Мы – дети планеты Земля (историко-публицистические исследования)

…мы обязаны хранить память о прошлом, и, конечно, будем это делать, какой бы горькой ни была эта правда.

Нам не дано изменить прошлого, но в наших силах – сохранить или восстанавливать правду, а значит, и историческую справедливость.

«О люди!

Мы создали вас мужчинами и женщинами и сделали вас народами и племенами, чтобы вы познавали друг друга.

Ведь самый благородный из вас перед Аллахом – самый благочестивый».

От автора

Откровенно говоря, не знала, как назвать свою работу – публицистикой или историко-этнографическим повествованием.

Взялась за этот нелёгкий для меня труд по настоянию сына, когда в стране в 1985 году в отдельных регионах одновременно начали обостряться межнациональные отношения. Многим представителям современной молодёжи неведомо историческое и этнографическое прошлое своей страны и своего рода.

Мой сын знал о том, что я всю жизнь не просто увлекаюсь историческими произведениями, но и изучаю их, сопоставляя, связывая, выискивая неточности и искажения, допущенные отдельными современными историками, писавшими по заказу либо приспособившими своё творчество в угоду власть предержащим.

Жизнь моего поколения – эпоха войн, революций, становления советской власти, репрессий и злодеяний по отношению к целым народам, когда за одно неосторожное слово можно было угодить на Соловки. Народ роптал. Ворчали умудрённые старики. Выражали недовольство критически мыслящие политические и государственные деятели, прошедшие через мясорубку застенков НКВД и ГУЛАГов.

Даже в страшные годы разгула репрессий, когда жертвами патологической подозрительности вождя народов становились его самые близкие, его раболепствующее бездарное окружение, когда родители побаивались детей своих, а дети отрекались от репрессированных родителей, когда брат боялся брата, когда самый близкий друг клеветал на друга, когда робкие страшились «имеющих уши» стен, не все люди, превращённые в безвольных, покорных рабов, «захлёбывались от счастья», раздирали глотки, извергая громовое «Ура-а-а!» обожествлённому вождю.

Я благодарна своей нещедрой судьбе хотя бы за то, что она сводила меня с теми стариками, которые лично видели и знали многое, доверительно посвящали меня в тайны вождей и «вождиков», в подробности их личной жизни и деяний, граничащих не просто с беззакониями, а скрывающих преступления против собственного народа.

Теперь они ушли в небытие, унеся с собой тайны, покрытые мраком зловещих проклятий. Но те, кто был очевидцем их прошлого, спешили передать последующим поколениям всё, что пережили сами, чтобы вынести на суд потомков то, что нельзя забывать.

Многое из написанного мной сегодня уже известно из других источников. Но от новых свидетельств память только укрепляется. Быть может, где-то и в моих рассуждениях есть заблуждения, а в повествовании имеются неточности из-за недостатка информации и недоступности секретных архивов, но что касается исторических и этнографических сведений – здесь отступить от истины я бы никогда не посмела.

Эта книга – своего рода частное исследование с выраженной собственной точкой зрения, изложенное простым, доступным языком и рассчитанное на широкий круг читателей.

«Национальность» и межнациональные отношения

«Национальность» и межнациональные отношения волнуют людей, особенно в нашей стране, с самого начала утверждения так называемого народовластия.

Уделяя этой проблеме особое внимание, Ленин ещё задолго до Октябрьской революции осмысливал проблемы судеб народов, проживающих как в центре России, так и на её окраинах.

В своём труде «Национальное равноправие» (1917 г.) он писал: «Преследование инородцев, разжигание взаимного недоверия между крестьянином, между русским мещанином, ремесленником, евреем, финном, поляком, украинцем, грузином – вот хлеб, которым питается вся черносотенная банда».

Касаясь состояния национального вопроса в условиях развивающегося капитализма, Ленин пишет: «Развивающийся капитализм знает две исторические тенденции в национальном вопросе: первая – пробуждение национальной жизни и национальных движений, борьба против всякого национального гнёта, создание национальных государств.

Вторая – развитие отношений между нациями, ломка национальных перегородок, создание единого капитала, экономической жизни вообще, политики, науки и т. д. Обе тенденции суть мировой закон капитализма»[1].

Ленин предполагал создать в России многонациональное социалистическое государство из разных народов, объединённых в единую братскую семью на основах добровольного сотрудничества, взаимной помощи и полного доверия. И благодаря политике, проводимой им на заре советской власти, национальный вопрос в нашей стране в определённой степени казался решённым.

Свидетельство тому – объединённая, братски спаянная борьба народов за установление в стране советской власти.

Например, большим разнообразием отличался национальный состав 26 бакинских комиссаров, войск красной армии, партизанских отрядов, действовавших в горах Кавказа и Закавказья.

Более того, в числе защитников, освобождавших Дагестан от белогвардейцев и интервентов, были войсковые части, состоявшие из болгар, венгров, чехов, которые вместе с русскими отдали жизнь за свободу и независимость горцев.

В середине восьмидесятых, когда в стране начались коренные преобразования во всех сферах жизни, когда демократические принципы начали внедряться в жизнь, в сознании отдельных представителей некогда «братских народов» с подачи определённых сил стали пробуждаться посеянные однажды «зубы дракона» – агрессивного чувства национального превосходства по отношению к другим.

Этому пробуждению способствовали люди заинтересованные, стремящиеся отвлечь внимание от своего преступного прошлого, уйти от ответственности перед народом и государством. Они спрятались за спины легковерных бунтарей и примкнувших к ним разного рода уголовников, антиобщественных элементов, по сути аморальных типов, ищущих вседозволенности для своих грязных деяний.

Волнения в Казахстане, Нагорном Карабахе объясняются в немалой степени именно этим. Хотя корни зла, на мой взгляд, лежат гораздо глубже. Этот процесс, как гнойник, созревал годами, со времён сталинщины, когда меченосцы величайшего из узурпаторов начали рубить в стране узлы международной дружбы.

Не могли не сказаться на межнациональных отношениях в нашей стране и те изменения, которые начал вносить генсек Сталин в структуру руководящих партийных органов, создав привилегированную элиту, отгороженную от народа, занявшую хоромы в бывших дворцах, поместьях, особняках знати. Тем самым он дал основу для хамского брюзжания высших чинуш по отношению к простым людям и холуйского раболепия последних. Это явление превзошло по своим масштабам служак всех времён монархического строя.

Не является ли обострившийся сегодня карабахский вопрос отголоском авантюры Сталина, Берии и Багирова? Их волею в 1936 году была упразднена Закавказская Социалистическая Федеративная Республика, созданная в декабре 1922 года I Закавказским съездом Советов в Баку в целях укрепления дружбы закавказских народов и объединения их сил в борьбе за построение социализма.

Багирову и его соратнику Берии нужны были удельные княжества для правления, а Сталину нужны были Багиров и Берия для уничтожения тех, кто знал прошлое генсека и мог лишить его ореола «святости».

Не он ли, «чудный грузин», лучший знаток национального вопроса, автор псевдогениального труда «Марксизм и национальный вопрос», борясь за преодоление пережитков национализма, начал уничтожать памятники русской национальной культуры вместе с «прежней» русской интеллигенцией?

Допустим, что причина тому – обострение классовой борьбы.

Но тогда как оказался во врагах раскулачиваемый класс крестьянства, самый трудолюбивый, который вместе с рабочим классом олицетворял власть народа (вспомним хотя бы «союз серпа и молота»)? И почему миллионы сельских тружеников были раздавлены кованным сталью сапогом «корифея всех наук»?

И как это он, «проникшись» безграничной верой в «революционный гений В.И. Ленина», свернул с предначертанного учителем пути и перешёл от коллективного руководства к единовластию в партии?

И до чего же «близоруким» был Ленин, в отличие от «всевидящего» Сталина, что не смог «распознать» в своё время ни в одном из соратников по революционной борьбе и единомыслию бунтующих «врагов народа», «вредителей», «шпионов», «диверсантов», «ставленников и агентов иностранных разведок», «двурушников» и «убийц»!

Только он, «отец народов», предаваясь бдению и глубоким раздумьям в тишине кремлёвских ночей, мог «догадаться», а затем и «доказать» их виновность в измене ему, Родине и народу.

А толпы одураченных, оглушённых, ослеплённых, верящих «святому отцу», требовали казни, уничтожения врагов и ликовали, когда приговоры приводили в исполнение.

Но не все ликовали.

И не только жертвы сталинского произвола понимали, что происходит.

Были люди, не лишённые логики мышления, критически относящиеся к деяниям вождя и его окружения. Но что они могли поделать, когда над каждым висел дамоклов меч, готовый опуститься по мановению руки обожествлённого тирана?

Люди кричали: «Да здравствует великий вождь всех времён и народов!» Воспитание преданности вождю начиналось, что называется, с детского сада и продолжалось до конца жизни. Так было до последних дней Сталина. Из-за школьных парт, с институтских кафедр, с трибун, площадей, из раструбов громкоговорителей с раннего утра до поздней ночи слышалось: «Дорогой товарищ Сталин!», «Наш мудрый вождь!» и т. п. Поэты, писатели сравнивали его с драгоценнейшими дарами земли, с небесными светилами.

Сталину воздвигали величественные памятники при жизни. Его живописные портреты украшали все кабинеты и уголки в домах его сторонников.

…1938 год. Милитаристская Япония предприняла попытку отторгнуть часть нашей территории на границе с Кореей у озера Хасан. Кратковременная война закончилась победой наших вооружённых сил и восстановлением государственной границы.

Однако с первого дня борьбы даже у нас, в горах Дагестана, чувствовалась экономическая неподготовленность страны к чрезвычайной ситуации. Из магазинов сразу же исчезли продукты питания, их заменили банками консервированной кукурузы заводского изготовления.

А по радио пели и нас заставляли петь: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути». Может, он где-то и стоял, бронированный, а вот что касается обыкновенных – товарных – поездов, то они день и ночь вывозили из страны зерно, мясо, нефтепродукты и другие товары в Германию, с которой Сталин заключил и мирный, и торговый договоры.

Война же, небывало страшная, кромешным адом стала надвигаться на земли русские. Когда советский солдат увидел злодеяния, чинимые фашистскими извергами, не за Сталина заболела у него душа, а за Родину, за свой многострадальный народ. И поднялся он, став плечом к плечу со всем воинством, и не отошёл ни на шаг, ведь за спиной оставалась родная земля.

Болезненная подозрительность генсека, не верящего никому, в том числе и своему народу, не ослабевала. Да и как ему было верить, например, обрусевшим немцам Поволжья? Их всех поспешно выселили в Сибирь. И никакие заслуги перед советской властью не брались в расчёт…

На всю жизнь запомнился мне образ обрусевшего немца, полковника Орбита, трудившегося при военно-пехотном училище города Буйнакска, где я некоторое время работала зубным врачом по вольному найму. За какие-то отношения то ли с Блюхером, то ли ещё с кем-то из командующих на севере Орбит в 1937 году был понижен в чинах и выслан на Кавказ.

Это был человек среднего роста, стройный, подтянутый, мускулистый, в аккуратно пригнанной форме, с правильными чертами благородного лица, с каким-то ясным взглядом, подёрнутым грустью. И курсанты его любили, как отца родного. Называли за глаза не иначе, как «батя». И как можно было не любить человека, который при всей своей отеческой строгости был необыкновенно сердечным, чутким, внимательным по отношению к каждому рядовому? Эта высочайшая культура, наверное, была не только от воспитания, но где-то и от природы.

Курсанты училища, приходившие на лечение, восторженно рассказывали о выносливости полковника в походах, что, даже когда они – молодые – останавливались, задыхаясь, беря высоту во время учебных тренировок, он выходил вперёд и увлекал за собой остальных.

На привалах он, а вслед за ним и остальные командиры подразделений садились и ели вместе с курсантами. А когда в жаркий полдень после длительного похода шли окунуться в реке, курсанты считали рубцы на его теле, оставшиеся от боевых ранений после германской (1914 года) и Гражданской войн. А вот награды после этих боёв были сорваны с груди Орбита при разжаловании.

Однажды выходя из училища, я стала свидетельницей его простого товарищеского обращения с рядовыми. У подъезда стояла полуторка. Курсанты сидели в кузове. Орбит вышел, подошёл к машине. Шофёр открыл дверцу кабины, но полковник вежливо поблагодарил водителя и, став одной ногой на колесо, другую ловко перекинул через борт. Курсанты подхватили его под руки, подняли в кузов и уступили место у кабины, радуясь случаю уделить внимание «бате».

Когда началась война, бериевские «ищейки», осуществлявшие надзор на местах, выследили его, и он был снова разжалован и сослан туда, «куда Макар телят не гонял». И виновен разжалованный комдив Орбит, проливавший кровь за советскую власть, был лишь в том, что в каком-то поколении рождён немцем на Русской земле.

Первые упоминания о немцах на Руси относятся в IX веку.

К концу XII века в русских городах уже осели немецкие купцы, ремесленники, воины, лекари. Первое письменное упоминание о существовании в Новгороде «немецкого двора» – места, где жили купцы и хранились товары, относится к 1199 году.

Значительное число немцев переселилось в Русское государство в период правления великих князей Ивана III и Василия III – в XV–XVI веках. В период правления Ивана IV Грозного доля немцев в населении городов стала настолько существенной, что во многих из них появились кварталы компактного проживания немецкой диаспоры – так называемые Немецкие слободы, самая большая и известная из которых была в Москве (См. «Немецкая слобода»).

В первую очередь Царское правительство было заинтересовано в иностранных специалистах военного дела – оружейниках, мастерах литья пушек, фортификаторах и саперах. Русские офицеры из немцев служили инструкторами в царском войске, передавая европейский опыт организации, владения современным оружием и тактики. Большим спросом в России пользовались иностранные инженеры и мастера горного дела.

Начиная с эпохи Петра I, широко практиковалось приглашение в Россию иностранных учёных, военных, дипломатов, деятелей искусства, и многие из них были немцами. Их потомки оседали в России, сохраняя свой язык, национальное самосознание, принадлежность к лютеранской или католической церкви. Сама правящая династия Романовых, начиная с брака родителей Петра III – цесаревны Анны Петровны и герцога Гольштейн-Готторпского Карла Фридриха, активно роднилась с представителями немецких правящих династий. В результате все последующие российские правители дома Романовых имели большую долю «немецкой крови», многие из них, в силу династических обстоятельств, были рождены в Германии и говорили по-русски с заметным акцентом. А сама династия Романовых превратилась в ответвление Ольденбургской династии под наименованием Гольштейн-Готторп-Романовы, которое сохраняется в официальном титуле до сих пор.

Значительное количество немцев принимало участие в государственном управлении на самых различных его этажах и направлениях.

Поскольку Петербург с самого своего обоснования стал не только административной столицей России, но и крупнейшим промышленным научным и торговым центром, значительное количество немцев оседало в нём и давало потомство, принимавшее участие в самых разных отраслях хозяйства. В городской среде образовались районы, где концентрация немецкого населения была настолько велика, что немецкий язык можно было слышать также часто, как и русский, например, район Васильевского острова.

В XVIII веке по приглашению Екатерины II (манифест от 4 (15) декабря 1762 года) началось переселение немецких крестьян (так называемых колонистов) на свободные земли Поволжья и позже Северного Причерноморья – многие из этих крестьянских семей оставались в местах своего первоначального компактного проживания на протяжении более чем полутора столетий, сохраняя немецкий язык, веру (как правило, лютеранскую, католическую) и другие элементы национальной культуры.

Следующий поток эмиграции – направленный в район Причерноморья и Кавказа – был вызван манифестом императора Александра 11804 года.

Перед Первой мировой войной число немецких деревень в Российской империи (не считая российской части Польши) составляло от 3 до 4 тысяч.

В 1920-е годы немецкая диаспора в СССР пополнилась некоторым количеством немецких коммунистов, перебравшихся в Советский Союз.

По мере обострения отношений между СССР и Германией ухудшалось и отношение к советским немцам. В 1935–1936 годах более десяти тысяч немцев было выселено из приграничной зоны Украины в Казахстан.

В 1937-1938 годах НКВД была проведена так называемая «немецкая операция». Согласно приказу народного комиссара внутренних дел СССР Ежова № 00439 от 25 июля 1937 года, все советские немцы, работавшие на предприятиях оборонной промышленности (или имеющих оборонные цеха) должны быть арестованы.

С 30 июля начались аресты и увольнения, а с осени 1937 началась массовая операция против советских немцев. Всего в рамках «немецкой операции» было арестовано 65–68 тыс. человек, осуждено 55 005, из них: к ВМН – 41898, к заключению, ссылке и высылке – 13 107.

Быть может, я чего-то не понимаю в этих сложных политических вопросах, но, на мой взгляд, это не только несправедливо, но и является чёрной неблагодарностью по отношению к человеку, не щадившему себя в борьбе за советскую власть.

А ведь такими, как полковник Орбит, были, судя по рассказам и воспоминаниям очевидцев, почти все полководцы того периода, начиная с Тухачевского.

Ещё раз о советском народе

Помню, где-то в начале шестидесятых, после развенчания культа личности Сталина приподнялся и железный занавес, отгораживающий нашу страну от внешнего мира.

Воспользовавшись этим, в Дагестан прибыла группа иностранных туристов и журналистов, аккредитованных в Москве. В Махачкале в редакции журнала «Женщины Дагестана» состоялась пресс-конференция гостей для работников местных органов печати. Попав на это собрание случайно и с опозданием, я пристроилась с краю. Как я сразу поняла, речь шла о положении горских народов и межнациональных отношениях в автономии Дагестана.

Молодые темпераментные иностранцы, в совершенстве владеющие русским языком, проявляли удивительную активность, в довольно тактичной форме задавали каверзные вопросы, которые требовали вдумчивых ответов.

Отвечающим было сложно не попасть «впросак» даже при достаточных знаниях не только истории партии, основ марксизма, политологии, но и этнографии, истории страны, взаимосвязи жизни, быта, экономики, культуры и эволюции, произошедшей в мышлении дагестанцев за годы советской власти.

Нужно отметить, ответы некоторых наших представителей идеологического фронта были неубедительными. Чувствовалась однобокость познаний, узость мышления. Я, конечно, переживала за своих земляков и отрывочными фразами, шёпотом выражала свою реакцию, склонившись к сидящей рядом приятельнице, вовсе не подозревая, что гости навострили уши и, словно локаторы, улавливали разговоры в зале.

Когда закончилась официальная часть и присутствующие поднялись, ко мне вдруг подошёл высокий стройный молодой человек с энергичным лицом и, представившись корреспондентом американской газеты «Вашингтон пост», сказал:

– Извините, я случайно уловил ваше высказывание насчёт консолидации народностей Дагестана, так, кажется?

Я ответила:

– Да, имела в виду историческую закономерность и неизбежность упрочения связей пограничных племён и народов в интересах экономики и всяких жизненных нужд, а затем и возможное слияние народов на добровольных началах. Так что присоединение Дагестана к России, даже путём насильственным, имело и положительные стороны. Я – убеждённая противница отделений, огораживаний, замыкания в свою скорлупу, в особенности малых народов окраин нашей страны, ибо это, кроме отсталости, обнищания и одичания, ни к чему не ведёт. Выгода присоединения этих народностей к народам развитых стран несомненна.

Тогда иностранный гость задал второй вопрос:

– А как вы смотрите на то, что в детском садике винсовхоза имени Алиева с дагестанскими ребятишками говорят только по-русски, то есть обучают русскому языку?

Я ответила:

– Я думаю, другого выхода нет, поскольку этот садик, наверное, посещают дети не только азербайджанцев, но и татов, лезгин, кумыков, представителей других народностей. Не создавать же группы с десятком разноязычных воспитательниц, которые будут обучать каждого ребёнка в отдельности родному языку Если дети хотят обучаться родному языку то пусть об этом заботятся дома родители. А вообще, знать языки других народов всегда считалось делом полезным для себя же. У вас в Америке состоятельные люди нанимают специальных учителей для обучения детей иностранным языкам, разве не так?

– Да, – согласился гость. – Горные селения вашей страны скоро опустеют, отойдут в область предания и языки, обычаи, нравы, присущая народам национальная специфика. Молодёжь стремительно покидает селения предков, оседая в городах. Она со временем обрусеет.

Я на какое-то мгновение задумалась. Это правда. Но в тот же миг я вспомнила моё раннее детство, когда я жила в высокогорном ауле.

Это было в конце двадцатых годов.

После германской войны 1914 года, революции, контрреволюции, интервенции, местных националистических движений, неурожаев в стране, где почти не было обрабатываемых земель, царил голод. Нужда, босоногая жизнь впроголодь при скудном натуральном хозяйстве, в приземистых саклях, с вечно требующими глиняного наката плоскими крышами, с очагами, отапливаемыми едва тлеющим кизяком, когда спасение от зимней стужи находили только под долгополыми овчинными шубами и когда лучшим подарком считался кусочек туалетного мыла. Вместо хлеба – толокно, смоченное сырой водой, галушки из грубого, липкого, как грязь, конского гороха, похлёбка, заправленная старым курдючным жиром. А весной, как только пробивались из земли первые травы, мы, ребятишки, садились на подножный корм, выискивая съедобные растения.