Дитя пустоши. Книга первая. Белые твари

Глава 1

Пустошь

Они приходят из каменных джунглей. Их всегда много. Возвращаются, чтобы покончить с нами, но почему-то люди несут больше потерь, чем мы – дети пустоши. Я не помню, откуда мы пришли сюда, никто не помнит. Мы другие, хотя иногда кажется, всегда были такими. Нас создала природа, и как показало время, гораздо ближе к ней, чем пришельцы из города. У них странный язык и оружие, которое причиняет боль, но неспособно убить нас. Оно может убивать, если говорить откровенно, однако нас уничтожить трудно. Мы живём по другим законам, наша скрижаль – природа, инстинкты, верность стае. И чем плохо быть похожими на животных? Они лучше, чище людей.

Никто не помнит первого, кто пришёл в бесплодные земли. Говорят разное. Мать, которой больше ста лет, часто рассказывает про страшную войну, унесшую жизни, разделившую время на «до» и «после» эпохи правления Человечества и Машин. Теперь машины отказываются подчиняться Человеку, зачем служить более слабому и менее развитому существу. Однако машины слушали нас – детей пустоши.

* * *

– Скажи, сестра, сколько у нас осталось провизии, сколько оружия? – спросил Косой, глядя на Эльзу. Глаза стеклянные какие-то, а закопчённое лицо делало его похожим на араба. Борода в дополнение к образу, хотя бороды сейчас носили все, так практичнее.

Эльза вытерла грязной рукой пот со лба, оставляя коричневые полосы, как морщины, потом выглянула из укрытия, которым стали сваленные в кучу ящики и мешки с песком. Она была высокой женщиной с длинными тёмными с проседью волосами, стянутыми в узел на затылке. Война сделала её сильной и выносливой и в чём-то похожей на мужчину.

– У нас не осталось ничего, Косой. Пора двигаться дальше. Только, боюсь, твари не дадут нам пересечь пустошь.

– Я знаю, Эльза, – он вытащил из кармана окурок, его ещё можно было раскурить, и бензиновую зажигалку, видавшую лучшие времена.

– Не сейчас, – Эльза покачала головой и поднесла к глазам бинокль, вглядываясь вдаль, где открывался вид на каменистую равнину. – Не стоит. Ты забыл, какой у них нюх на наш запах, а ещё и дым табака… Кто хочет стать отличной мишенью?

– Чёртовы дети, – Косой тихо выругался, сунув окурок обратно в карман.

– Ну, что там, как обстановка? – спросил Серый, тихо пробравшись по окопу в укрытие. Командир имел заурядную внешность и обладал исключительными лидерскими качествами, которые часто помогали группе найти выход из, казалось бы, тупиковой ситуации. Невысокий рост и почти седые коротко подстриженные волосы не выделяли его из жителей поселения выживших. Он мог незаметно пробираться в лагеря других кланов, обосновавшихся в городе, чтобы получить ту или иную информацию, не выдавая себя.

Несмотря на общую беду, людей не объединяла трагедия – они продолжали делить пищу, территорию и сферы влияния.

– Хреново всё, Серёж, – Эльза протянула ему бинокль. – Их часовой наблюдает за городом и нами, наверное, ждут момента, когда можно атаковать. И, сколько нас осталось? – спросила она. – Двадцать человек наберётся еще?

– Нет, – Серый покачал головой. – Сегодня ещё двоих унесла чума. Мои опасения, что это место необходимо покинуть, и как можно быстрее, с каждым днём укрепляются. Машин и бензина достаточно. Проблема только с боеприпасами и провизией.

– Впрочем, как всегда, – Косой сплюнул сквозь зубы, думая, что лучше было бы умереть тогда, когда жизнь давала шанс, когда они все цеплялись за чертовку пальцами, зубами, выдирая себе место в новом мире, став заложниками безумного бытия.

– Уходим на рассвете, – вдруг сказала Эльза. – Ночью выдвигаться смысла нет, твари не упустят момент для нападения. А утром отправимся по старой дороге, что ведёт в горы. Нилов сообщил, что знает место старого военного схрона. У него, говорит, даже карта есть.

– Нилов знает всё, – скептически рассмеялся Косой. – Что ж он раньше молчал?

Эльза пожала плечами, посмотрела в оптику прицела и, улыбнувшись, выстрелила. Хлопок поднял в небо стаю ворон, наверное, единственных уцелевших птиц в городе. Голубей всех перестреляли, переловили, а до ворон не добрались. Они, хитрые бестии, умудрялись воровать еду и даже оружие, которое могли унести.

– Готов один, – Эльза подмигнула Косому, левый глаз которого покрывала белёсая плёнка – бельмо, – теперь можно и перекурить, где твой окурок?

Мужчина, подмигнув в ответ, вынул «сокровище» и, чиркнув зажигалкой, затянулся.

– Мне оставь, – Эльза протянула руку, – и, где спасибо за снятую тварь? Засела на холме, удалось разглядеть зато при свете солнца. Кожа белая, на голове волос нет, смотрит словно в душу… У меня создалось впечатление, что она глядит именно на меня. И почему среди тварей только дети? Вы когда-нибудь видели взрослых особей?

– Я? Нет, – покачал головой Серый. – Никто не видел. Я думаю, у них, наверное, своя стратегия.

– Стратегия у тварей? – рассмеялся Косой.

– Нельзя недооценивать их, – серьёзно ответил Сергей. – Я доверяю твоему чутью, Эльза, и, если доживём до утра, выдвигаемся, как начнётся восход.

* * *

– Скажи, мать, почему люди хотят уничтожить нас? Ведь мы не годимся в пищу для них? – спросила Като старую женщину, сидевшую в кресле, высеченном в скале. Она только кажется измождённой, её бледная кожа обвисла, а голова полностью лишена растительности. В выцветших глазах, правда, огонёк мысли и мудрость. Вокруг провода и трубки, а ещё машины, подающие питательный раствор и кислород, заставляющие биться одряхлевшее сердце.

Я смотрела на мать с благоговением, как и все, внимая каждому слову, удивляясь, почему сама не задала этого вопроса раньше.

Мать слишком стара, и ей сложно говорить. Крови стало меньше, а лишь она могла поддерживать угасающую жизнь.

В пещере тусклый свет, высокие своды позволяют расслышать даже слова, произнесённые шёпотом. Нас много. Сёстры и я внимаем словам матери, у нас такая же белая кожа, тела, абсолютно лишённые растительности. Поначалу внешность людей казалась настолько отталкивающей и пугающей, что я понимала ярость и ненависть сестёр и матери. Эти выступающие носы и разноцветные глаза делали людей жуткими в нашем представлении. Шерсть, растущая на голове, а у самцов ещё и на теле, которую они называли волосы.

Мурашки пробежали по коже. Как же можно принимать и жалеть этих уродливых тварей?

– После войны и эпидемии, унёсших столько жизней, я ушла со всеми детьми в пустошь, я знала, что земля примет нас, что мы сможем выжить. С тех пор вас родилось сотни, и мне не нужен для этого мужчина, поэтому я уверена, что мать Земля дала мне вас, дети пустоши. Она наделила вас силой и неуязвимостью, дала возможность истребить тех, кто тысячелетиями уничтожал её.

Я любила мать, мы все боготворили её, восхищаясь силой и огромным чревом, откуда вышли все. Мать обещала, что пока она жива, дети будут рождаться снова и снова, а потом ей на смену придёт другая родительница, которую выберет Земля. Это была наша религия, и мне непонятно, отчего люди называют нас тварями, ведь мы гораздо чище и свободнее их. Нам не нужно лишать жизни друг друга. Не то что люди, они всегда найдут возможность убить не только животных для пропитания, но и друг друга.

– Когда меня не станет, – продолжила мать, – живите в мире, – она протянула к нам руки, и мы подползли к её ногам, склонив колени, прикасаясь к ней, чувствуя, как горяча её кожа, как пульсирует она, и что скоро на свет появятся новые сестры.

* * *

Ночь тянулась долго. Эльза никак не могла уснуть, понимая, что сон —лучшее лекарство от невзгод и болезней. Утро же встретило ярким светом, пробивающимся сквозь прорехи тента на крыше пятиэтажного дома. Там ночевал малочисленный отряд уже четвёртый месяц, упорно день за днем. Их осталось пятнадцать, утро не только оповестило, что пора в путь, оно рассказало и о том, что мертвецов стало больше.

– Твой препарат не действует, Анна, – лицо Серого исказила гримаса отчаяния. – Где гарантия, что мы все не заражены?

– Гарантий нет, – невысокая девушка с короткими светлыми волосами раскрыла чемоданчик с приборами, её голос дрогнул, и в нём чувствовалось отчаяние. – После того, как в воздух выпустили Б-4000, многое изменилось, прежние лекарства не работают. Мир сошёл с ума.

– Я в курсе, Ань, – согласился Серый. – Однако я в ответе за тех, кто остался жив…

– Как и я, – прервала его Анна. – Пойми, нам всем тяжело. Тем более, когда месяц назад умер мой сын.

– Прости, – он опустил глаза. – Однако времени хоронить мёртвых нет. Нилов!

– Да, командир, – высокий худощавый мужчина лет семидесяти отозвался на окрик Серого.

– Далеко до того места? И у тебя действительно есть карта?!

– Да, Сергей, – Нилов подошёл ближе, вынимая из внутреннего кармана свёрток. Для своих лет он находился в отличной спортивной форме: жилистый, с ясным взглядом. Голову он брил, так как наполовину облысел. И возраст, наверно, могла выдать сетка морщин, рисующая на его лице историю прошлого старика.

– А что раньше молчал? – не нравилось Серому то, что интересующая его информация сокрыта столько времени.

– Нас было слишком много, и я надеялся, что всё изменится…

– Сколько лет тебе исполнилось, когда закончилась война? – оборвал его Серый.

– Я родился тридцать один год спустя.

– То есть среди нас нет ни одного свидетеля прошлого, что случилось и что нам искать, неизвестно. А карта, откуда она у тебя?

Нилов пожал плечами, присел на ящик из-под патронов, который стал более пригодным, как табурет:

– Отец передал её, как и дневник, сказав, что придёт время, и мне понадобятся эти вещи.

Серый не понимал, почему Нилов, столько времени ничем не делившийся, сейчас начинает выкладывать карты на стол. И Сергей не был уверен, что Нилов говорит всё как есть. Скорее всего, он по крупицам выдаёт информацию. Только зачем, какие цели он преследует?

В городе, пропитанном дымом, стояла тишина. Небольшое укрепление, ставшее убежищем, похоже на ощетинившегося дикобраза. Внутри сбитые из мусора укрытия, вырытые траншеи, мешки с песком.

Тела погибших выносили к торговому центру и просто накрывали, хоронить мёртвых было негде, как и подвергать опасности живых. Сейчас традиции не имели смысла. Слишком часто смерть витала в этом маленьком лагере, так что люди перестали ощущать свой долг перед данью памяти усопшим.

– Серый, машины готовы! – сообщил Калита. – Когда выдвигаемся?

– Сейчас, – коротко бросил Сергей.

Вещей осталось немного. В этих местах зимы давно перестали быть суровыми. Остатки припасов, оружие, вода, кое-какие записи врача Анны, медикаменты, или, если быть точнее, то, что от них осталось. Нужные вещи были сложены ещё вечером в ящики, осталось только погрузить бензин и отправляться в путь.

* * *

Сегодня родились две сестры и, впервые, появился брат. Первый за сто лет. Сестры сначала испугались, а потом удивились, разглядывая дитя.

Маленький такой же безволосый с белой кожей, через которую просвечивают кровеносные сосуды. У него умные глазки, и зубки, они такие маленькие, хоть и острые. Глаза большие, чёрные и блестящие, как у всех нас. Я впервые увидела мальчика, и мне очень хотелось стать ему наставницей. У нас так принято – выбирать ребёнка на воспитание, когда мать оторвёт его от груди.

Она кормила детей по очереди, старшие сёстры помогали ей, поддерживая детей, которые так прожорливы. Через месяц, когда они встанут на ноги, то смогут питаться самостоятельно. Хотя для охоты они ещё слишком слабы и неопытны, поэтому будущая наставница должна будет брать дитя с собой на охоту, приучая ребёнка быть достойным стаи.

Рита сообщила, что люди уезжают из города, и ещё, что Тонка убита одной из людей. Рита не стала возвращаться в город, чтобы найти ту самую женщину и оторвать ей голову. Для этого время не настало.

– Вы не должны мстить, – учила мать, – люди всегда боятся того, что им не ведомо, что не поддаётся их сжатому до уровня собственного «я» сознания. Люди вам нужны лишь как пища, как косуля или кролик, что забредают во владения пустоши. Помните, люди – жестокие существа, и одна из целей их клана – это уничтожение всех нас. Мы не должны позволить перечеркнуть успех, произошедший сто лет назад. Они всегда заметают следы, но вы – порождение их собственной алчности, поэтому и станете доминирующим видом, как и орудием истребления.

Машины поддерживали жизнь матери, они слушались нас, и я была счастлива, когда дитя, которым оказался мальчик, отдали на воспитание мне. Сёстры говорили, что я слишком молода для того, чтобы воспитывать новую ступень в эволюции дев. Мы все называли себя девами, а люди – тварями, ненавидели нас, хотя мы такие же, из плоти и крови, и в отличие от них не убиваем ради удовольствия.

Мальчика я назвала Сиру, как звезду в ночном небе, которая там, в небе, самая яркая. Мне пришлось подумать, чем я буду кормить его, ведь на охоту только через два дня. Хотя автомобили с людьми вышли на рассвете, а мои машины способны договориться с грязными механизмами, которыми управляют люди, и привести их всех сюда. Теперь детей стало пятеро, и им нужна пища.

* * *

Утро выдалось на редкость жарким. В довершении к прочему неудобству: кашель Косого, не выспавшийся на вид Нилов, да и волнение Серого. Воздух казался обездвиженным, мёртвым. Он дрожал на горизонте, как будто от страха или от усталости, а в ямах казался похожим на зеркальные лужи. Дорога устремлялась в сердце пустоши, и на пути не появилось ни одного деревца. Небо дышало зноем, и воздух уже стал сухим и горячим.

Эльза замотала лицо платком, опасаясь кровососущих насекомых и ветра, который усиливался. Он нёс частички песка, достаточно больно ударяя по лицу.

Четыре полностью загруженных автомобиля, кашляющие пылью и копотью, неслись по пересечённой местности. То и дело объезжая остовы брошенных машин и развалины, они двигались к пункту назначения, который указал Нилов.

Илья Александрович многое повидал на своем веку, потерял всех близких, пострадавших от последствий биологического заражения после применения Б-4000. Он знал, когда всё началось, с этой самой пустоши. И теперь, по воле злого рока или простого стечения обстоятельств, ехал по её кромке в надежде на кратковременное спасение. Избавления быть не могло, мир давно поглотила смерть, оставляя небольшие участки территорий, где можно только существовать – не жить, в понимании этого слова.

Страх, голод, болезни и междоусобные распри стали обыденностью.

Апокалипсис пришёл с новой третьей мировой войной, в которой не применялось полномасштабно атомное оружие, территория России и Европы смогли остановить удар ядерных ракет, однако смертоносное биологическое оружие, применённое европейской коалицией, нанесло больше вреда всему населению планеты.

– Мы опасались астероида, вторжения пришельцев, – усмехнулся Нилов, – боялись климатического коллапса, а в итоге обыкновенная война сожгла наши души дотла. Теперь живые завидуют мёртвым.

– Но вы сумели выжить и прожить столько лет. – В голосе Серого было нескрываемое восхищение, он никогда не считал Нилова обузой. Для своих семидесяти лет он не был похож на древнего старика: поджарый мускулистый мужчина, который с лёгкостью мог тащить тяжёлый груз, стрелять из любого вида стрелкового оружия.

– Смерть так часто обходила меня стороной, и порой казалось, что она сама боится меня, – рассмеялся Нилов. – Прости, я не рассказал сразу о схроне. Честно говоря, когда нас было в два раза больше, мы бы не добрались туда. Но тогда ответственность за гибель людей в дороге я взял бы на себя. Пусть даже я не прав, ты скажешь, знаю, ты всегда сомневаешься в людях, что в наше время верно. Однако когда смерть подобралась так близко…

Он не договорил, впереди показались фигуры, которые передвигались скачками. Казалось, они далеко, но приближались неумолимо быстро. Это были они – дети пустоши, мерзкие отродья сумасшедшей старухи.

– Эльза! – окликнул её Серый. – Держи на мушке этих двоих! И ни в коем случае не останавливайтесь! Передай всем!!!

Он махнул рукой идущим позади машинам, давая знак, чтобы все двигались, не сбавляя скорости, в одном темпе. За рулём второго автомобиля сидел Косой, третьего – Калита, когда до четвёртой машины донеслась команда, за руль прыгнул Испанец, отправив рулевого, отличного стрелка, занять удобную позицию.

Пыль от колёс создавала дымовую завесу, однако появившийся ветер нарастал и сгонял песчаную взвесь к западу, открывая беглецов глазам тварей. А люди ощущали себя именно беглецами, налётчиками, за которыми гонится армия, в машине, наполненной пленниками или ружьями. Твари не отступали, издавая гортанные крики. Их голые мускулистые тела не поддавались пулям, чёрные глаза блестели на солнце, и казалось, они больше приспособлены для боя в пустыне.

– Стреляй вон в ту тварь! – крикнул Серый Эльзе.

Она вскинула СВД, пытаясь выровнять дыхание, и, нажав на курок, увидела, как пуля вонзилась в грудь белой твари, существа с впалыми тёмными глазами, с яростной гримасой на безобразном лице, лишенном носа. На короткий миг пуля обездвижила тварь, но не повредила ей. Эльза прицелилась и выстрелила, на этот раз в голову, метя в тёмный глаз, простреливая голову белокожей особи навылет.

– А кровь у них тоже красная! – усмехнулась она, перезаряжая винтовку.

Раздался ещё выстрел.

– Эй, Косой, скажи Вовчику, чтобы бил по глазам, это работает!!! – крикнула Эльза.

Твари быстро приближались, выли и раскрывали пасти, скаля зубы. Беглецам казалось, чудовища появляются из ниоткуда. Гибель соплеменниц приводила их в ярость, и они отчаянно кидались под колёса, на капот машин, делая всё, чтобы остановить людей, задержать тех, кто должен стать пищей.

На спине одной из них Серый заметил ребёнка, который сидел в маленьком рюкзаке, наблюдая, как его мать несётся, опираясь на передние и задние конечности, ловко уворачиваясь от пуль.

– Эльза, пристрели эту суку с рюкзаком! – крикнул Серый, выравнивая руль, как вдруг под колёса метнулась белая тварь. Машину повело в сторону и, ударившись другим колесом о валун, она подлетела вверх. Нилова и Сергея выбросило из машины, как тряпичных кукол, а Эльза застряла в сидении, повиснув на ремнях, зажатая железными тисками искорёженного автомобиля.

* * *

В этот раз они очень разозлили нас, зачем было убивать Юги, Като? Тем более пусть радуются, что мы забрали только мёртвых. Хотя, если разобраться, надо было уничтожить всех, чтобы ни один из них не попытался снова вернуться. Они хотели сбежать, чтобы потом напасть на нас. Но интересы стаи превыше всего, особенно жалости к людям. Мне их жаль, бывает и такое, но я пытаюсь подавить в себе это чувство, потому что люди не станут поступать так же.

Через несколько дней, когда Сиру уже встал на ножки и начал ходить, Рита сообщила, что один из них жив. Он был очень слаб, наше нападение потрепало его. И снова я попыталась подавить в себе чувство жалости. Чужак ненадолго приходил в себя, а потом снова засыпал. Его мясо должно было быть пальчики оближешь, так как мертвецы менее приятны на вкус. Однако мать велела не убивать его. Это можно было сделать всегда, мы же никогда не ели живых. Наша природа не в том, чтобы заставить жертву страдать и мучиться, а в том, что каждое животное должно быть сначала умерщвлено и лишь потом предано поеданию.

– Ария, почему этот чужак по-прежнему жив? – спросил малыш Сиру, подбежав ко мне. Чужак открыл глаза, пытаясь подняться, прорычал что-то на странном тягучем языке

– Потому что так велела мать, Сиру, – ответила я, наблюдая за врагом нашей стаи. Его белые волосы стали рыжими от засохшей крови. Лицо покрылось синяками и кровоподтёками. А ещё от него пахло смертью и страхом. Нас разделяли прутья клетки, в которой находился раненый человек. Но я видела, что Сиру боится его. – Не бойся, малыш. Мать решила найти ему куда более важное применение, чем пища, хотя согласна, он очень аппетитный.

– Да, Ария, он пахнет едой, – согласился малыш, подойдя ближе к клетке.

– Не бойся, он не сможет причинить тебе вреда, – улыбнулась я.

– Я знаю, он просто хочет казаться страшным, на самом деле он понимает, что сегодня у него есть будущее, а завтра он станет мясом. – Сиру улыбнулся чужаку, показывая острые зубки. Тот закрыл глаза, тяжело выдохнув, и я ощутила, как страшно ему. Запах страха самый сильный, он призывает, ведёт и является замечательной приправой к трапезе.

Вечером мать собрала всех дочерей и единственного сына в большом зале, где механизмы поддерживали её жизнеобеспечение, и начала говорить.

– Вы все видели человека, чужака из племени людей! Перевернутую страницу прошлого. Люди ненавидят нас, но мы не идём дорогой мести, мы поступим иначе. Мы создадим оружие против них, и машины помогут нам в этом. Они вскроют его сознание, перепишут заново, а потом мы отпустим его на свободу, отправив с ним одну из сестёр, которая приведёт его в нужное место. За скальной грядой располагается биологическая лаборатория. Именно там изготавливали вещество, способствующее развитию нашего вида. Люди надеются, что ничего не осталось от оружия прошлого, перевернувшего их будущее, создавшее нас. Однако они ошибаются. Машины знают координаты, и чужак отправится туда вместе с Арией и Сиру. Выйди сюда, дочь, покажи всем своё лицо!

Я чувствовала дрожь и не знала, радоваться мне или бояться. Понимали ли сёстры, отчего мать поручила мне такое ответственное дело? Она протянула ко мне сморщенные руки, на которых висели трубки и провода, и я прижалась к её груди, ощущая безудержное счастье, как в тот день, когда появилась на свет.

– Принесите сюда чужака, пока он ещё жив, иногда необходимо торопиться!

Я видела, как десяток сестёр устремились к выходу, чтобы открыть клетку и вытащить шипящее злобное, но тяжело раненное существо.

Они вернулись быстро, несли его окровавленное вкусно пахнущее тело, источающее запах еды. Никто и подумать не мог о том, чтобы ослушаться мать и оторвать хотя бы кусочек пахнущей не только страхом, но и смертью плоти. Хотя чужак был всё ещё жив, смерть стояла рядом, ожидая.

Один из механизмов, подчиняющийся воле матери, вышел из полой ниши, увеличиваясь в размерах. Его массивные нижние конечности сотрясали своды пещеры, и все отступили к стенам в ожидании интересного зрелища. Машина склонилась над человеком, рассматривая его, выпуская длинные металлические щупальца с иглами, щупами, присосками и разнообразными инструментами. Чужак не мог причинить вреда машине, его нижние конечности оказались сломанными в нескольких местах, как и позвоночник. По всей видимости, это несчастное, но злобное существо испытывало сильную боль.

Механизм, оценив повреждения, приступил к работе, а мы могли только наблюдать, как из чужака со звериными инстинктами создаётся нечто иное, способное перевернуть соотношение сил стаи дев и человеческого племени.

* * *

Эльза, накрытая кузовом пикапа, понимала, что пусть тело ноет, но ничего не сломано. Она не знала, остался ли кто-то в живых, и радовалась, что успела пристегнуться. Когда зной пошёл на убыль, и тень от холма покрыла добрую часть места, где разворачивались последние события, Эльза осторожно вылезла из покорёженного кузова машины. Глаза осматривали местность в поисках выживших и винтовки или какого-то другого оружия. Керамбит за поясом не считается, хотя и от него всегда был толк. Ветер усиливался. К вечеру, в это время, начинался холодный и пронизывающий ветер с гор. Темнело быстро. Тем не менее, Эльза отыскала винтовку и тело Нилова, засыпанного песком. Когда его выбросило из машины, то ещё протащило по песчаной дюне, возможно, поэтому твари не смогли сразу обнаружить тела. Трофеев и без Нилова оказалось достаточно, а записи, которые были у него, оказались очень важными для Эльзы. Она знала, что должна дойти до того самого места, указанного на карте. Как только пробраться мимо тварей, ведь теперь она находилась в их владениях, и логово располагалось рядом, там, где ловко замаскированный вход вёл в подземные катакомбы.

Немного придя в себя и оценив повреждения, Эльза помолилась ангелу-хранителю, потому что кроме царапин серьёзных повреждений не оказалось. Из пятнадцати человек – ни одного выжившего, она не могла поверить, что все погибли. Кроме Нилова ни одного тела, впрочем, Эльза не стала затевать поиски, а, забрав пистолет и патроны Ильи Александровича, закидала его тело песком, прочитав короткую молитву. Потом двинулась вперёд к скалам, в надежде на то, что её ангел-хранитель не подведёт снова.