Больно… сил нет вздохнуть… я вцепилась в подлокотник скамьи. Сердце билось, как ненормальное.
К счастью, на меня никто не смотрел.
Постепенно зал прекратил плыть, и я почувствовала себя чуточку лучше.
Зачем, папа?! Зачем ты обнажил мою душу перед этим сморчком?!
Ужасное чувство, будто я какая-то ломаная и порченная…
Жрец в этот момент внезапно заглянул мне в лицо. Надеялся, как все, что я особенная, а я оказалась заурядной?
Я закусила губу с досады.
По жрецу кошмарному вообще не прочесть, что он думает… Бесстрастная скала!
Они с папой начали обсуждать, что вскоре мы втроем – папа, Неро и я – пойдем во владения Сантоса знакомиться с хозяйством. Потом меня торжественно представят младшим жрецам. А между событиями сообща продумаем, что со мной делать и как скрывать, что Дара у меня нет. Как мне выступать, что на публике говорить.
Я слушала их разговор рассеянно.
Может, папа все же не хотел меня оскорбить? Мне жрец чужой, а так он культом заведует… обязан знать все детали и проблемы.
Тем более, есть Дар или нет – всяко я дочь Сантоса. Его официальная Часть.
Получается… да ничего хорошего не получается… я испугалась лишь того, что этот сухой аскет Неро потеряет ко мне интерес как к женщине…
Интерес, которого у него и быть не может.
Глупо. Глупо. Глупо.
Ужасно глупо.
Меня Неро ни о чем не спрашивал… и ладно… не могла я с ним сейчас говорить… слезы душили.
Встреча тянулась и тянулась… а когда жрец, наконец, убрался, я совсем расклеилась.
А при Миэле с папой не поделишься – она все время с нами просидела. Улыбалась чему-то.
– Пап, обсудим встречу потом? Я пока… к Индиго хочу. Можно?
– Иди.
***
Индиго был нужен мне, как воздух.
Я нуждалась в его напоре и силе, в его одержимости… в его бесконечных нежности и понимании.
Сейчас милый находился в больнице, целителем работал.
Целители, как и жрецы, обладают особенной энергией – живительной силой. У Индиго есть и то, и другое.
Я слезно попросила его прибыть как можно быстрее. Приложила картинку своего заплаканного лица.
Ждала недолго. Наверное, он передал кому-то дела и прибежал.
Рассказывать ему подробности о Неро я не собиралась.
Хотя если бы Индиго набросился на меня и, как некогда на море, вытеснил бы тяжелые мысли жесткими ласками и поцелуями, я, может, обрадовалась бы.
А пока он просто обнимал меня, внимательно вглядываясь мне в лицо.
– Инди… я виделась с главным жрецом… теперь чувствую себя ужасно неполноценной… Папа ему неожиданно раскрыл, что у меня Дара нет…
Индиго улыбнулся.
– Дурашка, какая еще неполноценность?! Дар – это просто искусственная совместимость абы с кем. Ну ее! Зачем тебе абы с кем? Ты моя любимая и желанная.
Я всхлипнула.
– Желанная? Покажи… как все глупо… не хочу этих жрецов, хочу тебя…
– Закрой глаза.
Он мягко поцеловал мои ресницы, слизывая капли слез. Обнял лицо нежными теплыми ладонями и целовал его все – медленно, смакуя, бережно.
Прикосновения горячих губ были почти невесомыми и ласковыми.
Глаза, кончик носа, щеки, подбородок.
Погладил меня по волосам, успокаивая. Спустился к чувствительной шее, провел жаркими губами по оголенному плечу.
Поцелуи отдавались во мне вспышками. Сверкали, точно яркие горячие звездочки, и расцвечивали ослепительными ощущениями. Вспыхивали и скатывались в низ живота все больше и больше.
Индиго выпрямился во весь рост, а я не хотела терять его и на миг. Потянулась навстречу, привстала на носочки. Запустила руки в его густые темные волосы, осторожно притянула любимую голову к своей, порочные полные губы к губам.
Его свежее дыхание завораживало, я ткнулась носом в ароматную ямку над верхней губой и вдохнула.
Божественно!
Мой язык влажно скользнул в его приоткрытый рот, пробуя и наслаждаясь. Индиго свежий и сладкий, потрясающе вкусный!
Он подался навстречу, упругие губы захватили мои. Индиго распалялся, вжался в меня твердым членом, плотно охватил талию горячими ладонями. Нетерпеливо спустился на ягодицы, сильно сдавил их, еще ближе привлек меня к себе. А потом внезапно отстранился.
– Не целуй меня всерьез, Астра. Давай только мысленно.
Кажется, он боялся сорваться: задрать легкое платье до пояса, подхватить меня под бедра и грубо трахнуть, удерживая меня на весу.
Я читала это в темно-зеленых, горящих диким голодом глазах. В шумном частом дыхании. В трепещущих крыльях носа и жадных касаниях рук.
