Кровь Богини
Глокк решил дать бой неведомой твари и резво нырнул под раскидистое дерево. Клацнули челюсти. Там, где секунду назад стоял Глокк, теперь болталась огромная пасть животного. Острые желтые клыки длиной с ладонь усеивали необъятную челюсть существа. Черные глаза отливали радужными бликами в редком тусклом свете. Тварь ощетинила стальной мех и выпустила когти. Глокк невольно сглотнул, увидев их размер: ими можно было разорвать человека на мелкие ошметки.
– Проклятье, – Глокк попятился, выставив перед собой копье. Он медленно отступал, огибая ствол дерева, и не сводил глаз с монстра. «Нечто» двинулось за ним, мягко ступало внушительными лапами по мокрой траве и помахивало длинным хвостом.
Крепче сжав древко, Глокк отчаянно вспоминал, как поборол голыми руками львов, что напали на него в пустыне. Тогда пришлось несладко, но он справился без особых проблем. Да только львы не были размером с небольшой дом, как эта бестия. Та не дала ему шанса собраться с мыслями и бросилась на богородного.
Чудище взревело. Когтистая лапа полоснула воздух и вонзилась в дерево почти над самой головой Глокка. Тот едва успел увернуться от смертельной атаки. Он кувырком ушел за противоположную сторону ствола и оказался перед задними конечностями чудища. Не теряя времени, Глокк прыгнул и вонзил копье в мягкую плоть под его лапой. С хлюпаньем оружие прошило мякоть и утонуло в хлынувшем кровавом потоке. Раздался дикий визг и шипение. Бестия взбрыкнула и ударила Глокка. Богородного смело и отбросило в кусты. Глубоко увязшее оружие так и осталось торчать из раны.
Монстр взвыл и начал кружиться вокруг себя, пытаясь извлечь занозу. Он разъяренно хрипел, позабыв про добычу. Глокк же пришел в себя не сразу. Его задело когтями. Грудь и живот пересекало несколько длинных и глубоких порезов, откуда обильно сочилась кровь. Пришедшие в восторг от запаха крови москиты облепили торс богородного. Изнывая от боли, он поднялся с земли. Бестия копошилась совсем рядом: она сумела достать до копья, полностью распластавшись на земле и вытянув пораженную ногу вверх.
Не дав чудищу опомниться, Глокк сорвал с плеч моток лиан и подкрался к врагу со спины. Взмахнув над головой веревкой, он отправил ее в полет вокруг горла животного и вскочил на его загривок. Поймав второй конец, Глокк молниеносно обвязал шею чудища лианой, приложив все силы, что смог найти, дабы удержаться сверху.
Бестия взревела. Она вскочила и принялась прыгать вокруг себя, ошарашено шипя и плюясь пеной. Богородный сильнее сжал удавку и обвил ногами круп бестии. Его мотало с такой силой, что, казалось, внутри перемешались все кишки. Глокк яростно закричал и начал бить монстра босыми пятками по мягким местам.
Противостояние продолжалось целую вечность. Несколько раз Глокка едва не отбросило прочь, когда бестия начала кататься по земле, стараясь стряхнуть врага. Богородный совсем выдохся и был уже готов выпустить путы из ослабевших рук, когда монстр пал среди сырой травы. Он больше не двигался. Сквозь зубы-бритвы медленно вытекала вязкая слюна и сукровица.
Глокк разжал дрожащие руки и скатился с его спины на землю. Судорожно вздыхая, он наслаждался сыростью травы и рассматривал темные лесные кроны. Зеленое сияние кокона под самым сводом пещеры пробивалось сквозь редкие просветы между деревьями. Зеленоватая паутинка, украшавшая каменные стены подземелья, отсюда походила на мириады звезд и созвездий. Только совсем не знакомых. Глокку казалось, что он и правда попал в другой мир. Красивый и притягательный, но опасный и не прощающий ошибок. Вокруг снова защебетали птицы. Испуганная живность повылазила из своих нор и принялась оживленно обсуждать произошедшую битву.
Глокк дико засмеялся, представив их взбудораженные лица.
«Скоро я чокнусь как тот старик!»
Кряхтя, он поднялся с земли и обошел поверженную бестию. Богородный нашел копье и немало удивился, увидев, что оно уцелело после смертельной пляски с монстром. Острие крепко засело в сочной плоти животного. Он вырвал оружие из раны и довольно хмыкнул.
«Неплохое вышло копье».
С его помощью Глокк отколол несколько здоровенных зубов и когтей и перевязал их обрывками лиан.
«На привале сделаю себе ножи».
В этот момент раздались выкрики и шум сминаемой травы. На опушку выскочил Деллен со здоровенной веткой в руках, а вслед за ним – взволнованный Друст, размахивавший светящейся бутылкой. Последним из зарослей вальяжно выбрался Бал, который отгонял факелом извечную тьму таинственного леса. Он присвистнул, увидев место битвы и, посмотрев на Глокка, рыкнул:
– А ты кой-чего умеешь, южанин.
– Что тут стряслось? – спросил Деллен, аккуратно пробираясь к пасти монстра. – Куда ты пропал, Глокк?
– Отошел облегчиться, чтоб тебя, – хрипнул в ответ тот, недовольно обтирая копье о шерсть зверя, – и нарвался на местных обитателей. Премного благодарен, что дождались меня, чтоб вас Пекло побрало.
– Мы думали, ты где-то рядом, – пискнул Друст. Он осторожно положил дрожащую руку на нос бестии и охнул. – Но ты так и не появился. А потом услышали твои вопли… Как… Как ты его одолел?
– Рассказал ему анекдот про четырех недоумков, что отправились гулять по древнему лесу, – раздраженно плюнул под ноги Глокк. – Берите, что нужно, и отправляемся дальше.
Он заметил, как чернокожий харматец сверлит его взглядом. На лице Бала застыла мерзкая улыбочка.
«Третий попробует убить, да? Несомненно, речь шла про эту обезьяну. Нужно найти способ избавиться от него по-тихому».
– Твои раны лучше обработать, – шепнул Деллен, подойдя ближе. – Друст знает местные травы, он найдет для тебя что-нибудь.
Глокк молча кивнул, не сводя глаз с Бала.
«Харматец явно что-то задумал. Нужно быть начеку».
«Виола»
Мерзкие крики чаек разрывали воздух над морем. Поганые поморники сопровождали их весь день с момента битвы. Они кружили вокруг мачт двух сцепленных кораблей, что медленно дрейфовали на волнах. Птицы ожидали, когда тела павших скинут в воду, чтобы устроить пиршество. Те, что оказались посмелее, приземлялись на палубу и пытались урвать кусок.
Солнце медленно приблизилось к закату и окрасило небосвод алыми оттенками. Дневной жар испарялся, оставлял над водной гладью расплывчатые дорожки. Волны пенились и ударялись о черные борта захваченного брига. Брызги окатывали команду, сновавшую по палубе. Моряки с интересом осваивали трофейный корабль, заменивший их безнадежно потрепанную шхуну «Анну Луизу».
Старушке изрядно досталось.
Скрипя сердцем, капитан Крейг ибн Хали поручил своему боцману вместе с горсткой людей возглавить «Анну» и доставить ее обратно в доки Цивиса для ремонта. Благо после полудня к ним подоспели корабли береговой охраны, которые согласились за небольшую плату дотянуть судно до порта. Крейг решил не мелочиться и отдал Хиггсу весь задаток, что получил за заказ, принесший столько бед. Сейчас все занимались разгрузкой старушки «Анны», и переносили все ценное на бриг. Не позабыли и про партию таинственного вина.
В том, что источником всех бед был этот треклятый груз – сомнений не оставалось. Крейг нашел подтверждение словам казненного капитана брига, изучив судовой журнал. Тем скрупулезности и тщанию, с коими велся журнал, оставалось только позавидовать: на исписанных бисерными харматскими знаками желтоватых страницах содержалось подробное описание жизни корабля и его команды. Благо Крейг и сам был в некоем роде харматцем, и смог прочесть письмена. Перевернув последние страницы, Крейг понял, что бриг с хлестким названием «Белое солнце пустыни» был приписан к Великому флоту Хармата как боевое разведывательное судно. Вся команда состояла из подготовленных военных, которые, к счастью для матросов с «Анны», мало что смыслили в море и морских боях. Им придумали легенду о якобы каперском найме, дабы избежать осложнений при встрече с судами других стран – из-за многих раздоров в прошлом кораблям султана запретили появляться в водах Вольных городов и Конкордата. Даже соответствующая каперская грамота имелась. Тем не менее бриг снарядили на настоящую военную операцию, главной задачей которой обозначили непосредственный перехват «Анны Луизы». Команду шхуны было предписано вырезать поголовно, а груз вернуть в Хармат.
«Но какой толк с этого вина?» – вопрошал себя Крейг.
Харматский капитан знал больше, чем поведал. Жаль, что его больше не допросить. Крейг ломал голову, склонившись над журналом, и тщетно пытался найти ответ на этот вопрос, когда в двери постучали. В капитанскую каюту заглянул старпом Тик.
– Крейг, – он выглядел испуганным, на его побледневшем лице читалось удивление. – Ты должен это увидеть.
Капитан не на шутку взволновался. Мало что в этом мире могло удивить такого старого морского волка, как Тика. Отложив журнал, Крейг без лишних вопросов отправился за старпомом в трюм. Он провел весь день за бумагами и еще не успел побывать в хранилище корабля. Спустившись в самый низ по узкой лестнице, он застыл в изумлении.
Черная, как и корпус корабля, нижняя палуба была уставлена опорными балками, верхушки которых венчали настоящие скелеты, покрытые темным лаком. Их руки были прикованы к потолку браслетами из блестящего металла. Нижние челюсти пробитых, потрескавшихся черепов скосились, словно последнее, что довелось пережить их владельцам перед смертью, был неистовый первобытный ужас. Из-за царившей здесь духоты, Крейгу казалось, что он попал в само Пекло.
Но открытия на этом закончились.
Дав капитану возможность вдоволь насмотреться на скелеты, Тик провел его в центр трюма. Здесь, на широкой, сколоченной из толстенных досок площадке, приспособленной для подъема на верхнюю палубу, стояло некое устройство. Размером с полконя, изготовленное из тяжелого чугуна, оно походило формой на грушу, опрокинутую набок. Та сторона «груши», что была у́же и тоньше, знаменовала собой начало жерла, уходившего в глубину изделия. С толстой и объемной стороны расположился свечной фитиль, который торчал из небольшого отверстия на плоской съемной панели.
Тик посмотрел на капитана и поднял панель. Под нею обнаружилась емкость с желтой вязкой жижей. В нос ударил резкий кислый запах. Крейг, закрыл рукой рот и отвернулся, едва сдерживая рвотные позывы. Эта вонь показалась ему знакомой. Он отошел подальше, и озадаченно посмотрел на старпома.
– Что это за хрень, мистер Тик? – спросил он, все еще пытаясь прийти в себя.
Старпом провел пальцем по краям жерла и показал капитану следы от гари.
– Хм-м…из этой штуки разломали нашу «Аннушку», не иначе, – ответил он. – Вы читали судовой журнал, капитан. Там были записи про это орудие?
Крейг покачал головой. На ум не приходило ничего похожего. Он снова подошел к устройству. Он обмакнул уголок рубахи в жижу, поднес его к носу, и принюхался. Теперь сомнений не оставалось.
– Пекло, – капитан озадаченно смахнул испарину со лба.
– Что не так, Крейг? – спросил Тик, сдернув со лба платок и освободив волосы.
– Я знаю, что это такое, мистер Тик, – процедил Крейг и достал из-за пояса кинжал. – Иди за мной.
Он решительно пересек трюм и остановился у одного из ящиков, перенесенных сюда с «Анны». Отогнув клинком гвозди, Крейг снял крышку и отбросил ее в сторону. Внутри, в отдельных ячейках, обернутые сеном и утопленные в опилках, стояли пузатые бутылки из темного стекла. Капитан достал одну из них и впился зубами в пробку. Та засела слишком туго и не поддалась с первого раза. Крейг раздраженно расшатал ее и таки извлек из горлышка и выплюнул на пол.
– Кто ж перевозит вино в бутылках, капитан? – ухмыльнулся Тик. – Дубины! Хоть бы в анкерок какой его разлили…
Но Крейг пропустил его вопрос мимо ушей. В нос ударил приторный сладковато-кислый аромат. С виду это было обычное вино. Тик отобрал у него бутылку и тоже принюхался.
– Проклятье, капитан, – прохрипел старпом, – такой же запах. Только, что не такой ядреный, – он отдал бутыль Крейгу, и почесал подбородок. – Та штука воняет так, будто в этом же самом вине вымочили мертвеца.
– Я тоже так подумал, – кивнул Крейг, подняв пробку.
– Что нам делать с этим дерьмом?
– Для начала нужно получше рассмотреть его, – задумчиво изучая бутыль, ответил Крейг. – Мистер Тик, распорядитесь, чтобы груз и орудие были под охраной, и никто даже пальцем не смел коснуться их! После поднимайтесь ко мне в кубрик. Я пока сбегаю до «Анны», заберу свои пожитки.
Оставив старпома, Крейг поднялся на палубу. Он закрыл глаза и облегченно втянул в себя прохладный вечерний воздух. Даль морского простора успокоила возбужденные чувства. Но тревожные мысли прокрались вслед за капитаном прямиком из душного трюма. Тяжелый день не уставал преподносить ему сюрпризы. Чем больше ответов он получал, тем больше возникало новых вопросов. Что за таинственный наниматель? Каким образом тут замешан Хармат? Что за адское оружие у них в трюме? И что это за странное вино, Пекло его побери?
Плюнув от досады, Крейг пересек палубу брига и перебрался на шхуну, где вовсю орудовал боцман Хиггс, который раздавал последние указания перед отплытием. Судно уже взял на буксир один из цивийских кораблей, оставалось только обрубить веревки и абордажные крюки, что сковывали «Анну» и бриг.
Капитан кивнул боцману и спустился в свой крохотный кубрик. Окинув взглядом бедное убранство и мизерные размеры помещения, много лет служившего ему домом, Крейг тяжело вздохнул. Расставаться с «Анной» было нелегко, но выбора не оставалось. Он склонился над ларем со старым тряпьем и капитан погрузил руку по локоть внутрь. Ему попались его потрепанный камзол, прогоревший кунтуш, женские кружевные трусы (Крейг улыбнулся, вспомнив красотку, что их оставила) и наконец нащупал на дне небольшую кожаную сумку.
Он извлек ее наружу и проверил содержимое. То были старый дневник отца, какие-то его же потрепанные и древние на вид книги, которые Крейг так и не удосужился прочесть, и нерабочий латунный компас. Тоже отцовский. Его славный папаша был тем еще корсаром и пиратом. Но старика давно вздернули на рее, а его шлюп отошел сыну. Вдохновляясь отцом, Крейг бурно провел молодость, но всегда знал границы, чтобы не кончить как он. Однако теперь он оказался втянут в делишки много хуже. Темные и грязные…
Крейг вернулся на бриг в капитанскую каюту. Тик уже поджидал его там, развалившись на уютном диванчике, и потягивал янтарную жидкость из хрустального бокала.
– У султанских псов нашлось неплохое пойло, – старпом протянул капитану второй бокал. Тик выглядел спокойным и умиротворенным.
Крейг поставил бутылку странного вина на стол, осторожно принял из его рук напиток и принюхался к содержимому.
– Это не то вино, – покачал головой старпом, – успокойся уже. Мы заслужили право передохнуть после поганого денечка. А что до твоего вина, – пригубив, буркнул Тик и покосился на капитана, – мне совсем не хочется пробовать эту дрянь.
– Мне тоже, – согласился Крейг и залпом осушил бокал.
Прохладная жидкость приятно растекалась по нутру. Капитан устроился на диване и откинулся на спинку. Усталость и недосып добрались до него. Хотелось лечь и умереть на пару денечков. Забыть про хаос, сражения и тайны. Тик, словно понимая настрой капитана, молча потягивал напиток.
– Что это за пойло, мистер Тик? – спросил Крейг, не открывая глаз.
– Хм…если б я знал, – пожал плечами тот. – Отдает пшеницей. И вкус забористый.
– Пшеницей? Я думал Хармат в своих пустынях только верблюжью шерсть выращивать и жрать может.
– Значит, оно ворованное, – хохотнул Тик.
– Если мы помрем от этой штуки, – посмотрел на него Крейг, приоткрыв один глаз, – будешь драить очки за всей командой.
Старпом поперхнулся и загоготал. Из его носа и плотно сжатых губ вырвался фонтан не выпитой жидкости. Крейг засмеялся вместе с ним и от души похлопал старпома по спине. Когда тот успокоился, капитан отставил пустой бокал и вернулся к бутылке с вином.
– Давай-ка поглядим, что это такое.
Порыскав по каюте, Крейг нашел под кроватью ведро, служившее прошлому капитану ночным горшком. Он поставил его ближе к свечам и не жалея вылил в него содержимое бутылки. Послышался громкий стук: из сосуда что-то выпало и ударилось о деревянное дно ведра. Вслед за этим вместе с остатками вина потек осадок. Мелкие черные частички нехотя отлипали от дна и краев бутылки и стекали по стеклянным стенкам.
– Что это за хрень? – подсел ближе Тик.
Крейг вместо ответа окунул руку в жидкость и пошарился по дну в поисках выпавшего предмета. Наконец он нашел его и извлек на свет. Это был небольшой, с зуб размером, камешек ярко-желтого цвета. Его грубая на ощупь пористая поверхность напоминала шлак или пемзу. От камушка исходил едкий кислый смрад, буквально разрывавший ноздри. Крейг не выдержал, бросил его обратно и отвернулся, задыхаясь от подступившей рвоты. Тик тоже не смог перенести вони и принялся чихать, брызгая слюной и соплями в разные стороны.
Отпрянув от ведра, они отползли подальше и развалились на полу, едва справляясь с удушьем. Тик отворил настежь двери в надежде впустить в каюту хоть капельку свежего воздуха.
– Чтоб мне сдохнуть, капитан, – просипел Тик, – еще мгновение, и я бы повидал своего почившего папашу! Что это такое?
Крейг навалился спиной на дверной косяк и посмотрел на старпома.
– Эта штука чуть не прикончила нас, – кивнул он. – Теперь понятно, почему ее перевозят в вине. Там она не может смердеть так сильно. Либо дополняет его запах и становится тяжело отличить его от обычного вина.
– Но что это?
– Я не знаю, мистер Тик. Но в одном уверен, – Крейг указал пальцем на ведро, – эта штука способна бахать так, что от любого корабля останутся жалкие щепки. И раз за ней охотится Хармат, уже имея такое оружие…
– Проклятье…, – судорожно вдохнул старпом. – Значит, кто-то крадет это у харматцев и сбывает в Техноград! Бьюсь об заклад, этой шуткой можно сносить не только мачты кораблям, но даже укрепления и стены! Тут попахивает войной, капитан. Во что же мы вляпались?
– В какое-то дерьмо, дружище. Давай доставим его куда нужно и забудем про это навсегда.
– Согласен.
– Есть одна проблема, мистер Тик.
Старпом взволнованно повернулся лицом к капитану.
– Какая?
– У нас на корабле лазутчик, – прошептал Крейг. – Как корсары узнали о том, что мы отплыли? Как они вообще прочухали, какой корабль везет вино?
Тик вылупил глаза.
– Новичок…южанин…, – прошептал он. – Мы же приняли его в команду незадолго до первого нападения!
– Он пережил схватку? – спросил Крейг и поднялся на ноги. Голова кружилась, в обожженном носу все еще чувствовалось тошнотворное смердение, но он уже мог уверенно стоять на ногах.
– Да, капитан, – кивнул Тик, принимая протянутую руку Крейга. Кряхтя и бранясь, старпом поднялся на ослабевшие ноги. – Черт бы побрал все это… Как харматцы умудряются работать с этой штуковиной? Мы едва нюхнули ее и чуть не откинулись.
– Запах мертвечины…, – задумчиво протянул Крейг, подходя к ведру. – В трюме она отдавала мертвечиной. Видимо, они с чем-то смешивают это дерьмо. Но я не представляю с чем.
– Я даже знать не хочу, – помотал головой Тик.
Крейг тем временем задержал дыхание и перелил вино обратно в бутыль вместе со зловонным камушком. Едва достав желтый минерал из ведра, он снова ощутил жжение в носу. Лишь только плотно закупорив пробку, он позволил себе вдохнуть. Он вытер рукавом выступивший на лице пот и посмотрел на Тика.
– Сколько наших осталось после сражения?
– Хмм…семнадцать парней погибли, кэп, – с горечью в голосе ответил старпом, дрожащими руками разливая харматский напиток по бокалам. – Восьмерых, в том числе и раненых, мы оставили на «Анне». Остальные пойдут с нами.
– Мало нас осталось. Еще одного абордажа не пережить, – нахмурился Крейг. Он взял стакан и осушил его до дна. – Пойдемте, мистер Тик! Пора отправлять «Анну» в путь и брать курс на Техноград.
– Что делать с новеньким?
– Мы пока не знаем, он ли предатель… Но проследи, чтобы сученыш отплыл с нами.
В лучах закатного солнца поломанная, но не сломленная «Анна Луиза» отправилась в сторону острова, влекомая цивийскими кораблями. На полуюте стоял боцман Хиггс. Он махал окровавленной тряпкой, прощаясь с товарищами и друзьями. Капитан Крейг, застыв у фальшборта в задней части брига, взмахнул ему в ответ поднятой лампой, и с печалью оглядел свою шхуну.
– Держись, старушка, – едва слышно прошептал он, – мы еще свидимся. Когда все это закончится.
– Как назовем наш новый корабль, капитан? – хлопнул Крейга по плечу старпом. – В честь очередной графини, угодившей в твои лапы?
– Мне хочется чего-нибудь простого, но изящного, – задумался капитан. – Я порядком подустал от знатных особ.
На ум пришла девчонка, в объятиях которой он провел прошлую ночь. Улыбнувшись, капитан глянул на помощника и ответил:
– Мы назовем ее «Виола».
В Канцелярии
День тянулся бесконечно.
Дождь слегка поутих, но серые тучи все так же угрюмо нависали над Техноградом, когда сыскари вышли из Собора. С его стен как раз сняли растерзанное тело Архииерарха Леонтия III Стирийского. Вблизи оно выглядело еще более изуродованным, чем казалось. Служаки из мертвецкой собрали внутренности убиенного и вложили обратно. Стальные клинья, пронзившие руки Архииерарха, так и не смогли извлечь из стены, поэтому тело просто сорвали с них. Лицо убиенного исказила гримаса боли и отчаяния – старик немало натерпелся, прежде чем умереть.
Но самым страшным оказалось другое. Вычурные символы, что вырезали на груди еще живого Леонтия: Мария узнала их, едва увидела. Это было гханурское клеймо – ритуальные шрамы, что наносили на себя дикари, которые разорили Родию много лет назад. Убийцы, лишившие ее прежней жизни. Долгие годы она носила такие же символы, пока ее чудесным образом не исцелили.
«Гханурское клеймо…»
В свое время Марии удалось изучить сложные значения, которые таили в себе эти шрамы. Но символы на груди Архииерарха, не имели никакого смысла. Складывалось впечатление, что кто-то лишь пытался выдать их за клеймо.
Сомнений не оставалось. Это убийство тесно связано с загадкой божественных идолов. Орда, управляемая безумным Посланником, много лет разыскивала фигурки. И теперь некто другой нашел их. Здесь, в Технограде! Богородный огненный вождь давно погиб, но кто-то подхватил его флаг и продолжил поиски фигурок. Охваченная тревогой, Маша спешно поделилась с Базом опасениями, но тот лишь шикнул на нее.
– Слишком много ушей вокруг, – прошептал он. – Я тебя понял.
Вдобавок ко всему, советника Хоффмана не оказалось в полевом штабе напротив Великого Собора. Он убыл еще до обеда обратно в Канцелярию готовить доклад для Ее Величества. Ничего не оставалось, кроме как вернуться в контору и обсудить новые обстоятельства преступления. Прорвавшись сквозь толпу работников Канцелярии, они наконец покинули Соборную площадь.
Мария устало брела за Базом по опустевшим улицам Храмового квартала. Здесь проживали в основном священнослужители, ораторы и ученые, служившие Поднебесью. Район заполняли сотни лавок и магазинов с церковными принадлежностями, сувенирами и книгами. Повсюду виднелись здания приходских школ, клубов для песнопений и церковных ремесленных цехов. Но почти все они сейчас были закрыты. На дорогах прибавилось стражи и королевских гвардейцев. Баз объяснил, что дабы воспрепятствовать мародерству и насилию, которое неизменно возникнет в охваченном паникой городе, Королевский Совет постановил усилить охрану и объявил чрезвычайное положение, в том числе ввел комендантский час. Девушке до сих пор не верилось, что все это не кошмарный сон.
«Пора бы проснуться! Да только как, если я уже двое суток не смыкала глаз». Голова раскалывалась. Разглядывая брусчатку под ногами, Мария мечтала о смерти как об избавлении. Но на ум немедленно приходили окоченевшее тело невинной мадам Клетус и пропавший кот Черныш.
«Боги, пусть с ним все будет хорошо!»
Но Мария знала, что Боги не могли ее услышать. Из них на свободе остался один безумный старик Мор, повелитель Смерти. Остальные же томились в плену Поднебесья. Девушка посвятила жизнь тому, чтобы освободить их, но пока она лишь отдалялась от своей цели.
Разбирая кашу из мыслей, что роились в голове, Маша не заметила, как они оказались в Старом Городе. Днем он выглядел совсем по-другому. Дороги здесь были широкими и чистыми. Дождевые потоки собирались в узкие каменные желобы, что протянулись вдоль улиц, и ниспадали в сокрытую под брусчаткой канализацию. Ухоженные жилые дома и торговые лавки под крышами из красноватой черепицы уютно соседствовали с площадями и парками. Величественные кипарисы и стройные пальмы тянулись листьями за гордыми белокаменными башнями, увенчанными куполами, золото которых потускнело на фоне серых небес. Капли дождя падали на разноцветную мозаику окон и витражей и стекали на головы редким прохожим.