Среди иллюзий

Костя прищурился, пытаясь разглядеть, кто идёт—парень или девушка. Но не смог разобрать.

–Сейчас и узнаем,—ответил Костя.

Они начали понемногу ускорять шаг, чтобы догнать человека и не упускать хорошую возможность поживиться. Подходя ближе, они разглядели парня в шапке и пуховике, но буквально за тридцать метров до того, как они его догнали, он свернул к металлическому зелёному забору из профлиста и отворил дверь поворотом ключа.

–Не судьба,—сказал Костя, провожая его взглядом.

Парень повернулся с последним поворотом ключа, пристально посмотрев на них, будто понимал, что на него хотят напасть, не от-водя глаз, открыл дверь и сразу же за ней исчез. Борис посмотрел вслед парню и сказал:

–Да, повезло ему.

–Повезло,—повторил Костя.—Шагаем дальше.

Они шли по улице, конец которой терялся вдалеке за домами. Пройдя примерно минут двадцать, Костя развернулся в ту сторону, откуда они пришли.

–Пошли в сторону Победы,—уверенно предложил он.—Ушли уже нормально.

Они пересекали улицу, которая была вроде Ташкентской, хотя он мог и ошибаться. Это была прямая дорога, но сама по себе—ямы и ухабы, такие же, как и на остальных улицах в этом районе.

–Смотри,—сказал Боря,—идёт кто-то.

Костя посмотрел—и действительно, впереди шёл человек, судя по всему, девушка. Она что-то держала в руках, по всей вероятности, сумку.

–Надо догнать,—сказал Костя.

Они зашагали чаще, оглядываясь, чтобы знать, помешает им кто-то или нет. Пройдя метров двести и подойдя чуть ближе, они разглядели: это и правда была девушка, и она шла одна. Она не торопилась и, обернувшись, заметила позади двоих парней, но не ускорила шаг, шла с той же скоростью, что и прежде. Она была в светлой куртке или пуховике. Невысокого роста, среднего телосложения. Не спе-шила, видимо, устала за день на работе. Ещё раз оглянувшись, она не ускорила шаг, она просто шла всё с той же скоростью по дороге, которая, наверное, была ей знакома с детства. Подходя ближе, Костя увидел поворот направо и мусорные баки. Обогнав девушку, он направил Борю по выбранному им маршруту, и Боря послушно пошёл туда, куда шёл Костя, поняв, что есть какая-то идея. Костя подошёл к бакам и остановился. Боря тоже встал как вкопанный и смотрел на девушку. Она тоже повернула направо.

–Смотри, Борь, дорога уходит влево, она неосвещённая,—про-шептал Костя.—Если повернёт туда, то делаем.

Боря кивнул и натянул на лицо клетчатый шарф. Девушка повернула налево, как и надеялся Костя, и они двинулись за ней догоняя. Пройдя быстрыми шагами метров десять, Костя её настиг. Резким движением схватил сзади за горло и прижал к себе, вытащил из кармана нож и приставил его чуть выше правой щеки.

–Крикнешь—я тебя порежу,—горячо выдавил ей в ухо Костя, сжав девушке горло. Она молчала и не шевелилась.

–Делай,—обратился он к Боре, не называя его имени.

Боря выхватил сумку и начал шарить в её карманах и отделениях. Он ощупал всё, но ничего не нашёл.

–Драгоценности есть?—спросил Боря у напуганной девушки. Она стояла не двигаясь. Костя плотнее приставил нож к коже девушки.

– Смотрите,—спокойно проговорила девушка, не пытаясь вы-рваться или закричать.

Она левой рукой дотронулась до ножа и очень плавно попыталась его сместить вниз, давая понять Косте, державшему её, что он почти достиг лезвием глаза. «Боится, что я её пораню»,—решил Костя и медленно опустил нож ниже.

Борис осмотрел запястье, шею, уши девушки на наличие драго-ценностей, но ничего не нашёл.

–Всё,—сказал Боря, отойдя назад и контролируя не просматриваемую Костей дорогу позади.

Костя прижался своей щекой к щеке девушки—так, чтобы она всё очень хорошо услышала, и сказал:

–Пикнешь кому-нибудь об этом—я тебя порешу.

Резко кинув её на снег обочины, он быстро развернулся и побежал в ту сторону, где ждал его Борис с сумкой. Они бежали, оставляя позади девушку, которой не желали зла, но которую ограбили. Она была беззащитна перед ними и осталась лежать там, в сугробе. Они пролетели без остановки метров триста в сторону проспекта Победы по тёмной улице, где, к счастью, никого не было. Остановились, чтобы отдышаться и перевести дух после утомительной пробежки.

–Давай в ближайший подъезд,—скомандовал Костя,—а то запалимся с этой сумкой.

Боря сунул сумку за пазуху, на живот и, воткнув руки в карманы, держал её, чтобы она не выпала.

–Молодец,—сказал Костя,—разом поправился. —Зато не спалят,—буркнул Борис.

–Всё правильно,—похвалил его Костя.—Идём в подъезд, про-шарим сумку да избавимся от неё.

Они подошли к первому подъезду ближайшего дома и слегка дёрнули дверь на магните с домофоном.

–Погоди,—сказал Костя.

Борис отошёл. Тем временем Костя крепко ухватился за ручку двери и со всей силы дёрнул её на себя. Магнит не выдержал напора и впустил их в подъезд. В обычный обшарпанный подъезд, где плохо пахло и всё разваливалось на части.

Они забрались на третий этаж и принялись осматривать сумку. Внутри не было ничего необычного. Женские принадлежности: лак, помада, расчёска, тени, тушь, ручка, заколка-краб для волос, духи. Ну ещё паспорт, кошелёк и прочая мелочь. Борис взял кошелёк и стал искать деньги. Нашёл двести рублей с мелочью, кредитки и карты скидок.

–За-ши-бись,—сказал недовольным тоном Боря.—Вот это улов, прямо можно идти отмечать.

Костя посмотрел на деньги и, ничего не сказав, взял паспорт с обычной обложкой тёмно-бордового цвета. Её звали Ольгой, девяностого года рождения. «На год старше меня»,—подумал Костя. Он молча смотрел прямо перед собой, думая о том, что совершил. Не жалел, что в кошельке оказалось несчастных двести рублей. Он думал о том, что совершил это, и какая разница, сколько там лежало в кошельке?

Она была симпатичная. Та, что осталась лежать в сугробе, когда он убегал. О чём она думала? Проклинала ли она его? Оскорбляла ли? Пошла ли она в полицию или просто молча ушла домой, рассуждая о том, почему ей так не везёт и что она делает в жизни не так?

Как бы то ни было, она оказалась сильной, она не кричала, не кричала вслед и не осыпала проклятиями. Нет, ничего такого он от неё не услышал. Она молчала, не уронив своего достоинства. Она молчала. Самое смертельное и ужасное оружие—это молчание. Она смирилась и стала жить дальше.

Костя стал сгребать всё, что вывалил на пол, назад в сумку. Закончив, он протянул её Боре, а тот снова сунул её за пазуху.

Они быстро спустились по лестнице и вышли наружу. На улице по-прежнему никого не было. Они посмотрели друг на друга и пошли в сторону проспекта. Почти ни о чём не разговаривали, каждый надеялся, что их не остановит случайный мент, шагающий домой со смены или просто патрулирующий район. Нет. К счастью, этого не произошло.

Костя с Борисом вышли на проспект и, свернув, оказались на Орской. Они шли быстро с одним лишь желанием скорее избавиться от сумки. Пройдя метров пятьсот, Костя остановился и посмотрел по сторонам.

–Ты чего?—спросил Боря.

–За забор кинь,—сказал Костя.

Вдоль дороги шёл каменный белый забор, который тянулся до конца улицы. Боря тоже оглянулся по сторонам и, вытащив сумку из-за пазухи, размахнулся и швырнул её за забор.

–Домой пойдём?—спросил он, посмотрев на Костю, который молча стоял и о чём-то думал.

–Да, домой,—ответил Костя и зашагал в сторону проспекта. Они не разговаривали по дороге. Каждый понимал происходящее

по-своему. Поэтому и молчали. Говорить о случившемся никто не хотел, да и необходимости не было. Тяжесть бремени совершённого им поступка не даст им спокойно спать, во всяком случае, они не скоро об этом забудут.

Проспект был пуст, и машин на улице становилось всё меньше. Они шли, кутаясь в свои куртки, пряча руки в карманы от холода, вытаскивая их только для того, чтобы взять закуренную сигарету и стряхнуть пепел. Мороз пробирал до костей, лишая возможности соображать. До дома было далеко, и в немом молчании чувствовалось напряжение.

Поднявшись на четвёртый этаж своего подъезда, Костя пожелал Боре спокойной ночи, пожал ему руку и пошёл домой на пятый.

Всё было как-то не так, и на душе было погано, несмотря на их частые такие похождения. Девушка. Ольга. Он открыл дверь и зашёл в квартиру, включил свет, разувшись, прошёл в зал. Лёг на кровать одетым и просто лежал, глядя в потолок. У него не было желаний, у него не было целей, он ни к чему не стремился. Он просто жил. Жизнь его была скудна и не отличалась интересными мгновениями.

Девушка. Та, что осталась там лежать. Он часто будет думать о ней. О том, что сделал. В надежде снова встретить её, но при других обстоятельствах. Для чего? Сказать простую фразу, чтобы облегчить свои страдания? Наверное. Или хотя бы просто поговорить. Быть может, когда-нибудь их дороги снова пересекутся в молчаливом разговоре у стола. Он уснул спустя двадцать семь минут. Всё это время он вспоминал её. Наверное, он жалел себя. Ему было стыдно. Ему будет трудно с этим жить. Больше всего на свете в будущем он станет хотеть туда вернуться. Изменить то, что совершил, а если не сможет, то хотя бы сказать то самое слово, которое, возможно, ничего не изменит. Но он не забудет случившегося. Пусть изредка, но станет вспоминать о ней. Станет вспоминать её голос и то, как она осталась лежать там, в сугробе. Это вонзится ему в память—её молчание и запах волос, который он будет так старательно пытаться забыть всю свою жизнь, начиная с того самого момента, который растянется на долгие годы.

Глава четвёртая

Он проснулся от шума за окном своего частного дома. Повернул голову к тумбочке, где стояли часы. Было одиннадцать сорок три. Сегодня выходной, и спешить некуда. Надо бы заехать в кафе, под-писать кое-какие документы и заплатить за установку и подключение кондиционера в кабинете.

Костя сел в постели и стал смотреть в окно в поисках источника шума, что его разбудил. Трое детей играли в какую-то игру.

–Демоны,—сказал Костя.—В кои-то веки выходной, а поспать не дают.

Он поднялся и сразу пошёл на кухню поставить чайник. Подойдя к плите, он посмотрел в окно, откуда бил яркий свет. Он открыл раму нараспашку, чтобы наполнить дом свежим воздухом. Стояло лето, резкий ветер ворвался в комнату, и Костя сразу ощутил запах сирени и ещё цветов, каких—не смог разобрать. Неподалёку от его дома располагалась клумба с цветами всевозможных оттенков и размеров. Сирень же росла у него во дворе, это было прекрасное дерево, но когда оно начинает отцветать, жуки просто житья не дают—боль-шие, зелёные, от них пахнет, как от клопов, если раздавить. Но ради аромата сирени стоило терпеть этих созданий.

«Семь лет прошло»,—подумал Костя. Семь лет с той памятной ночи, которая так и не даёт ему покоя, напоминая о себе время от времени. Он изменился, стал другим. Стал жить иначе, прекратил зарабатывать на жизнь грабежом. Спустя несколько месяцев после того ограбления девушки Вову, их с Борисом общего друга, поймали за воровство, за ещё одну сумку. Вова уже был судим, имел условный срок, и теперь ему светил срок реальный, поэтому Костя всё взял на себя. Проходив чуть больше двух лет с браслетом джи-пи-эс на ноге и не дождавшись ни одного звонка ни от одного друга с предложением помощи, Костя пришёл к выводу, что друзей у него и не было.

Понятие «дружба»—штука, конечно, странная. Но не такого он ждал от людей, которым доверял, кому готов был прийти на помощь в любой момент. Он разорвал с ними все связи, перестал общаться. Где они были, чем занимались, Костя знать не хотел. И уже вскоре, избавившись от этих друзей-паразитов, Костя сумел наладить свою жизнь. Обычная работа, честный заработок. Дом в ипотеку, машина, пусть в кредит, но своя…

Он поставил чайник и пошёл в ванную почистить зубы и умыться. Пробыл там десять минут, а когда вернулся, пошёл одеваться. Зайдя в зал, открыл шкаф, достал чёрные брюки и серую рубашку, взял чистые носки. Одевшись, надел часы на запястье, слегка обдал себя одеколоном.

На кухне чайник насвистывал мелодию бодрого утра. Костя налил кипяток в стакан и положил чайную ложечку заварного зелёного чая. Оставив чай настаиваться, Костя взял свои туфли и начистил их до блеска. Единственное, чего он не мог терпеть, так это не идеально чистую обувь. Он мог где-то испачкаться и не заметить, не сильно бы и переживал по этому поводу, но если была грязной обувь, то это он быстро исправлял. Закончив с туфлями, он сделал несколько глотков чая и посмотрел на часы. Был почти час дня. Костя взял телефон со стола, и трубка сразу же зазвонила, на дисплее высветилось имя его знакомого Ильи. Это был специфический человек: наглый, хамоватый по отношению к девушкам, за что они его и любили, вежливый, что в нём и ценили. А самое главное—он был предан настоящей дружбе, был всегда готов поддержать и умел выслушать. Весельчак, он всегда шутил и смеялся без повода, а на вопрос, почему смеётся, отвечал, что вспомнил свой любимый анекдот, над вопросом существования и смысла которого Костя давно ломал голову.

Он взял свой «дипломат» с документами, обулся и только выйдя из дома ответил на звонок.

–Привет,—сказал Костя, услышав сопение в трубке.

–Привет,—сказал, как всегда весело, Илья, вкусно причмоки-вая.—Чем занят?

Оглядев пустой двор, Костя с сожалением понял, что ему пред-стоит ощутить всю прелесть поездки на общественном транспорте. Его машина была в ремонте, он скучал по своей ласточке серебря-ного цвета.

–Из дома только вышел,—сказал Костя.—На работу нужно съездить, бумаги кое-какие подписать. А ты чем?

–Да ничем,—ответил Илья.—В банке был, счёт закрыл свой, на следующий год на море полечу. Как настроение?

–Да отличное,—ответил Костя с сарказмом в голосе.—На остановку иду, машину не починили до сих пор.

–По-оня-атно,—протянул Илья.—Подвезти? Я недалеко от тебя, мне нетрудно.

–Нет, спасибо,—отказался Костя.—Я прогуляться немного хотел, да и напрягать такой ерундой не хочется.

–На то и нужны друзья,—сказал Илья.—Придёт время, и ты мне поможешь, разве нет? Но я помогаю не затем, чтобы быть уверенным, что мне помогут в случае чего. А так, от чистого сердца.

–Я знаю,—уверил Костя.—Но нет, спасибо, я пройдусь.

–Ладно,—сказал Илья.—Я чего звоню? Давай на днях приходи, посидим, как всегда, покушаем, попьём, а?

–Хорошо,—согласился Костя,—я завсегда.

–Ну всё тогда,—ответил Илья.—Будь здоров. На связи.

Костя отключил трубку, вышел на улицу, посмотрел по сторонам и, не заметив ничего необычного, пошёл в сторону остановки. Ярко светило солнце, на улице было тепло, стоял июнь, везде росли цветы, играли дети, по вечерам на лавочках собиралась молодёжь—дружить.

Костя едва начал переходить дорогу, как ему резко посигналили, он обернулся и увидел серый внедорожник, который требовал освободить путь. Костя быстро перебежал на противоположный тротуар и посмотрел вслед удаляющейся машине. Он догнал её че-рез триста метров—машина остановилась возле магазина, который был здесь один в радиусе восьмиста метров. За рулём никого не было, справа от места водителя сидела девушка и что-то вертела в руках, разглядывала. Костя остановился и стал, в свою очередь, разглядывать девушку.

На вид ей было лет двадцать пять, она была в платье салатового цвета, русые волосы собраны в пучок на затылке, на запястье бол-тался браслет, на шее виднелась цепочка, но что висело на цепочке, разглядеть было сложно. Видимо, какой-то медальон. Она посмотрела на Костю, который смотрел на неё, и сразу отвернулась, бросив взгляд на дверь магазина. Из двери вышел мужчина лет пятидесяти и сел в машину. Костя продолжал смотреть на девушку. С её дет-ским личиком она была невероятно красива, но отчего-то грустна. Девушка подняла глаза и пристально смотрела на Костю, который всё не отводил взгляда от неё. Спустя мгновение машина завелась и тронулась с места. Костя смотрел вслед уезжающему внедорожнику и девушке в нём. Мгновение—и вся жизнь в нём, в поисках чего-то своего. Он постоял ещё минуту и пошёл к остановке.

Минут через десять он дождался маршрутку и уже через полчаса прибыл на работу. Это была небольшая столовая, точнее банкетный зал, где проводили дни рождения, отмечали свадьбы и справляли поминки. Заведение не пользовалось огромной популярностью, но оно располагалось недалеко от центра, и клиенты здесь всегда были—заходили на обед или просто выпить кофе.

Костя вошёл в зал и сразу направился в свой небольшой кабинет. —Константин Сергеевич!—услышал Костя.

Он обернулся и увидел шеф-повара столовой. Это была женщина сорока девяти лет, невысокая и немного полноватая, она производила впечатление человека очень дотошного и крайне дисциплинированного.

–Да, Светлана,—отозвался Костя.—Что у вас?

–Константин Сергеевич,—повторила она,—я вас попросить хотела… Вы ведь всё равно повара ищете, а у меня есть знакомая, она сейчас не работает, но готовит очень хорошо. Я обещала ей спросить у вас, может, вы сумеете её к нам устроить? Она ответственная и очень нуждается в работе, и график её устраивает. Может, сможете помочь ей?

–А сколько ей лет?—спросил Костя после некоторого раздумья. —Пятьдесят один,—ответила Светлана, ожидая решения Константина.

–Ладно,—сказал Костя,—под вашу ответственность, Светлана Александровна. Вы работник надёжный, никогда меня не подводили. Как зовут её? Я в бухгалтерию позвоню и распоряжусь, чтобы её взяли.

–Самородова Елена Николаевна,—сказала Светлана.

–Хорошо. Пусть она придёт завтра к десяти в бухгалтерию, её трудоустроят.

–Спасибо, Константин Сергеевич. —Пожалуйста,—ответил Костя.

Светлана развернулась и пошла на кухню. А Костя направился в свой кабинет—точнее, переоборудованное под кабинет небольшое помещение. Тут стояли стол, кресло, два стула, столик с бокалами, пакетиками чая и растворимого кофе, да ещё на нём лежало несколько журналов. Костя сел в кресло и, взяв телефон, набрал номер. В кабинете было так тихо, что были слышны гудки в трубке телефона.

–Алло,—сказал Костя.—Марина Юрьевна, вы меня слышите? —Да,—ответили на другом конце провода.

–Марина Юрьевна, это Холодный Константин. Я предупредить вас хотел: завтра к вам мой человек придёт, Самородова Елена Николаевна, трудоустройте её, пожалуйста, ко мне в столовую на должность повара, а то у меня один повар уволилась по собственному, вот вместо неё и оформите.

–А из-за чего прежний повар уволилась?—спросила Марина Юрьевна.

–Объяснила переездом, сказала, что поедет к сестре. —Хорошо,—ответила девушка и повесила трубку.

Костя достал из ящика стола документы и стал их внимательно изучать. Он просидел так минут сорок и, подписав несколько листов, вернул их в ящик.

Установщик кондиционера пришёл раньше, чем предполагалось. Это был высокий парень, смуглый и очень молодой на вид. Костя встал из кресла и направился к выходу, дабы не мешать человеку работать. Молодой человек уверил, что закончит через полчаса, и Костя решил не тратить это время зря, а пообедать. В зале за кассой сидела женщина по имени Людмила. Она была всегда вежлива с посетителями и чаще всего молчала, если не было необходимости говорить.

–Здравствуйте, Людмила,—сказал Костя.—Соберите мне обед, пожалуйста, я ещё не ел сегодня.—Здравствуйте. Хорошо, принесу через пять минут.—С этими словами Людмила взяла поднос. Собрав обед, она принесла его Кон-стантину и сразу удалилась на рабочее место. Костя поблагодарил её и принялся кушать. Это был вкусный обед по-домашнему: борщ, котлета с картофельным пюре на второе и чай. Поев, Константин сидел и медленно пил чай, растягивая этот приятный вкус. Он смотрел на группу студентов или старших школьников, которые что-то весело обсуждали. Они то и дело перебивали друг друга, каждый старался доказать свою правоту. Один из них взял сумку и начал нервно что-то в ней искать. Достав какую-то мелкую вещицу, он положил её на стол и швырнул сумку на пол. Костя отвёл глаза.

В зале почти никого не было, только молодёжь да один парень, который медленно ел, видимо, никуда не торопился. Допив чай с двумя печеньками и мармеладной конфетой, Костя отнёс посуду на мойку и пошёл в свой кабинет проверить, закончена ли работа с кондиционером. Почти столкнувшись с молодым человеком в дверях, услышал от него, что тот уже всё сделал и собирается уходить. Расплатившись с парнем, Костя закрыл дверь кабинета на ключ и вышел на улицу.

Погода не изменилась, напротив, стала лучше. Приятный свежий ветер дул с юго-востока и овевал людей, изнывавших от жаркого солнца. Костя постоял минуту и, закурив, двинулся по улице в сто-рону парка с небольшим фонтаном. Денёк и правда выдался жарким, а потому Костю тянуло туда, где прохлада и влажность. Фонтан уже работал. До недавнего времени он не действовал—власти города объясняли это тем, что система подачи воды засорилась, и его отключили на время очистки.

Парк был большой, с аллеей длиной с километр, и вдоль всей аллеи стояли лавочки, чтобы люди могли спокойно отдохнуть в тени под липами. Дорожки были выложены бело-жёлтым кирпичом, а коричневые лавочки добавляли аллее какую-то особую пикантность. Посередине аллеи находились цветочные клумбы, обложенные боль-шим белым бордюром. Цветы тут росли разных оттенков и размеров, полевые цветы и розы. Цветов было много, и сразу видно, что за ними ухаживали.

Костя шёл по дороге из кирпича мимо клумб и лавочек. Липы, что росли неподалёку, очень приятно пахли, источали тонкий аро-мат. Это было что-то вроде небольшого леса, где чирикали воробьи и стрекотали кузнечики, а по ночам пробегали ёжики и укрывались в зарослях, надеясь остаться незамеченными. Всё здесь было совершенно. Одинокий зелёный куст смородины, единственный на весь парк, аккуратно постриженные газоны, деревья чуть больше метра высотой, со стволами, покрашенными извёсткой,—всё в нём напоминало ди-кую природу, гармоничную и прекрасную, за исключением некоторых мелочей, которые были необходимы людям. Вот старый клён, что рос неподалёку от фонтана, раскинув свои ветки на крышу беседки, в которой отдыхали люди вечером после утомительного рабочего дня.

И тут Костя увидел её, девушку с русыми волосами, что завёр-нуты в пучок на затылке. Её, из машины, что стояла возле магазина. Она была одна. На этот раз её волосы были распущены, она сидела в инвалидном кресле возле лавочки, держа в руках цветок фиолетового цвета, по форме напоминающий клематис, очень распространённый здешний цветок, что рос на каждой клумбе. Она слегка склонила голову над цветком и вдыхала его аромат. Костя замедлил шаг и с явным интересом стал наблюдать за де-вушкой. Ему было интересно то, как заботливо она обращалась с цветком.

Костя подошёл к лавочке, возле которой сидела девушка, и, при-сев на противоположную скамейку, продолжил за ней наблюдать. Девушка отложила в сторону цветок, взяла со скамейки ромашку, что сорвала с той самой клумбы в двух метрах от неё, стала отрывать по одному лепестку и бросать на землю. Видимо, гадала. Константин подошёл к ней в тот момент, когда она оторвала последний лепесток и бросила на землю.

–Говорят,—начал Костя,—что есть разница между тем, когда человеку нравится цветок, и когда он его любит.

Девушка подняла голову и посмотрела Косте прямо в глаза. Это было прекрасное голубоглазое создание с чертами лица, как у ребёнка, который безмерно счастлив жить, познавать и играть, видеть своих родителей и радовать их своей любознательностью. Но в её облике, к сожалению, присутствовали печаль и боль. Её лицо, её глаза— всё выражало нестерпимую мучительную боль потери и смирения. Девушка улыбнулась, глядя в глаза Кости, отчего у неё появились ямочки на щеках.

–И в чём эта разница?—спросила, всё так же улыбаясь, девушка. —Разрешите присесть рядом с вами?—сказал Костя.

–Скамейка не занята,—уронив улыбку, ответила девушка.

–Но я могу присесть, только если позволите вы,—ответил, всё так же стоя, Костя.—Впрочем, я могу рассказать и стоя.

–Нет-нет,—возразила девушка,—присаживайтесь.

Костя медленно опустился на скамейку, не задев лежащий рядом цветок, и повернулся к девушке.

–Разница в том,—продолжил он,—что если человеку нравится цветок и он желает им восхититься, то он его сорвёт, будет вдыхать его запах, удивляться необычным формам и такой же необычной яркой окраске. Но когда человек насытится им, он его выбросит и забудет. А если человек по-настоящему любит это растение, именно по-настоящему, что называют высшей формой любви, он не сорвёт его, он станет поливать его и ухаживать за ним, станет наблюдать, как он расцветает, наливается жизнью, поскольку это живое создание и оно дышит, представляете, нежное хрупкое создание, которому повредит даже малейшее касание. И, увидев его жизнь, полную красок, человек даст ему завянуть и исчезнуть, ибо всё, что имеет начало, имеет и конец. Вот в этом и есть разница между «нравиться» и «любить». Не срывая цветок, человек жертвует своими желаниями, поставив на первое место высшую цель цветка.

–И какая его высшая цель?—спросила девушка, взяв со скамейки сорванный фиолетовый цветок, и улыбнулась.