Горький аромат фиалок. Роман. Том третий
Аликеев посидел, немного раздумывая, затем сказал:
– Хорошо, поговори с ней сам. Только не переусердствуй. Если что случится с ней, я первый попаду под подозрение, – я слишком засветился с сестрами.
– Нет, никаких трупов не будет, – поспешил успокоить босса Бекхан, – Просто объясню доходчиво, что никому не позволю играть с собой.
Бекхан заметил, что его последние слова не совсем понравились Аликееву. И поспешил перевести разговор на Зайру, чтобы сгладить ситуацию.
– Талгат Мухамеджанович, я хочу поблагодарить вас. Зайра рассказала о вашем решении помочь ей с открытием магазина. Она так мечтала о собственном деле.
Аликеев отвел глаза. На его лице блуждала непонятная улыбка. Эта девушка сумела вскружить ему голову. Видавшее виды сердце босса таяло, когда появлялась эта стройная красавица, только-только распустившая все свои бутоны. Когда она заговаривала с ним с миловидной улыбкой на своем одухотворенном лице, это сердце замирало, и босс не знал, что делать с ним. Он думал о том, что на пороге старости к нему пожаловала еще одна, очевидно, самая последняя любовь. И теперь он готов бросить к ногам этой любви все, чем владел, – что там какой-то магазин!
Но он понимал, что трудно будет заслужить любовь этой красавицы. Уважение – да, признательность… но любовь! Он с завистью думал о Бекхане – как легко завоевал он сердце этой Виолетты Ким? И Аликеев понимал, что на пути к Зайре стоит ее отец. Как он бьется за своего сына?! А уж за дочь…
Что будет, если он узнает, что босс ухлестывает за его дочерью? Может быть, уже о чем-то догадывается? Ведь он очень проницателен и наблюдателен. А что, если попросить у него ее руку? Он может отказать? Вряд ли. Но нельзя спешить – сначала нужно подготовить Зайру. Ведь она может упереться. Нет, в таких делах спешка ни к чему. Пусть откроет свой магазин, начнет купаться в деньгах; ведь они способны развратить кого угодно. Да и Бекхан – он может затаить обиду. Даром что сам собирается жениться на девушке, годящейся ему в дочери.
– Не стоит благодарить меня, – сказал Аликеев, – Зайра – способная девушка. И у нее есть опыт в торговле. Я и подумал – а почему не помочь применить эти способности? Ведь мы с тобой друзья. Не так ли?
Бекхан поспешил заверить, что это так. Он вспомнил недавний разговор с дочерью. Бекхан вернулся домой, и его встретила Зайра. Ее лицо сияло.
– Папа, я хочу открыть свой магазин, – сказала она, не в силах дождаться, пока отец разденется и снимет обувь.
– Да?! – отозвался Бекхан, снимая мокрые туфли и ставя их на батарею – сушиться. Затем прошел в гостиную и добавил:
– Это хорошо. Но, придется немного подождать – сейчас свободных денег нет. Майра затеяла строить пекарню.
– Нет, мне денег не надо. Талгат Мухамеджанович обещал ссудить деньгами. И здание строить не нужно – Талгат Мухамеджанович отдает в аренду бывшую химчистку. С последующим выкупом. Оказывается, Талгат Мухамеджанович выкупил ее несколько лет назад, и с тех пор здание пустовало.
– Вот как! – Бекхан был неприятно удивлен. Чего это Аликеев так расщедрился?
– И под какие проценты он дает ссуду?
– Ни под какие. Талгат Мухамеджанович сказал, что не будет наживаться за мой счет. И чтобы я не думала о долге. «Вернешь, когда-нибудь, – сказал он, – Когда разбогатеешь». Талгат Мухамеджанович говорит, что не может смотреть спокойно на то, как дочь его друга мокнет под дождем на рынке. Талгат Мухамеджанович обещал помочь с внутренней отделкой. И с оборудованием. Так что мне остается только оформить все и привезти товар. Талгат Мухамеджанович сделает мне визы, и я сама поеду в Китай за товаром. И в Турцию. Представляешь папа? Я поеду в Стамбул! А ведь я никогда не думала, что когда-нибудь смогу побывать за границей. И все благодаря тебе. У тебя отличные друзья!
Зайра еще долго рассказывала с увлечением о своем будущем деле, а Бекхан думал:
«Не слишком ли часто повторяет она его имя? „Талгат Мухамеджанович, да Талгат Мухамеджанович!“ И с какой теплотой она произносит эти слова! И когда это они встречались? Не наложил ли Аликеев свою лапу на нее?»
Бекхан вспомнил, как смотрел босс на Зайру в день ее именин. И как прижимал к себе, танцуя с ней. Босс заманивает ее этим магазином. Зайра что – словно ребенок, тянется к тем, кто угощает сладостями и дарит красивые игрушки. Она и не заметит, как окажется в его объятиях.
Бекхан представил дочку обнаженной, прижимающейся, как Марина, к Аликееву, и как тот похлопывает игриво по ее попке. Бекхан затряс головой, отгоняя видение. Он огляделся – Аликеев допивал свой коктейль. «Ладно, помогай, – сказал про себя Бекхан, – Пока. Магазин нам не помешает. А что касается твоих намерений – я буду держать ухо востро. И не остановлюсь ни перед чем; дочку я тебе в обиду не дам. Так же, как и сына. И Карину эту я поставлю на место. Да, трупа не будет. Может быть».
Эти мысли прервал Аликеев. Заговорил, отставляя пустой стакан:
– Я зачем вызвал тебя. Вчера был задержан транспорт с героином. Курьеры допустили оплошность – недобросовестно спрятали товар. Понадеялись на «авось», ведь до сих пор не было провалов. Они сидят в столице, но я до сих пор не знаю, где именно.
Бекхан сделал озабоченное лицо – босс продолжал:
– Товар пропал – его сожгли. Ко мне приезжал наш человек из столичного ДВД. Он ничего не смог сделать. И ребята наши попали конкретно. Даже не знаю, стоит ли даже пытаться их выручать. Они слишком засветились.
Бекхан вспомнил свое заключение в «каменном мешке». Тогда все было инициировано боссом. Все эти ребята Аликеева, и Бекхан в их числе, рискуют каждую минуту своими жизнями и свободой ради своего босса, а он сидит и раздумывает – выручать их или нет?
«Вот сволочь!», – выругался Бекхан про себя. А вслух сказал:
– Надо бы вытащить. Конечно, они виноваты. Но и разбрасываться людьми не стоит. Это опытные ребята. А что до оплошности – с кем не бывает? Зато этот случай будет им хорошим уроком.
Аликеев хмыкнул. Легко сказать: «Надо вытащить». Бекхан и впрямь считает своего босса всесильным? Да, конечно, он многое может. Попади эти «опытные» болваны в местное УВД – не было бы проблем. Но, столичное ДВД – это тебе не хухры-мухры. И КНБ к тому же задействовано. Тут требуется великая осторожность. Как бы самому не загреметь! Да и бабки за освобождение придется выложить немалые. Товар завалили, а это не один миллион убытка. А теперь выложи еще за них самих.
Но Бекхан прав – где потом взять курьеров? Они на дороге не валяются. Эти-то хоть знают все ходы – выходы.
– Ладно, что-нибудь придумаем, – бросил он и приступил к тому, для чего собственно и вызывал Бекхана, – А пока тебе придется съездить на дальнюю границу.
И видя, как поскучнело лицо у него, успокоил:
– Только пару раз. Пока я буду вызволять тех ребят. Пойми – нужно быстро доставить товар. Я не могу держать наших клиентов на голодном пайке.
Бекхан кивнул боссу, не поднимая головы. Что он может сделать? Разве может он отказаться? Но и согласиться – а не загремит ли он вослед тем парням в подземелья КНБ?
После ухода Бекхана Аликеев отправился на другой конец города – в пригород, под названием «Собачья слобода». Никто уже не знал, почему так называется этот поселок, возможно, когда-то здесь разводили породистых собак, а возможно, просто здесь жил какой-нибудь богач с охотничьей сворой. Теперь тут можно увидеть лишь дворняжек или беспризорных собак.
В Собачьей слободе жила одна женщина, колдунья и ворожея. Ее адрес Аликееву дала Жакен. Жакен раньше была женой одного подчиненного Аликеева – Ардака. Тогда она была молода и красива. Сегодняшний босс тогда еще не был, ни богатым, ни могущественным. Но был начальником пусть и маленького, но денежного учреждения. И уже обзавелся кое-какими связями. И сумел при содействии районного прокурора сфабриковать дело против Ардака. Ардак тогда работал бухгалтером под началом Аликеева. Он был обвинен в хищении социалистической собственности. В особо крупных размерах. И загремел на двадцать лет. Аликеев просил своих друзей подвести его под «вышку», но времена тогда несколько смягчились, поэтому вышестоящий суд заменил расстрельный приговор нижестоящего на тюремный срок по апелляции.
Аликеев вынудил Жакен сожительствовать с ним, с помощью «кнута и пряника» – он, с одной стороны, угрожал и ее отправить за супругом, а с другой, обещал вытащить Ардака из зоны на вольное поселение или на «химию», на крайний случай. Жакен согласилась – она тоже работала бухгалтером в другом учреждении и понимала, что Аликееву ничего не стоит сфабриковать дело и против нее. Она не могла оставить своих маленьких дочек сиротами при живых родителях. Тумар и Лиза не были дочерьми Аликеева, хотя они не знали ничего о своем настоящем отце.
Теперь Жакен постарела и не прельщала босса мафии. Теперь его сердцем овладела другая юная красавица. И Аликеев пообещал Жакен вытащить Ардака и отпустить ее с миром. Он даже обещал вознаградить ее за долготерпение и обеспечить ее и ее несчастного мужа на всю оставшуюся жизнь. О будущем своих дочерей Жакен могла не тревожиться – к чести Аликеева, он принял их в свое время, как своих. А свои дети у него так и не появились.
Недавно между ней и Аликеевым состоялся серьезный разговор. Нужно сказать, что босс редко разговаривал с ней в последние годы. И редко оставался с ней наедине. Они уже давно не спали вместе. Аликееву хватало девочек по вызову. Но тут он сам уединился с Жакен и завел разговор.
– Жакен, ты хочешь вернуться к Ардаку? – спросил он. Этот вопрос застал женщину, уже потерявшую всякую надежду когда-нибудь увидеть своего мужа живым, врасплох. Дело в том, что по истечении срока по первому приговору Ардак «заработал» другой срок. К тому времени Аликеев стал могущественным человеком, и ему ничего не стоило подстроить драку с поножовщиной в той зоне, где отбывал наказание Ардак.
В той драке погиб заключенный. Ардак не участвовал в ней, но нож с запекшейся кровью был подброшен под его матрац и он был признан убийцей. Теперь Жакен понимала, что муж закончит свои дни там, за решеткой. Поэтому понятно, как взволновал ее вопрос Аликеева.
– Как – вернуться? – сказала она еле слышно. Ее горло сжало спазмой.
– Просто. Я освобожу его и отпущу тебя к нему. Ты хочешь этого?
Жакен молчала. Хочет ли она этого? Она уже не знает. И хочет ли этого Ардак? Знает ли он о том, с кем она жила все эти годы? И с кем делила постель? Ведь он догадывается, очевидно, кто засадил его за решетку.
Но вернется она к нему или нет, а Ардака нужно бы освободить. И Жакен взглянула на босса.
– Что я должна сделать?
Аликеев усмехнулся. Жакен достаточно изучила его и знает, что он ничего не делает просто так.
– Мне нужна Зайра, – прямо сказал он, – И ты мне поможешь заполучить ее.
Жакен изменилась в лице. «Бедная девочка!» Зайра повторит судьбу самой Жакен. Вначале будет любовницей. Но это продлится недолго, пока она не наскучит боссу. А потом? Потом долгие годы ежедневного рабства. И холодные ночи в одинокой постели. И слезы, слезы, слезы…
Но у Жакен нет выбора. Может ли она отказаться? Нет. И Ардак тут ни при чем. Хотя, может быть, и при чем. Ведь он достаточно настрадался. А Зайра? Что ж, ей просто не повезло. Она имела несчастье оказаться на пути этого сластолюбца. Ее отец имел неосторожность связаться с этим монстром с человечной улыбкой и благообразным лицом. И откажись Жакен от содействия Аликееву, это ничего не изменит – босс все равно заполучит эту юную красавицу в свою постель.
– Хорошо, – сказала Жакен, – Что от меня требуется?
– Как можно сделать, чтобы Зайра согласилась стать моей женой?
Жакен пожала плечами. Зачем ему согласие этой девушки? Ему нужна ее любовь? Но отдает ли отчет тому, что представляет собой он сам? Почему он не затащит Зайру в постель и, угрожая и одаривая своей милостью, не вынудит стать наложницей?
– Тебе нужна ее любовь? – сказала она.
Аликеев вновь усмехнулся. Жакен отлично понимает его.
– Да. Я не хочу добиваться ее силой. Я хочу, чтобы она сама отдалась мне. Ты можешь что-нибудь придумать?
Минуту помолчав, Жакен заговорила:
– Я знаю одну ворожею, которая, возможно, поможет тебе.
Аликеев заинтересованно придвинулся к ней.
– Что за ворожея? Где она живет?
– В Собачьей слободе.
– Откуда ты ее знаешь?
Жакен отвела глаза. И вздохнула. Что теперь скрывать – нужно рассказать.
– Я ходила к ней – гадать.
– Когда?
– Давно. Когда у Ардака заканчивался первый срок. Я хотела узнать, что будет со всеми нами.
– И что тебе нагадала та ворожея?
– Она сказала, что ему еще придется посидеть. Но…
Жакен замолчала. Аликеев не отрывал от нее глаз. Потом не выдержал, спросил:
– Что – «но»?
– Она сказала, что, в конце концов, мы с ним соединимся.
Аликеев откинулся на спинку кресла.
А эта ворожея чего-то стоит. Как она могла предугадать, что Ардаку придется еще посидеть? Или то, что Аликееву когда-нибудь придет мысль отпустить Жакен? И он вновь наклонился к Жакен.
– Ты думаешь, – эта ворожея может мне погадать насчет Зайры?
– Да. И не только это. Такие женщины способны на многое. Может быть, она сможет заворожить Зайру.
Ага! Вот это-то ему и нужно. Аликеев сказал быстро:
– Как ее зовут? Ты знаешь ее адрес?
– Зовут ее Роксана. А адрес… я не помню его. Но найти ее просто. Я могу показать тебе ее дом, но возможно она там уже не живет. Во всяком случае, там, в Собачьей слободе, ее все знают.
И вот Аликеев сидит перед этой женщиной и ждет, что она скажет.
– Я смогу заворожить ту девушку, – сказала она, глядя с неприязнью на клиента. Но это будет стоить денег. Больших денег. Такие дела – самое трудное.
– Можете об этом не беспокоиться – у меня их хватает. За любовь этой девушки я отдам все свое состояние.
Ворожея усмехнулась.
– Я не могу обещать тебе ее любви. Любовь – это такая штука… тут никакая ворожба не поможет. Но я сделаю так, что она отдастся тебе без сопротивления. Если этого недостаточно, то можешь обратиться к кому-нибудь другому.
– Хорошо, я согласен. Что от меня требуется?
– Привези ее ко мне.
– Сюда? – Аликеев невольно огляделся. Под каким предлогом он затащит сюда Зайру?
– Да. Я не работаю на выезде.
– Но вряд ли та девушка согласится приехать. Что я ей скажу?
– А это уже твои проблемы.
6
Подошло время призыва, и Шокан получил повестку. И всего одни сутки на сборы и проводы. Он оббегал своих бывших одноклассников из двух школ. Собралась внушительная компания. Девчонки помогали маме Шокана и Анаре готовить блюда, парни позаботились о выпивке и музыке. Все уже перезнакомились; бывшие ученики из разных школ рассказывали о своих учителях.
– А Заманжол Ахметович придет? – спросил кто-то Шокана, – Ты его пригласил?
– Естественно! Как же я мог его не пригласить? Обещал прийти. Правда, Балжан Жасаровна не сможет – у них сейчас маленький ребенок.
– У них родился ребенок?! – удивилась Оля.
Шокан растерянно улыбался.
– Наверное, – сказал он, – Балжан Жасаровна так и сказала.
– Когда это она успела? – удивилась Катя, – Ведь вроде не была беременной.
– А что – она с тобой говорила об этом? – сострил Азамат.
– Да иди ты! – огрызнулась Катя, – По-твоему, я не могу отличить беременную от не беременной?
– И чем они отличаются? – Азамат продолжал дурачиться.
– Ребята, прекратите! Разве этично обсуждать такие дела? – пожурила их мама Шокана. Катя взглянула на Азамата с упреком, а он состроил рожицу.
– Да это все Азамат! – оправдывалась Катя, – Вечно встревает со своим идиотизмом.
– При чем тут я?! – воскликнул Азамат, – Ведь это ты начала.
И он произнес, передразнивая Катю: «Когда это она успела? Ведь вроде не была беременной».
Все захохотали. Катя покраснела. Она накинулась на Азамата и начала дубасить его своими пухлыми кулачками. Анара поспешила разнять их.
– Ладно, ладно! – просила она Катю, – Перестань. Вы оба хороши. Лучше расставляйте столы – все в сборе. Только Заманжола Ахметовича нет. Надо позвонить…
В этот момент в дверь постучали. Анара бросилась открывать.
– Заманжол Ахметович! – раздался в прихожей ее радостный голос, – Проходите. Вы пришли вовремя – мы собираемся накрывать столы.
Ребята начали наперебой здороваться со своим учителем, а Заманжол еле успевал отвечать на приветствия и пожимать протянутые руки. На его лице играла счастливая улыбка. Его усадили на самое почетное место. К нему подсел папа Шокана и начал расспрашивать о житье-бытье. Мама Шокана выглянула из кухни и поздоровалась.
– Поздравляю с пополнением в семье, – она говорила, обмахиваясь салфеткой, – Шокан сказал, что ваша супруга не сможет прийти – у вас маленький ребенок. Кого она родила – сына или дочь?
Заманжол улыбнулся смущенно. Он сказал:
– Спасибо, Жанна Елемисовна. Но Балжан никого не родила – мы усыновили мальчика из детдома.
Катя взглянула на Азамата с превосходством в глазах.
– Да, Катерина, ты оказалась права, – намеренно громко отозвался тот.
Заманжол обратил внимание на его слова.
– В чем оказалась права Катя? – спросил он.
Все переглянулись. Катя зарделась. Она молча показала Азамату кулак – тот намеревался что-то сказать Заманжолу Ахметовичу.
– Она сама знает, в чем, – Азамат решил пощадить свою бывшую одноклассницу, и она облегченно вздохнула.
– Да вы сделали доброе дело, – сказал папа Шокана, – Не каждый отважится в наше время завести даже своего ребенка.
Заманжол быстро взглянул на него.
– А мы не считаем Толегена чужим ребенком, – сказал он, и пояснил, – Так зовут нашего мальчика.
– Простите – я не то хотел сказать, – папа Шокана смутился. И поспешил перевести разговор на другую тему:
– Вас еще не восстановили в школе?
Ребята переглянулись. Об их поездке в столицу Заманжол Ахметович не знал. И теперь папа Шокана собирался открыть их маленькую тайну. Катя толкнула Азамата, мол, сделай что-нибудь. Тот вытаращился на нее, словно бы не понимая. Катя пыталась знаками объяснить, чего она от него хочет. Тем временем Заманжол Ахметович сказал:
– Нет. А почему вы решили, что меня должны восстановить?
– И никто не приезжал к вам из столицы? Из министерства?
Заманжол взглянул на собеседника с изумлением.
– Приезжал, – сказал он, – Но откуда вам это известно?
– Нет, мне ничего не известно. Просто хотел узнать, как отреагировало министерство образования.
– Что-то не пойму я вас, Каир Токсанбаевич. Как вы догадались, что сюда приезжал человек из министерства? Если вам ничего не известно?
– Но ведь за вас ходатайствовали ваши ученики.
Заманжол непонимающе оглядел присутствующих. Его ученики отводили глаза со смущением на лицах. До него начало что-то доходить. Он спросил:
– Какие ученики ходатайствовали за меня, Каир Токсанбаевич? И перед кем?
– Вы что – ничего не знаете? – теперь пришел черед удивиться папе Шокана, – Ведь наши ребята ездили в столицу, и их приняла сама министр образования. И обещала разобраться с вашим увольнением.
– Вот оно что! – воскликнул Заманжол, вновь оглядывая ребят. Те улыбались виновато.
– А я-то думал – чего это вдруг мной заинтересовалось министерство?
И пояснил:
– Недавно приезжал заместитель министра образования. Явился ко мне на станцию – я как раз разгружал вагон. Но разговора не получилось – очевидно, он до этого побывал в школе и побеседовал с Дарьей Захаровной. Она, конечно, постаралась обрисовать все в выгодном для себя свете. Вообще чувствовалось, что его визит к нам – мероприятие для галочки. Министр как-то должен отреагировать на обращение учеников – она посылает своего заместителя. А тот обязан поговорить с обеими сторонами – с Дарьей Захаровной и со мной. Чтобы со спокойной совестью отчитаться перед своим начальником. Теперь ребята могут ждать стандартной отписки из министерства, – мол, их учитель уволен правильно, все по закону. Конечно, на той отписке будет подпись министра и его печать – как положено.
Заманжол Ахметович заметил разочарование на лицах ребят и спохватился.
– Да вы не переживайте так, – сказал он с улыбкой, – Все нормально. Спасибо вам за участие в моих делах. Но вы должны знать, – добиться справедливости не очень легко. И думать, что одним визитом к министру можно достичь этого, просто наивно.
– Но ведь она обещала разобраться! – воскликнула Катя. А Оля грустно улыбнулась – она успела узнать о жизни немного больше своей сверстницы.
– Ну, она и разобралась – чего тебе еще надо? – сыронизировал Азамат, – Ведь она не обещала, что Заманжол Ахметович будет восстановлен.
– Ладно, ребята, оставим этот разговор, – сказал Заманжол Ахметович.
– Как это – оставить?! – не согласилась с ним Катя, – Мы не можем этого так оставить. Правда, ребята?
И она оглядела одноклассников. Те улыбались ей, не зная, что сказать.
– Ну что же вы все молчите? – не унималась Катя, – Что, – съездили один раз в столицу, и вышел весь запал? Слабо до конца добиваться справедливости?
– Но что мы можем еще сделать? – сказала Анара.
– Поговорим еще раз с Санией Калиевной. Не поможет – обратимся к президенту.
Ребята заулыбались недоверчиво.
– А чего – напросимся прямо к президенту. Неужели он не примет нас?
Заманжол с интересом оглядывал своих бывших учеников.
Анара пожала плечами. Мол, почему бы не напроситься?
Тут в разговор вступил Шокан. Он сказал:
– Правильно говорит Катя – нужно еще раз съездить в столицу. Жаль – я не смогу. Но, если что, звоните. Я помогу.
– Чем это ты сможешь помочь? – Анара взглянула на него с удивлением.
– Подам рапорт Главнокомандующему Вооруженными Силами.
– А при чем тут главнокомандующий?
– При том, что он и президент – это одно лицо.
– Да иди ты! – Анара засмеялась и вместе с ней засмеялись и остальные. Заманжол смотрел на своих веселящихся учеников и думал:
«Какие они все же славные! И ведь они добьются справедливости. Обязательно добьются!»
Мама Шокана выглянула из кухни и крикнула, перекрывая шум и смех:
– Девочки, давайте уставлять столы. Шокан, попроси гостей к столу.
Все поднялись со своих мест и начали, – кто усаживаться за стол, а кто – уставлять стол всякими яствами. Заманжол придвинулся к папе Шокана, освобождая место рядом, и только тут заметил маму Анары – все это время эта женщина просидела в углу незамеченная.
– Здравствуйте, – поздоровался он с ней. И добавил:
– Извините, я забыл ваше имя.
Вообще-то Заманжол не знал ее имени – он видел ее лишь однажды, когда подрались Азамат и Шокан, и Дарья Захаровна почему-то пригласила и маму Анары. Тогда она посидела молча и ушла.
– Мое имя – Зайнаб, – сказала мама Анары.
– А по отчеству?
Зайнаб смутилась. Она сказала:
– Зовите меня по имени – у меня нет отчества. У меня не было отца. И матери тоже. Я выросла в детдоме. И очень признательна вам, за то, что усыновили мальчика – вы подарили человеку отца. И когда ваш сын вырастет, он будет с гордостью произносить свое отчество.
И она улыбнулась. И эта улыбка совершенно преобразила казавшуюся невзрачной женщину.
«Вот на кого похожа Анара, – подумал Заманжол, – Она тоже преображается улыбаясь».
– Простите, но моей заслуги в том нет. Это Балжан, моя жена, решила усыновить Толегена, – сказал Заманжол смущенно.
Мама Шокана решила сгладить неловкость и сказала:
– Заманжол Ахметович, поздравьте нас – Шокан с Анарой поженились.
Все обернулись к ней.
– Да, я не шучу, – сказала она, – Они уже побывали в загсе и подали заявления. Вот только не успели зарегистрироваться. И сыграть свадьбу не успеем – Шокан завтра уезжает. Ну да ладно – отгуляем, когда вернется.
Все начали наперебой поздравлять Шокана и Анару. Азамат крикнул:
– Посадить жениха и невесту во главе стола. Сейчас сыграем малую свадьбу. А я буду дружкой.
– А я – подружкой! – подхватила его шутку Катя.
– Нет-нет, ты не годишься! – запротестовал Азамат, – Подружкой будет Оля.
Но Катя протиснулась к Анаре, и, схватив ее за руку, начала умолять:
– Анара, давай я буду твоей подружкой, а?
Та со смехом согласилась. Азамат начал отталкивать Катю от Анары, та отчаянно сопротивлялась. Началась возня, и все потонуло в шуме и смехе.
Когда все уже сидели за столом, предоставили произнести тост родителям Шокана. Отец говорил о том, чтобы его сын выполнил свой долг с честью, и вернулся из армии, не опозорив себя и своих родителей. Мама Шокана поднялась со своего места, но не смогла сказать ничего – расплакалась. Все начали успокаивать ее. Шокан сказал:
– Мама, не плачь – не на войну же я ухожу. Ты и не заметишь, как пролетят эти два года.