Маленькая ложь

7

– Я покормлю его, – мне не хотелось прерывать знакомство отца и сына, но и нахождение Олега в квартире уже и так вышло за рамки. За рамки времени и моего душевного спокойствия и равновесия.

– Выйди, – я кивнула в сторону двери.

– Ты еще кормишь грудью? – удивился он.

– Кормлю, – я взяла Даню на руки, призывая все свои силы, чтобы не показать волнения и как сцена встречи сына и отца тронула меня до глубины души.

Я вдруг представила, какой мы могли быть счастливой семьей, если бы… Нет, все это в прошлом.

Олег вышел из комнаты, я слышала, как он прошел на кухню и они о чем-то тихо разговаривали с моей мамой. Опустив бретельку домашнего платья, я приложила сына к груди. Он жадно чмокал губами и смотрел мне в глаза, перебирая пальчиками локоны моих волос. По идее, следовало начать отлучать сына от груди, но мне было жаль лишать нас этой связи. Я и так прерывала лактацию, когда попала в больницу после родов. Потом долго ее восстанавливала, и сейчас хотела кормить его по возможности до двух лет.

Покушав, Даня сполз с моих рук и уселся на пол, взяв яркую игрушку. Я достала детские вещи из комода, быстро собрала его на прогулку. Возможно, это не самое хорошее решение – остаться с Олегом наедине, но я и так долго откладывала разговор. Пришло время прояснить ситуацию и расставить все точки над «i».

– Мы готовы, – я вышла из комнаты и передала сына в руки мамы. – Только, пожалуйста, недолго, хорошо? Вечером лучше еще выйдем с ним погулять.

– Не переживай, Лер, – отозвалась она, а я мельком взглянула в сторону Олега, который не сводил глаз с сына.

Когда дверь за ними захлопнулась, я ощутила себя так, словно оказалась в клетке с хищником. Всматривалась в глаза Олега и, сама не отдавая себе отчета, искала в чертах его лица ответ на мучивший меня вопрос: он действительно здесь только ради ребенка? Лицо Олега сделалось жестким, когда он поймал мой взгляд. И я поняла, что да, только ради него, а он сейчас снова пройдется танком по мне, сравняв мои эмоции с землей.

– Ты что-то говорила о своем замужестве? Что встретила хорошего и порядочного человека? Так вот, мой сын будет носить только мою фамилию и никакой другой мужчина его воспитывать не будет. Забудь об этом, – лицо его было сосредоточенным, почти каменным, когда он это говорил.

– Еще какие-то пожелания? – меня всю затрясло от гнева, и я снова ощутила, как закружилась голова, а тело охватило жаром. – Давай проясним эту ситуацию раз и навсегда, чтобы не возвращаться к ней? Ты потерял право распоряжаться моей жизнью. Не знаю, кому пришло в голову, Муратову или Милане, оболгать меня, но это уже даже и не имеет никакого значения, потому что я не собираюсь тебя прощать. Как и возвращаться в Москву вместе с тобой.

Олег приблизился ко мне, а я сделала шаг назад. Инстинктивно. Сейчас я его не боялась, куда неприятнее было испытывать это забытое чувство трепета, когда он находился рядом. Но все в прошлом. Он ничего мне не сделает. Если только… Он же не отдаст приказ водителю, чтобы тот силой затолкал мою мать с ребенком в его машину? Или одного Даню?

Бывший муж протянул руку и коснулся пальцами моего лица. В глазах его было столько льда, что я задрожала еще сильнее, мечтая о том, чтобы он поскорее покинул эту квартиру. Тогда я ушла из его жизни с достоинством и без истерик, без обвинений и вопросов, за что и почему, но сейчас поступила бы по-другому. Все эти переживания в итоге очень дорого мне стоили.

– Мне плевать на тебя, Лера. С того самого момента плевать, когда ты обесценила мои чувства к себе, – произнес медленно и раздельно. – Я здесь только ради сына. И после того как ты скрыла от меня рождение ребенка, я лишь сильнее убедился в правильности своего решения два года назад. Наш брак был ошибкой. Но я имею такие же права, как и ты, воспитывать этого ребенка. Я уже сказал и повторю: пока я жив, чужой мужчина его воспитывать не будет. Плевать мне на твои привязанности и любовников. Будешь выполнять роль матери и делать все, как я скажу.

В прошлой жизни я часто ощущала это бессилие, когда слово Олега оставалось последним и решающим в наших разговорах. Но сейчас все изменилось. Волна гнева поднялась откуда-то из глубины, и я поняла, что если не возьму себя в руки, не отстою свои границы, то потом буду очень жалеть.

– Ребенка я скрыла, потому что плохо ходила беременность. Мне были противопоказаны волнения, и я могла его потерять.

– А потом? Что потом тебя остановило от этого шага? – он впивался черными глазами мне в лицо.

– Я и сейчас не уверена, что поступаю правильно. Мне не следовало приезжать к тебе в больницу. Но ты отец моего сына, и всю жизнь скрывать от тебя Даню я не планировала. Меня останавливал страх. Отчасти обида. Ты же не слышишь, Олег! Говоришь и не слышишь, что я не поеду с тобой никуда. Даже ради ребенка я не смогу переступить через себя и простить тебя и твою связь с Миланой.

Олег рассмеялся, а лишь сильнее ощутила себя не в своей тарелке. Рука с левой стороны заболела, и мне стало тяжело дышать, когда мужчина вдруг с силой сжал мои щеки и посмотрел с таким презрением, что по телу побежали мурашки. Я пожалела в эту секунду, что мама пустила его на порог квартиры.

– Плевать, Лера. Мне давно плевать на твои чувства. Повторить еще раз?

Перед глазами все закрутилось, и я судорожно втянула в себя воздух через нос.

– Это клевета! Все, что тебе сказали про меня, – клевета! И деньги я твои не трогала. Думал, что откупился таким образом? А я мечтала встретиться с тобой и швырнуть их тебе в лицо все это время! Можешь все забрать, ясно? Все до последней копейки лежит на счету, я не прикасалась к ним. И никогда не прикоснусь!

– Мои? – спросил он и снова рассмеялся. – Они твои, Лера. Честно заработанные.

– Отпусти, – у меня возникло вялое желание его ударить.

Но я решила, что слишком слаба и моих сил хватит только на то, чтобы отвернуться от Олега и высвободиться из его рук. Если не открою окно и не вдохну хоть немного свежего воздуха, то потеряю сознание. Все эти дни я жила в жутком стрессе, а сейчас мой кошмар воплотился в жизнь. На что бывший муж пойдет, чтобы забрать моего сына?

– Все нормально? – Олег отпустил меня, ощутив мое слабое сопротивление.

Без опоры я слегка пошатнулась и, отвернувшись от бывшего мужа, нетвердой походкой подошла к окну и открыла его настежь, глубоко вдыхая в легкие прохладный воздух. Я заметила маму, которая гуляла на детской площадке с Даней. Немного поодаль стояла черная и большая машина. Наверное, это был внедорожник Олега. Такую марку автомобиля я видела в нашем дворе впервые.

– Уезжай, Олег. Через неделю я перееду в Москву с Сергеем. Ему предложили хорошее место в одной из клиник. Видеться с ребенком я позволю, но пока все встречи будут проходить под моим контролем, – слабым голосом произнесла я. – Беременность была тяжелой, но ребенок родился в срок и без патологий. Наш сын здоровый и крепкий малыш. А вот я спустя пять месяцев после родов перенесла серьезную операцию на сердце. Я не знаю, как мы будем воспитывать ребенка, испытывая ненависть друг к другу. О том, чтобы жить снова вместе, не может идти даже речи. Это мое окончательное слово. Хочешь развязывать войну – развязывай, но имей в виду, что своего ребенка ты можешь оставить без матери. Мое сердце не выдержит с ним разлуки.

Я тяжело дышала и смотрела в сторону детской площадки. Я могла бы сказать бывшему мужу о ребенке еще раньше и рассказать обо всем, что пережила после его рождения, а не тянуть время, но в те дни мне и без того хватало волнений. И только лишь поддержка Сергея вселила в меня уверенность и силы, что все будет хорошо.

– Что-то серьезное? – спросил Олег.

– Как видишь, я жива. И намерена прожить еще очень долго, потому что безумно люблю сына. А в твои чувства к нему я не верю. Знаешь, в чем между нами разница? – мне стало немного свободнее дышать, и я повернулась к Олегу. – В том, что, когда тебе потребовалась моя помощь, я приехала к тебе, а ты бы не приехал ко мне, будь я даже мертва. Я скрывала ребенка, но это не было отголосками обиды, местью или коварным планом наказать тебя за связь с моей подругой и все последующие унижения. Я просто хотела жить спокойно. А теперь понимаю, что не напрасно боялась тебе говорить о сыне. Зачем ты здесь? Доломать меня? Ведь она обещала родить, а я для меня еще одна беременность – смертельный риск. Я не отдам сына и никуда с тобой не поеду. Присылай адвоката, будем решать все по закону, – я знала, что смотрю на него обреченным взглядом. Но в день развода он ясно дал мне понять, что измена не была ошибкой, что он спал с моей подругой и ни в чем не раскаивается. – Я не устраивала сцен и истерик, не кричала о своей обиде, но ты ведь, как никто другой, знаешь, что громче всего мы молчим, когда внутри сильно болит. Сам говорил об этом, помнишь? И ты достаточно прожил со мной времени, чтобы узнать мои слабые места. Ты ведь никогда не был наивным и слепым человеком. И мне казалось, можешь отличить, где ложь, а где правда. Я не спала с Муратовым, и у меня не было никаких мужчин в нашем браке, кроме тебя. Надеюсь, эта исповедь тебе о чем-то говорит?

Олег молчал и рассматривал меня слегка прищуренным и напряженным взглядом. Схватившись руками за подоконник, я почувствовала, как голову прострелила сильная боль. Я будто вся состояла сейчас из песка. Эта встреча и разговор отняли все мои силы. Давно я не ощущала себя так плохо.

– К сожалению, это всего лишь слова, а не исповедь, Валерия, – в голосе послышались стальные нотки. – Могу тоже сказать, что испытал не меньшее разочарование в женщине, которую когда-то любил. Особенно когда на мой счет в банке поступил многомиллионный платеж, а Муратов наглядно показал мне, чем я заслужил эту «милость». Ты отлично справилась с отработкой моих долгов. Но от этих денег я отказался. Как и от женщины, которая продает себя ради достатка и не верит в своего мужчину.

Я закрыла глаза и облизнула пересохшие губы. Мне вдруг стало холодно. Обняв себя руками, словно пытаясь согреться, я покачала головой. Ложь! Это все ложь! Я не спала с Муратовым. Не брала у него никаких денег и совершенно не понимала, почему он это все сделал. Олег что-то произнес, но я не смогла разобрать слов, голос бывшего мужа вмиг стал далеким и слабым.

8

Я пришла в себя от ужасной боли в голове. Предчувствие чего-то плохого и страшного уже давно не покидало меня, а сейчас настолько укрепило свои корни внутри и напитало их силой, что теперь эти маленькие ростки пробивались сквозь толстый слой обиды и крушили самообладание в пыль. Нельзя угрожать женщине отнять у нее самое ценное, что есть в ее жизни. Нельзя!

Прислушавшись к голосам, которые доносились из гостиной, я поняла, что Олега среди присутствующих там не было. Лучше бы он уехал в Москву и больше здесь никогда не появлялся. Я желала этого всем своим естеством и не готова была с ним больше разговаривать.

Несколько минут я лежала с закрытыми глазами и вспоминала все его слова. Наверное, было бы лучше, если бы он и вовсе ничего не узнал о сыне. Да, скрывать ребенка от отца ужасно, но я готова была нести ответственность за это и дальше. Интересно, Олег сейчас по-прежнему спит с Миланой? А может быть, они уже поженились? Ну почему нельзя отмотать время назад и все изменить в своей жизни, чтобы никогда не встречать этого человека? Так хотелось собрать вещи и уехать с сыном куда-нибудь далеко, где не будет никаких переживаний. Жаль, от себя не убежать. Но мне требовался отдых и передышка. Последние полтора года были очень тяжелыми не только в моральном, но и физическом плане. Я думала, буду наслаждаться материнством и растворяться в маленьком человечке, а это оказалось так лишь наполовину.

Я услышала шаги и почувствовала на своем лице руки. Это была мама. Приоткрыв глаза, я попыталась сфокусировать на ней взгляд.

– Лерочка, как же ты меня напугала… Слава богу, все обошлось. Как ты себя сейчас чувствуешь? Олег вызвал врача. Я думала, он мне самой понадобится, когда мы с Даней вернулись с прогулки, а он сказал, что тебе стало нехорошо.

– Все нормально, мам, – я слабо улыбнулась. – Он… здесь?

– Нет, – она покачала головой. – Олег уехал, убедившись, что с тобой все в порядке. Сказал, что приедет повидаться с сыном завтра днем.

По мне, пусть бы он больше не появлялся!

– Что у вас случилось, Лера? Снова сердце? Тебе стало плохо, да? Это он тебя так довел?

– Со мной все хорошо, мам, – заверила я ее. – Переволновалась.

Сердце у меня болело, но совсем по другому поводу. Оказывается, лучшая подруга не просто хотела, чтобы я узнала об их связи с Олегом, она хотела избавиться от соперницы раз и навсегда. Но сейчас меня интересовали другие вопросы: Олег до сих пор с Миланой? И если да, то какое право он имел требовать от меня исключительной чистоплотности в отношениях с противоположным полом? Могла ли я в таком случае потребовать от бывшего мужа того же? Потому что, если соглашусь и перееду в Москву, мне противно будет видеть Милану каждый раз, как и слышать о ней. Мы с Олегом в равнозначных родительских правах. Или он думал, что я безропотно буду выносить его неприязнь и позволю ему вешать на меня эти обидные ярлыки за мнимые измены? Нет!

– Я позвонила Сергею, извини… – мама похлопала по руке и смущенно улыбнулась.

– Мама! – я закатила глаза. – Зачем?

– Лера, я испугалась! Ну а что мне было делать? У меня кроме вас с Даней никого больше нет. Да и я не вечная. Мне важно, чтобы о тебе заботились и любили. А кто это будет – Олег, Сергей или другой мужчина – для меня не имеет никакого значения.

Посвящать маму во все, что услышала сегодня от бывшего мужа, было бы слишком жестоко с моей стороны, поэтому я приняла благоразумное решение промолчать. Достаточно того, что я переживала и лежала сейчас на диване в гостиной с жуткой головной болью. Как мать, я все понимала и поддерживала каждое ее слово, потому что мне тоже было важно, чтобы Даню любили и заботились о нем. И желательно не только на словах. Или Олег одними приказами собирался показывать свои чувства к сыну? И какие могли быть чувства, когда он видел его всего один раз?

– Где Даня? – тихо спросила я и схватилась за виски, ощущая в них сильную и неприятную пульсацию.

– С соседкой. Я позвала Машу. Они сейчас на кухне, а я только что проводила врача.

Ту самую соседку, которая дала пустышку моего сына бывшему мужу? Я еще выскажу Марье Петровне, что она поступила крайне некрасиво.

– Принеси, пожалуйста, воды и телефон. Позвоню Сергею и успокою его. Он, наверное, уже и билеты купил во Владимир…

До Сергея я дозвонилась сразу, хотя в будние дни он редко подходил к телефону, потому что находился на операциях. Но сейчас ответил.

– Лера! Ну наконец-то! Я ждал звонка. Твоя мама позвонила мне час назад, и я места не находил все это время. Что случилось? Как ты себя чувствуешь?

– Все нормально, Сергей. Правда… Я просто немного переволновалась.

– Были причины?

– Да, – коротко и уверенно ответила я. – Но это не телефонный разговор.

Как же тяжело давались последние дни. И еще неизвестно, как Сергей ко всему отнесется. Что, если передумает помогать и примет решение уйти?

– В общем, так. Я приеду послезавтра. Постараюсь, по крайней мере. Заберу вас с сыном, и поедем в Иваново. Поживу пока с вами, ты не против? А сам займусь продажей квартиры и подготовкой к переезду. Формальностей много, но я все беру на себя.

– Ты ведь давал мне время подумать… – недоуменно прошептала я.

– В Москве специалисты хорошие, медицина. Жизнь лучше. О чем думать? Сама ты не решишься. Поэтому я пока все решил за нас.

Впервые за долгое время я подумала о том, что хочу воспользоваться деньгами, которые оставил мне Олег. Ведь до сегодняшнего дня я полагала, что этой крупной суммой, которую он перевел мне на счет в день развода, хотел показать, как я виновата перед ним. Так часто я говорила ему о том, что хочу состояться в жизни не только как жена и мать его детей, но и как профессионал своего дела, чтобы зарабатывать деньги и строить карьеру. Теперь я понимала истинный смысл всех его слов и поступков… Он действительно считал меня виноватой, но только не в том, что я предпочитала семейному уюту рабочее кресло.

Как же мне хотелось бросить все и улететь с Даней в неизвестном направлении, чтобы не чувствовать этой тяжести внутри.

Поговорив с Сергеем, я приняла лекарства и еще какое-то время лежала в гостиной одна, а затем поднялась на ноги и остаток вечера, как и обычно, провела в заботах о сыне. Но теперь я не переставала думать об Олеге и его завтрашнем визите. Когда он уже нанесет мне контрольный выстрел? Ведь, очевидно, что разбираться он ни в чем не будет. Да и с кем? С Миланой, которая снова меня оболжет? И почему только Олегу было позволительно выставлять мне условия и ультиматумы? А разве я не имела на это права?

9

– Перестань дергаться от каждого звука, – строго заметила мама, когда я услышала, как в подъезде на нашем этаже остановился лифт и, вздрогнув, замерла с ложкой в руке.

Мы сидели на кухне, я кормила ребенка. Точнее, пыталась его накормить. Даня все утро капризничал, и я уже с ног сбилась, чем бы его развлечь, чтобы он не плакал. Эти зубы не давали нам покоя который день.

– Давай я, – мама взяла у меня ложку, а я подошла к окну.

Погода сегодня стояла солнечная и теплая. Возможно, малыш с радостью пойдет погулять? Заодно и я отвлекусь от этого ожидания, когда Олег снова появится на пороге нашей квартиры.

У дома остановился внедорожник, тот самый, который я вчера заприметила, и мое сердце пропустило удар, а я ощутила новый виток волнения в районе солнечного сплетения. Нам и в самом деле следовало о чем-то уже договориться с Олегом, обсудить, например, график его посещений, потому что дергаться каждый раз при его появлении – это слишком. И с Сергеем тоже предстояло поговорить. Как только он вернется, я расскажу ему об Олеге, а там пусть он сам принимает решение: нужны мы ему, такие проблемные, или нет. Если решит уйти и отказаться – я все пойму.

Я снова вздрогнула, когда послышался стук в дверь.

– Это Олег. Я открою, – сказала маме абсолютно спокойным голосом и направилась в прихожую.

Несколько мгновений я стояла у двери, прежде чем открыть замки и впустить его на порог. Глубоко вдохнула и напомнила себе, что нельзя так реагировать на человека, разрушившего мою жизнь. Прошлое должно оставаться в прошлом.

– Почему не спрашиваешь, кто пришел? – прозвучало вместо приветствия, и он уверенно переступил порог квартиры.

– Увидела твою машину в окно, – я мельком взглянула в его лицо. В глубине черных глаз по-прежнему плескались холод и презрение.

– Я приехал повидаться с сыном. Погода сегодня хорошая, мы бы могли с ним погулять.

– Как часто ты планируешь теперь приходить? Или будешь выжидать момента, когда его выкрасть? – с вызовом спросила я.

– Никого похищать в мои планы не входит, Лера. По крайней мере поодиночке, – он слабо приподнял уголок рта, заметив, как я пронзила его ненавистным взглядом. – Но ты поедешь в итоге в Москву сама и по доброй воле, – в голосе было все то же пугающее равнодушие.

Я проигнорировала слова Олега, дав себе обещание, что не буду больше так нервничать, как вчера.

– Я не отпущу вас одних, имей в виду. Он совсем маленький, а ты не умеешь обращаться с детьми.

Хотя откуда я могла знать, умеет он или нет? Может, у него еще появились дети за этот срок, пока мы были в разводе? Я ведь не интересовалась его жизнью.

– Проходи. Мой руки. С немытыми руками к ребенку не подпущу. Ему не нужны никакие инфекции и бактерии. У него сейчас такой период, когда он все тащит в рот.

Олег молча направился в ванную и вышел из нее спустя пять минут.

Остановился в дверном проеме на кухню и смотрел, как мама кормила нашего с ним сына с ложечки. Коротко поздоровался с ней и сосредоточил внимание на ребенке. Наблюдал за ним с такой жадностью, словно ему и впрямь было важно видеть его и общаться с ним.

Даня покушал, я одела его в теплые вещи, и все втроем мы вышли на улицу. Олег держал его на руках, а я шла позади и наблюдала за ними, отмечая про себя, что он действительно хотел общаться с сыном, если приехал, наплевав на изменщицу-жену.

– Вечером мой водитель заедет за тобой. Мы обсудим все вопросы, которые не успели прояснить. Торопить вас с переездом в Москву я не буду, дам время.

– Я не поеду с твоим водителем никуда.

– А я не собираюсь говорить с тобой на улице. Сейчас я приехал к сыну. И хочу провести это время с ним, а не выяснять отношения. Разговор будет тяжелым, Лера.

Отнекиваться и говорить, что эта встреча нам не нужна, глупо. Разговор был необходим. А вот чем он закончится – это большой вопрос. Надеюсь, не моей госпитализацией.

– Хорошо, – спокойно ответила я. – Нейтральная территория. Кафе «Абажур» на Княгинской. Я буду готова к семи.

На людях он не позволит себе общаться со мной грубо и резко. А я больше ничего не хотела слышать о том, что это я виновата в разрушенном браке и надеждах Олега.

– Вот и отлично, Валерия, – он коротко кивнул. – Ты никогда не была истеричкой, надеюсь, что за два года ничего не изменилось хотя бы в этом плане.

– Нет, Олег. Изменилось очень многое. Теперь мне все равно, чей ты. Как и тебе наплевать на мои чувства. В голове не укладывается, что ты так мог поступить с нами…

– Что он любит? – спросил Олег, резко переведя разговор в другое русло, когда сын в пятый раз подбежал к качелям.

– Если из еды, то обожает макароны по-флотски. А на улице… Ты и так все видишь, – я не смогла сдержать улыбки, смотря, как Олег возился с малышом.

Какое-то время они не обращали на меня внимания, а я наблюдала за ними.

– Твоя мать показала мне вчера выписки и заключения после той операции на сердце. Я сфотографировал их и отправил в клинику в Москву одному хорошему врачу. Почему ты мне не сообщила, что у тебя серьезные проблемы с сердцем, перед операцией? Да, я обрубил все связи, но, как видишь, ради ребенка сейчас здесь. Ведь был риск, что все закончится не так благополучно. Почему ты ничего мне не сказала? Кто оплатил операцию?

– Ты бы в любом случае узнал. Будь благополучный исход операции или не очень.

Олег, сузив глаза, посмотрел на меня.

– Ты ведь столько всего знаешь о моей жизни, чего не знала я… Удивительно, что не выяснил, кто оплатил мне операцию. Кстати, откуда ты узнал про ребенка? – этот вопрос мучил меня уже долгое время. – Муратов перед смертью сказал, что я родила мальчика, а он не очень-то на него похож? – я рассмеялась, смотря цинично-снисходительным взглядом в лицо Олега.

– Его предположение оказалось неверным, – холодно произнес он.

– Мне мерзко даже слушать это все! – я подошла к сыну и взяла его на руки. – Еще десять минут, и мы заходим домой. На сегодня достаточно прогулок.

Олег отошел в сторону, пропуская нас вперед.

– Я не заставлял тебя молчать о ребенке столько времени. Ты сама пошла по этому пути. И кажется, тебя все устраивало до моего появления? То есть, по-твоему, лучше умереть, чем признаться мне, что я стал отцом? И ты мне говоришь, что не преследовала цели мне мстить? Тогда что это, Валерия? Гордыня? Эгоизм? Желание принимать решение, руководствуясь лишь тем, как будет лучше для тебя одной?

Я замерла на месте и обернулась, впиваясь в лицо Олега напряженным взглядом.

– Вот только он такой же мой сын, как и твой. И я бы не отказался от него, приди ты и скажи все как есть. На кого ты его записала? Надеюсь, хватило ума не поставить прочерк в графе «отец»?

Так хотелось сказать, что на Муратова записала, но я сдержала себя. На взаимных претензиях и бесконечных упреках диалога не построить.

– На тебя записала. Но взывать меня к совести не имеет никакого смысла, Олег. А тем более говорить, что я сделала правильно, а что нет. Мне до сих пор больно видеть тебя и даже разговаривать с тобой. А ты нисколько не упрощаешь мне задачу, чтобы я смогла взять себя в руки и нормально с тобой поговорить.

– Лера, – его взгляд впервые за все время наших встреч потеплел. Но ровно на секунду. – Создается впечатление, что ты сама не знаешь, чего хочешь. Не боишься в итоге остаться именно с тем, чего точно не хочешь?

– Намекаешь на то, что придется вернуться к человеку, который превратился в бесчувственное чудовище?

Олег ничего не ответил. Помог зайти нам с сыном в подъезд, но дальше не пошел. Тем лучше для него, потому что любезничать с ним я не собиралась, как и доказывать с пеной у рта, что ни в чем перед ним не виновата. Если уж хочет считать меня любовницей Муратова, пусть считает. Мне от этого ни холодно ни жарко.

– Машина будет в семь, – напомнил он, а я зашла с Даней в лифт и даже не обернулась.

10

Я не планировала в эту поездку к маме выходить в свет или с кем-то видеться. По одной простой причине: подруг у меня здесь не было, лишь одноклассники и одногруппники, но ни с кем из них мы не сблизились до такой степени, чтобы пронести дружбу через время, а потом встречаться и рассказывать друг другу о событиях, произошедших в наших жизнях.