Молитва о семье. Книга вторая
Спецпоселенцы.
Одним слитным движением младший лейтенант НКВД Кучмак спрыгнул с повозки. Молодое, хорошо тренированное тело, не испытывающее недостатка в витаминах.
– Давай-ка покурим, сержант.
– Покурим.
Слегка отстали от всех, закурили.
– Вчера видел тебя в управлении на награждении. По известной причине поздравлять не буду. В списки спецпоселенцев твоя мать Фомина Мария Алексеевна была внесена в последний момент. Изменения внесла лейтенант Ющенкова.
– Товарищ младший лейтенант, благодарю вас за объяснение. Скажите, это была личная инициатива лейтенанта?
– Не знаю, может быть «цу» сверху поступило?
– Сверху?
– Сержант, ты новый человек, до вчерашнего дня я тебя не видел. Ты разве не знаешь кто отец Ющенковой?
– Нет, не знаю.
– Старший майор госбезопасности, в Москве, в столице нашей родины! А мы с тобой здесь дерьмо разгребаем.
– Лейтенант Ющенкова совсем недавно была …
– Была! Не тебя одного вчера наградили. Приказ о присвоении звания пришел к концу дня. Теперь она лейтенант.
В этот момент я посмотрел на лицо старшего конвоя. Все очень просто. Зависть. Имеющая под собой реальную основу. Виолетта Пантелеевна в органах не более года и уже лейтенант. Старшему конвоя лет так двадцать пять, в органах он намного больше. Все понятно.
– Товарищ младший лейтенант, у меня к вам вопрос и просьба.
– Н-да сержант, далеко пойдешь, если не остановят. Может быть тебе еще сто грамм и бабу? И уже не ко мне. Матвиенко, твою ж мать! Нашел где отлить, вот же придурок на мою голову! Давай быстрее излагай сержант!
– Разрешите сопровождать с вами спецпоселенцев, это из-за матери. И верните табельное оружие.
– Психовать не начнешь? Мне еще тут стрельбы не хватает!
– Нет. Буду вести себя согласно устава и полученного ранее вами приказа.
– Да, я видел. Ты даже с матерью не заговорил!
– Так не положено, товарищ младший лейтенант, с задержанными.
– Вот я и говорю – далеко пойдешь сержант!
– А насчет стрелять. Не стал бы этого делать, да даже и без ствола смог бы положить несколько человек, – наклоняюсь к голенищам сапог, шаг – ножи в руках, разгибаюсь, еще шаг, бросок – и два хищных лезвия подрагивают в задке повозки, едущей в метрах пяти от нас. Идущий рядом конвойный, поворачивает голову на звук и потрясенно смотрит на непонятно откуда, появившиеся ножи, бледнеет. Воображение развито у парня. Матвиенко, это он ударил мою мать!
– Смог бы сделать это лучше, сейчас – нервничаю, товарищ младший лейтенант.
Тот, слегка офигевший, смотрит на меня, достает еще одну папиросу, подкуривает.
– Значит правду о вас говорят. Вы вдвоем положили взвод красноармейцев, бойцы были обученные, ни одного первогодка среди них не было …, – младлей с минутной задержкой выпустил дым, – и разговора у нас с тобой, сержант, тоже не было, ты понял?
– Так точно. Беседовали о погоде, об очень ранней осени в этом году.
Откровенность младлея понять можно. Он не хочет никаким боком быть втянутым в разборки «гэбэшных» небожителей. С одной стороны, старший майор ГБ, с другой – мутный сержант, обласканный начальством. Между ними, явно связующее звено, Ющенкова Виолетта Пантелеевна. Недавно арестован нарком Ежов. Обычная картина сегодняшнего дня – перетрясти ближайшее окружение таких высокопоставленных "людей". Вряд ли кто-то из них останется на своем месте, обойденным вышестоящим вниманием и заботой. С отбитыми почками, сцать только с болью и кровью в столыпинском вагоне – на север, на снегозаготовки. Кого нельзя выпускать, останутся в подвалах Лубянки, но тоже ненадолго. Пуля в затылок – решение проблем с языком. Так кому из них повезет больше? Кандидату на звание, Матвиенко? До конца дня не повезет, окончательно не повезет. Жопу рвать, зарабатывая сержантские кубари, уже не будешь!
Мать, это святое для каждого из нас. Даже, если в прошлом у кого-то она была наркоманкой и проституткой, сразу в роддоме отказавшись от своего ребенка. Все равно в душе останется капелька тепла к этому человеку. Если нет – значит вы пали еще ниже, вы стали хуже наркоманки и проститутки! Это я так оправдываю убийство еще одного чекиста перед своей совестью. Хотя надо сказать правду. Я опричник «НКВДшной» системы и руки мои по образному выражению по локоть в крови!
Минут через пятнадцать были возле райотдела, где уже ждали машины. Система работала как хорошо налаженные часы. Система репрессий и подавления любого инакомыслия. Комизм ситуации в том, что не будь НКВД – не было бы Советского Союза. СССР – тюрьма народов! А то состояние в котором мы находимся, как называется?
Крысиные бега.
Выехали на трех машинах. Две полуторки с задержанными и конвоем. Эмка с начальством. Я в кузове машины с бойцами. Рядом на лавке сидел кандидат в покойники Матвиенко. Смотреть в мою сторону категорически отказывался. А че на меня смотреть, все у меня в порядке. Табельное оружие на своем месте, ножи – на своем. Его понимаю, точнее ход мысли. Посмотришь на этого придурка, т. е. на меня, перемкнет в голове и потом полоснет. Ход мыслей правильный. Но я сделаю это тайно, не люблю известности – скромность мешает.
Проезжаем мимо центрального парка культуры и отдыха имени Максима Горького. На стенах домов остатки плакатов с прошедшим праздником советской авиации, с призывом строить воздушный флот СССР. Праздник, который был 18 августа – давно прошел, а сейчас на дворе сентябрь. День сегодня выдался теплый, мимо прошел отряд советских "пионэров". Почему-то все в противогазах, пионервожатый тоже. Да тут их собралось несколько классов. Все как положено: отрядные знамена, пару барабанщиков, задающих ритм, горнистов нет – а то было бы смешно. Старинные, то есть новые и непривычной формы автобусы – двери спереди и сзади, открываемые пассажирами. Деловито снующие трамвайчики, неожиданно много людей на улице. День будничный, время обеденное – может поэтому. Стадион имени товарища Сталина оставляем по левому борту машины, поворот на улицу Красных Коммунаров. Да, это самая длинная улица в городе. Начало берет от областного управления ГБ и до самого Магадана.
Конвой передал задержанных, строго по списку. Людей завели в одноэтажное здание. Длинное, с решетками на окнах – казенный дом, одним словом. Их могут отправить уже сегодня, а могут "покантовать" еще пару дней в камерах предварительного заключения. Никакой суеты, все отработано, спокойно и деловито. Это похоже на хорошо проделанную работу. Именно работа, а не служба. С устранением Ежова машина репрессий по инерции катилась вперед. Имя нового наркома было еще неизвестно.
Ну это так, лирика все. Мне надо попасть к майору ГБ Березняку, надо сразу идти к "главнюку", а то вся мелочь, типа меня, будет отпихиваться и перестраховываться. Перед центральным входом встречаюсь с Николаем.
– Здравствуй, Коля, не ожидал тебя увидеть!
– И тебе не хворать.
– Саша, меня вызвали через посыльного. Сегодня с Ольгой решили заявление в ЗАГС подавать…
– С Ольгой, поздравляю тебя. У меня серьезная проблема, давай отойдем в курилку.
Присели на скамейке в беседке, с урной по центру. Николай взял папиросу, пыхнул пару раз для вида. Замаскировались, однако! В курилке редко кто бывает, народ дымит по кабинетам в основном. Рассказываю Николаю за мать, хлопаю рукой по сидору с подарками, лежащему рядом на скамейке.
– Вот и вся история, брат! Я не Чернышевский, но вопрос все тот же – что делать?
– Саша, мать выручать, это понятно. Давай сделаем так – ты к Виолетте, я к майору ГБ Березняку.
– Коля, если с матерью что-то случится, я это гнездо …
– Так, прекращай кипиш. Пошли, время дорого!
Отметились на входе у дежурного и разбежались по разным этажам. Коля наверх к начальству, я в кабинет Виолетты.
Постучал, получил разрешение войти, козырнул. Только когда закрыл за собой дверь, лейтенант Ющенкова перешла на ты. Можно сказать, чай на брудершафт на кухне пили, почему бы и нет?
– Александр, сейчас я тебе все объясню, – говоря это, правую руку держала под столом. – Приказ на арест твоей мамы получила сверху. Я больше чем ты не хочу этой ситуации.
– Виолетта Пантелеевна, извините что прерываю. А давайте проще и короче! И я вас прошу, оставьте наган в покое, я вполне адекватный человек!
– Да, так будет лучше! Арест твоей матери можно отменить. Прямо сейчас я все подпишу. Проблема в другом. Благодаря твоему вмешательству в том числе – отстранен от должности Ежов. Мой отец входил в ближайшее окружение наркома. Ты спасаешь свою мать, я вынуждена спасать своих: отца, мать, брата, даже ветреную двоюродную сестричку с мужем! Как видишь, все очень просто!
– Виолетта Пантелеевна, в чем смысл вашего предложения?
– Вы работали по заданию моего отца – внедрение в банду, ее последующий разгром. Непосредственным куратором являюсь я. Ваше решение?!
– Ты предлагаешь мне стать предателем. Обменять жизнь честного человека на несколько негодяев! Нет.
Новые назначения.
Сижу на уже знакомой мне табуретке. Смотрю на побледневшее лицо лейтенанта ГБ Ющенковой. Вторая рука Виолетты вдавливает кнопку вызова конвоя, находящуюся на боковой поверхности стола. Давай сука, жми быстрее! Я уже давно готов. За моей спиной резко открываются двери. Эти мгновения, растянутые до бесконечности для меня – выматывают. Ну наконец-то в сцене изменения! Судя по реакции «гэбэшницы», не тот конвой, что она ожидала! Вытаскивает револьвер, начинает его подымать. На этом ее активность заканчивает бросок ножа, именно туда, куда хотелось – в правое плечо. От удара ее разворачивает в сторону, гремит единственный выстрел, бьющий по ушам в этом маленьком кабинете. Выхватываю свой ТТ, разворачиваюсь к новой возможной угрозе за спиной, падаю на колено, начинаю подымать пистолет. Но Ганфайтера в этом эпизоде из меня не получилось бы – вот дуршлаг с множеством дырок, это да!
Два ствола уже смотрели мне в лоб. Обидно будет, если потеряю голову, а мысли, хер с ними – без них я тоже себя неплохо чувствую. Как-то очень быстро кабинет заполнился чекистами. Всем нашлось место и дело! На фоне этого вавилонского столпотворения гремел голос Николая:
– Не стрелять!!
Дальше он продолжал отдавать команды своим фирменным генеральским голосом еще минуты две-три. Ни одного приличного слова я не услышал. Все исключительно на великом и могучем! Было ясно, четко и доходчиво!
– Вовремя вы товарищ лейтенант! – при посторонних обращение согласно устава.
Два дюжих конвоира потащили Виолетту Пантелеевну из кабинета. Я не поленился, встал, остановил конвой, выдернул нож из плеча. Пришла в себя. Разрезал рукав гимнастерки, соорудил что-то похожее на жгут.
– Свободны бойцы!
Николай взял у меня папиросы, пристроился у открытой форточки. Видите, что жизнь с человеком делает, пытается бросить – не получается! Покурили, пообщались. Потом бегом к майору ГБ Березняку с устным докладом.
Отпуск нам задержали. Мне это не нравится, со мной так нельзя! Кабинет, "отвоеванный" у Виолетты Пантелеевны, теперь наш с Николаем. Все чистенько, помыто. Содержимое сейфа и стола сдано под опись. Стол с кнопкой занял Николай. И у меня есть свой стол – я тоже издалека похож на начальника! Задержались до вечера. Рапорта в нескольких экземплярах, писанина утомляет. Не говоря уже о приеме передачи ключей от кабинета, сейфа, личной печати.
Маму отправили в госпиталь где-то через час после ареста Виолетты. Кстати решительная дамочка! До суда естественно дело не дойдет, своя же " тройка " осудит. Но можно ли ее считать врагом народа?
Сегодня утро богатое на события, на аресты. На освободившееся место наркома назначен Л. Берия. На год раньше, известного мне срока. Я до сих пор не знаю – это прошлое моего мира или параллельность? Прошли аресты в верхах, в том числе под " раздачу " попал старший майор ГБ Ющенков. Не защищаю его дочку – она мне с первого дня внушила аллергию, но почему она должна нести ответственность за деяния своего отца? Сталинские слова о том, что сын за отца не отвечает уже сказаны! Свои надежды на улучшения мы связываем с Берией. Силу инерции быстро – тяжело преодолеть. Но миллионы раздавленных людских судеб торопят нас! Для начала надо попробовать хотя бы приостановить. Например, постановления правительства от 7 апреля 1935 года, предписывающее " несовершеннолетних, начиная с 12 летнего возраста, привлекать к уголовному суду с применением всех мер уголовного наказания вплоть до расстрела ". Расстреливать детей?!
На одну падлюку меньше.
Только на следующий день проведал мать в госпитале, лежит в хирургии с переломом челюсти. Не буду вам говорить, что ей принес в передачке, а то смеяться будете. Лечащий врач Татьяна Вячеславовна, значит все будет хорошо.
На выходные решил проведать дом – отпросился у Николая. Он мой непосредственный начальник. А так, с утра и до вечера занимаюсь с бумагами, надоело. Решил я эту скуку как-то разнообразить.
Пищу принимали в столовой личного состава. Извините за казенный стиль. Младший начальствующий состав и конвойный Матвиенко кушали из одного котла. Различие – сидели за разными столами, да и посещение столовой по времени было более свободным. " Командирские " столы сервировала дежурная смена, личный состав на самообслуживании. А кушали все одинаково и с удовольствием.
Через три дня за обедом встретился я с Матвиенко. Проходя мимо отделения, встречаюсь глазами с уродом, жующим картофан с мясом. По старой и доброй привычке из прошлой жизни желаю приятного аппетита. И тут, черт меня дернул пошутить – правой рукой потянулся к кобуре пистолета. Глаза в глаза смотрим! Лицо бойца моментально стало бледным, зрачок на весь глаз, засипел, пытаясь проглотить и вдохнуть! Не обращая внимания на шум за спиной, подхожу к Николаю, уже сидящему за столом.
– Приятного аппетита, Коля! Что у нас на обед?
– На обед наваристый борщ без сметаны, по моей просьбе так делают. Сметану отдельно в стакан – так мне больше нравится, картошечка с мясом и компот из яблок. Как говорится, кто хорошо работает – тот хорошо ест!
А конвойный? Да хрен с ним. Подавился, падла, куском мяса. Теперь повара тягают объяснительные писать, какой-то придурок высказал мысль о вредительстве – дескать, специально мясо нарезает большими кусками, шоб красноармейцы давились и дохли, тем самым подрывая боеготовность Красной Армии. Какому-то придурку, в чине сержанта НКВД, была высказана вероятность того, что боец засунул от жадности в рот сразу два куска мяса – вот она его и сгубила, жаба, то есть!
Никакого морального удовлетворения я не получил! Эх, то ли дело ножом в правое подреберье, в печеночку, да с прокрутом!
Ну да ладно, нет человека, зато другие есть!
Через два дня освободили семью председателя колхоза. Да, людей помытарили, но все же разобрались и отпустили. Поклеп на председателя написал кассир колхозный, метящий на место начальника. Теперь он вместе со своей семьей, с двумя детками-школьниками по этапу пошел. Сибирь-матушка, она большая, всех примет. А семья при чем? Не причем. При нем. Движение по инерции все это!
Снял себе жилье в частном секторе, полдома с отдельным входом, от предложенного общежития отказался. Часть денег, так называемые квартирные, на службе компенсируют, плюс я совсем немножко добавлю – и имею комфорт. Надо будет как-нибудь Николая с Ольгой на шашлыки пригласить, в палисадничке перед домом, да на радость всем соседям!
Неделя прошла на удивление быстро. Взял разрешение у начальства на приход и уход со службы в гражданке. Криминала у нас в городе хватает, зачем их формой отпугивать?
ТТ-ха, ножи всегда со мной, будут "желающие" – познакомлю!
Вот как народ думает? Если у тебя в корешах твой начальник – значит у тебя не служба, а мед. Ага– как бы не так! Мои законные выходные и то в счет отпуска оформил.
День барабанщика!
Ну надо же свой быт привести в порядок. Хозяйка у меня одинокая, слегка за шестьдесят. В доме чистенько, что меня и подкупило.
Сегодня суббота, намечен поход за продуктами, потом "сэконд" присмотреть на местном рынке. Дважды бегал – не в форме, она у меня начищена, выглажена, с новым подворотничком, а в Колиной гражданке. Дорого все в продуктовых. Вот смотрите, набрал в первую очередь консервов: трески в масле по 2 рубля 75 копеек, сардины по 4 рубля 75 копеек, фруктовое повидло 250г по 1 рублю 40 копеек. Все брал по две банки, домовитый я. Настоящим открытием стало кофе " Мокко ", производства фабрики " Красный Октябрь ", в жестяной упаковке 250г за 11 рублей 20 копеек. Водочка " Московская особая " по 12 рублей 80 копеек. Для хозяйки, шоб подлизаться, купил вина производства винкомбината "Массандра" за семь рублей. В булочной очередь за хлебом выстоял, взял ржаной по 80 копеек, булку белого за 1 рубль 70 копеек. Много чего еще набрал, еле допер. Зачем я это все рассказываю? Да дорого все! Хотя в июне этого года правительство срезало цены на мыло, например, до 30 процентов, вот я его сдуру и набрал! Жертва рекламы, так сказать, а ее здесь тоже есть немного. Вот, например, в булочной висел плакат СОЮЗМЕХТОРГА, сообщающий о большом выборе беличьих манто, это шуба такая, а зима на пороге. Кстати, надо выяснить какая у меня зарплата, а то выдали вместе с подъемными около двух тысяч рублей, это много. Тратить свои кровные… Жадный я!
Уже вторично мелькает мысль – прожить на одну зарплату тяжело, шо тут, шо там! Поход за шмотками на рынок оказался тоже затратным. Когда я с кучей пакетов был уже на квартире, имел глупость похвастаться хозяйке. Так оказалось, я переплатил и довольно-таки прилично. И это, имея опыт с "Привоза"! Не буду рассказывать, что купил из вещей – настроение испортилось!
Сегодня у меня законный выходной, кстати первый выходной! Дел немного – в доме матери прибраться, да баньку растопить. Оделся по гражданке, а то в прошлый раз по форме пошел – " приключения " были. Сегодня они не нужны, у сержанта отдых! Сзади меня нагнала повозка с нашим лесником, как говорится, на ловца и зверь бежит. Петрович меня сначала не признал. "Модного" такого. Куртка кожанка, слегка поношена, кепчик на глаза, да сидор за правым плечом. Богатый прикид по этим временам.
– Иван Петрович, доброго дня, не узнал?!
– Сашка? Здравствуй дорогой, садись, подвезу!
Устроился с Петровичем рядом, на повозку. До дома километра полтора осталось. Разве это расстояние в компании с хорошим человеком? Иван Петрович ездил в район в лесничество, зарплату получил, отоварился маленько. В лесу ему привычно, среди людей скучно и неинтересно. Обрадовал его "гостинец": бутылка водки "Московской особой", колечко домашней колбасы, да несколько пачек папирос. Внимание поважнее подарков будет! В прошлый раз к нему обратился – сразу помог, не испугался. Вот после того все у меня в жизни и закрутилось, шо ни день, то событие!
Эх, в прошлой жизни – римская парная, турецкий хамам – кому как. А мне русская банька нравится! Да даже, как у меня дома, по-черному! Попаришься, выйдешь, на скамейку присядешь, кружечку узвара в руки и что еще надо? Лес начинается рядышком – им дышать приятно, да на закат смотреть! И нахрена мне тот Голливуд?
От предложения Петровича испробовать, так сказать, натурпродукт – в смысле водку и поковыряться колбасой в зубах – отказался, дела сначала поделать, матушке вещи в больничку собрать. А рано утречком назад. Сейчас время послеобеденное, до вечера все успею! Петрович поехал направо, я налево. Настоящие герои всегда ходят налево! Вон и дом показался, вишня здоровущая на входе во двор. В груди почувствовал тепло, здорово! Странно, что калитка открытая, не порядок!
Захожу во двор, подхожу к дому – дверь открыта, внутри есть кто-то – базар слышно. Кто это может быть? Родственников нет у нас. Ничего такого я не подумал и приготовил ТТ, так просто, похвастаться захотелось.
Зашел без шума – знаю, где какая доска под ногою скрипнет, двери прикрыл за собой тихонечко. В большой комнате, выполняющей для нас роль гостиной, кухне, спальне возюкались двое субъектов. По-хозяйски, основательно так! Пару мешков набитых, несколько клумаков. Скатерти на столе нет, зато стоит литруха самогона, два гранчака, солонка, шмат хлеба и батин орден лежит. На меня эти придурки внимания не обращают – спиной ко мне. Заняты очень важным делом. Один, шо помладше, держит на растопыренных руках домотканый коврик со второй комнаты, над маминой кроватью висел, а второй, уже старый пердун, по сравнению с первым, пиляет этот коврик батиной шашкой. Кроме них в доме никого нет. Сажусь за стол, в великом охерении смотрю на все это. Моментально в голове вопросы. Как это вдвоем возможно унести?! Орден на столе делить оставили?! А коврик нахера уродовать?!
Я ж думал, кто-то кого-то зарежет, нет к сожалению! Разрезали работнички коврик и старший с молодецким криком "ха!" вгоняет шашку в половицу. Младшего будто током шваркнуло – отпрыгнул и закричал: " Ты что, дядька Тарас, чуть ногу не отчекрыжил! "
Не, вот так грабить средь бела дня и громко орать?! С чего они эту самогонку или спотыкач по -местному, гонят?
Сижу я так спокойненько за столом, весь такой модненький. А спокойненький – надежный пистолет в руке. И мысли в голове правильные. К Петровичу бежать придется и опять за повозкой, придурков этих на постоянное место жительства в болоте определять. А вдруг Петрович откажет? Дескать, задолбал ты меня! Купи себе коняшку, именно и как раз для этого дела, она тебе постоянно будет нужна! Да, интернета нет здесь и Слава Богу! Зато кино бесплатное посмотрел! И неожиданно рявкаю:
– Остановитесь, убогие!! Шо вы тут делаете?!
– Делим! – вякнул младший.
? ? ? Развернулись ко мне, смотрят с уважением на «тэтэшник» в моих руках. Младшего разбойничка зовут Петруха, мы с ним учились в одном классе, моя матушка была у нас классным руководителем. Об этом я узнал в мае месяце. Петька с группой ребят приходили меня проведывать. Старшего мужика вообще не знаю. Можно их " шлепнуть ", совесть после этого моя будет чиста и прозрачна, как горный хрусталь. После первого человека, которого убил в этом мире – пил водку. Пил не для того, чтобы снять стресс – пытался избавиться от страха. Появляется странное чувство " повелителя " жизни и смерти – а оно мне надо?
Все это конечно хорошо, а что с этими придурками делать?
– Значит так, мужики! У вас три варианта. Первый – сдохнуть сейчас! Второй – на Колыму, выращивать морозостойкие помидоры!
– А третий? – подал голос дядька Тарас.
– Стать ударниками коммунистического труда. Но сначала нужно доказать преданность Советской власти. Вообщем, напишите пару бумажек. Вы оказывается очень хотите стать внештатными сотрудниками НКВД. Кстати, Петруха, не дергайся, а то шмальну! Напишите и по второй бумажке.
– А вторая? – опять Дядька Тарас. Какие-то у него вопросы однотипные.
– Вторая интереснее. У тебя жена, мать есть?
– Есть.
– Дети?
– Нет.
– Вот и славненько. Напишешь, что они ругались на Советскую власть, словами нехорошими поганили товарища Сталина!
– Это подло! – подал голос комсомолец Петруха.
– А ты, Петенька, если не хочешь под шконкой спать, на своих родителей напишешь, на папочку и мамочку! Антисоветские анекдоты рассказывали – а ты, как честный комсомолец и вся прочая хрень в том же духе! Вы тут в моем доме гады, что делаете?! Это не подло?!
– Ты же говорил, что он придурок и нихрена не помнит! Ты что, сука, наделал?! – это дяденька Тарас вежливо и изысканно прогавкал Петрухе. – Ты же мне говорил, шо он арестован, шо он враг народа и жид!
А вот на этой фразе мне стало интересно!
– Почему это я жид?! А, дядька Тарас?!
– Мать у тебя на еврейку похожа, немецкий знаешь.
От такого заявления офигел еще больше! Если знание иностранного языка, признак еврейства – то оно конечно, именно так и есть!
– С тобой все понятно, дядька Тарас! А ты, одноклассник, чего сюда приперся?!
– Из-за Наташки! – сученыш слова выплюнул, смотрит дерзко.
– Какая Наташка?!
– Самая красивая девка в классе, а любит тебя!
Вот так живешь и не знаешь, что тебя оказывается кто-то любит. Да тут латиноамериканские страсти отдыхают! Любовь, ревность, жажда халявного, месть – пора с этим заканчивать.
– Что выбираете?!
– Будем писать, – дал за двоих ответ дядька.
– Тогда мародерку из карманов на стол! Ремни со штанов снять, штаны расстегнуть! Сели!
Не знаю, что можно от этих субъектов ожидать, но убивать в собственном доме не стоит.
Через полчаса красавцы все написали. Еще, за следующие полчаса, заставил выпить, принесенный ими самогон. Да что там мелочиться! Достал свою бутылку водки – выставился для них. У них же праздник сегодня! День Барабанщика! И барабанить они будут, то есть стучать, за страх, а не за совесть. Даже денежку малую будут получать – последыши Иуды!