В злом сердце Бог не живет

– Машина пошла!

Урча мотором полицейский УАЗик покатился с бугра вниз по деревенской улице, вдоль занесенных заборов, мимо побеленных снегом домов. Не доезжая до съемочной площадки с толпящимися вокруг нее людьми, машина плавно остановилась. Откинулась дверца и наружу энергично выбрался переодетый в полицейского актер. Отряхнув с форменной брючины налипший снег, он твердой походкой направился к колющему дрова Сергею.

– Бог в помощь!

– A-а, гражданин начальник, – с усмешкой поприветствовал его Сергей.

– Да брось ты, покури.

Тот послушно опустил на землю топор, стянул матерчатые рукавицы.

– Будешь? – он протянул майору пачку с сигаретами.

– Нет, не хочу.

– Ну, как знаешь…

Сергей прикурил, опустился на березовый чурбачок. Полицейский, смахнув ладонью, снег с другой чурки, присел напротив.

– С чем пожаловал? – поинтересовался Сергей.

– Ты вчера возле кафе драку устроил?

– Я? Драку-у?.. Какую драку?

– Не прикидывайся, мне все уже доложили.

– Ну, так у них и поспрашивай, – развел руками Сергей. – А я ничего не знаю. Дома сидел, телевизор смотрел.

– До-о-ома сидел, телеви-и-изор смотрел, – передразнил полицейский. – А губа-то что припухла?

– Где? – актер осторожно потрогал губу. – Это я так… Прикусил.

– Эх, Ваня, Ваня…

Майор тяжело вздохнул и задумался. Пять секунд, десять… Время идет, а он все молчит.

– Стоп! – не выдержал я. – В чем дело?

– Слова забыл, – виновато улыбнулся полицейский. – Дайте текст, кто-нибудь.

Ему принесли сценарий, он пошелестел страницами, нашел нужное место и сосредоточенно углубился в чтение. Губы его при этом шевелились, как у первоклассника.

Я отвернулся, чтобы не сказать лишнего… Сколько еще торчать здесь, на этой выстуженной добела улице? Среди этих холодных снегов, под этим ледяным безжалостным небом?

– Градусов двадцать, наверное, – произнес кто-то у меня за спиной.

– А к вечеру все тридцать будет, – ответили ему.

Я поежился… Перед заходом солнца нам предстояло снимать ключевую сцену с собакой. Место действия – берег реки. Здесь хоть ветра нет, а там… Я почувствовал, как замерзли руки. Поднеся ко рту, я подышал на них, пытаясь согреть их дыханием.

У камеры, закутанной в специальный жилет, приплясывал от холода оператор. Я подошел ближе…

– Ну, как?

– Нормально. Главное, чтобы техника не подвела.

«Да, – подумал я, – если с камерой что не так – это будет катастрофа».

Переснимать… От одной этой мысли становилось не по себе.

– Все, готов! – донесся голос актера-полицейского. – Можно начинать!

Собрав волю в кулак, я шагнул на съемочную площадку.

– Внимание! Приготовились… Камера!

Мы благополучно доснимали этот эпизод, перекусили, немного погрелись в доме у гостеприимной хозяйки, потом поехали в церковь, где нас уже дожидались загримированные для следующей сцены актеры.

В помещении работать было намного легче. Я не заметил, как пролетело время. Снова возвращаться на улицу не хотелось. Но выбора не оставалось… Солнце склонялось к горизонту, завершая короткий зимний день. Надо было спешить.

С высокого берега открывался изумительный вид: широкая большая река, заснеженные валуны вдоль ледяной кромки, деревья под белым инеем. И небо – такое чистое, яркое, стремительно меняющее свой цвет под лучами багрового предзакатного солнца. Я даже забыл про холод, залюбовавшись этой красотой.

Внизу в это время готовились к съемке. Главным героем здесь должен был стать охотничий пес по кличке Беркут. Я выбрал его из нескольких претендентов. Удивительное, надо сказать создание – породистый, добрый, смышленый. При первом знакомстве сразу расположил к себе. Сегодня ему предстоит нелегкое испытание. Его должны будут убить из ружья. «Убить» – конечно, понарошку, но чтобы изобразить неживого, псу придется какое-то время побыть без движения. А как собаке объяснишь – лежи, мол, и не двигайся? Никак… Здесь только медицина может помочь. Для этого я и пригласил на съемки ветеринара.

– Солнце садится, – напомнил оператор, – надо снимать. Иначе время упустим.

– Да-да, – машинально кивнул я, думая о своем.

Я представил себе Беркута, беспомощно лежащего на снегу. Сколько времени понадобиться нам для съемки? Успеем ли мы?

Мороз все усиливается, да еще этот ветер… Стоять невозможно – лютая стужа пробирает до костей. А лежать без движения? Да еще на снегу… Сомнения одолели меня: вправе ли я так рисковать? Чужой, пусть и собачьей жизнью. Когда я задумывал эту сцену, в теории все выглядело гораздо проще.

– Свет уходит, Роберт! Мы работаем или нет?

– Сейчас…

Я никак не мог решиться. Словно надо было прыгнуть с высоты.

– Внимание! Все готовы?.. На исходную.

Ветеринар раскрыл свой чемоданчик, достал шприц, иглу.

– Укол сейчас будем делать?

– Нет… Сначала снимем Сергея. Как он стреляет, уходит… Потом собаку. Я скажу…

Сергей перед камерой поднял ружье, взвел курок, приложился щекой к холодному боку приклада. За рекой, на заднем фоне, багрово пламенела заря.

«Красивый кадр, – машинально отметил я. – Символичный».

Выстрел хлестко ударил по ушам, из ствола выбросило струйку дыма. Сергей переломил двустволку, извлек из патронника стреляную гильзу и кинул ее на снег.

Потом мы сняли его окровавленные руки, как он курит напоследок и его неторопливый уход. Теперь предстояло самое главное.

– Колите, только быстро!.. Всем приготовится! Второго дубля не будет.

Ветеринар сделал укол. Пес дернулся, но крепкий поводок не дал ему убежать. Я специально велел взять его на привязь, чтобы не гоняться потом за ним по берегу.

– Когда подействует?

– Минуты через две.

Беркут сначала вел себя, как ни в чем не бывало: обнюхивал заснеженный берег, рвался на волю. Потом движения его замедлились, стали вялыми; он качнулся, его повело, лапы, словно одеревенели, сделались непослушными; он упал на бок, попытался подняться… Его вырвало.

На снегу в это время делали кровавую дорожку, орошая нетронутый покров специальной красной жидкостью.

Сергей склонился над лежащим псом, взял его за задние лапы. Беркут поднял голову, оскалился.

– Он меня укусит!

– Не бойтесь, он уже обездвижен, – успокоил актера ветврач.

– Все равно… Вон он какой здоровый!

Я выругался длинно, витиевато и от души, не обращая внимания на притихших коллег. Это подействовало.

Сергей потащил собаку по снегу. Мы снимали его руки, обагренные кровью, которыми он держал пса за лапы. Потом отдельно сняли Беркута и кровавый след, тянущийся за ним. Затем общий план…

Едва оператор выключил камеру, мы бросились к собаке, завернули в заранее приготовленное покрывало и бегом рванули к машине. Нельзя было терять ни минуты… Устроив Беркута на заднем сидении, поехали на базу.

Когда приехали в деревню, пес уже пришел в себя: крутил головой, пытался вилять хвостом. Мы перенесли его в избу, положили на пол недалеко от печи. Я облегченно вздохнул – вроде все обошлось.

В просторной избе было полно народу. Съемочная группа собралась за накрытым столом. Хозяйка потчевала нас своими соленьями, маринадами и прочими деревенскими вкусностями. Изрядно намерзнувшись за день, мы с аппетитом поглощали всю эту замечательную еду.