Кога-рю ниндзюцу

Поэтому для успешного ведения войны, необходимо знать всё о своём противнике. Сильное ли у него войско, искусны ли военачальники и какие они строят планы, есть ли единство в помыслах у народа и правителя, добросовестны ли его чиновники – всё это необходимо знать, чтобы на основе этого строить свой план и определять стратегию. «Такое знание невозможно получить путём гаданий и вопрошания духов. Такое знание можно получить только от людей». Поэтому первым делом для вступающего в войну, будет организация надёжной разведки.

Книга Сунь-цзы послужила теоретическим фундаментом для ниндзюцу. В «Синоби-хидэн» говорится:

«Сунь-цзы, вассал правителя Хэ Лю-вана из царства У, придумал пять типов синоби (гокан), которые появляются в главе «Сон ёкан» («Использование шпионов») его книги «Искусство войны». Говорят, что некоторые вассалы императора Гаоцзу из ханьской династии, такие как Чжан Лян, Хан Синь, также как и Сунь-цзы, использовали искусство синоби, как о них упоминается в книге «Диалоги с императором Тай-цзуном»6.

В приведённой цитате упомянуты пять типов синоби – гокан (букв. пять шпионов). Это известная классификация Сунь-цзы, разделяющая виды шпионов по категориям, в зависимости от задач, поставленных перед ними, методов их деятельности, и способов их вербовки.

«…Пользование шпионами бывает пяти видов: бывают шпионы местные, бывают шпионы внутренние, бывают шпионы обратные, бывают шпионы смерти, бывают шпионы жизни.

Все пять разрядов шпионов работают, и нельзя знать их путей. Это называется непостижимой тайной. Они – сокровище для государя» —

сказано у Сунь-цзы. Теория о пяти видах шпионов (гокан) явилась основой для всех методов ниндзя, по внедрению к противнику, и добыванию секретной информации.

Полагают, что книги китайских стратегов привёз в Японию в VIII веке Киби-но Макиби, знаменитый дипломат и конфуцианский учёный. Однако, вероятно, что эти книги попали в Японию ещё раньше, вместе с китайскими иммигрантами аябито. По крайней мере, некоторое влияние идей древнекитайских стратегов можно обнаружить уже в «Нихон сёки». Однако, как ни странно, о практической реализации этих идей, в древнеяпонских хрониках почти ничего не сказано. Это не означает что полководцы эпох Асука, Нара и Хэйан не были с ними знакомы. Даже, если в то время, в Японии, действительно не было этих книг, некоторые тактические приёмы древнеяпонские полководцы вполне могли позаимствовать у силланцев, которые с успехом использовали многие рекомендации Сунь-цзы, в войнах против Пэкче, с которым древняя Япония поддерживала военно-политический союз и часто выступала на стороне Пэкче, во время конфликтов на Корейском полуострове. Просто далеко не всё, чему учил Сунь-цзы, могло применяться на практике. Причиной тому являются условия местности, в которых приходилось принимать бой древнеяпонским полководцам. Сложный горный рельеф, узкие горные проходы и глубокие ущелья, обилие рек и болот, делали почти невозможным применение рекомендаций Сунь-цзы, рассчитанных на противоборство больших многочисленных армий, на удобной для боя равнинной местности. Видимо впервые потребность в осмыслении идей китайской военной науки появилась во время войны Гэмпэй (1180—1185 гг.) между сильнейшими самурайскими кланами Тайра и Минамото, когда войной была охвачена вся страна, и появились большие многочисленные армии. Тогда же, было осознанно преимущество т.н. «гибкой» или «необычной» тактики. И ниндзюцу, как раз, является выражением принципа использования на войне «гибкого» и «необычного».

«Обычная» тактика – это использование войск общепринятым способом, т.е. лобовая атака, проводимая большими силами. «Необычная» тактика – это тактика партизанской диверсионной войны, при которой проводятся неожиданные атаки с флангов и с тыла, применяются различные «военные хитрости», с целью заманить противника в ловушку. Сунь-цзы писал по этому поводу:

«Тот, кто применяет „необычные“ войска, безграничен, подобно Небу, глубок и неизмерим, как потоки рек Хуанхэ и Янцзы».

Вэй Ляо-цзы писал:

«Успешно побеждающий врагов, сперва вступает в бой, используя „правильную“ тактику. Потом использует „необычную“ тактику, чтобы управлять врагом. Это и есть верный способ добиться победы».

Поэтому можно сказать, что ниндзюцу, представляет собой развитие на японской почве основных идей древнекитайской военной теории.

Принц Сётоку Тайси с сыновьями

В трактате «Ниндзюцу огидэн-но маки» («Свиток сокровенных тайн ниндзюцу»), говорится о том, что на службе у принца-регента Сётоку Тайси (754—622 г.) находился человек по имени Отомо-но Сайдзин (также известный как Отомо-но Сахито), который применил ниндзюцу в войне между кланами Мононобэ и Сога в 584 г. За это и получил от принца имя Синоби. Однако упоминание об Отомо-но Сайдзине встречается только в этом тексте. В «Бансэнсюкай», где история ниндзюцу изложена достаточно подробно, и в других трактатах, упоминание о нём не встречается. Поэтому можно сделать вывод, что эта история – измышление автора, либо неправильная трактовка известных исторических событии.

Император Тэмму

Согласно «Бансэнсюкай» впервые ниндзюцу было использовано в Японии во время смуты годов Дзинсин (672 г.):

«Братом тридцать восьмого императора Тэнти, был император Тэмму. В этот период принц Сэйко замыслил мятеж против него и засел в замке, который он построил в уезде Атаго, в провинции Ямасиро. У императора Тэмму был синоби по имени Такоя. Он проник в замок Ямасиро и поджог его. Одновременно с этим, войска Тэмму начали штурм, и замок пал без труда. Это был первый случай, когда ниндзюцу было использовано в нашей стране. Об этом написано в „Нихон сёки“ („Анналы Японии“). С тех пор не было полководцев, кто бы ни использовал это искусство. Из полководцев, кто использовал его полностью, были: Исэ-но Сабуро Ёсимори, Кусуноки Масасигэ и его сын, Такэда Сингэн, Мори Мотонари, Кэнсин из Этиго, и князь Ода Нобунага. Из них Ёсимори написал сто стихотворений о ниндзюцу, и они были переданы до наших дней»7.

Упомянутый Исэ-но Сабуро Ёсимори был вассалом Минамото-но Ёсицунэ (1159—1189 гг.), знаменитого полководца XII века и брата первого сёгуна Минамото-но Ёритомо (1147—1199 гг.). Как полагает историк ниндзюцу Окусэ Хэйситиро, он был уроженцем провинции Ига и предводителем местных разбойников. Когда Ёсицунэ со своим войском переправлялся через провинцию Ига, путь ему преградила банда Ёсимори. Разбойники в знакомой горной местности чувствовали себя как рыба в воде, и поначалу взяли верх. Но лишь когда к Ёсицунэ подошло подкрепление, разбойники отступили в свой замок и Ёсимори был вынужден запросить мира. Он признал себя вассалом клана Минамото, и до конца, верой и правдой служил и Ёсицунэ. На службе у Ёсицунэ он, по-видимому, занимался военной разведкой или был командиром отряда мономи (наблюдателей), которых посылали наблюдать за передвижениями противника. Ёсимори приписывают 100 стихотворений-танка о ниндзюцу («Ёсимори хяку-сю»), которые по традиции передавались от учителя к ученику в качестве кудэн (устных наставлений), и заучивались наизусть. Письменную фиксацию они получили в XVII веке в трактате «Гумпо дзиёсю». В этих стихотворениях, вкратце, даются советы по организации военной разведки, по тайному проникновению в замки и военные лагеря противника, по проведению ночных атак, затрагиваются также и морально-этические вопросы, связанные с ниндзюцу. Таким образом, можно заключить, что Ёсимори хяку-сю, является старейшим наставлением по ниндзюцу.

Тосихидэ Мигита (1863—1925 гг.) Исэ-но Сабуро Ёсимори

Когда войска Тайра были разгромлены, а Минамото-но Ёритомо получил титул Сэйи Тайсёгун, бывшим сторонникам Тайра было опасно оставаться в столице по причине преследований, и они разошлись по всей стране в поисках убежища. Иные из них пришли в Ига, и научили местных жителей своим воинским искусствам. Все они были профессиональными воинами, людьми, знавшими все тонкости стратегии и умевшие обращаться с оружием. Эти пораженцы, обосновавшись в Ига, влились в общины местных дзи-дзамурай, которые контролировали эту провинцию и вели воины друг с другом.

Провинция Ига, традиционно была самоуправляющимся регионом. Изначально, контроль над этой провинцией осуществляли крупные буддийские монастыри, и коалиция мелкопоместных феодалов дзи-дзамурай Ига-икки. Но, в дальнейшем, монастыри потеряли своё влияние в Ига, и власть перешла к дзи-дзамурай. Эти дзи-дзамурай постоянно между собой воевали, оспаривая друг у друга территории. Так как численность их дружин была небольшой, и горный рельеф местности осложнял ведение сражений, основная ставка была сделана на диверсионную войну.

Такое положение дел в Ига продолжалось долго, вплоть до 1581 г., когда войска могущественного феодала Ода Нобунага (1534 – 1582 гг.), продолжившего объединительную политику Такэда Сингэна (1521 – 1573 гг.), нанесли поражение местному объединению дзи-дзамураев, разорив всю провинцию. Подобное независимое положение в Ига, привело к тому, что местные князьки и лидеры Ига-икки не были ничьими вассалами. В период феодальных войн эпохи Сэнгоку они были вольны, ради собственной выгоды, принимать чью угодно сторону – верность они хранили только себе, своим мелким кланам, и даже участие в коалиции Ига-икки, диктовалось узкоклановыми интересами. Подобное положение было не только в Ига или в уезде Кога, провинции Оми. Везде, где жизнь протекала «на отшибе», вдалеке от крупных торговых путей, куда не добиралась центральная власть, народ самоогранизовывался, управлялся собственными силами. Некоторые историки подобную форму самоуправления называют «феодальной демократией», хотя интересы простого народа и интересы лидеров этих объединений-икки, которые происходили из мелких феодалов, часто не совпадали.

Утагава Хиросигэ (1797—1858) Провинция Ига

В Ига доминировали кланы Хаттори, Момоти, Оэ, Курода, Цугэ. В уезде Кога провинции Оми, власть была поделена между 53 семьями. Самой известной семьёй в Ига была семья Хаттори. Они прибыли из Китая в эпоху Нара (710—794 гг.), и судя по всему, занимались ткачеством (фамилия Хаттори переводится как «ткач за станком»). Они имели тесные связи с синтоистскими храмами в Ига и Исэ, которым поставляли ткань для церемониальных облачений, и постепенно поднялись в финансовом и социальном отношении. В XII в. Хаттори становятся вассалами Тайра и глава клана Хаттори Хэйнайдзаэмон Иэнага, поступил на службу в императорскую охрану. Он дал право своему старшему сыну Хаттори Хэйтаро Корэюки использовать фамилию Камихаттори. Средний сын Хаттори Хэйдзиро Ясуёри был основателем другой линии этого клана Накахаттори, а младший сын Хаттори Хэйдзиро Ясунори основал фамилию Симохаттори.

Герб (камон) клана Хаттори

Каждая семья имела свой собственный мон (семейный герб), с избражением стрел – вариацию на тему герба основной семьи – Камихаттори. Из этих семей, впоследствии выделились семьи Момоти и Фудзибаяси.

Военное искусство дзи-дзамурай провинции Ига традиционно было связано с военным искусством горных отшельников-ямабуси, адептов учения сюгэндо – своеобразного синто-буддийского синкретизма. Провинция Ига была центром религиозных практик школ Сингон и Тэндай, разработавшим эффективные методы психорегуляции, вхождения в трансоподобные состояния, аутотренинга и аутосуггестии. Практика последователей этих школ и ямабуси включала крайний аскетизм, позволявший быстро и эффективно добиваться трансперсонального состояния, в котором происходил сдвиг внешнего восприятия, и мелочи и нюансы, не замечаемые в обычном состоянии сознания, проявлялись наиболее отчётливо и ясно. Транс и трансперсональный опыт, способствовали развитию гибкости ума и нестандартности мышления, раскрывали так называемые резервные возможности человеческого организма, дремлющие в состоянии сознания обыденном. Эти способности и навыки, помноженные на боевой опыт, делали человека неустрашимым бойцом, идущим до конца к достижению намеченной цели.

Утагава Куниёси (1798—1861) Разбойник

Во второй половине XIII в. во многих провинциях оформляется протестное движение против политики сиккэнов Ходзё, которое возглавляли местные феодалы не желавшие платить рисовый налог. Участников этого движения современники называли акуто (букв. «банды негодяев»). Состав акуто был разношёрстным, в эти шайки входили: и дзи-дзамурай, и крестьяне, примыкал к ним и просто буйный люд – ронины и разбойники. По-сути эти акуто и были разбойниками, а не мятежниками, выдвигавшими какие-либо определённые политические требования. Впрочем, среди историков нет единого мнения о сущности этого движения. Симада Дзиро пишет, что целью акуто была борьба мелкопоместных феодалов за сохранение старых земельных отношений в провинциях, которые пыталось реформировать правительство бакуфу. Известные историки Инагаки и Мацумото считают, что акуто протестовали против власти аристократии и сёгуната. Исимода Сё, исследовавший движение акуто в провинции Ига, на материале сёэн (крупное поместье) Курода, пишет, что лидерами этого движения были в основном, вассалы сёгуна, протестовавшие против введения рисового налога. Они не могли привлечь на свою сторону простолюдинов, так как их интересы не совпадали с интересами простого населения сёэн, что и стало причиной их поражения.

Правительство пыталось бороться с этим движением, но эта борьба была безрезультатной. Движение акуто прекратило своё существование, не потому что проиграло правительству, а потому что себя исчерпало – в изменившихся политических и экономических условиях эпох Муромати м Сэнгоку-дзидай оно потеряло всякий смысл своего существования. Впрочем, уже на исходе эпохи Камакура акуто из шаек мятежников, с неопределёнными требованиями, превратились в группы военных наёмников. Даже императорский двор, в годы Кэмму и Намбоку-тё, стал привлекать акуто на свою сторону, в борьбе за власть.

Впервые термин «синоби» в значении лазутчика стал использоваться в воинской повести (гунки) «Тайхэйки» («Повесть о великом мире»), рассказывающей о событиях годов Кэмму (1331—1336 гг.), когда император Годайго (годы правления 1313—1339) сверг диктатуру сиккэнов Ходзё, узурпировавших власть. В это время императору служил знаменитый полководец Кусуноки Масасигэ (1294—1336 гг.), который одним из первых в Японии, стал активно пользоваться услугами ниндзя, и даже основал свою школу. По крайней мере, в периоды Сэнгоку-дзидай (1477—1573 гг.), Адзути-Момояма, и в начале периода Эдо (1603—1868 гг.), были известны целых две школы, носящие название Кусуноки-рю, и ряд школ восходящих к традиции Кусуноки-рю. Кусуноки использовал в качестве лазутчиков ямабуси, и горных разбойников (акуто) из Ига. В «Бансэнсюкай» говорится:

«В [традиции] ниндзюцу Кусуноки Масасигэ был такой метод: он разделил 48 ниндзя на три группы по 16 человек, и [одну из них] постоянно держал в Киото. Эти люди, используя различные хитрости, узнавали о положении дел в столице и обо всём сообщали Кусуноки… Кусуноки Масасигэ написал о секретах военного искусства и о ниндзюцу в 6 свитках, и объединил их в один том. Он держал эту [книгу] в секрете, и когда он потерпел поражение в битве при Хёго, [перед тем, как совершить сэппуку], он отдал эту книгу Оити Сакон Таро, и он передал её его сыну – Масацура. Эта книга называется „Кусуноки иккан-но сё“ („Записи Кусуноки в одном томе“)»8.

Кусуноки Масасигэ

Также и принц Моринага (1308—1335 гг.) использовал ямабуси и акуто в борьбе против Асикага Такаудзи, нового узурпатора, основавшего сёгунат Муромати. Асикага Такаудзи сначала служил дому Ходзё, потом переметнулся на сторону мятежного императора Годайго, и также как и Кусуноки, сделал многое для свержения Ходзё. Он ожидал, что император сделает его сёгуном, но титул Сэйи Тайсёгун достался принцу Моринага, и раздосадованный полководец, собрав сторонников из провинциальных феодалов, не желавших прямого императорского правления, учинил новую смуту. Принц Моринага прознал о планах Асикага, и, наняв отряд акуто, стал готовить на него покушение. Летописи говорят, что в это время по Киото прокатилась волна бессмысленных тайных убийств, жертвами которых стали мелкие чиновники, купцы и простолюдины. Это наёмники Моринага отрабатывали тактику покушения на Асикага Такаудзи, чем наводили ужас на жителей Киото. Моринага начал на Такаудзи настоящую охоту, однако из охотника он сам очень быстро превратился в жертву – Асикага оказал давление на императорский двор, с требованием выдать ему принца-заговорщика.

Участие ямабуси и акуто из Ига в подобных политических авантюрах, видимо и послужило причиной появления такого искусства как ниндзюцу. Этот период, известный в историографии как Намбоку-тё («Период Южного и Северного дворов» 1336—1392 гг.), послужил едва ли не главной исторической предпосылкой возникновения этого искусства. Именно в период Намбоку-тё, и в последующий период Муромати (1336—1573 гг.), происходит выделение методов разведки и диверсионной войны в самостоятельную сферу военного дела, происходит появление не только теории шпионажа – такая теория уже существовала в свитках китайских трактатов, но и появление специфической системы подготовки лазутчиков. Напряженная политическая обстановка требовала от сторон конфликта знание планов друг друга. И та и другая сторона в этих целях использует военных наёмников – банды акуто и обычных разбойников-нусубито. Причина здесь в том, что именно специалисты по воровскому ремеслу, могли с легкостью проникать в дома и в замки. А акуто, были к тому же не просто разбойниками, они были в большинстве, дзи-дзамурай – т.е. самураями, обладавшими земельным наделом, и как самураи, пусть и низкоранговые, они прекрасно разбирались в вопросах военного искусства. Также, для сбора информации, и та и другая сторона, привлекала ямабуси, так как они путешествовали по всем провинциям, общались с народными массами и находились в курсе всех событий. Надо сказать, что большая часть ямабуси и акуто поддерживали Южный двор, так как считали Северный двор марионеткой в руках сёгуната, и не признавали его легитимность. К тому же акуто, выступая в прошлом против Ходзё, в новом сёгунате видели таких же Ходзё, считая, что сменились лишь декорации, а реальное положение дел осталось тем же. Переход акуто от простого бунта и разбоя к военному наёмничеству, стал причиной выделения из среды дзи-дзамурай, входивших в эти шайки, семей, основным занятием которых стал шпионаж и диверсии за деньги.

Японский историк Сасама, так описывал ситуацию в Ига на заре периода Сэнгоку:

«В провинции Ига, во времена Онин, пост сюго (губернатора) занимал Дзинки Ига-но Ками, но в течение нескольких последующих поколений сюго утратили контроль над провинцией. Дзидзамураи… составили союз – икки с семьями горных и прибрежных районов соседних провинций, стали заниматься разбоем на суше и на море, и жили за счёт рыбной ловли и охоты. В дальнейшем, т. н. Ига-сю (отряды из Ига) стали наниматься на военную службу в различные провинции, такие как Одавара отрядами по 50 или 30 человек, и использовались как засадные отряды (фуси-камари)»9.

Страница из "Бансэнсюкай". Начало главы "Ниндзюцу мондо" ("Диалоги о ниндзюцу")

В «Бансэнсюкай» так описывается жизнь в Ига, накануне эпохи Сэнгоку:

«В старину, после правления сёгуна Асикага Такаудзи, его потомки наследовали звание сёгуна один за другим. Но двор не был способен к хорошему правлению, и чиновничество пришло в упадок. Должностные лица были развращены и продажны, и [повсюду, в провинциях], были постоянные войны. Князья и чиновники нападали друг на друга, и не было мира в нашей стране долгое время. Это продолжалось до правления 13-го сёгуна после Такаудзи, которого звали Коугэн-ин Ёситэру, и в итоге три пути добродетели (отношения между князем и вассалом; отношения между отцом и детьми; отношения между мужем и женой) пришли в полный упадок. Повсюду во всей стране были войны, и все кланы были в смятении, во всех провинциях царили раздоры. Однако каждая провинция имела сюго (губернатора, назначенного сёгуном), и находилась под его руководством, кроме людей из Ига и Кога. Ига-моно и кога-моно никогда не имели сюго, и каждый клан управлял [своими землями] самостоятельно. Они строили небольшие замки в своих поместьях и были свободны от контроля правительства. Во многих случаях они вели войну друг с другом, чтобы захватить чужие владения. Все их силы были сосредоточены на войне, и каждое утро и каждый вечер, их помыслы были только об оружии и все [заботы] только об обороне. Они выискивали бреши в обороне друг у друга и посылали синоби проникать и поджигать замки друг друга, получать сведения о противнике, спутывать вражеские планы и разрушать союзы помощью дезинформации, проводить ночные атаки и разрабатывать стратегии с многочисленными изменениями, чтобы застать противника врасплох. Поэтому они всегда держали своих лошадей оседланными, и даже простолюдины были в постоянной готовности к войне и никогда не теряли бдительности. Таким образом, они думали только о том, как победить большое вражеское войско, используя малое количество людей, побеждать «твёрдое и сильное», используя «мягкое и гибкое», а для этого нет ничего лучше, чем использовать синоби. Поэтому каждый самурай оттачивал свои навыки в ниндзюцу, и каждый простолюдин (гэнин) изучал ин-нин (искусство тайного проникновения). В результате вышло, что одиннадцать простолюдинов (гэнин) имели выдающиеся способности в ин-нин. Они могли с легкостью, как в своей провинции, так и в чужих провинциях тайком проникнуть в чужие владения, захватить замок и добиться победы. По этой причине, некоторые даймё из соседних провинций, имеющие многочисленные войска, не могли захватить Ига. Даже такие грозные даймё, как князь Нобунага, однажды потерпели поражение в Ига. Поэтому не было вероятности, что другие амбициозные князья завладеют этой провинцией, ибо это было очень непросто. Даже, несмотря на то, что Ига была небольшой провинцией, с небольшим количеством людей, не имеющих над собой сюго, и [там] было множество мелких кланов, чья позиция казалась шаткой, Ига не была завоёвана сильными войсками под руководством могущественных князей из соседних провинций. Почему это было возможным? Это могло быть возможным только благодаря успешному использованию ниндзюцу. Таким образом, провинция Ига – это родина ниндзюцу.

Примечания