Гости нашего мира

– Диктуй, я запомню у меня феноменальная память, – тут же нашла я выход, Макс с сомнением на меня посмотрел, и все же продиктовал номер телефона. Я думаю, сомневался он не в том, что я запомню номер, а в том, что я ему позвоню…

Я помахала ему на прощание ручкой и отправилась в метро, спустилась по эскалатору и уселась в электричку. Электропоезд тронулся и унес меня по темным туннелям в сторону площади Ленина, я вышла на станции Чернышевская и, не спеша, отправилась к ресторанчику.

Всю смену я витала в облаках: все мои мысли были о Максиме. Я на автопилоте обслуживала посетителей и вполуха слушала трепет Анжелики. Та вся светилась и искрилась счастьем, как новогодняя елка в декабре, подключенная к электрической сети. Наверное, это действие милого и обаятельного Леопольда, я даже стала замечать, что моя подруга «размякла» – стала немного добрее и милее.

С этого дня вся моя жизнь закрутилась, завертелась, я с трудом успевала осознавать происходящее. Мне удалось сдать все экзамены, и теперь я с нетерпением ждала, когда вывесят все результаты. Мысленно я готовила себя ко всему: в нашей стране можно было ожидать всего чего угодно. Двоечники становятся директорами, медалисты даже не могут поступить в институты – кругом взятки да блат. Людей навалом, и мест на всех не хватает. Конечно, я всегда была уверена в своих силах, но, ни блата, ни денег на взятки у меня не имелось, мы с подругой с трудом сводили концы с концами. А ведь хотелось не только пить и есть, хотелось жить и наслаждаться этой жизнью.

С Максом мы тоже не встречались, как-то не получалось – совсем не хватало времени, а в институте не состыковывались. Я была так нагружена, что приходила домой и просто вырубалась от усталости, даже позвонить ему не могла.

И вот, сегодня у меня выдался выходной, я отправилась в институт, узнать результаты экзаменов их как раз сегодня должны были вывесить. Я поднялась по лестнице и вошла в холл. У доски объявлений, оказалось настоящее столпотворение: кто-то плакал, кто-то смеялся, а кто-то искренне радовался. Мне стало немного страшно, целый час не могла подойти к доске с вывешенными результатами. Решилась только тогда, когда холл немного опустел, и рядом практически никого не осталось. На ватных ногах, подошла к стене и заглянула в списки. Я чуть не взвыла от радости, когда увидела свою фамилию в списке зачисленных. Мне хотелось петь и ликовать, кричать всему миру, что я это сделала – поступила в художественный институт и скоро стану перспективным дизайнером. С небес на землю меня вернул знакомый голос:

– Молодца, – похвалил меня Макс и, немного прищурившись, протянул: – О-го-го, да у тебя самый высокий бал. Поздравляю, искренне, рад за тебя. Теперь будем чаще видеться.

Я виновато на него посмотрела и тихо прошептала:

– Ты извини, что я тебе все это время не звонила, просто на меня столько дел навалилось: поступление, работа…

– Да ничего, я сам был немного занят, – отмахнулся от моих извинений Макс и, усмехаясь, предложил: – Давай, что ли отметим твое поступление.

– У меня нет денег, – виновато призналась я.

– А они и не нужны, – хохотнул Макс, взял меня за руку и повел на улицу. – У меня есть интересное предложения, надеюсь, ты об этом не пожалеешь, – вкрадчиво произнес он и загадочно мне улыбнулся. До самого вечера мы гуляли по Питеру ели экспресс-фуд, пили кока-колу и катались на лодках по каналам. Мне так было весело и хорошо, что я не хотела, чтобы этот день кончался. Мы сидели в парке на лавочке и ели мороженое. И когда я подумала, что нам пора расставаться, Макс как-то странно на меня посмотрел и тихо сказал:

– Я хочу кое-что тебе показать, пообещай только не орать, хорошо.

– Хорошо, – вяло выдавила я из себя, сердце мое гулко забилось в груди: мне стало страшно, ведь я догадывалась, что настал момент, когда Макс собрался мне продемонстрировать свои способности. Он взял мою ладонь и помог подняться со скамейки, я трусливо отвела глаза, не зная, чего от него ожидать. Макс прижал меня к себе, и мы стали отрываться от земли, подниматься вверх. Я сжала зубы и зажмурила глаза, от него я ожидала чего угодно, но, никак не могла представить, что мы будем с ним летать.

С трудом, преодолевая страх, я открыла глаза: мы парили в ночном небе, над сверкающем Петербургом, и это было так волнующе и так невероятно…

– Тебе нравится? – шепнул Макс и загляну в мои испуганные глаза.

– Слов нет! – тихо пискнула я, и Максим весело рассмеялся.

Затем мы опустились на землю и вновь уселись на скамейку. Я стала дрожать, совсем не понимая, то ли от холода, то ли от произошедшего. Как не стыдно признаваться, но порой я была такой трусихой – хоть плач. Макс взял мои руки в свои ладони и стал их растирать. Я виновато посмотрела на него и сказала:

– Извини меня, ты, наверное, думал, что я буду в восторге от увиденного. Это так, просто меня пугает все то, что происходит со мной в последнее время. И прежде чем тебе об этом рассказать, я хотела бы знать, почему ты, – я ненадолго замялась, старалась найти подходящие слова, – почему, ты обратил на меня внимание?

– Ты очень красивая, ты мне сразу понравилась, – немного растерянно протянул Макс и, куда усердней, стал растирать мои руки.

– И это все? – не веря ему, воскликнула я.

– Нет, не все. Я чувствую, что ты особенная, такая же, как я, и у нас с тобой много общего. До встречи с тобой, никогда раньше такого не чувствовал. Понимаешь, я всю жизнь прожил, считая себя изгоем, одаренным «уродом», который должен прятать от всех свои способности. О моем даре знаешь только ты. Прости, но я был больше не в силах носить этот груз один. Надеюсь, ты меня понимаешь?

– Да, – согласилась я с Максом, – я понимаю тебя, и хоть наши таланты отличаются, мы с тобой похожи, только Лео считает, что мы пришельцы.

– Кто этот Лео? – резко спросил Макс и подозрительно на меня посмотрел.

– Это мой друг, мы недавно с ним познакомились. У него тоже есть скрытые таланты.

– И что, из-за своих талантов он считает себя пришельцем? – усмехнулся Макс и чуть слышно рассмеялся. – Я себя пришельцем не считаю, я такой же, как и все остальные, у меня все на месте и даже кровь, как и у всех красная.

– Я тоже так считала, пока кое-что о себе не узнала, – я порылась в сумочке и отыскала, недавно купленный, бритвенный станок. У меня в сумке имелось все самое необходимое для девушки моего возраста: пара колготок, лак для ногтей, щипчики для бровей, маникюрные ножницы. Я кончено постоянно облегчаю сумку, но в последнее время, все как-то руки не доходили.

Я сняла с лезвия крышку и велела Максу внимательно смотреть, затем, закусив нижнюю губу, я провела лезвием по ладони. Кровь выступила наружу. Макс с изумлением смотрел на меня: я вытерла ладонь и поднесла ее к его лицу. На ней не осталось ни единой царапины, она была гладкой как кожа младенца.

– Здорово, – восхищенно вымолвил Макс и, взяв из моих рук бритву, решил провести эксперимент над собой, но у него ничего не вышло: его кожа просто не резалась. Я выхватила бритву и попробовала сама. Макс залился безудержным смехом и, хрипя, взмолился: – Прекрати мне щекотно.

– Вот, видишь! – испуганно воскликнула я, – Ты вообще, даже на нас с Лео не похож, ни то, что на других людей.

– Ну, и что, это же не повод, считать себя инопланетянами, – продолжал твердить Макс, и это мне показалось очень знакомым, еще совсем недавно я сама так же говорила – ну, хоть в этом мы были схожи.

– Я Лео тоже так говорю, а он все равно стоит на своем – пришельцы и все тут! Иногда мне кажется, что он прав. Понимаешь, я сама из интерната, меня новорожденную бросили в кустах. А Лео утверждает, что тоже приемный. – Я посмотрела в карие глаза и, увидев в них изумление, досадливо протянула: – Только не говори, что ты живешь не с родными родителями.

– Меня усыновили в пять лет, а до этого я тоже жил в интернате, а еще раньше с другими приемными родителями. Правда, когда мне было три года мы попали в сильную автомобильную катастрофу единственный, кто выжил это я, – признался Макс, несмотря на то, что ему не хотелось меня разочаровывать. – Да, я думал, что мы похожи, но не настолько. Сам я не помню, но родители рассказывали, что меня тоже нашли совсем маленьким, им об этом директриса детдома рассказала.

– Странно все это, не находишь? – деревянным голосом произнесла я, точно сильно охрипла, обожравшись мороженого.

– Согласен, но как нам узнать, кто мы, в самом деле, пришельцы или люди?!

– Даже представить себе не могу. В детдоме об этом нам точно никто не расскажет.

Мы, молча, сидели на лавочке, я качала ногой туфлю, а Макс скрестил на груди руки и уставился в антрацитовое небо, словно там находились все ответы на наши вопросы. Я взглянула на часы: стрелки сошлись на двенадцати, и это означало, что мне нужно отправляться домой. Учебный год еще не начался, и у меня на работе была первая смена. Я поднялась со скамейки, и Макс вопросительно на меня посмотрел.

– Мне пора возвращаться домой, завтра много дел.

– Я тебя провожу, – предложил Макс, и мне стало ясно, что отказ на этот раз он не примет.

– А как же ты сам, тебе, в такую даль. Возившись со мной, потеряешь уйму времени.

– За меня не беспокойся, я что-нибудь придумаю, – загадочно улыбнулся Макс и ненадолго задержал свой взгляд на звездном небе.

Мы успели на метро, сели в электричку. От станции прошлись пешком, у крыльца общежития неловко распрощались, и я отправилась домой. Макс же, на прощание, поинтересовался, во сколько я заканчиваю работать. Моя смена заканчивалась в четыре. Выяснив, что ему нужно, он пожелал спокойной ночи и ушел.

Поняла я, что он не знает, где я работаю, только тогда, когда сняла с себя фартук в четыре часа. Мне стало очень грустно, так сильно хотелось его снова увидеть, что хоть волком вой! В таком вот подавленном состоянии я и вышла из ресторана.

– Чего грустим? – тут же послышался приятный бархатный голос Макса, я повернула голову и увидела его: он стоял в светлых брюках и белой рубашке, облокотившись о ствол дерева, и улыбался. Я подарила ему ответную улыбку, мое сердце от радости екнуло в груди, мне хотелось плясать от счастья. Но ничего подобного я делать не стала, просто немножко наврала:

– Я немного устала, и у меня болит голова.

– Жаль, а я хотел тебе устроить экскурсию по заячьему острову, – поддразнил меня Макс. – Ну раз ты болеешь, лучше тебя проводить до дома.

Мне стало смешно, надо мной никто еще так деликатно не подшучивал, и, подойдя, ближе к Максу я легонько его толкнула в живот, затем рассмеялась и отчаянно запротестовала:

– У меня все в порядке, а голова скоро пройдет, просто надышалась на кухне…

– Тогда, другое дело, цепляйся, – он протянул мне руку и я, немного смущаясь, ее взяла, и мы как школьники, держась за руки, отправились на экскурсию.

Экскурсия мне понравилась очень, но больше всего мне нравился мой гид. Не смотря на свою обманчивую внешность «разболтая», Макс оказался очень начитанным и интересным собеседником, хотя, как я вообще могла подумать, что человек искусства, мог быть недалекого ума…

После экскурсии нам ужасно захотелось, есть, но у нас кончались деньги, и мы отправились на поиски банкомата. Это не составило огромного труда, в первом же большом магазине таковой агрегат нашелся. Макс достал карточку, и банкомат с аппетитом ее сожрал. После нескольких попыток ввести код, макс растерянно посмотрел на меня, и обреченно сообщил:

– Не поверишь, но я забыл ПНИ-код.

– А это точно твоя карта? – с сомнением спросила я, хотя сама не понимала своей настороженности.

– Да, – утвердительно кивнул головой Макс.

– И, что теперь делать?

– Не знаю, банкомат сожрал мою карту и не отдает, теперь месяца два придется ее возвращать. Так что сегодня обойдемся пирожками с капустой, ты уж меня извини, – виновато сказал Макс и, уже повернулся, чтобы уйти, но я его остановила:

– Подожди, мне что-то не хочется, есть капусту, у меня есть другое предложение.

Макс изумленно уставился на меня, а я тем временем подошла ближе к банкомату и положила ладонь на табло, затем повернулась к Максу и выяснила, сколько он хочет снять денег с карточки. Пару минут, и банкомат стал выплевывать поочередно: карточку, деньги и чеки.

Я все это собрала и вложила в руки обалдевшего Макса, и тихо напомнила:

– Номер твоего ПИН-кода: два, три, два, шесть – не забудь.

До самого кафе Макс шел, молча, пытался переварить все то, что я сделала, и только когда нам принесли еду, тихо спросил:

– Как тебе это удалось? И что ты умеешь еще?

– Я умею контактировать со всей электроникой, и еще читать мысли, – важно заявила я, словно рассказывала ему о том, как мне удалось получить Пулировскую премию за связанный носок. После того, как он услышал о чтение мыслей, рука с куском хлеба так и застыла у рта, а сам Макс чуть покраснел.

Уверена, он сейчас подумал о чем-то нехорошем. Нехорошем в том смысле, что ему определенно пришла идея о том, как бы обчистить пару банков и стать миллионером за несколько минут. Но по правде, его мысли я читать тоже не могла и поспешила его успокоить: – Мысли пришельцев я читать не умею.

От подобного заявления Макс поперхнулся, и я весело рассмеялась над своей шуткой. Мы поели, я рассказа ему о своих друзьях – Анжелике и Леопольде. И потом он проводил меня до дома. Целоваться мы не стали: он не пытался, и я не решилась лезть вперед батьки в пекло. Наверное, я немного сомневалась в его чувствах, и боялась выставить себя пустоголовой дурочкой, возомнившей о себе невесть что…