Перед дамой, кстати, – тоже пузатый стакан обнаруживается.
Со льдом.
– И опыт, – цитирую, – сын ошибок трудных. Ничего, в принципе, особенного. С трезвыми было бы сложнее.
Принюхиваюсь, кстати, к напитку.
О, боги, мать!
– Слава! Сколько раз тебе можно говорить, что я не пью бурбон! Ты бы хоть из уважения, что ли, запоминал, да…
Славян равнодушно жмет плечами.
– Да вас хрен упомнишь, – говорит. – Один одно не пьет, другой другое. Не кипятись, Валерьяныч. Сейчас перезакажем.
Алёна тихо смеется.
Хороша стерва, ничего не скажешь, конечно.
Да…
…Славян тем временем идет к стойке, о чем-то договаривается с колдующим там то ли барменом, то ли официантом.
Возвращается с виски, кстати.
– Вот, – гордится. – Ирландский, как ты любишь. Извини, действительно что-то выехал, да. А этого у него последняя бутылка осталась…
– Славочка! – выгибает брови вверх немилосердный Глеб. – И эта последняя бутылка до сих не у нас на столе?! Не узнаю вас в гриме!
Алёна – уже откровенно заливисто хохочет.
Цель достигнута.
Самцы начали поднимать хвосты и распушать перья.
Ад, конечно…
…Славян исчезает во второй раз и возвращается уже с бутылкой. Виски, кстати, смотрю, – вполне себе даже и не рядовой.
Отличный торфяной сорт.
– Он по секрету сказал, – угадывает мои мысли, кивая в сторону официанта, Славка, – это его трофей. Мужик какой-то забыл, когда в Москву из Мурманска ехали. Сколько стоит, не знает, продает по цене «Джеймисона». Берем?
Ха!
Мы с Глебом только переглядываемся – он тоже временами против доброго торфяного молта не возражает.
Разбирается, так сказать.
Еще бы…
– Конечно, берем! – офигеваю от глубины поставленного вопроса. – Тут в другом небольшая проблемка: надо формат менять.
– В смысле?! – удивляется Славка.
Ларин со вздохом хмыкает:
– Да ничего сложного, Славик, – улыбается. – Тащи-ка сюда этого бойца трофейной команды…
…Через пять минут у нас на столике красовались в отдельных вазочках зеленые оливки и черные маслины на косточках, ведерко со льдом для желающих портить напиток льдом, бутылка отличной французской (откуда такое в рядовом вагоне-ресторане пусть и «фирменного» поезда?!) водой без газа для желающих портить напиток водой, еще одно ведерко с охлаждающейся бутылкой неплохого крымского брюта (ну, с этим-то сейчас, после «присоединения», думаю, попроще), вазочки со сливочным маслом и красной икрой, а совершенно обалдевший от внезапного раскрытия своей собственной сущности «бармен-официант» вовсю жарил на кухне, естественно, наглухо отсутствующие в меню тосты из черного хлеба «с тертым чесноком и сыром, только не пережаривай».
Я ж говорю, – стол Глеб Ларин, если относится к этому серьезно, – не доверяет вообще никому.
Обстоятельный, так сказать, человек.
И, если надо, – очень-очень убедительный.
Такой вот особый талант…
– Хм, – глотку вискаря, сделанному леди, позавидовал бы иной портовый грузчик, что называется. – Ребят, а вы кто такие?! Я сначала решила, что какие-то коммерсы средней руки. Потом, когда вы по дороге сюда тех морячков быстренько положили, – что вы какой-то спецназ. А сейчас вот даже и не знаю, что и думать…
Мы переглядываемся.
Прямо как в той известной телевикторине: кто отвечать будет?
Звонок другу?!
Нда…
…Ну, вот что тут сказать?!
– В данной конкретной ситуации и в данный конкретный момент времени, – вздыхаю. – Мы обычные рыбаки. Можно сказать, спортсмены своего рода, которые, кстати, усиленно нарушают режим и вторые сутки квасят уже, вместо того чтобы к рыбалке готовиться…
– Так-таки и обычные? – провоцирует.
Но тут уже меня хрен так просто возьмешь…
– Ну, – жму плечами, – может, и не совсем обычные. Но все-таки рыбаки…
– Угу, – делает еще один вполне себе уважительного размера глоток, – а чем всё остальное время занимаетесь, разумеется, военная тайна.
И, – так, довольно мелодично, – насвистывает одну известную мелодию.
Ах ты, думаю, стерва малолетняя…
– Нет, – улыбаюсь. – Эта «опасная и трудная служба», если я что-то еще в этой жизни понимаю, сейчас как раз в вашем, Алён, купе довольно мирно посапывает. А мы – люди сугубо мирных, гражданских профессий. Я вот, к примеру, старший по возрасту в этой веселой компании, а по профессии журналист. Глебушка у нас по возрасту средненький, он по финансовой части пошел. Ну, а Славик, тут вы угадали, действительно «коммерсант средней руки», туризмом занимается.
Мужики тихо ржут.
Оценили, значит.
И ведь что характерно – вообще ни разу не соврал…
…Алёна, гляжу, кстати, тоже потихоньку хихикает.
А вот это ты молодец, девочка, думаю.
Умеешь держать удар…
– Тот, который «опасна и трудна», кстати, – хлопает ресницами, – это мой муж. А второй, Гена, это мой брат. Двоюродный. Я их уговорила с собой на рыбалку взять, никогда на Севере не была…
…Так-так-так, думаю.
Муж и брат.
Что-то в этой шараде не клеится.
Ладно, позже разберемся.
Если понадобится, разумеется.
Пока вот – совершенно избыточные знания, мне отчего-то так кажется.
Хотя – это с какой стороны посмотреть…
– А вы, кстати, женаты, мальчики? Или как?
…Та-та-та-та-та-та-та.
Ой, ты моя умница…
– Лично я, – говорю, – женат. Может, и не всегда счастливо, ибо характеры у обоих не дай Бог. Но давно и прочно. А что?
Жмет плечиками.
– Да ничего, – подставляет стакан Славяну, который послушно льет туда виски. – Так, интересно просто…
…Внезапно чувствую, что очень хочется курить.
А ведь и не ретируешься, по такому-то разговору.
Слишком будет похоже на слив.
Хорошо, Глебушка выручил.
– Я тоже женат, – говорит спокойно и тоже подставляет Славка бокал.
Я, кстати, присоединяюсь.
Делаю глоток, демонстративно достаю сигареты из сумки.
Теперь можно…
…Когда ухожу, слышу, как что-то бормочет Славка.
Алёна и Глебушка смеются.
Ситуация, кажется, разряжается.
Ну и хорошо…
…В тамбуре было светло и прохладно.
Одиночество и стук колес.
И, кстати, – опять дождь за окном: косые росчерки по стеклу, люди в плащах и капюшонах на редких карельских полустанках и переездах с яркими, чистенькими от дождя красно-белыми шлагбаумами на фоне темного, мрачноватого леса.
Реки.
Речки.
Речушки.
Мосты со стремительным течением воды за лесом стальных ферм.
Хорошо…
…Сигарета закончилась как-то чересчур быстро, я подумал и закурил следующую.
Так.
Что мы имеем.
А имеем мы мутную историю с не менее мутными попутчиками, которые, есть такое пока что подозрение, могут оказаться с нами не только в одном поезде, но и в одном лагере на реке. С учетом того впечатления, которое, как выясняется, замужняя и вполне себе даже раскованная девушка Алёна производит даже на не изголодавшихся еще покуда за время пребывания в тайге мужиков, мне даже страшно себе представить, как будет искрить на реке и в лесу на пятый, допустим, день экспедиции.
Ладно.
Может – я еще и слишком рано гоню.
Может – они еще и мимо.
Да и вообще, проблемы надо решать по мере их поступления, а не вертеть в голове, пока еще ничего даже и не началось.
Я вздохнул, потушил окурок и отправился обратно в вагон-ресторан, пить виски с друзьями и развлекать как-то уж слишком подозрительно рано заскучавшую девушку. Впрочем, эта девушка явно стоила того, чтобы ее немного поразвлекать…
Глава 14
…Когда мы в полседьмого утра вылезали в Кандалакше, там, естественно, шел дождь, а у меня отвратительно болела голова: «шлифовка» виски брютом была все-таки лишней. Вот ничего с собой поделать не могу, – и жену люблю, что сам прекрасно понимаю, как и то, что, в общем-то, мне ее во всех отношениях достаточно, а как вижу какую дерзкую юбку, – так сразу делаю стойку, как хорошая собака на зайца.
Видимо, инстинкт.
Выволок рюкзак с тубусами, помог вытащить холодильники, пообнимался, несмотря на мутную головную боль и вообще общее нехорошее состояние, с приехавшим нас лично встречать Санечкой, «егерем и директором в одном лице», отошел в сторону покурить.
На улице, несмотря на очень раннее утро, – стоял день.
Уже, кстати, который день стоял день.
Кольский полуостров все-таки, как-никак.
Полярный круг.
Лето.
Июнь…
…Выбросил сигарету в одинокую вокзальную урну, втянул изо всех сил в легкие стылый северный воздух.
Ну, – вот и приехали.
Здравствуйте, мои любимые севера.
Да…
…У вещей, тем временем, как выяснилось, шло братание.
Если это можно так выразиться: ибо главным предметом братания была Алёна.
Как я и боялся, она и ее спутники оказались нашими попутчиками не только в поезде: даже палатки в лагере стоять будут рядом, как с гордостью пояснил это братание и устроивший Санечка.
Ну да ладно.
Тут как в той сказке: жила-была девочка – сама, дура, виновата.
Так что не будем себе действовать на нервы и усложнять: в конце концов, я-то сюда в любом случае рыбу ловить приехал, а не разбираться в чьих-то хитросплетениях, особенно если они, сука, из Камасутры.
Я здесь для другого, совсем.
Воздухом дышать.
По речке бродить.
Водку пить, в конце-то концов, – отстаньте, – на фоне любимой северной природы да на свежем воздухе.
И вообще…
…Погрузились в машину довольно бодро, но душа все равно требовала пива.
И, кстати, есть такое ощущение, что не у меня одного.
Я, – сначала, правда, галантно предложив это сделать Алёне, – нагло оккупировал переднее сиденье минивэна (а потом и ГАЗ-66, в который мы перед Умбой пересели), под предлогом, что «я много курю».
Удовлетворенно вынул у Сани из бардачка флягу с «заначкой» (будто я не знаю, где она там у него лежит, ага), сделал солидный глоток.
Твою мать!
Да там у него – спиртяга!
А он еще и ржет, рожа, твою мать, уголовная!
…Весело, короче, поехали.
С огоньком…
…Проехали немного, сделали первую остановку: обязательную, – на Смотровой, прямо за Кандалакшей.
Мы всегда там останавливаемся.
Такая там красота…
…Посмотрели на гладкое с высоты и ослепительно синее Белое море.
На дальние туманные острова.
Санечка, кстати, как-то ко мне сзади совсем незаметно подкрался, совсем по-мальчишески сделал вид, что пытается столкнуть вниз, и, – конечно, – поймал: все проржались, я проматерился как следует.
Потом отдышался.
Кинул еще один взгляд на царящий внизу покой.
Ну что, поехали дальше?!
А поехали…
…Поехали.
Как только в кабину сели и Саня убедился, что наш разговор никому уши не греет, так сразу и рубанул в лоб:
– Что-то ты, Валерьяныч…
Я усмехаюсь, – одним, левым концом губы:
– Постарел?
Он кидает на меня быстрый, внимательный взгляд.
Задумывается на пару секунд:
– Да нет, – хмыкает в свои пышные «деревенские» усы. – С этим пока что все в порядке вроде. Хрен кто скажет, что я тебя почти что на пять лет моложе. Посопливей ты как-то выглядишь. Нет, не это. То ли сдал, то ли просто устал сильно…
Я киваю, устраиваясь на сиденье поудобнее.
Достаю предусмотрительно вынутую и переложенную в бардачок на стоянке бутылку виски (ну, и там по глотку приняли, чего уж греха таить).
Еще раз киваю.
Глотаю.
Чего же мне сейчас так хочется-то, думаю?!
Может, курить?!
– Да, – говорю. – Есть такое немного. Немного устал…
Он только головой машет, прикуривает сигарету от прикуривателя.
Еще какое-то время молчит.
Выдыхает фиолетовый дым.
– Хрена себе, – снова затягивается, – немного. Если даже я, человек, в принципе, посторонний, и то с первого взгляда отмечаю…
Я морщусь.
– Во-первых, ты не посторонний, – хмыкаю, и тоже лезу в карман за сигаретами. – А во-вторых, те, кто меня постоянно видят, те как раз и не замечают. Эта херня – штука постепенная, Санек. Не одним днем набирается. Да ладно, что тут обо мне, я-то как раз сюда от всего отдыхать и приехал. И, уж поверь, отдохну. Сам-то как?
Он, насколько это позволяет баранка, жмет плечами.
– Да как. Как всегда. Как мудак, в принципе. Кручусь…
…Он, вообще-то, по-своему счастливый человек, этот наш Саня.
И везучий.
Невысокий, невероятно жилистый уральский детдомовец, с круглым улыбчивым лицом и от природы хитрющими глазами: человеку с такими глазами слишком уж доверять нельзя ни в коем случае, и это вызывает даже какое-то мгновенное уважение: да, с парнем надо ухо держать востро.
Ну и что?!
Ну, – и держи.
Как договаривались.
Не удержал – сам дурак, извини, он же тебя аж всем выражением своего собственного лица предупреждал…
…Самое смешное, что Саня, при такой вот внешности и совершенно дикой, надо отдать должное, матерной говорливости с шуточками и прибауточками, – человек абсолютно, твердокаменно надежный.
Вот даже и не знаю, с чем его можно в этом отношении сравнить.
Человек, которому можно полностью доверять.
Скала.
И поэтому «ухо держать востро» с ним – ну, совершенно не обязательно.
Но – эти, сука, глаза…
…А так – да.
Детдомовец.
Причем, при живых родителях.
Понятное дело – алкашня.
Да, – с Урала.
Да, наколка на правой руке и сваливание из родного города еще на исходе советских лет под угрозой вполне себе даже и уголовной статьи.
Потом – армия.
Мореходка.
А потом еще, кстати, на удивление, – и институт.
Радиоинженер так-то.
Откуда он оказался здесь, на Севере, – Бог его весть.
Вроде как за женой приехал.
Но – прижился.
Стал для местных поморов почти полностью своим, – а это, поверьте, непросто, – народ тут, на Севере, вообще исторически недоверчивый.
Белое море и окрестную тайгу знает получше любого местного, причем, что важно, любит их, судя по всему, очень даже и по-настоящему.
Своя маленькая фирма.
Типа – туристическая.
Рыбалка, конечно, в основном.
Весной и осенью – семга.
Летом – треска в Белом море.
Зимой – хариус из-подо льда.
Но иногда организует и сплав для байдарочников, хоть те больше и предпочитают Карелию: там, конечно, красивей. Хотя это, безусловно, смотря на чей вкус: я сам Карелию очень, кстати, люблю, – но на Кольском мне отчего-то все-таки как-то лучше.
Причем намного.
Может, – оттого что море, пусть и холодное, но какое-то очень правильное.
А может – и еще почему.
Долго думал, кстати, над этим вопросом в свое время: визуально-то в Карелии мне очевидно больше нравится. Особенно если осенью, когда на озерах острова разноцветные и мелкий, прозрачный дождь.
Но так и не разобрал…
…А женат, кстати, Саня на той самой невесте, вслед за которой сюда, к черту на рога, и край света и примчался.
Дети уже взрослые.
Имеется уже даже и зятек…
– Дочка-то как? – вспоминаю смешную и очень симпатичную, несмотря на характерную местную коротконогость, барышню. С веснушками, косичками и не по годам серьезными светлыми северными глазами.
Он досадливо машет рукой.
Вторую, слава Богу, с руля, разумеется, не убирает.
– Да дура она! – плюет за окно и лезет за очередной сигаретой. – Привела этого кобеля. И хрен бы с ним еще, что тупой, не таких обламывали. Но ведь он еще, сука, и ленивый! Работать вообще не хочет! Сетки летом поставит, рыбы набраконьерит, продаст, – на бухло и одежду хватает, конечно. Но ведь так ведь, сука, нельзя!
– А что ты тут сделаешь? – поворачиваюсь к нему вполоборота.
– А ничего, – отворачивается к окну, выплевывает только что прикуренную сигарету. – Любовь…
Я жму плечами.
– Ну, тогда и забей, – советую. – Либо она его у тебя выпрет, либо человеком сделает. Девка, помню, серьезная росла…
Он расцветает:
– Да я, – смеется, – в общем-то, тоже так думаю. К тому же, все-таки не без моей подсказки решила в институт поступать. В медицинский. Летом едет. Если этот урод только посмеет чё-то вякнуть, сам его лопатой отхерачу, вообще все забудет. А когда вернется, – будет совсем другой человек…
Я молчу.
– А точно вернется?! – спрашиваю. – А то сейчас многие уезжают…
Он кивает.
– Вернется, – говорит уверенно. – Врач – профессия нужная. А она и хотела с детства именно у нас в райбольнице работать. Сейчас времена-то попроще вроде как возвращаются, можно голову больше работой, а не бабками за нее забивать. Да и я помогу, если что. Раз уж мне-то самому как раз вертеться по этой жизни выпало…
…Я отхлебываю еще глоток виски, в несколько затяжек выкуриваю очередную сигарету, выбрасываю окурок в окно и прикрываю глаза.
Надо немного поспать.
Да еще и знакомого одного что-то вспомнил, из-за Санечкиных разговорах об «усталости» и прочей байды.
Был у меня такой Боря.
Давно.
Я тогда еще бизнесом вовсю занимался.
Впрочем, почему это, извините, был?!
Есть…
Глава 15
Простая история Бори Наймана
…Это – очень простая история.
Банальная.
Таких, наверное, миллионы.
От Бори Наймана ушла жена…
Ну, казалось бы, – и фигня какая.
Тем более что Бориному жизнелюбию мог позавидовать любой ведущий ток-шоу в ящике, денег он имел столько, сколько хотел, да и внешностью Бог не обидел.
По крайней мере, девчонки молодые на него, широкоплечего сорокалетнего шатена с пышной гривой волос, тонкими чертами лица и холодными серыми глазами цвета осенней Балтики, – вполне даже ничего себе реагировали.
И он на них, кстати, тоже.
Ни одной юбки не пропускал по случаю.
А она – невысокая сухощавая мадам «тридцать с изрядным хвостиком». Из всей внешности которой только и можно было выделить, что красивые, ухоженные руки с тонкими длинными пальцами, крашеные волосы да яркие, выразительные, светло-серые до прозрачности глаза почти что профессиональной стервы.
Чем она занималась – ума не приложу.
То ли театром, то ли кино.
Впрочем, – какая, в принципе, разница.
Если уж я, человек вынужденно светский, о ее выдающейся роли в современном искусстве ни на одной из тусовок ничего и ни от кого никогда не слышал, кроме того, разумеется, вопиющего факта, что она «Катя, жена Бори Наймана, занимается, кажется, театром», то вы – и тем более не обязаны.
А вот Боря…
…Боря был человеком в нашем мире более чем известным. Его, можно даже так сказать, – многие почти что любили.
Настолько, разумеется, насколько вообще могут кого-то любить в нашей среде.
Нда уж…
…Мы с ним познакомились, в общем-то, вполне случайно.
Просто у него в который раз проворовалась очередная девица, заведовавшая отделом рекламы.
Вот он и, замучившись их нанимать, обучать и выгонять, попросил знакомых порекомендовать «какое-нибудь надежное рекламное агентство, с хозяином которого можно договориться, чтоб не платил моим сучкам откаты».
Агентство оказалось – моим.
Вот и познакомились…
…А потом и затусовали вместе.
Слишком уж ему понравилась наша компания, состоявшая из веселых и вполне себе разнокалиберных подонков.
Байкеры.
Рейсеры.
Пара-тройка мрачноватого вида ребят из серьезных фанатских «фирм».
Рекламщики.
Какие-то полубезумного вида спецы по пространственному дизайну.
Прожженные и пропахшие цинизмом и табаком журналюги с ящика.
Окончательно очумевшие от ежедневных финансовых игр брокеры и трейдеры.
Рок-музыканты.
Владелец кошачьего питомника.
Поэт, стихов которого никто и никогда не слышал.
Вполне себе долбанутые бывшие физтеховцы, кандидаты и доктора, по нынешним непростым временам срочно перековавшиеся в продавцов компьютерной техники и программного контрафакта…
…Словом: всякой твари по паре.
Только геев не было.
Не приживались.
Не наш стиль.
Зато девиц было – хоть отбавляй.
В основном, конечно, – всеразличные студентки, модельки, актрисульки из столичных театров и прочие искательницы всевозможных приключений на свои хорошенькие задницы.
Надоедливые и нудные – изгонялись.
Но на их место тут же стройными рядами вписывались новые претендентки.
Благо красивых девчонок в Москве, слава Богу, куда больше, чем в каком-нибудь хваленом Париже.
Бывал я в этом Париже, и не раз, знаете ли.
Помойка и есть помойка.
Грязь, окурки, бумажные кульки, вонючая Сена.
Сплошной генетический мусор на улицах.
Будто ты не на родине Рембо, Бодлера и Луи Арагона, а в каком-нибудь сраном Тунисе или, допустим, Алжире.
И – парижанки.
Да, ухоженные.
Да, с хорошо прорисованными мордочками.
Но до наших – как до небес.
Или, точнее, – до Пекина, если путешествовать до этого города строго в указанной в поговорке позиции.
А по-другому – никак.
…Кстати, справедливости ради, кое-кто из девиц в нашей компании – приживался. А одна, самая язва, даже умудрилась стать почти непререкаемым авторитетом.
Ее, по-моему, даже наши крутые футбольные хулиганы слегка побаивались.
Но это – уже совсем другая история…
…Но и на этом фоне Боря умудрялся выделяться и постоянно оказываться в центре внимания.
Легко и свободно рассуждал обо всем на свете.
Смешно шутил.
Не задумываясь сорил деньгами.
Необидно и как-то не пошло хлопал ладонью по затянутым в кожу и джинсу хорошеньким девичьим попкам, не отказывался от запускаемого порой косячка.
А однажды даже умудрился вогнать в глубокий ступор ребят из известной рок-группы, когда, отобрав у одного из них гитару, выдал на ней такое, что бедный парень, неожиданно для себя понял, что данным инструментом он владеет на уровне пытающегося говорить по-английски среднемосковского пэтэушника…
…А еще он единственный в нашем кругу неизменно появлялся на всех вечеринках в хорошем костюме и галстуке. И не потому, что этого требовал его социальный статус – плевать он на него хотел – просто ему так больше нравилось.
И – плевать он хотел на то, что у нас это считалось «не принято».
В общем – жил человек в свое удовольствие, всем нравился, а если кому и не нравился, то самого Борю это ну нисколечко не волновало.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги