Конь-драконь
Конь-драконь
Мария Фомальгаут
Иллюстратор Мария Фомальгаут
© Мария Фомальгаут, 2018
© Мария Фомальгаут, иллюстрации, 2018
ISBN 978-5-4490-2552-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Убийца-дворецкий
– Позвольте поинтересоваться, как его убили? – спросил я.
Нет, спросил – это неудачно сказано, здесь больше подойдет – осторожно осведомился.
Итак:
– Позвольте поинтересоваться, как его убили? – осторожно осведомился я.
– Его убили…
Дворецкий не договорил. Нет, тут произошло что-то другое, он сказал – но я не услышал его слов. И даже не так – его слова как будто… пропали.
Вот это я хорошо запомнил.
Что его слова пропали.
Я приехал к «Дроздам» после захода солнца – когда мне позвонили и сказали, что в «Дроздах» убили хозяина. Труп лежал в центре гостиной с…
…сколько я не смотрел на убитого, я так и не мог понять, что же именно с ним случилось. Его убили – несомненно, но я не видел на теле никаких следов убийства. Нет, не то, чтобы их не было – я их не видел, в том-то была вся разница.
– Как его убили? – спросил я второй раз.
– Его…
…и снова я не услышал ответа – и не потому, что он не ответил, а потому, что…
Что-то произошло.
– Вы можете сказать мне, как его убили? – не выдержал я.
– Нет.
– Но…
– …цензура, друг мой.
– Простите?
– Цензура.
– Что вы имеете в виду?
– В книге не должно быть написано, как убили человека… власти боятся, вдруг кто-то прочитает книгу и сделает то же самое.
– Но…
– …очень сожалею, ничем не могу помочь.
Я еще раз посмотрел на место преступления, потом многозначительно перевел взгляд на дворецкого.
– Я одного не понимаю… зачем вы вызвали меня?
– Но как же… кто-то убил хозяина… и я…
– Кто-то? Да вы же сами его убили.
Ни один мускул не дрогнул на лице дворецкого.
– Отчего вы так решили? У вас есть доказательства?
– Представьте себе – есть.
– И какие же?
– Орудие убийства в вашей руке.
– Но это же…
…дворецкий не договорил, что это, – его слова снова потерялись куда-то.
– Да это же…
…и снова я ничего не услышал.
– …этим вполне можно убить человека, – ответил я.
– С чего вы взяли, что… можно убить человека?
– Если бы этим нельзя было никого убить, цензура не стала бы закрывать это слово, – парировал я, – дайте-ка мне эту штуку, как вещественное…
– …но это не орудие убийства!
– Откуда вы знаете?
– На нем даже крови нет… вот настоящее орудие убийства, вот, на нем даже кровь осталась, про кровь я писать могу?
С этими словами дворецкий проследовал в свою комнату и извлек из неприметного ящика стола что-то, завернутое в наволочку. Когда он развернул наволочку, я увидел…
…я ничего не увидел, в книге не было этого слова, поэтому мне не дали увидеть предмет. Но кровь на предмете недвусмысленно показала мне, что это и есть орудие убийства.
– Я вынужден арестовать вас.
– Не имеете права. Вы даже не из полиции…
Я попытался перехватить его руку, чтобы обезвредить врага – но, к несчастью, не успел, он опередил меня, и…
…я не знал, что он сделал со мной. Я увидел себя лежащим на полу, вокруг в большом холле суетилась полиция, два сержанта ожесточенно спорили друг с другом, как нужно составлять протокол происшествия, если нельзя написать, чем именно был убит хозяин дома…
– Его убил дворецкий, – сказал я.
Меня никто не услышал.
– Его убил дворецкий, – повторил я.
На меня снова никто не обратил внимания.
– Да что с вами? – я вскочил с ковра, и, пошатываясь, направился в сторону полицейских, – вы не слышите меня?
– Вы мертвы, – отозвался один из сержантов.
– Но…
– …вы мертвы. Убийца хозяина убил и вас тоже.
– И как вы объясните тот факт, что я стою перед вами?
– Он не смог вас убить… потому что ему было нечем вас убить.
– Что вы имеете в виду?
– Все орудия убийства исчезли… чем же он мог вас убить?
– В таком случае, я живой.
– Но по сюжету вы мертвы.
Я уже готов был горячо отстаивать свое право не быть убитым, но сержант примирительно закивал головой:
– Ну, хорошо, хорошо, так и быть, будете помогать мне вести расследование.
– По… помогать? Но, позвольте, я только что назвал вам имя убийцы, и вообще…
– …друг мой, вы не имеете права расследовать это дело.
– Но…
– …цензура, друг мой, цензура. Вы понимаете, что нынешние власти крайне недовольны тем, что все преступления раскрывают какие-то далекие от полиции частные детективы, а сами полицейские предстают этакими дураками, которые не способны увидеть очевидное…
– И что теперь?
– Теперь по новым законам вы можете только слегка помогать полиции…
Я еле удержался, чтобы не рассмеяться.
– Ну и как долго вы будете расследовать сами? Год? Два? Десять лет? Пока убийца не уничтожит всех жителей города?
– …смерть наступила четыре часа назад, – сказал я. хоть на это я имел право.
Сержант одобрительно кивнул. Я пометил в блокноте, что это уже четвертый случай за месяц, когда кто-то убивал владельцев богатых домов.
Пожилая хозяйка роскошного особняка лежала на коврике у камина с… а вот что случилось с хозяйкой, мы не видели.
– А что было общего у убитых? – спросил я.
– Постойте, постойте… не подсказывайте, – отчаянно запротестовал сержант.
– Но это же так просто… посмотреть, что объединяло всех убитых, и…
– Ну, зачем вы это сказали, ну зачем? – сержант схватился за голову, – такой план… и вы мне его провалили…
Мне показалось, что я ослышался.
– Почему… провалил? – не понял я.
– Ну как же… – сержант запустил пятерню в седые волосы, – цензура… цензура не пропустит это… не позволит… чтобы вы расследовали дело.
– Что же вы сами можете предложить? – спросил я.
Вместо ответа сержант посмотрел на меня так, что я чуть не провалился сквозь землю.
– Вот что… – спохватился он мгновение спустя, – а что, если… ловить на живца?
– Что вы имеете в виду?
– Ну… некий человек будет играть роль богача… а мы будем за ним следить… Рано или поздно убийца придет туда… тут-то мы его и схватим.
– Отличная идея, – кивнул я.
– Вам тоже так кажется, мой юный друг? Вот и прекрасно.
И тут меня осенило:
– А… а можно я подыщу живца… и присмотрю за ним?
– Превосходно, друг мой, думаю, что мы сможем доверить вам это дело.
Я многозначительно улыбнулся.
– А это не опасно? – спросил тот, кого мы считали наживкой.
– Можете даже не сомневаться, что ни один волос не упадет с вашей головы, – заверил его я.
Живцом оказался немолодой мужчина с залысинами, он работал то ли редактором в каком-то издательстве, то ли чиновником в каком-то министерстве. Ему очень понравился дом, ненадолго ставший его жилищем, и он даже посетовал, что не может купить себе такой особняк. Я хотел ответить ему что-нибудь утешительное, но в этот момент кто-то позвонил в дверной колокольчик. Мне не оставалось ничего кроме как спрятаться за ширмой и наблюдать, как новоиспеченный хозяин впустил в дом уже знакомого мне дворецкого.
– День добрый, я по объявлению, – сказал он, – вам ведь нужен дворецкий, не так ли?
– М-м-м… боюсь, вы ошиблись. Я…
– …у вас уже есть дворецкий?
– Н-нет…
– Как, в таком роскошном особняке и нет дворецкого? Честное слово, я вам поражаюсь… кто же у вас ведет хозяйство?
– Гхм… как раз думал обзавестись кухаркой…
– …кроме того, вам понадобится горничная. И садовник. Я помогу вам подобрать подходящие кандидатуры, все-таки не зря я много лет управляю домами… Сейчас какую попало прислугу в дом брать нельзя, сами знаете, какие времена пошли…
– Очень вам благодарен. Право же, не знаю, за что мне выпала такая честь…
– …не стоит, не стоит, помогать своим хозяевам – мое призвание…
– …я одинокий человек, понимаете… – продолжил хозяин.
Дворецкий, казалось, был смущен.
– Ну что вы… для меня это такая честь…
– …ничего особенного, достойная награда за многолетний труд…
Многолетний труд… подслушивая за ширмой, я задумался, как удивительно в книге идет время. Прошло всего несколько строк, за которые миновало три года службы дворецкого в роскошном доме. Я задумался, как ощущают время хозяин дома и дворецкий – и не нашел ответа.
– …вчера я составил завещание. После моей смерти вам переходит солидная сумма…
– …я бесконечно вам благодарен, – ответил дворецкий, и…
…я не видел, что он сделал с хозяином дома. Я только видел, что хозяин дома лежит на коврике с…
…а что с ним случилось, я не видел. Мне ничего не оставалось кроме как позвонить в колокольчик – в ответ на это в комнату ворвались полицейские и в считанные секунды скрутили убийцу. Но сержант не принимал участие в задержании – он оторопело смотрел на труп на полу.
– Вы… что вы сделали? – спросил меня сержант.
– Но это не я…
– …вы позволили ему убить хозяина!
– А, вот вы про что…
– Куда… куда вы только смотрели?
– Вы все еще ничего не поняли?
– А… что я должен был понять?
– Вы не поняли, кто это был?
– Подсадная утка…
– А где он до этого работал, не помните?
– Да я и не знаю.
– То есть, вы не узнали главного цензора?
– Вы… вы это подстроили, чтобы…
– …теперь вернутся времена старых добрых детективов. Когда…
Я не успел договорить, я не понимал, что со мной случилось, я только догадывался, что умираю – потому что умер давным-давно, когда дворецкий пронзил меня кинжалом.
Безнебные окна
…по вечерам собирались в тех комнатах замка, где еще было тепло и свет. Раньше тепла и света было больше, но чем сильнее холода подступали с севера, тем меньше оставалось залов со светом и теплом: старики и вовсе вздыхали о тех счастливых временах, когда свет был даже в коридорах, а тепло – в больших анфиладах. Какой-то чудак заявлял, что свет как-то связан с фонарями, а тепло – с огнем в очаге, но этого чудака все – стар и млад – прилюдно подняли на смех.
Подняли на смех и другого чудака, который хотел, чтобы в каждом окне замка было небо и луна. Он находил окно с луной и небом и подносил к нему зеркало, а потом шел с этим зеркалом и отраженной луной к безнебному окну, и вывешивал там отражение. Старики ворчали, что, дескать, не нужны им фальшивые окна, окнам этим был грош цена в базарный день. Подделку можно было отличить очень легко: когда все настоящие окна показывали растущую луну, в фальшивом окне было её отражение, то есть, луна старая, а когда в правильном небе была старая луна, то наоборот. Но скоро чудак наделал столько фальшивых окон, что люди перестали понимать, где настоящее окно, а где нет.
Еще один чудак занимался тем, что спасал заблудившиеся лестницы: он почему-то был уверен, что лестницы, ведущие в пустоту или упирающиеся в глухую стену, а то и вовсе висящие в воздухе непременно заблудились, и нужно указать им на дверь. Чтобы указать лестницам на дверь, чудак развешивал над дверями красивые фонари.
Люди часто спорили, что находится за пределами нашего замка, и есть ли у него пределы: одни говорили, что замок бесконечный, другие уверяли, что если долго-долго идти по замку, можно вернуться в ту же залу, откуда ушел. Были и такие, что говорили, будто за пределами нашего замка есть другие замки, не похожие на наш. Официальной была признана теория, будто нашего замка, как и его обитателей, не существует.
Лестница из окон
Дома бывают разные, у каждого дома своя неповторимая душа. Это я, конечно, говорю про дома старинные, созданные в те времена, когда каждый дом строили с выдумкой, тщательно подбирали каждую башенку, каждый витраж в окне, каждую лесенку, каждую нишу для камина. Это сейчас дома на конвейере штампуют, раньше-то не так делали, раньше в каждый дом вкладывали душу.
Вот, например, дом у обочины, я там бывал пару раз. В доме три этажа, и во все три этажа – широченная винтовая лестница. Ни стен внутри, ни комнат – одна огромная лестница. С золотым перилами.
А вот бывший дом пастора – этот дом совсем не похож на предыдущий, в нем много окон, до того много, что самого дома не видно: окна на стенах, окна внутри, лестницы, выложенные из окон, окна между комнатами, и даже в кресле у камина сидит окно.
У камина… да, любимое мое место в доме – у камина, поэтому больше всего мне нравится дом булочника, который выстроен возле камина.
В каждом доме по-своему скрипят половицы – особенно здорово они скрипят в доме у перекрестка, который весь выложен из половиц, поэтому в нем можно ходить не только по полу, но и по стенам, и по потолку.
Напротив дома с половицами устроился дом, весь насквозь пронизанный водосточными трубами – они там повсюду, вдоль и поперек, переплетаются меж собой, и в их лабиринте блуждает ветер.
Есть дома, дома и дома… дома, которые запоминаешь на всю жизнь, и дома, которые забудешь, как только выйдешь за порог, а есть и такие, которые забудешь еще до того, как туда войдешь. Есть дома большие, как целые миры, и такие маленькие, что их можно засунуть в ухо. Дома, спрятанные глубоко под землей и дома, которые парят в воздухе. Доводилось мне видеть дом, у которого вместо окон были двери, а вместо дверей камин, а на окраине города стоит дом, у которого вместо комнат – лестницы, а лестница выложена из кроватей…
…стоп-стоп, это еще что за бред…
Какой бред?
Да этот весь, про дома. Какие еще лестницы вместо окон, какие водосточные трубы поперек…
…откуда это?
Смотрю на дома, про которые мне нужно рассказать, понимаю, что не так я всё это себе представлял, не так, – скрипучие лестницы, заброшенные беседки, укрытые опавшими листьями, кухни, пропитанные запахами корицы и кофе, уютные гостиные, где прячутся воспоминания, – но не это, никак не это…
Вы вот что… вы меня читаете, да? Вы моему автору скажите, что я задание его не выполнил. Он же мне что велел? Он мне велел про дома рассказать, а я вместо этого сейчас пойду разбираться, что случилось, кто и для кого строил эти дома… явно не для людей.
Так что вы передайте автору… а я пошел…
Суперконтинент
Красный
(ну, не красный, ну, цвет гранатовых каньонов)
А? Это круто. Да говорю вам, он крутой. Кто? Суперконтинент, кто ж еще, кто его круче… Я совсем маленький был, когда первый раз про него прочитал, жалко, первый комикс не сохранился. А потом каждую неделю чуть свет бежал к газетной лавочке, чтобы прочитать новые приключения суперконтинента…
А? Да он много чего умел, проще сказать, чего он не умел. Сейчас уже и не помню толком, какие у него там были приключения, какие подвиги, как он там всех спасал, помню только, что было круто, еще как круто…
Представлял, конечно. Еще как. Вот когда все крахом шло, родителей там в школу вызывали, или большие пацаны били, или еще чего такое – вот тогда и представлял себя суперконтинентом, большим, сильным, которого все боятся, а он никого не боится, и вообще… Это когда было, это давно было, да что давно, я и сейчас так делаю – когда все идет под откос, и на бирже паника, и не знаешь, чем оплачивать счета – поднимаюсь на чердак, открываю старые комиксы, листаю, читаю – суперконтинент…
И представляю себя суперконтинентом – большим и сильным.
Синий
(Он сам не захотел быть синим, он сказал, будет сапфировый)
Легенду про суперконтинент я слышал давным-давно, еще когда был совсем маленьким – нас, детей, собирали зимними вечерами у очага и рассказывали про суперконтинент, большой и сильный. Верил ли я в него? Да, несомненно, верил, я бы даже удивился тогда, если бы мне сказали – суперконтинента никогда не существовало.
Конечно, воображал себя суперконтинентом, не без этого, мастерил себе деревянный меч, доспехи, сражался с невидимыми противниками, разумеется, всех побеждал.
Уже потом, в юности, выискивал что-то про суперконтинент – в запыленных букинистических лавочках, на старых чердаках заброшенных замков, в каких-то хранилищах, в которые веками не проникал луч света. Осторожно открывал заветные книги, читал о бесконечно древних временах, когда на еще совсем юной земле царствовал суперконтинент, великий и могущественный. Читал до тех пор, пока не приходил хозяин лавочки или заброшенного дома и не выгонял меня гневными окриками…
…и даже сейчас, когда не осталось в мире чудес, я свято верю – суперконтинент был.
Желтый
Читаю пророчество.
Поздно вечером, когда всё стихает, и даже белые птицы не летят к вершине горы – сижу на крыльце маленькой своей хижины, читаю пророчество.
Так заведено.
Сакура цветет.
Бамбук шуршит.
Ночная птица кричит в зарослях.
Течет у подножья горы река времен.
Читаю пророчество.
Разворачиваю свиток древнее самого мира, читаю пророчество.
Что вернется все на круги своя, и будет суперконтинент.
Вернется.
Придет править землей, как правил он миллионы лет.
Просыпается вечерняя звезда.
Птица поет в зарослях бамбука.
Читаю пророчество.
А?
Ну, где мне суперконтинентом стать… хочется, конечно, кто же этого не хочет. Только где суперконтинент, а где я. Ну, может, через много-много веков, через много-много перерождений, падений и взлетов, обретений и потерь буду я ближе к суперконтиненту, чем сейчас.
Черный
А?
Есть суперконтинент.
Да никуда он не делся, был и есть.
Его просто пока нет.
Ну как вам объяснить… он есть, но его пока нет.
Вот и я не понимаю.
Мне просто так рассказывали – он есть, но его нет.
А знаете еще что?
Суперконтинент – это я.
Только я пока еще не суперконтинент.
Зеленый
А вот вы можете объяснить, почему я – зеленый?
Вот я тоже не знаю.
Что вы говорите?
Суперконтинент?
Не было никакого суперконтинента, что вы, в самом деле. Такие большие, а в сказки верите. Нет никакого Суперконтинента и не было никогда.
Красный
(цвета гранитных каньонов)
Я стану суперконтинентом.
Я знаю.
Ну как, знаю… вот так – знаю. Еще не сейчас, еще потом, когда-нибудь, вот так проснусь утром – а я суперконтинент, и могу делать… да все могу делать, все, что захочу.
Покупаю билеты, иду на премьеру, там про суперконтинент, как обычный континент вот так утром проснулся, посмотрел на себя – а он суперконтинент, и умеет…
….что умеет?
Ну, не знаю. Одни говорят, он умеет летать, другие говорят – он бессмертен, в третьих источниках он всех побеждает, – по-всякому.
Однажды я проснусь, посмотрю на себя – а я суперконтинент.
Потому что…
Просто.
Потому что.
Си… а нет, сапфировый
Еще в ранней юности не давала мне покоя шальная мысль.
Про суперконтинент.
Я верил, что суперконтинент – это я.
Не спрашивайте, почему, не объясню, не знаю.
Просто. Иногда вот так бессонными ночами лежал и думал, куда подевался суперконтинент, не может быть, чтобы он исчез бесследно. Может, он где-то прячется среди других континентов, как все пьет по утрам кофе, читает новости, ходи в супермаркет…
…а вдруг…
Даже придумывал себе какую-то полубредовую легенду, как со мной что-то случилось, и я перестал быть суперконтинентом, например, проклятье какое-то на меня пало, или победил меня кто-то, или я сам испугался своего могущества, стал обычным, но это ненадолго, на какие-то миллионы лет, а потом проснусь, расправлю крылья, или что там есть у суперконтинента…
По молодости еще писал какие-то поэмы про суперконтинент, сейчас уже не сохранилось ничего…
Желтый
Много они понимают…
Они, все.
Куда им до суперконтинента.
Им, всем.
Это же сколько над собой трудиться надо, чтобы суперконтинентом стать, им и не снилось. Это же надо целую вечность сидеть на вершине горы и думать о вечности, может, тогда что-то получится приблизиться к суперконтиненту на малый шаг…
Черный
Суперконтинент вернется.
Я знаю.
Вернее, не так.
Не вернется.
Потому что он никуда не уходил.
Зеленый
Нет, а вы все-таки можете объяснить, почему я зеленый?
Вот я тоже не могу.
Супер что?
Да говорю вам, не существует никакого суперконтинента, что вы выдумыва…
…А?
Ученые, говорите, доказали?
Ну, может быть, мало ли.
Красный
Странное чувство, что это уже не на экране, не в кино, и не в играх, а вот здесь, сейчас, в самом деле, как говорится – хватит мечтать, надо действовать…
Набираю в поисковике – как стать суперконтинентом.
Думаю, что значит, когда поисковик не знает ответа.
Сапфировый
Озарение.
Даже не озарение, другое что-то, шел вчера по улице маленького городка, и постучалось что-то в сердце, – вот оно.
Тут.
Еще не здесь, еще не сейчас, но скоро, скоро…
Я понимаю, что я – уже не я.
Нет, все-таки еще немножко я. Но уже не совсем.
Суперконтинент здесь, совсем близко, я не знаю, готов ли я к встрече с ним, к встрече самого себя…
Желтый
…нет, все-таки не готов, да к этому и невозможно подготовиться, даже если целую вечность думать о вечности на вершине горы…
Смотрю на них на всех – насмешливо, презрительно, – я-то знаю, кто ста…
Черный
…нет суперконтинентом…
Зеленый
Ну, если ученые наши доказали, то да, конечно, так оно и будет, я стану суперконтинентом, да…
…а все-таки почему я зеленый?
Красный
Что-то происходит…
Сапфировый
Что-
Желтый
– то про…
Черный
…исхо…
Зеленый
…дит…
Красный
Начинаю понимать…
Сапфировый
Начи…
Желтый
…наю…
Черный
…по…
Зеленый
…нимать…
Суперконтинент
Суперконтинент оглядывается.
Никого нет.
Йольский кот
Йольский кот.
Вот зачем это сказали, вот зачем сказали, а?
Вот кто это сказал?
Работники друг на друга смотрят с ненавистью, это ж надо же было кому-то ляпнуть…
Не, никто не признается, все работают, прядут, что еще делать-то.
Джилл тоже прядет.
Торопится.
Мало времени у Джилл, а времени много, и нужно время спрясть в тонкие нити.
Да, вот именно так.
Мало времени у Джилл, а времени много. И все-то время распутать надо, и все-то надо напрясть, в нитки смотать, а там уже из времени из этого будут ткань реальности ткать.
Так уж заведено.
Торопится Джилл.
И все торопятся. Да как же не торопиться, замешкаешься, отвлечешься – и не напрядешь ничего, а не напрядешь, так и без жалованья останешься, долго ли.
Подбадривают друг друга, давай-давай, шевелись, а ты чего там копаешься, а ты чего…
И тут кто-то:
Йольский кот.
И все вздрагивают.
Ну, еще бы, жуть-то какая, кто ж такое говорит.
Кот.
Да еще и йольский.
А?
Не знаете, кто такой?
Ну, повезло вам, раз про йольского кота не знаете, а у нас вот боятся этого кота, у-ух, как боятся.
Еще бы не бояться, он же не дремлет, он же ждет, он же смотрит, кто-кто пряжу в срок до Йоля не допрял. А как грянет Йоль в самую длинную ночь в году, так и йольский кот придет, там и посмотрит, кто напрял, а у кого ничего не готово. А кто не напрял время, того йольский кот сожрет.
Вот так.
Джилл торопится, Джилл спешит, а нет-нет да и отвлечется, да и посмотрит на время, которое прядет. Вот, например, мир такой, в нем дома осенью на юг улетают.
Вот так – порх-порх – и улетели.
А там Джек.
Какой Джек?
Да обыкновенный.
В доме своем живет, хороший у него дом, от отца остался.
Вот живет он в доме, а тут бац – и осень, и зима на подходе, пора на юг лететь.
Весь городок маленький в стаю собирается, на юг летит.
– Джилл!
Это хозяйка.
Ух, злющая хозяйка, еще бы не злющая, вот так Джилл не напрядет времени, – что-то хозяйка продавать на базаре будет?
Спохватывается Джилл.
Прядет время быстро-быстро.
Йоль-то близко, несколько часов до Йоля осталось.
Мало времени у Джилл.