Лис для белой вороны

6. Побег

Когда случается нечто подобное, и нужно защитить даму в беде, все привыкли ожидать чего-то возвышенного, патетичного, как на рыцарской дуэли, и Маша не была исключением. Но сейчас этот пьяный грубиян показался ей настоящим героем, потому что принцы могут быть бесконечно вежливы, но даже воспитанная Маша не смогла бы выбрать сло́ва, которое хотела бы услышать в данной ситуации больше.

Парень покачнулся ещё раз, склонил голову в капюшоне, будто разминая шею перед дракой, и сделал несколько решительных шагов в их сторону. Тишина была давящей, и, благодаря ей, Маша услышала, как где-то наверху, на втором этаже, раздаются многочисленные женские стоны. Похоже, там настоящая оргия! Идти с Дмитричем теперь не хотелось совсем, максимально не хотелось! И, как бы ни был пьян этот встрявший герой, девушка смотрела на него как на последнюю надежду.

– Тебе было сказано не приходить! – с досадой проговорил мужчина в маске еже-волка, но вытянутый в ответ средний палец прервал готовящуюся речь. – Ты совсем оборзел, щенок?! – рявкнул Олег Дмитриевич и невольно выпустил Машину руку.

Девушка тут же воспользовалась ситуацией и отбежала на пару метров, но её обступали наблюдающие за скандалом гости, поэтому улизнуть не удалось.

– Я тебя старше на год, имбецил! И ты что, забыл, что я тут тоже не просто так, да? – пьяная улыбка стала хищной. – Ты прикинь, я, вообще-то, тоже в своём праве, ты не знал? Не-а?

Дмитрич зыркнул в сторону Маши, но, сжав кулаки, ответил:

– Тебя десять лет в стране не было! И теперь ты являешься и пытаешься командовать? Мной?! Я – будущий Хранитель Пламени рода! А она, – он указал на замершую девушку, – моя Искра! И это решено!

Парень в лисьей маске не ответил. Засунул палец в нос, выковырял козюлю и сощёлкнул её в сторону оппонента. Такого этот лощёный волко-ёж вынести не смог и попёр на лиса.

Что интересно, охрана стояла по периметру так же, будто ничего не происходило, и никто даже попытки пресечь бардак не предпринял. Всё походило на то, будто именно Олег Дмитриевич был главным на этом балу, а парень, хоть и дерзил, но права тоже имел немаленькие. «Может, родственник?» – подумала Маша, а в душе загорелась надежда. Ведь если действительно родственник, то и у него может быть фамилия Лисицкий, а значит, могут быть и другие! И рыжая бусина могла привести её к кому-то из них на сегодняшнем балу, а не к этому зализанному бандиту. Хотя, так и так, выбор пока что не то чтобы очень…

Но ситуация становилась откровенно опасной. Вид у мужчин был грозный, и если Машин спутник, очевидно, был разгневан, то парень в толстовке, похоже, горел азартом, предвкушая драку. Девушка огляделась, дальше в толпе мелькнуло озабоченное лицо шефа, а вот секретарши заметно не было. Ушла?

Куда делась Елена Павловна, Маша узнала в тот момент, когда Олег Дмитриевич почти нос к носу встал с противником, всё ещё не переходя на кулаки. Правда, выглядел скорее комично, потому что еле доставал лбом до подбородка, над которым растягивалась всё такая же издевательская улыбка. Тень от лисьего носа маски прочертила полосу на серой шипастой, но что было дальше, Маша так и не узнала, потому что кто-то больно дёрнул её за локоть, увлекая за собой в толпу.

– Ай! – отрывисто воскликнула она, но тут же последовал новый рывок, и пришлось подчиниться, потому что освободиться не представлялось возможным. Завтра все руки в синяках будут, вот точно, к гадалке не ходи!

Что ведёт её секретарша, Маша поняла через пару секунд – павлиньи перья, выглядывающие из-за затылка, на который она пялилась в попытках высвободиться, не оставили сомнений. Да если бы они и были, цепкая хватка убеждала, что это она – только Елена Павловна умела так настойчиво добиваться того, что ей надо.

Сзади раздался мат и грохот, но всё стихло в тот момент, когда за Машей и секретаршей захлопнулась дверь, что неприметно притаилась с противоположной от столов стороны зала за вторым рядом колонн. Подсобка? Или чёрный ход?

Впереди всё новыми поворотами, освещёнными тусклыми лампами, вырисовывался извилистый пустынный коридор с ответвлениями, по которым они торопясь пробегали в ведомом лишь секретарше направлении.

– Елена Павловна, куда вы меня тащите?! – опомнилась наконец девушка и рванула руку.

– Давай-давай, – раздражённо поманила её та, выпустив из захвата. – Надо увезти тебя отсюда, а то мальчики сцепились – не до нас им.

– Вы мне помогаете?! – удивлённо выдохнула Маша и неуверенно последовала за спутницей.

Елена Павловна обернулась, губы тронул намёк на улыбку, но она быстро сбросила её и настойчиво махнула, поторапивая:

– Давай, пошли! Мнётся она. Пока не опомнились. Машина ждёт.

– А как же куртка? И сумка? – уже переходя чуть ли не на бег, спросила девушка.

– Это неважно сейчас! – отмахнулась секретарша. – Сейчас важно унести ноги!

Коридор оказался длинным, сама Маша здесь заблудилась бы, но Елена Павловна вела уверенно, будто знала каждый уголок и поворот наизусть. На улице они оказались неожиданно. Очередная дверь распахнулась, и в лицо ударил морозный воздух. Снежинки закружились в свете одинокого фонаря и тут же налипли на распущенные волосы. Изо рта вырвался пар, и Маша обхватила себя руками. Но одежды, кроме платья, колгот и бесполезно болтающейся на резинке маски, у неё не было. Девушка мысленно поблагодарила себя за то, что догадалась поддеть под юбку что-то тёплое, так бы околела моментально. Но сильно замёрзнуть ей не дали, спутница огляделась и решительно направилась в сторону высокого дуба, укрытого по ветвям пышными валиками снега. Пришлось засеменить следом, стараясь не поскользнуться на свежем белом покрове.

Под деревом мигнули фары, и послышался звук запустившегося двигателя.

– Давай, поторапливайся! – обернулась секретарша на Машу и распахнула заднюю дверь.

Девушка юркнула внутрь, а сама Елена Павловна устроилась на переднем сиденье. Автомобиль сорвался с места, пробуксовав несколько метров, промчался по прилегающей к особняку дороге, миновал открытые ворота и выехал на трассу. Скорость, несмотря на погодные условия, была высокой, и Маша с ужасом смотрела на проносящиеся мимо фонари и попутки.

– Мы в область едем? – спросила она, взглянув на водителя.

Мужчина за рулём был незнакомым, и беспокойство вновь всколыхнулось со всей своей силой.

– В город нельзя, – отрезала Елена Павловна, – там тебя найдут. У нас есть место, где можно скрыться до завтра, а после Нового года уже будет неважно.

– Что?! – опешила Маша. – Но как же? У меня же даже телефона с собой нет! А мама? А курицу я размораживаться достала?..

Но её грубо прервали:

– Не ной! – секретарша обернулась, сорвала павлинью маску и строго вгляделась в лицо перепуганной стажёрке. – Ещё спасибо скажешь! Этот псих больной тебя так просто не оставит, раз увидел!

И Елена Павловна подняла орлиный взор на заднее стекло, видимо, чтобы проверить, нет ли погони.

Маша поёжилась и спустилась на сиденье пониже. Уж чего-чего, а подобного она от этого вечера не ожидала! Сначала это принудительное знакомство, потом драка, теперь вот – погоня. Отличный бал вышел! «Ну, хоть потанцевала!» – сардонически хохотнула она про себя, но сидеть продолжала тихо, радуясь, что привод у машины полный и заносит её на поворотах не сильно.

Ехали они минут сорок. Если бы не печка, которую водитель включил почти сразу, девушка бы совсем замёрзла. Снег усилился, и дворники на лобовом стекле едва успевали снимать белые шлепки, чтобы можно было видеть дорогу. Шоссе сменилось просёлочной, а затем и гравийкой, судя по скрежету щебня из-под колёс. Где они, Маша не знала. Это вызывало беспокойство, но при воспоминании о потных ладонях Дмитрича в маске волко-ежа хотелось отереть лоб рукой и радоваться, что пронесло. А ведь Елена Павловна не такая уж и плохая тётка. Резкая, строгая, но, похоже, единственная на всём том балу, кто понял, что Машу тащат по-настоящему насиловать, и решила, что такое уж точно допускать нельзя. Шеф её продал, а вот секретарша выручила. Может, женская солидарность проснулась? Хоть бы Юрьич её за такое не уволил, раз сорвала его планы…

Правда, планы были сорваны не только у начальства.

– Елена Павловна? – окликнула спасительницу Маша. – А почему именно до Нового года? Может, мне хотя бы утром уехать можно будет?

Вместо секретарши ответил водитель, сперва снисходительно хмыкнув:

– Низ-з-з-зя! Вот цикл закончится в полночь, вот тогда и иди куда хочешь. А пока Пламя точно Хранителя не указало, нельзя тебе…

– «Пламя»? «Хранителя»? Что? – не поняла девушка.

С переднего сиденья раздалось досадливое цыканье.

– Просто не забивай себе голову, Мария! – отрезала секретарша. – Тебя это касается лишь косвенно. Сейчас пересидишь, а после праздников возвращайся на работу и работай в своё удовольствие хоть до конца жизни!

Прозвучало как-то не очень обнадёживающе, но Маша на всякий случай поблагодарила и отстала.

Автомобиль остановился у небольшого загородного дома на отшибе. Не то дача, не то очень скромный особняк. Вокруг стена с решётчатой оградой, впереди двухэтажный коттедж с пристроенным гаражом. Туда они и направились, когда Елена Павловна, ёжась и недовольно ругаясь, вылезла из машины и пошла отворять ворота, а затем и гараж.

– На выход! – скомандовал водитель, загнав машину внутрь, под звук опускающихся гаражных жалюзи.

Здесь было не так холодно, а дверь в конце помещения вела напрямую в дом, так что они скоро оказались в тепле. Почти в тепле. Елена Павловна долго шарила по стене, пытаясь нащупать выключатель, а водитель прошёл прямо так, в темноте найдя холодильник, чтобы взять оттуда бутылку пива.

– Добро пожаловать! – неприветливо проговорила секретарша, когда лампа на потолке зажглась и откуда-то снизу послышался рокот раскочегаривающегося отопления. – Ну и запустил ты дачу, Пёс! – прибавила она, передёргивая плечами.

Жильё выглядело заброшенным, было заметно, что люди последний раз здесь гостили давно, а судя по трупикам бабочек на клеёнчатой скатерти кухонного стола, возможно, это было аж летом! Маша подошла выглянуть на улицу и стёрла пальцем слой пыли с подоконника, задев кружавчатую занавеску, но её тут же отогнали:

– Иди наверх и переоденься, – скомандовала Елена Павловна, ткнув в сторону притаившейся за распахнутой дверью лесенки в углу.

На Машино место встал водитель, отодвинул занавеску и довольно проговорил:

– Видала, как сыплет, Пустельга? Хорошо! Следов уже не видно, а через час и «запах» пропадёт.

Он осёкся под строгим взглядом спутницы и угрюмо направился в сторону кухонного стола, где оставил начатое пиво. Маша растерянно замерла посреди помещения, и секретарша, фыркнув, опять взяла её за локоть и повела наверх. Там обнаружился запылённый второй этаж с коридором и тремя дверями. Елена Павловна втолкнула девушку в правую, что вела в небольшую комнатку с кроватью, вошла следом и ткнула пальцем в шкаф:

– Там тёплые вещи, переоденься. Это всё снимай, тряпки свои, ночью холодно, не хватало, чтоб ты ещё тут околела! Душ по коридору налево, последняя дверь. Полотенца там же в шкафу, – и вышла.

Маша растерянно кивнула её затылку, огляделась в опустевшей комнате, вздрогнула, услышав, как отзвучавшие по лестнице каблуки отчеканили последний шаг и внизу хлопнула дверь. Зябко поёжилась, всё же тут в вискозном платье было не так уютно, три слоя махрового халата подошли бы больше, поэтому пришлось взять себя в руки и начать ревизию шкафа.

На удивление, внутри оказались футболки и неплохой флисовый комплект, похожий не то на пижаму, не то на модное нынче кигуруми, что носили всякие гики. Правда, этот комплект был без ушей или рогов, а просто светлого пудрового оттенка и раздельный, но на вид не менее уютный.

Маша взяла одежду и направилась в душ. Что делать, она не знала. Ни связи, ни планов, ни какой бы то ни было чёткой информации не было, зато и шок начал проходить под тёплой вялой струйкой, поэтому, выйдя из ванной, девушка отправилась не в комнату, а вниз, чтобы расспросить спасителей, да и, чего греха таить, попросить чего-нибудь поесть или хотя бы чаю.

Уже подходя к двери на кухню, где слышались голоса, она порадовалась, что надела мягкие тапочки и осталась незаметной, потому что там говорили о ней:

– …Маша эта тоже! Если этот балбес втюхал себе, что она его Искра, то так просто от него не избавиться, – в голосе секретарши звучало раздражение. – Нам нужно хорошо проследить, чтобы он не нашёл дом, иначе будет поздно.

– Да не найдёт, Пустельга! Ты видела, как засыпало? Нас здесь, даже если бы знали, не разыскали бы – дороги не видно! – водитель говорил более расслабленно, похоже, ещё и пиво подействовало. – Да и щенок он совсем, пусть и выглядит грозно. Ты сама, что ли, не знаешь, как молодняк хорохориться умеет?

– Он уже подмял под себя половину рода! – возразила собеседница. – Ты видел? Никто и слова не сказал!..

Послышался смеющийся скептический мужицкий рык:

– Пустельга, успокойся! Ну не вышло их с Волком свести, ну и леший с этим всем. Ещё полвека поживём так же. Что, плохо, что ли, жили-то? Ну бывают накладки, что уж сделаешь? Барс нам чётко сказал, что или так, или никак. Вот, значица, никак. Я – человек подневольный, мне сказали – я делаю. А малец, даже если Пламя на него укажет, нам не помешает уже. Не успеет просто. Цикл уже завтра завершится, и без Слияния, а дальше всё пойдёт как по масличку. Да и вообще, никто не видел, чтобы Пламя сделало выбор. Не видел? Не видел. Так что, может, оно и к лучшему-то? А нам ночь и завтрашний день пересидеть, а дальше всё будет кончено.

Раздался раздражённый вздох и скрип стула, будто кто-то с размаху откинулся на спинку.

– Жалко парня, – тихо проговорила Елена Павловна. – Надеялся на что-то, балбес!.. И дуру эту! Сидела бы в офисе своём и не знала ничего, а теперь – расхлёбывать…

Водитель уже начал было что-то говорить, но в этот момент замершая Маша, не почувствовав, как мягкий тапок скользил всё это время к краю ступени, внезапно подвернула ногу и ввалилась в кухню.

7. Пленная гостья

– А подслушивать нехорошо! – нахмурилась Елена Павловна, глядя на неловко мнущуюся девушку.

– Я не подслушивала! – возразила Маша и к собственной досаде залилась краской. – И я… Я случайно. И… И я не дура, Елена Павловна!

Она даже брови нахмурила так же грозно, но эффекта это не возымело. Впрочем, как всегда – Елена Павловна Соколова никогда и никому не позволяла переиграть себя в гляделки, даже шеф отводил взгляд, отшучиваясь, если случалась конфликтная ситуация.

Маша постояла ещё чуть-чуть и сникла, признавая, что права качать здесь смысла особо нет – деваться-то всё равно некуда. Ночью, в пижаме, зимой и из загородного дома. Вон, воет даже на улице кто-то: не то собаки, не то ветер, не то алкаш какой-нибудь, если тут в округе хоть где-то люди есть.

Девушка встряхнулась и подошла к столу, где расположились хозяева дома. Мужчина, которого она теперь смогла чётче рассмотреть, выглядел непрезентабельно и чем-то смахивал по типажу на шефа, впрочем, без похабности во взгляде, но покровительственное пренебрежение присутствовало. Обычный дядька, круглоголовый, не очень чисто выбритый, в простой курточке и свитере из массмаркета. Рядом с ним всё ещё одетая в платье, пусть и с накинутой на плечи охотничьей курткой, секретарша выглядела королевой. Да, приди она в таком виде на работу с самого утра, а не в деловом костюме, к концу дня ей бы ковровую дорожку расстелили – так гордо она держалась.

Маша неловко уселась на свободный стул. Секретарша, раздражённо фыркнув, пододвинула ей банку шпрот и раскрытую пачку крекеров:

– Вилку сама в буфете возьми, – скомандовала она. – Всё равно ничего больше нет. Можешь чаю себе заварить, – и замолчала, уставившись в стол.

Тишина была неуютной, и Маша поднялась за чайником. Когда вернулась с исходившей паром кружкой и вилкой, знакомцы всё ещё молча сидели, не глядя на неё. Мужик допивал вторую бутылку пива, Елена Павловна вяло жевала крекер и запивала чёрным кофе. Усевшись, девушка отпила горячего и почувствовала, что её отпускает.

– Простите, а… – начала было она, обратившись к водителю, а тот, улыбнувшись, протянул мозолистую руку:

– Пёс, – представился он и тут же, взглянув на насупившуюся секретаршу, поправился: – Псов, Игорь Иванович. Можно просто Игорь.

– Вьюжная Мария Филипповна, – ответила девушка. – Приятно познакомиться.

Она неловко пожала ему пальцы, не совсем понимая, стоит ли ей как мужчине панибратски сжимать его ладонь, да и боязно – незнакомый всё-таки. Ещё помнилось рукопожатие с ежовым Дмитричем и его потные ладони. Но выглядел Игорь не опасно. Скорее, как дядька её, который раз в полгода наведывался в гости, чтобы посмотреть, не стало ли матери хуже, и высказать ей, что пора уже Машке-то замуж, а то толку от неё никакого.

Шпроты оказались вкусными, особенно с голодухи, поэтому банка закончилась быстро, и Маша, ещё не сытая, но хотя бы чуть удовлетворённая, откинулась на спинку. Зато, пока ела, смогла сформулировать назревший вопрос:

– Елена Павловна, объясните, что приключилось? Я вообще не понимаю! То вы меня тащите какому-то мужику, теперь прячете от него. Чего от меня хотел-то этот Олег Дмитриевич?

Секретарша отмахнулась, раздражение в её взгляде вновь превысило норму, вырываясь с воздухом сквозь сжатые зубы.

– Олег Дмитриевич просто познакомиться с тобой хотел, – отрезала она, а Маша недоумённо начала:

– Но он…

– Он, милочка, – перебила Елена Павловна, – человек другого сорта. И не привык, что всякие барышни, – она сделала паузу, смерив стажёрку взглядом, – провинциальные, ведут себя как девочки. Он, знаешь ли, человек видный, и окружают его женщины умные. А вот ты изначально себя повела не так, вот он и растерялся.

– Растерялся?! – Маша аж со стула подскочила, а Игорь беспардонно заржал. – Это вы называете «растерялся»?! Да он меня изнасиловать хотел!

– Сядь, – скомандовала секретарша. Дождалась, когда девушка вернётся на место и пояснила: – Никто тебя насиловать не собирался. Во всяком случае, Олег. Тем более, раз даже танец вас не сблизил. Просто он не хотел мириться с тем, что не вышло.

– Что не вышло? – спросила девушка.

Елена Павловна строго взглянула на открывшего было рот водителя и вновь повернулась к подопечной:

– Обаять тебя, конечно.

Улыбка на её лице должна была быть ободряющей, но вышло как-то жутенько. Заметив, что шутка результата не принесла, секретарша раздражённо вздохнула и сказала:

– Короче, Мария, тебя привели познакомиться, но всё пошло не по плану, так что сейчас сидим и не высовываемся, пока кое-кто не перебесится. А потом иди на все четыре стороны, никто тебя не тронет.

– А что такое «Искра»? – внимательно глядя в глаза собеседницы, спросила девушка.

– Тебя это не касается, – отрезала та, а Игорь дружелюбно повёл рукой и улыбнулся:

– Пустельга, да не мучь ты девицу, всё равно сидим, пускай…

– Это – коммерческая тайна, – ещё строже произнесла Елена Павловна под опешивший смеющийся взгляд водителя.

– «Коммерческая»? – хохотнул он.

– «Коммерческая»? – недоумённо повторила за ним Маша.

– Коммерческая-коммерческая, – передёрнула плечами Соколова. – Бизнес есть бизнес, а это тайные обозначения, которых тебе знать не положено.

Маша замолчала, недоверчиво глядя на женщину. Получалось, что секретарша не такая уж и секретарша, раз за спиной шефа какой-то ещё тут «бизнес» с тайными обозначениями затевает. Слишком уж мелкая сошка Иван Юрьич по сравнению с теми, у кого они гостили на балу, а Елена Павловна вон – как рыба в воде, и, похоже, всех и всё там знает, раз так оперативно вывела её из здания, где шеф был в первый раз, судя по взгляду.

– Знаете что, Елена Павловна, – серьёзно сдвинув брови, произнесла девушка, – я не в курсе про все ваши коммерческие тайны, но вы с Иваном Юрьичем меня в них втянули, и я имею право знать, что происходит! Кто все эти люди, что им от меня надо, и почему мы сейчас прячемся? – она чуть запнулась под неприязненным взглядом секретарши и добавила: – Я вам, конечно, благодарна за помощь и защиту, и, честно говоря, не ожидала. Особенно после… Действительно, спасибо вам. Но я должна знать, чего мне опасаться, и куда вы меня втянули!

Соколова смерила её насмешливым взглядом, а затем жёстко сказала:

– Тебе никто ничего объяснять не обязан, девочка. Эти дела тебя не касаются, и знать о них тебе не надо. А надо сидеть и не высовываться, пока мы тебе не скажем, тебе понятно?

– Но я… – хотела было возразить Маша, но секретарша перебила её:

– Я всё сказала! А ты, раз поела, отправляйся наверх и спи. Всё равно делать больше нечего тебе, так что не маячь. Небось, упахалась за последние дни – вот тебе возможность. Отсыпайся!

Возразить было особо нечего, девушка понимала, что, даже несмотря на тонкий намёк на заботу в словах начальницы, выхода у неё нет – она в плену. Идти некуда, поэтому проще подчиниться. Пока её хотя бы не трогают и обращаются более-менее деликатно.

Зябко поёжилась и встала, чтобы идти в комнату. Время уже далеко за полночь, день был длинный и выматывающий, поэтому поспать на данный момент будет очень кстати. Да и, в любом случае, сейчас она ни на что не годна, если так посудить, а выспавшись, глядишь, и придёт идея, как унести ноги от этих странных людей.

Поднялась по лестнице, зашла в комнату, ещё раз поёжилась в сырой прохладе не до конца протопленного помещения и полезла на кровать. За окном шумела вьюга, наверное, всю дорогу засыпало так, что до утра не расчистят. Маша смотрела в едва светлеющий прямоугольник, пытаясь согреться под толстым одеялом. Снежинки кружили, бесслышно налипая на стекло, но их тут же сносил ветер, уже начавший рисовать узоры внизу, где с противоположной стороны собирались белые валики. Мороз крепчал. Действительно, к чему запирать её, если тюрьмой для неё стала зима? И эти узоры на стекле прочнее любой решётки.

Маша не выдержала, всхлипнула, понимая, что последняя ночь декабря уже на исходе, и тот, кого она ждала целый год, может уже не успеть прийти. Сон, предчувствие, суженый, как сказала та сумасшедшая тётка из метро? Кто он? Этот таинственный парень. Именно Он – родной. Лисицкий или нет, как узнать? Тем более, если она не знает его лица – лишь помнит голос и цвет волос. Пылающих золотым пламенем, такие редко встречаются, особенно у парней, которые чаще стригутся коротко, что не разглядеть. Говорят, у рыжих нет души. Но что это, если не Его душа, приходит к ней, чтобы повидаться?