Ключ-Ясень

Сокровище

Я поднимаюсь по крутой винтовой лестнице в башню – самую высокую башню моего замка. Здесь, в огромном круглом зале с прозрачной крышей, сквозь которую видны звезды, собрано всё, что я скопил за долгие годы.

Каждый вечер я прихожу сюда, чтобы, как дракон, насладиться моим сокровищем. Зажигаю свечи в канделябре и, держа его в левой руке, прохожу вдоль высоких шкафов, касаясь правой старых, пожелтевших артефактов на полках. Содержание… нет, их души я знаю лучше, чем свою собственную жизнь. Спросите меня – и я с легкостью назову вам имя каждого; перечислю все символы и знаки, начертанные на поверхности; расскажу, какие тропинки, леса, поля, города и пустыни таятся внутри.

Но все равно прихожу снова и снова: вспомнить то, что никогда не забывал; найти то, что не терял; погрузиться в реки, из которых не выходил. А иногда – как сегодня – заново пережить чью-то печаль.

С трудом, поднявшись на цыпочки, дотягиваюсь до верхней полки, где аккуратно расставлены мои самые ценные приобретения.

А вот и он – старый, запылившийся, потрескавшийся. Мое любимое сокровище, за которое когда-то, много лет назад, я отдал коллекцию перьев для письма и стопку древней шелковой бумаги, украшенной цветочными виньетками и изысканным орнаментом.

Я беру артефакт в руки, нежно глажу поверхность, до блеска отполированную множеством рук, касавшихся ее задолго до меня. Заглядываю внутрь.

И сердце мое наполняется болью и тоской. Словно наяву, проходит перед моими глазами чье-то грустное детство, непонятая юность, печальная зрелость и одинокая старость – в этом самом замке, в этом самом зале, в окружении книг, расставленных на полках в высоких дубовых шкафах.

Говорят, жили когда-то на свете существа, именуемые людьми. Говорят, что эти люди писали книги: о том, что видели и пережили; о далеких странах и неведомых мирах. Они зачем-то записывали на тонких, хрупких страницах всё, что случилось и не случилось с ними; всё сбывшееся и вымечтанное; реальное и выдуманное.

Я не знаю, что такое книга. Не знаю, кем были те, кого называют людьми. Для меня они столь же загадочны, как мифические драконы и космические корабли. Их я тоже никогда не видел, но о них хотя бы рассказывают мои сокровища. А вот о людях почему-то никто не в силах мне поведать. Наверное, нет в моей коллекции артефактов такого, который знал бы – кем были эти таинственные существа. Да и были ли они на самом деле?

Странно, но подобные мысли приходят ко мне каждый раз, когда я поднимаюсь в круглый зал под прозрачным куполом, сквозь которое видно звездное небо. И каждый раз, когда я – уже в предрассветном сумраке – задуваю свечи в канделябре и подхожу к двери, я слышу неведомо откуда доносящийся шепот:

– Напиши меня…

Туманный Тупик

Старенький Мастер, кряхтя, поднялся со стула и обвел торжествующим взглядом учеников:

– Дети мои! Как вы знаете, бургомистр и члены правления нашего маленького городка наконец-то раскошелились на столь важное дело, как масляное освещение. И каждой кузнечной мастерской дано задание: выковать фонари для одной из улиц. Понятно, что, если бы не предстоящий визит Его Императорского Величества, средств в казне не нашлось бы. Так что скажем спасибо тому квартирмейстеру, благодаря которому наш город наконец-то получит современное освещение, а мы – достойную и хорошо оплачиваемую работу.

– Мастер, а какую улицу выделили нам?

– Туманный Тупик. – Увидев помрачневшие лица учеников, Мастер покачал головой и нахмурился. – Я знаю, что вы сейчас подумали. Дескать, это самый мерзкий и темный, самый непотребный и грязный переулок нашего города. Там обитают продажные женщины и мелкие воришки. Все это так. Но вы должны понимать: мы – самая маленькая мастерская в кузнечном цехе. Не думали же вы, что нам поручат украсить своими работами Центральную площадь или улицу Золотоделов? Нет?! Тогда давайте просто выполним свою работу так, чтобы можно было гордиться ею. Чтобы несчастные женщины, вынужденные зарабатывать продажей своего тела, не падали в грязные канавы, возвращаясь домой темным зимним утром. Чтобы мальчишки, лазающие по чужим форточкам в поисках мелких монеток и серебряных ложек, не боялись, что в темном закоулке какой-нибудь громила отнимет украденную мелочь. Не нам судить жителей Туманного Тупика за их образ жизни. У нас есть таланты и умения, которые помогут этим бедным людям сделать их жизнь хоть немного светлее. Так что давайте просто займемся своим делом…

В Тупике должно быть установлено пять фонарей. Четыре сделаете вы, пятый – я. Мы выполним их в едином стиле, но на верхушке каждый из вас может установить какой-нибудь отличительный знак, подобный личному клейму мастера.

Принесите же листов бумаги, остро заточенных карандашей, а также инструменты для расчетов и чертежей. Мы должны хорошенько подумать, как сделать так, чтобы и улица была достойно освещена, и свет фонарей не мешал беднягам Туманного Тупика отдыхать, назойливо влезая в окошки. Это мы сделаем вместе. И я буду рад услышать ваши предложения и советы. А что касается навершия, то тут – только вам решать: будете ли вы обсуждать друг с другом задумки и идеи, или создадите украшение в секрете.

Бургомистр был доволен: визит Его Величества прошел великолепно. Хотя получасовой проезд кортежа императора через город вряд ли можно было назвать настоящим визитом, но все было организовано на высшем уровне: поверх брусчатки улиц были постелены красные ковры; нарядные жители выстроились на тротуарах и махали платочками и цветами; из окон свешивались гобелены с вытканными цеховыми знаками; и фонари на Главной улице, разумеется, сияли вовсю.

Бургомистр нахмурился: без маленькой ложки дёгтя обойтись не удалось. На следующее после праздника утро глава Городского Совета дал распоряжение, во избежание ненужных трат, убрать фонари из Туманного Тупика – мерзкой клоаки, которую никак не удавалось стереть с лица города и земли и нынешнему бургомистру, и пятерым его предшественникам. Рабочие уже направились к Тупику, но затеянному воспротивился старый Мастер, вместе с учениками ковавший пять фонарей.

Пришлось бургомистру идти к старику и говорить правду: восхищенный красотой и удобством созданных Мастером фонарей, глава города хотел бы поставить их в своей официальной резиденции.

– Дабы ваши достойные творения занимали подобающее им место, а не ютились на окраине города, – пытался улестить упрямого старика бургомистр.

Но Мастер только сдвинул густые брови и произнес такое строгое и категоричное «нет!», что сразу стало ясно: дальнейшие уговоры бесполезны.

Спустя неделю помощник бургомистра придумал, как добиться желаемого: надо просто дать распоряжение городским фонарщикам не заправлять фонари в Туманном Тупике маслом. Оказывается, все гениальное действительно просто!

Точнее, казалось простым. До тех пор, пока приказ не дошел до цеха фонарщиков, глава которого не только наотрез отказался выполнять распоряжение Самого, но и пригрозил, что, буде его принудят подчиниться приказу, фонарщики города вообще перестанут заправлять фонари.

Пришлось почтенному бургомистру оставить свою затею, хотя его мучило сознание несправедливости происходящего и зависть к нищебродам из Туманного Тупика. Иногда, поздно вечером, когда на город спускалась тишина, бургомистр в сопровождении отборных телохранителей отправлялся в Туманный Тупик и долго стоял, вздыхая, возле каждого из пяти фонарей, являвших собой – каждый – истинное произведение искусства.

Высокие, стройные, на точеных фигурных ножках, похожих на стебли неведомого растения, с изящными, расширяющимися подобно цветам навершиями, внутри которых, за прозрачным стеклом, плясало пламя, фонари были украшены символическими изображениями четырех евангелистов: орла, ангела и крылатых вола и льва. И только фонарь Мастера венчала маленькая птичка со сложенными крылышками – то ли воробушек, то ли голубка. Как ни тщился бургомистр разглядеть, какую именно птичку создал старый кузнец, но тени от домов и пляшущие отблески других фонарей мешали ему.

Постояв так какое-то время и послушав перекрикивания ночной стражи, глава города отправлялся восвояси. За ним темными тенями крались невидимые в ночи телохранители.

Старый Мастер умер через два года, оставив кузницу лучшему ученику: Мастер был одинок, лишь ученики были его семьей. И они любили учителя так, как не все почтительные сыновья любят своих отцов.

Стоя у смертного одра Мастера, юноши плакали и не стыдились своих слез.

– Не о чем горевать, – прошептал старик. – Ибо так устроено все в мире: старые должны уходить, освобождая дорогу молодым. Не ждите, что открою я вам сейчас самый заветный секрет нашего мастерства, ибо все, что мог, я уже передал вам, ничего не утаив. Скажу только: помните, во всем в этом мире – в любом человеке, даже в каторжнике-убийце, даже в сером камне под ногами, даже в сухой былинке в поле, – во всем – есть свет. И если хотите прожить свою жизнь достойно, научитесь видеть этот свет, в какую бы оболочку он ни был заключен.

А потом Мастер закрыл глаза, вздохнул еще раз и умер.

За гробом его шли не только коллеги по цеху и плачущие ученики, но и многие жители города. Все любили старика – за доброту и мастерство. А еще шли за гробом жители Туманного Тупика – проститутки, воры и пьяницы, – все те, кому подарил свет старый кузнец.

…Шли годы, десятилетия, века. Мирной и спокойной была жизнь в маленьком городке. Хоть и стоял он на перекрестке трех важнейших торговых путей, обходили его стороной многочисленные войны и переделы границ.

Стоило войскам дойти до окраин города, как то болезнь приключалась; то обрушивались дожди, превращавшие дороги в непролазную грязь; то съедали мыши все запасы еды для людей и корма для лошадей. Или вдруг, нежданно, воюющие стороны решали начать переговоры, не доводя дело до битвы.

Шептались жители, что это четыре крылатых существа из Туманного Тупика охраняют город. И, пока будут они стоять на страже покоя и мира в городе, глядя с высоты фонарей, ничего не случится.

А некоторые даже утверждали, что видели, как слетали со своих мест вол, лев, орел и ангел и кружили над городом, высматривая врага за околицей или насылая на небо кары небесные и беды земные.

Но были и такие, кто говорил, что, на самом деле, город хранит та странная птичка, которую сотворил Мастер: то ли воробушек, то ли голубь. Никому еще не удалось разглядеть – что ж это за птица, хотя фонарщики исправно подливали масла каждый вечер.

Да и позднее, когда на смену масляным пришли газовые фонари, а потом – электрические, в фонаре Мастера все равно всегда горело пламя: светло-золотое, оно сияло ярче рекламных вывесок, уличных иллюминаций и разноцветных люстр за стеклами жилых домов.

Одно время жители города даже хотели украсить изображением птички герб города, но, долго проспорив, так и не решили, должен ли это быть воробей или, все-таки, голубь.

А время шло своим неспешным шагом… Проходили годы, десятилетия, века. Но по-прежнему мирной и спокойной была жизнь в городке, потому что охраняли его четыре крылатых существа… или странная птичка Мастера.

Туманный Тупик из притона разврата и грабежей давно стал туристической улицей: с яркими сувенирными магазинчиками на первых этажах старинных домиков; с шумными, галдящими толпами туристов, жаждущих сфотографироваться на память возле представляющих историческую и культурную ценность фонарей Мастера и его учеников. Но, как бы ни изворачивались туристы, какой бы ракурс не выбирали, ни на одной фотке, голограмме или видео невозможно было разглядеть, что за птичка украшает фонарь, созданный в давние времена талантливым кузнецом.

И вот однажды в мир пришла война. Это была не просто еще одна, очередная война. Нет. Эта – должна была стать последней из войн, потому что вся планета раскололась на две части. И никто не мог остаться в стороне, потому что, попытайся хоть кто-то – будь то государство, город или человек – жить в мире, не обращая внимания на творящееся безумие, он был бы стерт с лица земли тем из противников, кто оказался бы ближе.

Жители маленького городка с ужасом ждали того часа, когда волны безумия и смерти доберутся до них. В городке не было ни войска, ни боевой техники, – за долгие века горожане привыкли, что им ничто не угрожает, ведь их охраняют от бед могущественные крылатые существа.

Но сейчас никто не смог бы помочь мирным ремесленникам и мастеровым, потому что не только города, но целые провинции и штаты уничтожались с орбиты лучами смерти или бомбами, способными превратить в пустыню территорию целой страны.

В тот страшный день все жители города, предупрежденные, что готовится массированная орбитальная атака, собрались на Центральной площади. Люди пришли туда с детьми, принесли в креслах парализованных стариков и старух, вынесли кровати с больными. Все понимали, что спастись у них шансов нет. А погибать дома, закрывшись, как крысы, в подполе, не хотелось никому. Лучше встретить смерть лицом к лицу – рядом с друзьями и соседями, с теми, кто тебе дорог и кто будет держать тебя за руку в последний миг.

И вот с ясного голубого неба слетел тонкий золотой луч. Он расширялся, превращаясь в чудовищный веер, раскрывавшийся над городом, темнел, из золотого становясь охристым, потом – коричневым. И, наконец, стал чернее самой черной ночи, закружился воронкой, затягивая внутрь деревья из ближайшего леса, пласты земли с недозревшими хлебами. Вот он уже коснулся домиков на окраине, вот сорвал крышу с маленькой церквушки.

И тогда увидели жители, как из Туманного Тупика взлетели в небо четыре существа. И были это – крылатые лев и вол, и орел, и ангел с пламенным мечом. Они двигались навстречу черному облаку, и очи их сверкали огнем.

Но даже объединенных сил стражей – хранителей было недостаточно, чтобы остановить бушующий ураган, сжимающий кольцо вокруг города.

– Пришел наш последний час! – говорили люди на площади. – Суждено нам погибнуть здесь. Всем вместе. Давайте же молиться, чтобы смерть пришла к нам быстро.

– Смотрите, смотрите! – вдруг закричал какой-то малыш, вытягивая ручку вверх.

Впереди крылатых существ летела маленькая темная птичка – то ли воробушек, то ли голубь. Едва заметная на фоне черного неба, она стала увеличиваться в размерах, светлеть, на глазах разгораясь все ярче и ярче – так горит пламя свечи темной ночью, так светит первый луч, пробравшийся через плотную пелену туч. И, наконец, жители увидели, что это была вовсе не птица, а летучая мышь. Огромный нетопырь – точь-в-точь такой, как те, которых крестьянки метлами гоняют из скотных дворов, а мальчишки-служки закидывают камнями, увидев на чердаке церкви.

Распахнув перепончатые крылья, отливающие серебром, летучая мышь отважно ринулась навстречу буре. Темная волна ударила ее в грудь. Раздался такой треск, что многие, не выдержав, зажали уши руками.

Другие же закрывали глаза, не в силах видеть искры и молнии, разлетающиеся на границе света и тьмы.

А когда все кончилось и небо над городом снова стало безоблачным и синим, люди всей толпой двинулись в Туманный Тупик.

Все фонари были на месте: в целости и сохранности – даже стекла не треснули. А вот наверший осталось всего четыре: ангел, орел и крылатые вол со львом. На верхушке же фонаря Мастера больше не сидела странная птичка – то ли воробей, то ли голубь. И пламя больше не плясало за стеклом.

Черный, печальный стоял фонарь на озаренной солнцем улице, словно старое больное дерево в весеннем лесу. Но на стекле его четко был нарисован контур летучей мыши – то ли зверя, то ли птички. Уродца, самого презираемого во все времена людьми.

Тихо, как над покойным, стояли жители городка возле навсегда погасшего фонаря.

– Сынок, – негромко спросил молодой мужчина малыша, увидевшего нетопыря. – Но как ты разглядел летучую мышь в темном небе? Она ведь тоже была темной, да и маленькой.

– Она не была темной, папа, – ответил мальчик. – Внутри нее был свет.

Сказочница Наташа