Стих и Я
Но ситуация казалась безысходной,
Никак не мог расправить тонких крыл,
Поскольку в узком помещенье был.
Сбивая лапки, истязая плоть,
Я полз наверх, из ран сочилась кровь…
Вдруг чудо – вижу свет в конце тоннеля,
Он манит взор, он негой льется в теле.
Я выбрался из бездны – свет слепИт,
Я чувствую народ… и он молчит.
От страха замер, онемело тело.
Но пауза божественно висела…
Какой успех, аплодисменты в зале.
С тех пор в Таком-то театре «Мух» давали,
А я с заслуженными в ряд один стою,
Я публикой любим и славлю жизнь свою.
Колыбельная
Спи, сыночек, засыпай,
Ты во сне увидишь край,
Там, где солнышко встает.
Там, где синий небосвод.
Под ногами луг цветной,
Ветер бегает с тобой.
Спи, сыночек, сладко спи.
Скоро уж наступят дни,
Когда станешь ты большой
И покинешь дом родной.
Станешь путь свой выбирать –
Не ищи как моря гладь,
Пусть и камни и ухабы,
Лишь на нем добьешься славы.
Спи, сыночек, сон даст сил,
Чтобы день счастливым был.
Слово
Слово – оно не имеет лица.
Лестью слово в устах хитреца.
Слово заставит тебя пылать,
Если точно его сказать.
Слово может помочь взлететь,
Коли услышать его захотеть,
Только поймаешь слово с небес,
Мир распахнется тебе без завес.
Слово и к бездне проложит путь,
Если вектор его повернуть.
Вой
Ветер жгучий,
Змей ползучий,
Страх прокрался
И остался
ТАМ.
Смех, обиды не забуду,
Отомщу всему я люду –
ВАМ.
Надоело без свободы
Жрать последние отходы
МЕСТЬ.
Я из будки вылезаю,
Без разбора всех кусаю –
ЖЕСТЬ.
Если б вернулся хозяин любимый
МОЙ,
Я прекратил бы отчаянный этот
ВОЙ.
Жизнь пронеслась
Ветер в лицо,
Кручу колесо,
С горки качу.
Твердь разошлась,
Нить порвалась,
Вниз я лечу.
Тихо лежу,
Еле дышу,
Тьма оплела.
Немощен крик,
Вялый язык.
Смерть забрала?
Справа стена.
Слева стена.
Воздух пропал.
Жизнь пронеслась,
«Не удалась» -
Кто-то сказал.
Не удержусь
И повернусь,
Снова лечу.
Падать без крыл
Нет больше сил,
Криком кричу.
Боль в голове,
Ломит везде,
Горло горит…
Слышу в ответ:
«Поднимайся, сосед,
Поезд стоит».
Жертвоприношение
Глупец! Кто жертвенный огонь считает благом тех,
Кто жертву получает.
Мать думает, что, жертвуя собой,
Она ребенка лучше воспитает.
Какая ж это жертва, если он
Жизнь смыслом наполняет и любовью?
Пусть это время, нервы, чуткий сон,
Но женщина овладевает новой ролью.
Актер «искусству жертвует себя»,
Но с этой мыслью ничего создать не сможет.
Здесь тоже жертвы нет и нет огня
Одна гордыня человеку сердце гложет.
***
Лишь только мысль о жертве возникает,
Так суть ее мгновенно исчезает.
Одиночество
Пустота в душе, в доме пусто.
Прихожу туда – сердцу грустно.
Муж сидит за столом, в комп уперся
На приход мой в дом – не обернется
Я на кухню иду делать ужин.
Общий стол на двоих нам не нужен.
Забираю тарелку свою и в телек,
Заглушать одиночество слез-истерик.
Он придет ко мне говорить не со мною
Я навстречу ему глаза не открою.
Так и будем друг друга рядом не видеть,
Пустоту меж собою не ненавидеть.
Было время, когда мы открыты были
Или просто друг друга сильно любили
И глаза в глаза своих чувств не прятали,
И слова говорили только приятные.
Я-то знаю
Мы живем с тобою в доме,
Ты – царицею на троне,
Я – простой бесправный раб,
Обессилевший от баб.
Я желанья исполняю,
Ты царица – я-то знаю.
Ты же только говоришь,
Что живешь, как в норке мышь.
Метаморфозы
Я получила книгу в дар –
Японские трехстишья,
То юношеский был угар
С пунктиром на затишья.
Трехстиший не читала я,
Не чувствовала хокку,
Читали их мои друзья,
С меня же мало толку.
Пылилась книга в стеллаже,
Будя воспоминание,
И вот, прошли года уже,
Приходит осознание,
Что получила книгу в дар
Не как признанье юности,
Ни памяти будить пожар,
То милые лишь глупости.
Возьму я в руки этот том,
Приму, что сохранялось в нем,
Тогда быть может я пойму,
Как стих рождает тишину.
Просто усталость
Просто усталость, просто усталость
Тянет в руках. И глаза… сомневаюсь, что вижу.
Гири пудовые, гири пудовые
Камнем повисли в ногах… и застыл я недвижно.
Плечи опущены, плечи опущены,
Голову сложно поднять…и вдохнуть полной грудью.
Мысли тяжелые, мысли тяжелые
Бренного в пропасть манЯт…увлекая в безлюдье.
Шаг лишь пройти, шаг лишь пройти,
Распахнул я окно…и спасительна бездна.
Лучик блеснул, лучик блеснул,
Вспышкой повис…вот билет для проезда.
Руку раскрыл, руку раскрыл
И протянул…вдруг на ладошку
Ангел присел, ангел присел,
Песню запел…легче немножко.
Я отступил, я отступил
Шаг лишь назад… и покачнулся.
Ангел взглянул, ангел взглянул
И произнес: «Вот и очнулся».
Уносит близких смерть
Уносит близких смерть, мне жаль.
Что с ними не увижусь больше.
А в сердце поселяется печаль,
И тем она вредней, чем дольше.
Нам жизнь дана, чтобы испить могли
Мы полной чаши радости и скорби.
И тихий голос шепчет нам вдали:
«Ты мир, такой как есть, люби, люби».
Люби людей и отпускай, как только
Придет пора им изменить свой путь,
Когда они уходят – это больно,
Но только ты не сожалей ничуть.
Те сожаленья, как оковы прочно,
Удерживают, не дают взлететь.
Душа томиться, птица в клетке точно,
А так хотела б в небо улететь…
Маски
Я б хотела себя рассмотреть,
Что скрывают привычные маски,
Я б хотела, как в детстве, запеть
И вернуть разноцветные краски.
Маску черную злобы сниму,
Показалась улыбка под нею.
Но обида вменяет вину
Тем, кто ближе и был бы роднее.
Я пытаюсь ее отодрать,
Но вцепилась она не на шутку,
Чтобы снять ее, нужно понять
И спасибо сказать за науку.
Без обиды светлеют глаза,
Но нахмурился лоб в раздраженьи,
Что ж подумаю, как бы сказать,
Чтоб не портить лица выраженье.
И увидела, как на меня
Смотрит прежний наивный ребенок
И обняться спешит семеня,
Улыбаясь лучисто спросонок.
Желание
В синь небес проникновенье взора,
Осязанье неземных просторов,
В глубину корнями прорастание,
Подлинных желаний осознание.
В суете дневных забот обыденных
Забываю вовсе о делах иных,
Красоты не вижу откровения,
Света, красок, музыки рождение.
Мир, с его бездонным содержанием,
Сузился до быта поддержания,
Запираю чувства на большой замок,
Они бьются в клетке и толкают в бок.
Голос просится на волю вырваться,
Песни звуками вокруг рассыпаться,
Прорасти из них руками сильными
И подняться ввысь в просторы синие.
Ангел-хранитель
Девочка трехлетняя взбиралась по ступеням,
Упорно и настойчиво, сбивая в кровь колени.
Молить взбиралась Боженьку, чтоб папочка вернулся,
Уйдя тайком от матери в храм Божий.
Он очнулся…
Лежал в окопе раненый, засыпан с головою,
Вдруг голоса… то поиски, где теплится живое.
Без силы и без голоса, как знак подать своим?
Я жив, я здесь, я раненый…
Вот ангел рядом с ним,
Взял за руку и выпростал с планшетом из песка.
Заметили, увидели, что дернулась рука.
Отец вернулся к дочери, молитва сберегла.
Мне рассказала бабушка, как прадеда спасла.
К сказке Лескова Маланья – голова баранья
Маланья просила
И смерть иссушила,
Смерть смертью поправ,
И смерть погубила,
Соломкой прикрыла,
Всем жизнь даровав.
И вот уж столетье
Все живы поверьте
И стонут моля,
Чтоб смерть пробудилась
И к ним заявилась,
Тела их губя.
Покрыты землею,
Братки и герои
Бок о бок лежат.
Их души витают,
Чьи в рай попадают,
Чьи падают в ад.
Любовь лишь осталась,
Ее смерть боялась,
Не в силах сгубить.
От веку до веку
В любви человеку
Учиться прожить.
Пусть глупой считают,
Пускай изгоняют,
Пробьется сквозь зло
И ветви раскинет,
Нас грешных обнимет
Любви той тепло.
Наконец, она пришла
Просыпаюсь утром… солнце
Ярко брызжет из оконца,
Зелень свежая манит,
Птица с ветки гомонит.
Расплываюсь я в улыбке
И бегу по тропке прытко,
И хочу к весне взлететь,
Вместе с птицами запеть.
Жизнь словно сон
«Она выпала из реальности –
так как будто ее и не было никогда»
В.С.
Она кружила среди снов
И восхищалась ими, право.
Как искушенный ювелир,
Себе из них ткала оправу.
Реальность выпала из них,
Из грез и из нее, похоже.
Она живет в мечтах своих,
Они теперь всего дороже.
Она актриса и звезда,
Певица с голосом отменным.
Поклонников толпа. Всегда
Один с букетом неизменным.
Вздыхает, смотрит умилясь,
Восторженность в безмолвной речи.
Она боа за спину хрясь
И вздергивает кверху плечи
И, носик тоже вверх подняв,
Вполоборота отвернулась,
Потом, рассудку все же вняв,
С улыбкой милой обернулась.
Но он растаял, словно сон,
В испуге спящая очнулась,
В реальности узрев погром,
Опять в видения метнулась.
Безмолвен, но освобождён
Жар-птица опустилась на телегу,
Сожгла дотла, что находилось в ней,
Саму телегу и колеса, и коней…
Возница бессловесный шествует по снегу…
У каждого страдания свой путь
Ты молчишь… Уста не могут
Выразить посредством слов
Боли крик, печаль, тревогу,
Ужас вещих твоих снов.
– Что увидела? Откройся,
Упреди печальный рок.
Но твердишь: «Ты успокойся –
Это не тебе урок».
Как же так? Ведь я живая
И вокруг живая плоть.
Успокоиться как, зная,
Что придут ее пороть,
Истязать, учить примерно,
Душу вынимать живьем,
Дать страдания безмерно,
Жечь безжалостным огнем.
Но душа, смотри, осталась,
Плоть покинуть не спешит…
Да еще светлее стала…
Тело бренное дрожит.
Тело бренное трепещет
Обновленною душой,
Свет от них горнилом блещет,
Излучая в мир покой…
Мой друг присел отдохнуть
Мой друг присел отдохнуть,
Воздух прозрачный вдохнуть,
Мой друг немного устал,
Он света во тьме искал.
Свет пока не нашел,
Отдохнул и снова пошел.
Спустился в подводный мир,
Он был ему с детства мил,
Хотел отыскать там свет,
Но света в глубинах нет.
Поднялся и лег в песок,
Отдохнуть, прикорнуть на часок.
Проснулся и снова в путь –
В горы решил рискнуть.
Увидел слепящий свет,
А тьмы и в помине нет.
Спустился, присел отдохнуть,
В себя пока заглянуть.
Увидел в себе он тьму,
Страхов своих кутерьму.
Все пережил, и вот
Свет из глубин зовет.
Где-то об этом написано
Где-то об этом написано, может быть в нотах
Или в журчаньи ручья, устремленного в лес,
В шелесте листьев осенних иль птицы полетах,
Может в молчании синих бездонных небес,
Или в грозе, разверзающей черные тучи,
Или в сверкании молнии, хлынувшей в ночь,
В мыслях парящих, что так невозможно летучи,
Или во сне – отражение сути точь в точь.
Ненаписанная книга
Книга, словно невеста в белом,
Строк непроявленных страницы.
Взглядом касаюсь их несмело,
Боюсь прочертить границы.
Белой ткани сила бездонна,
Таинство в белом укрылось.
Чистая строчка, словно Мадонна,
Чудо, в которой явилось.
Страдания реквизита
Рубашка, истекая кровью,
Томатом, может быть вином,
Безоговорочной любовью,
Обняв героя – счастье в нем,
И, наводя мосты несмело
Между артистом и средой,
И, сокрушаясь неумелой,
Но героической игрой.
Полюбила я…
Полюбила я вольный ветер,
Полюбила бесцельный бег,
Полюбила быть не в ответе,
Полюбила беспечный смех.
Полюбила в себе улыбку,
Полюбила простор земной
И, за грань сделать шаг, попытку.
Полюбила я быть собой.
Техника безопасности
Блондинка грызла сахар, не таясь,
На барной стойке лихо развалясь.
Мечты о новой шубке посещали,
А из-за штор за ней два глаза наблюдали.
Как только в неге сладостной забудется малышка,
Так ей от хитрого кота настанет крышка.
***
Мышь, коли хочешь, чтоб мечты сбылись,
С котом сначала подружись.
Воскресным вечером
Воскресным вечером
Иду доверчиво,
Вдыхаю аромат
Листвы и трав
И звуки чувствую
И в них отсутствую,
Все обязательства
Свои поправ.
Но вдруг раздался звон,
Зовет мой телефон,
Что держит бережно,
Но на цепи.
И звуки канули,
Назад отпрянули,
И в голове одно -
Домой иди.
Боль
Боль притаилась у виска,
Стучит лениво,
У глаза дрогнула рука
Унять не в силах.
Сознанье рухнуло к ногам,
Разбилось в клочья,
Взгляд потянулся к образам,
Молю помочь я…
Беззвучно губы шевеля,
Сжимаю руки.
Боль не уходит от меня -
Гонец науки.
Понять, простить и отпустить -
Стучать не станет,
Светлее постараться жить -
Тогда отстанет.
Соленая тень
Темная тень соль выбирала,
Тень от соли белее стала,
Соль у тени краски разъела,
И не стало ни белой, ни серой.
Осень
Ты думаешь, осень уныла? Нет!
Она просто красок размыла цвет,
Смешала дождями палитру смело,
И яркие краски предстали серым.
Под серым покровом скрывается чудо,
А Осень все в тайне содержит покуда
И тихо смеется, за тучкой укрылась,
Но видит, как семя в земле обновилось.
Хоть дремлет пока, набирается сил,
А Осень к Морозу, чтоб снегом укрыл,
И весело так подмигнула ему.
Потом ожидали напару Весну.
Пришла, растопила покровы теплом,
И семя проснулось, умылось дождем,
Увидело, как изменилось оно.
И ты удивишься, коль глянешь в окно.
Неразделенная любовь
Неразделенная любовь…
А между кем ей разделиться,
Разбиться вдребезги, порваться на куски?
Иль быть единой, с ветром в поле слиться
И щекотать с ним вместе колоски,
И проноситься над морским простором,
И обхватить объятьями скалу,
И разливаться вдаль, и открываться взору
Сиреневым рассветом поутру.
Едина неделима бесконечна
Доверчива и капельку строга,
Наивная и, как дитя, беспечна,
И, как алмаз бесценный, дорога.
Меж пальцев сумеречный свет…
Меж пальцев сумеречный свет неспешно протекает,
Сжимаю пальцы – он в тюрьме, я просто так играю.
Со мною тоже в свет и тьму затеяли забаву,
Кто и зачем, я не пойму, и по какому праву.
Сегодня счастлива вполне, удачлива не в меру,
А завтра, новое кино, бьет струнами по нерву.
Хочу забыться в тишине, без резких перепадов
И передышку получить, мне сил набраться надо.
Хокку осеннее
С утра до обеда шел дождь.
Смотрю я в окно. Приуныла.
Кот лапой скребется мне в дверь.
Разные Я
Среди таких же как и я
Стою в вагоне электрички.
Все эти Я мои друзья?
Нет, разные у них обличья.
Порой, терзающие Я,
Меня выводят из покоя,
Но все же есть средь них друзья…
Иначе – Бог весть что такое!
Плачет осень
Плачет осень, слезы с крыши
Гулким отзвуком в ответ.
Дна ведра достигли, слышишь?
Мерный стук, покоя нет.
Звон по нервам, звон по нервам
Разрывается в висках.
Я прошу, чтоб звук был прерван,
А она стучится так.
Говорит: «Взгляни в окошко,
Там раскрашены леса,
Расписные, кружевные
За порогом чудеса»
Боль свою превозмогая,
Я послушно подхожу.
Подмигнула Золотая:
«Счастье хошь наворожу?»
Только мне теперь не нужно,
Я уже дышу сильней,
Улыбаюсь ненатужно
Милой спутнице своей
И уже бегу тропою,
Легкий шаг, листва шуршит.
Дождь грибной не замечаю,
Пусть тихонько моросит.
Коль палец дашь, так можно и без локтя…
– Кто там?
– Я, о синьора кошка! Позвольте крошки подобрать немножко.
– Ну что ж, пожалуй, подбери.
– Еще бы сыр – кусочка три.
– Сыр съела я, ну может крошки и обронила возле плошки. Сама смотри, я спать хотела. Ты бы потише там шумела.
– Да-да, я тихо… Крошки мелки… я полакаю из тарелки…
Я слышала, птица кричала
Я слышала, птица кричала,
Беду от гнезда отводя.
Как утро с зарею встречала
Призывная песнь соловья,
Как голуби, нежно курлыча,
За крошкой спускались к ногам,
И как воробьи задирались,
Устроив чириканья гам.
Ворона на будку взлетела,
Собаку призывно маня,
Другая у миски сидела,
Еду воровала средь дня.
Но, может быть, я разгадаю
И более сложную речь –
О чем мне поведает лебедь,
Сумевший подругу сберечь,
И как тяжелы перелеты,
Холодные ночи, ветра…
О детях подросших заботы
И с милой в гнезде вечера.
По хмурому абрису тучи
По хмурому абрису тучи
Приветливый солнечный лучик
Мягко скользит, извивается
Мне из окна улыбается
Я улыбаюсь в ответ.
Рыжий мой кот мимоходом
Тихо идет по проходу,
На руки нежно садится,
Песней на волю стремится,
Вторю улыбкой ему.
Сын прибегает с вопросом,
Детства во мне отголосок
Радостной нотой запел:
«Что ты, сыночек, хотел?»
Мягким становится взгляд.
Муж подошел: «Медитируешь
Или в окошко позируешь?»
Что мне ответить ему?
Молча глаза подниму.
Что прочитаешь ты в них?
Благородный муж
Благородный муж – он благо рода,
В нем уже сидит особый ген.
Мужа благородного порода
Требует от женщин перемен.
Хочет он, чтоб женщина блистала,
Сам немножко держится в тени.
К благородству дерзость не пристала,
Муж в себе достоинство хранит.
Муж. Мужчина иль супруг? Неважно.
Благородный муж – его удел.
Сносит тяготы судьбы отважно
Даже, если б спрятаться хотел.
Ода руке
Рукою ощущать движенье,
Всплеск дуновенья ветерка,
Шаг мимолетного забвенья
И память, что хранят века.
Рука чувствительнее глаза,
Острей, чем абсолютный слух,
Движение ее, как фраза,
Проймет того, кто к речи глух.
Рука нежна, рука сурова,
Рука способна песню спеть,
Целительна, иль как окова,
Рукою можно боль терпеть.
Голубоватое сиянье
Во тьме ладони издают,
И растворяется сознанье,
А руки облаком плывут.
Фотография
Часть жизни – печать – фотография
В девичьем платке завернута
Старухе на память
Выбросить сумку
Как я хочу взбежать наверх,
А не взбираться, ступнями скользя,
По глинистой размокшей от дождя дороге,
И скинуть бремя дней,
И сильно крикнуть, руки разводя,
И сумку выбросить, ни с чем оставшись на пороге.
Ссора
Ты сказал мне, что я стерва.
– Да, я стерва,
Но прошу, не езди мне по нервам.
Я на все согласна, только смолкни.
Вытяжка жужжит, гремит половник.
– Хочешь есть? Садись. Не прикасайся.
Дуру поищи – ей улыбайся.
Нет, за стол с тобою я не сяду.
Это ж надо!
Стервою назвал два раза кряду.
И неправда, что второй сама сказала,
Да, конечно, я в ответ не промолчала…
Я посуду мою и не слышу.
Что ко мне прижался, в ухо дышишь.