Чувства на продажу

Уже на бегу, он успел отметить, что тревога так и не объявлена – никаких сигналов и предупреждений, двери блоков открыты настежь. Выругавшись, Николай запрыгнул в распахнутую дверь центрального сегмента станции, пробежался по кольцевому коридору мимо выходов в оранжереи, миновал пищеблок и, задыхаясь, ворвался в центр управления.

Большая комната, размером не меньше столовой, была ярко освещена. По стенным экранам бежали столбцы разноцветных цифр – система отчитывалась о своем состоянии. Пульт управления, располагавшийся в центре, напоминал белый пухлый бублик, от которого откусили здоровенный кусок. В центре, из ложемента управления, торчала кудрявая голова Игната.

– Игнат, – позвал Павлов, подступая ближе и сжимая кулаки. – Почему… Почему тревога еще не объявлена?

Дежурный обернулся. Его лицо было белее простыни, глаза запали, а длинный нос, казалось, стал еще тоньше и острее.

– Я вызывал… – пробормотал Игнат, касаясь крохотной капельки передатчика, прилепленной к левому уху. – Центральная не отвечает, а Петренко идет…

Павлов натурально зарычал, шагнул ближе и тут же шарахнулся в сторону, когда из-за пульта вынырнула плечистая фигура техника.

– Капец связи, – объявил бородатый Семен, копавшийся до этого в недрах пульта связи. – Но это не у нас, зуб даю. У нас все пучком.

– Конечно нет, – рявкнул Павлов. – Спутники разбиты. Почему еще тревогу не объявили?

Кучерявый Игнат вздрогнул, потянулся к пульту, но Семен положил ему руку на плечо.

– Погоди. А на каком основании объявлять тревогу? – спросил он, заглядывая в перекошенное лицо Павлова. – Почему мы должны остановить работу станции?

– Да потому, – резко ответил Николай. – По орбите идет неуправляемый грузовик. Он, похоже, размолотил уже пару спутников связи и скоро доберется до нас. Минут двадцать у нас есть, не больше.

– Это информация с Центральной? – спросил Семен, поигрывая шнуром аварийного подключения, свисающим с его плеча.

– Центральная сообщила, что потеряла два спутника связи, – сухо отозвался Николай, стараясь держать себя в руках. – Существует явная угроза повреждения станции.

– Существует явная угроза возникновения паники, – нахально перебил его Семен. – Хватит уже суетиться, Павлов. Перестаньте себя вести так, как будто мы все сейчас немедленно провалимся в тар-тарары.

В глазах у Николая потемнело, он шагнул вперед, к Семену, сжимая кулаки, но тот лишь усмехнулся, смерив противника вызывающим взглядом.

– Мальчики, что-то случилось?

– Михаил Александрович! – с облегчением воскликнул кучерявый Игнат. – Заходите скорее! Я вас вызывал, а вы…

– Я был в холодильнике, – с достоинством отозвался биолог, ловко протискиваясь между Семеном и Николаем. – Что тут происходит?

Павлов демонстративно отвернулся, коснулся передатчика на ухе, переключился на внутреннюю волну.

– Эльдар, – позвал он. – Вы где?

– Сейчас буду, – откликнулся главный инженер. – Уже на подходе. Что у вас там?

– Аварийная ситуация, – откликнулся Павлов. – Счет на минуты.

– Аварийная? – воскликнул Зеленский. – Игнат, что тут происходит? У меня процесс глубокой заморозки в полном разгаре!

– Паникует наш капитан звездочка, вот что происходит, – мрачно отозвался Семен. – Везде опасность, всех спасти. Это у него…

Павлов резко обернулся, но Зеленский успел встать между коллегами и укоризненно взглянул на техника. Николай взял себя в руки и отступил на шаг. Нельзя. Не сейчас. Это ребячество.

В проеме двери появилась плечистая приземистая фигура главного инженера. Невысокий, плотно сбитый, с бритой головой, он напоминал спортсмена – борца.

– Так, – сказал Эльдар, решительно шагая к пульту. – А ну, все назад.

Павлов попятился, рыжебородый Семен пожал плечами. Игнат тут же поднялся из кресла управления, освобождая место главному инженеру.

Эльдар опустился на его место, приложил ладонь к пульту идентификации, подтвердил свои полномочия и быстро защелкал клавишами. Центральный экран моргнул, поток цифр исчез. Вместо него появилось изображение Марса – сероватый полумесяц. И необычно большая мерцающая звезда на самом краю.

– Павлов, – позвал Эльдар. – Это?

– Да, – мрачно отозвался монтажник. – Я уверен, что это автоматический грузовик. Нарушена автоматика. Он вышел из прыжка раньше, чем положено. Идет юзом, теряет орбиту, рыскает, возвращается, пытаясь выполнить программу полета с аварийными двигателями. Если сказать грубо, то его швыряет из стороны в сторону. Но он движется в сторону Центральной. Пройдет мимо нас минут через десять.

– Что Центральная?

– Нет связи, – подал голос Игнат. – Внезапно оборвалась во время сеанса Павлова.

– Плохо, – отрезал главный инженер. – Связь нужно восстановить.

– Да у нас все в порядке, – бросил Семен. – Это что-то на их стороне.

– Аварийный?

– Забит наглухо, – буркнул техник. – Передавать можем, но неизвестно, принимают ли.

Павлов отвел взгляд от экрана и заметил, что Эльдар запустил аудиозапись его разговора с Центральной. Нахмурился.

– Николай, – тихо позвал он. – Полной уверенности нет?

– Данных о движении объекта нет, – неохотно признал Павлов. – И с нашим оборудованием мы их и не получим. Наши передатчики подхватят его, только если корабль подойдет для стыковки.

– Чем это нам грозит? – быстро спросил Эльдар.

– Да ничем! – вмешался Семен. – Шансов, что эта штука в нас воткнется – никаких! Подумаешь, рядом пройдет!

– Излучение, – сухо произнес Павлов, стараясь не обращать внимания на техника. – Резко повышенный фон от двигателей. Примерно как ядерный взрыв рядом со станцией.

– Но волны то от взрыва не будет, – подал голос Семен. – Тут вакуум.

– Зато излучение будет зашкаливать, – зло бросил Павлов. – Но это не главное.

– А что главное? – резко спросил Семен.

– Рой осколков, – отозвался главный инженер, сообразив, куда клонит Павлов. – Если грузовик действительно повредил несколько спутников связи, за ним идет рой осколков. Может быть, и его осколки тоже. Их мы не увидим и не сможем предсказать, по какой траектории они двигаются. И с какой скоростью.

– Там еще пара автоматических станций наблюдения за поверхностью, – мрачно сказал Павлов. – Они, конечно, пониже. Но если их зацепит роем, осколков явно прибавится.

– Ясно, – сказал Петренко.

– Это все гадания на кофейной гуще, – фыркнул Семен. – Не нужно паниковать из-за мелочей.

– Помолчите, – бросил ему Петренко. – Павлов, сколько у нас времени?

– Мало. До прохождения корабля, ну минут десять. Потом осколки, если они получили ускорение. Если корабль аварийный и рассыпается, то все вместе.

Бородатый Семен хотел еще что-то сказать, но молчавший все это время Зеленский положил ему на плечо свою пухлую руку.

Эльдар прикоснулся к своему передатчику, активируя общую волну, и наклонился над пультом.

– Внимание, – сказал он. – Говорит главный инженер. Возникла опасность метеоритной атаки. Персоналу станции предписывается немедленно занять места согласно инструкции. Внимание! Это не учебная тревога.

Петренко повернулся к правой части пульта, отстучал команду на запуск и приложил ладонь, подтверждая приказ.

Световые ленты тревожно замерцали, по станции разнесся настойчивый звонок тревожного зуммера. По коридору прокатился легкий ветерок – автоматика захлопывала двери модулей, в которых не было персонала. Эльдар обернулся к замершим коллегам и удивленно вскинул мохнатые брови.

– Вам что, отдельное приглашение нужно? – сказал он. – Все в спасательный модуль. Быстро.

Кучерявый Игнат сорвался с места, словно только и ждал этих слов, и вприпрыжку выскочил из центра управления. Мрачный Зеленский двинулся к двери и потянул за собой Семена.

– Эльдар, – тихо позвал Павлов. – Я…

– Все, я сказал, – отрубил тот. – Идите.

Сжав кулаки, Павлов развернулся и шагнул к выходу. Его послушали – как тогда, на Марсе. Но на этот раз ему не придется принимать решение – слава всем звездам галактики. Пусть будет так.

По коридору пришлось бежать. Времени оставалось в обрез и Павлову, по хорошему, нужно было бы сразу отправиться в спасательный модуль. Но он не мог бросить данные.

Ворвавшись в собственную каюту, Павлов разбудил рабочий терминал, открыл канал к личному коммуникатору, болтавшемуся на левом ухе, и запустил процесс копирования. Да, конечно, в инструкции сказано – «по возможности сохранить рабочие данные, если данное действие не сопряжено с риском для жизни сотрудника». Но бросить собственные наработки он не мог. Не сейчас.

К кваканью тревоги добавился странный гул – только через пару секунд Николай сообразил, что это включились дополнительные генераторы энергии – на полную мощность. Зачем Эльдару понадобилась дополнительная энергия, Павлов не знал, а гадать было уже некогда. Данные скопировались, и, погасив рабочий терминал, бывший пилот выскочил в коридор.

Развернувшись, он бросился по большой дуге, в сторону центра управления станцией. В пустом коридоре эхо шагов гулко отскакивало от белоснежных стен и рассыпалась по ребристому полу. Зуммер тревоги звучал все громче, и, наконец, Павлова проняло. Он забеспокоился по-настоящему, серьезно, осознав, что это не его паникерские настроения, а реальная опасность.

Спасательный модуль располагался точно в центре станции – огромная консервная банка, снабженная неприкосновенным запасом ресурсов, собственной системой двигателей и жизнеобеспечения. Строго говоря, это был крохотный корабль, шлюпка, замурованная в центре орбитальной станции. Когда Павлов учился, ему доводилось даже видеть прототип этой штуковины – и водить его. Ведь когда-то, сто лет назад, на орбиту пригоняли корабль и вокруг него уже возводили станцию. А сейчас спасательный модуль в центре – лишь дань той традиции…

Шлюзовые двери посреди большого коридора были распахнуты настежь. Павлов быстрым шагом подобрался ближе, заглянул внутрь. В центре, у ряда противоперегрузочных кресел, двое – Зеленский и его юный практикант Вадим Марченко, такой же пухленький безбородый очкарик – видимо, будущая звезда орбитальной биологии. Оба – начальник и подчиненный – пытались упаковаться в спасательные скафандры из набора модуля, при этом сосредоточено сопели.

– Михаил, – позвал Павлов, не переступая порога. – Где остальные?

Зеленский, натянувший жесткий оранжевый скафандр до половины своего объемистого живота и присевший на ложе, обернулся к монтажнику. Его пухлое лицо покраснело, на лбу выступили капли пота.

– Ох, – выдохнул он. – Не знаю. Игнат и Семен пошли за каким-то блоком, который нельзя оставлять на радиационном фоне. Эльдар в центре. А мы с Вадимом тут.

– А Марат где? Помощник директора?

Зеленский всплеснул пухлыми руками, приподнялся с ложа, схватился за сердце. Потом сердито глянул на бывшего пилота, погрозил ему пальцем.

– Тьфу на тебя, Коленька! Он же с утра улетел на центральную вместе с Кирилловым! Доклад делать…

– Кто только позволил, – зло сказал Павлов. – И директор, и зам, и помощник. А тут…

Замолчав на полуслове, бывший пилот бросил взгляд на часы. Время вышло. Теоретически, сейчас где-то рядом со станцией – по космическим меркам, конечно, – должен проходить аварийный грузовик. Вся команда станции должна сидеть за прочнейшими дверями спасательного модуля. Вместо этого все разбежались по разным углам. Если действительно случиться что-то плохое…

– Одевайтесь, – резко бросил Павлов, решительно шагнув в модуль спасения. – Быстрее.

Биологов и не нужно было подгонять. Оба дружно запыхтели, втискиваясь в спасательные скафандры. Откуда они такие упитанные берутся? Необходимый элемент обучения? Или Зеленский подбирал себе помощника похожего на себя?

Из стенного блока Павлов быстро достал спасательный скафандр универсального размера. Расстегнул его, бросил на пол, лег рядом и, не вставая, быстро натянул его на себя, как учили еще на первом курсе. Так быстрее и проще, чем прыгать на одной ноге.

Скафандр с кодовым названием «Спас», обнял своего нового владельца, активировал системы жизнеобеспечения, подключился к личному коммуникатору бывшего пилота и пискнул, предупредив, что шлем не закрыт. Павлов поднялся на ноги – уже не так быстро, как хотелось бы. «Спас» был тяжелым и не слишком удобным. Нет, конечно, это не «монтажник», но все равно, усиленная защита от радиации и дополнительные контуры регуляции термообмена давали о себе знать.

Выпрямившись, Павлов быстро провел руками по гладкой оранжевой поверхности скафандра, разглаживая складки. Потом подхватил из шкафа круглый шлем – вдвое меньший, чем у «Монтажника», нацепил его, зафиксировал в пазах, но не активировал. Глянул в сторону распахнутых дверей. Обернулся к биологам.

– Вот что, – сказал он, доставая из шкафа еще один «Спас». – Вы побудьте тут, а я схожу, посмотрю как там Эльдар. Может, и техников наших увижу.

– Конечно, – отозвался уже упаковавшийся в скафандр Зеленский, помогая своему подчиненному нацепить круглый шлем. – Коленька, только ты там осторожнее. Все разбрелись кто куда.

– Я быстро, – сказал Павлов, шагая к дверям. – Только отдам…

Пол так резко ушел у него из-под ног, что бывший пилот на секунду завис в воздухе. Потом его швырнуло назад и с размаха хлопнуло о кресла – в глазах у Николая потемнело, но в тот же миг в модуле вспыхнул алый свет. Павлов услышал, как рядом с ухом щелкнуло – «Спас» автоматически зафиксировал шлем, ощутив перепад давления. На глазах Николая огромная входная дверь в мгновенье ока захлопнулась, отрезая модуль спасения от остальной станции. Он попытался выругаться, но в тот же миг его подбросило к потолку. «Конец гравитатам» – успел подумать Павлов. Потом его швырнуло об пол, да так, что он почувствовал удар даже сквозь все контуры «Спаса». Сверху навалилось что-то тяжелое, закружилась голова, как от перегрузок, а потом вдруг стало легко, невыносимо легко. И душно. Перед глазами замельтешило, и Николай стал провалиться вниз, вглубь, в черный центр вселенной…

В лицо ударила струя холодного как лед воздуха, и Павлов вздрогнул, выныривая из черной пустоты, куда его чуть не затянули перегрузки. Перед глазами замелькали разноцветные пятна – это скафандр выбросил на прозрачное забрало шлема данные о своей работе. Николай раздраженно мотнул головой, прекращая поток данных… Невесомость!

Скосив глаза, бывший пилот обнаружил, что парит под потолком спасательного модуля, залитого алым светом тревожных ламп. Ниже, в дальнем углу, он заметил еще один оранжевый «Спас» – Зеленского, судя по размерам. Еще ему был виден пульт управления – большой белый гриб, выросший из пола посреди кресел защиты от перегрузок. Он ровно мерцал, сообщая о том, что спасательный модуль активирован и готов к использованию. Если его не трогать, через несколько минут включится автоматическая программа.

Прикусив губу, Павлов развернулся и попытался достать ногой до потолка. Не вышло. Далековато. Пришлось схватиться за левое запястье и активировать трость – телескопическую пластиковую палку-щуп. Она легко выдвинулась из паза на предплечье – белая, невесомая, невероятно прочная. Полтора метра, если разложить полностью. Николай ткнул тростью в потолок, осторожно оттолкнулся и поплыл вниз, к пульту управления. По дороге успел глянуть вбок и нашарить взглядом помощника Зеленского – Вадима. Тот парил в дальнем углу и активно шевелил конечностями, пытаясь дотянуться до стены. Похоже, про трость «Спаса» он забыл. А может, и не знал. Гуманитарий.

Ухватившись за пульт, Павлов завис над ним и первым делом хлопнул по одной из трех аварийных клавиш, расположенных сбоку. Пульт перестал мерцать и вспыхнул ровным белым светом, подтверждая готовность к получению команд. Павлов приложил перчатку к скан-панели и активировать протокол связи, надеясь на то, что беспроводные модули в порядке.

С этим повезло – пульт опознал сигналы «Спаса» Николая, установил двустороннюю связь и тут же вывалил на экран шлема визуальный пульт управления. Павлов активировал свой коммуникатор для управления системами и зашевелил пальцами в воздухе перед собой. Система, уловив его движение, передала данные на экран, и бывший пилот принялся шарить по пульту управления.

Первое – спасательный модуль цел и полностью готов к использованию. Прекрасно. Второе – в модуле три человека в «Спасах», повреждений не обнаружено. Прекрасно. Состояние Биологической Станции…

Павлов закусил губу, пробегая глазами сухие строчки данных. От центрального коридора осталась половина – остальная недоступна датчикам. Либо разрушена, либо повреждены датчики. Недоступны и пять оранжерей из десяти. Два подсобных модуля не отзываются, на карте вместо них черные пятна. Грузовой отсек в порядке, и в нем даже идет процесс глубокой заморозки биологических продуктов. Гравитаты, обеспечивающие искусственную гравитацию, отключились. Системы жизнеобеспечения повреждены. Энергосистемы повреждены. Системы отведения тепла повреждены. Системы…

Павлов прикусил губу, быстро листая отчетность. Биологическая станция выглядела так, словно ее изрешетили гвоздями из строительного пистолета, а потом попытались поджечь. Всплеск излучения поджарил большинство датчиков и компьютеров, отвечавших за автоматическую работу систем. Рой осколков – а это, по мнению Павлов, был именно он – разрушил половину модулей станции. Спасательный модуль – бронированная неповоротливая банка, рассчитанная на аварийные ситуации – не пострадала.

– Коля…

Павлов мотнул головой и включил общий аварийный канал «Спасов».

– Михаил? – спросил он.

Зеленского сейчас он не видел, но голос узнал. Плохой голос. Слабый, прерывающийся.

– Как там, Коленька? – спросил невидимый Зеленский.

– Плохо, Михаил Саныч, – отозвался бывший пилот. – Сильно станцию приложило, очень сильно.

– Люди, – прошептал Зеленский. – Что там…

Павлов пролистал несколько экранов, но система не видела обычных скафандров станции. Это же не «Спасы» с датчиками, просто комбинезоны.

– Нет данных, – глухо отозвался Павлов.

– Надо, – сказал Зеленский и вдруг шумно вздохнул.

– Что? – резко спросил Николай. – Михаил, вы как?

– Так себе, Коля, – отозвался биолог. – Не люблю я… невесомость.

– Сейчас, – бросил бывший пилот. – Держитесь.

Вызывав на экран панель управлением модулем, он активировал автономные системы и разблокировал управление гравитацией. Потом запустил гравитаты модуля и медленно поднял мощность.

Его потянуло к пульту, еще миг – и теперь он прочно стоял на ногах рядом с ложементом управления.

– Михаил Саныч?

Павлов обернулся и увидел, как Зеленский помогает подняться на ноги Вадиму – своему студенту. Судя по всему, они общались по личному каналу, не на общей аварийной волне. Что, учитывая ситуацию, очень правильно. Кашлянув, Павлов прочистил горло, смешал аварийные каналы станции и модуля спасения.

– Это аварийная волна, – громко сказал он. – Меня кто-нибудь слышит? Эльдар? Семен? Игнат?

Краем глаза Николай заметил движение, обернулся. Точно. Зеленский уже снял шлем, и со студента своего тоже снял. И теперь вытирал тому салфеткой кровящий нос. Потрясающе. Разбить нос внутри спасательного скафандра – это уметь надо! Как только ухитрился.

Павлов отвернулся, переключился на волну техников, смешал ее с аварийкой.

– Это Павлов. Кто-нибудь слышит?

– Коля…

Бывший пилот обернулся. Зеленский, оказывается, подошел ближе, встал за его спиной. Шлем он так и не надел, и теперь круглая щекастая голова биолога выглядывала из скафандра, как игрушка из упаковки.

– Так не пойдет, Коля, – твердо сказал Зеленский. – Надо посмотреть.

– Надо, – согласился Павлов.

– Что с атмосферой за шлюзом? – спросил биолог. – Давление?

– Половина коридора сохранилась, – отозвался бывший пилот. – За дверью все в порядке. А дальше… нет данных. Но, может быть, просто датчики пожгло.

– Надо посмотреть, Коля, – твердо повторил биолог и надел шлем. – Надо посмотреть.

– Я посмотрю, – мягко отозвался Павлов. – А вы, Михаил Саныч, лучше за Вадимом присмотрите. В шкафу есть аптечка, помогите ему. Похоже, у него кровь все еще идет.

Зеленский обернулся – неуклюжий, почти шарообразный, смешно смотрящийся в оранжевой упаковке «Спаса». Да, неуклюжий и смешной. Готовый прямо сейчас отправиться на поиски людей в разбитой станции.

Павлов поежился, вдруг почувствовав себя виноватым. Почему он сам сразу не подумал о людях?

– Вадим, – позвал Зеленский. – Ты как?

– Нормально, – прогундосил практикант на общем канале. – Только салфетка того. Уже.

– Михаил Александрович, – строго произнес Павлов. – Займитесь пострадавшим.

– Да-да, – тут же откликнулся Зеленский, направляясь к шкафам. – Я сейчас, сейчас.

Бывший пилот перевел управление на свой «Спас», сделал запрос на открытие шлюза. Система проверила внешние условия, признала запрос безопасным, и разрешила активировать шлюз.

Павлов подошел к дверям, открыл их, вышел в небольшой тамбур. Потом отдал команду на герметизацию. Может, конечно, снаружи и все в порядке, но рисковать не нужно. Как только внутренняя дверь модуля заблокировалась, Павлов открыл внешнюю, шагнул в коридор и тут же поплыл по центру, покинув независимую зону гравитации спасательного модуля.

– Плохо, – сказал сам себе Павлов, плывя по белоснежному коридору, залитому тусклым аварийным светом. – Но будем посмотреть.

Коридор, ведущий к рубке управления, выглядел неплохо – так, словно ничего и не случилось. Притушен свет, осветительные полосы работают в эконом-режиме. Дверь, разделяющие герметичные отсеки коридора тоже в порядке – круглая, чуть выпуклая, она прочно стояла на своем законном месте.

Николай положил руку на автоматический замок и послал стандартный запрос на датчики с другой стороны двери. Атмосфера в норме, давление понижено, но восстанавливается. Температура тоже в порядке – значит, открытого огня нет. Помедлив секунду, Павлов дал команду открыть дверь. Замок, опознав спасательный скафандр, подчинился.

Круглая дверь бесшумно скользнула в сторону и исчезла в стене. Павлов оттолкнулся от стены и нырнул в открывшийся проем. И сжал зубы.

По всему коридору плавали мелкие предметы. Осколки пластика, бумажные листы, мелкие контейнеры… Неподалеку виднелось темное пятно – проход в третью оранжерею. Люк наполовину открыт, словно у двери не хватило сил, чтобы закрыться. Павлов, чувствуя, как нарастает тревога, быстро пролетел мимо, бросив в темноту прохода лишь быстрый взгляд. Сейчас его интересовала рубка.

Оттолкнувшись от стены, бывший пилот быстро полетел по коридору, огибавшему центральные модули. Запасной «Спас», упакованный в массивный тубус, болтался у пояса. Коммуникатор тихо пискнул, сигнализируя о подключении беспроводного сигнала. Павлов пошевелил пальцами, переключаясь на общую волну станции.

– Эльдар, – позвал он. – Семен. Игнат…

От приближающейся стены он оттолкнулся ногой, пытаясь вписаться в поворот. Неудачно. Отнесло в сторону, пришлось скорректировать направление тростью, оттолкнувшись от пола. На этот раз поворот удался, и Павлов увидел дверь, ведущую в центр управления. Она была распахнута, а напротив проема плавало облако мелкого мусора.

– Эльдар, – прохрипел Павлов, резко отталкиваясь от стены. – Эльдар! Семен! Игнат!

Он с размаха влетел в облако мусора у двери, чуть не промахнулся – пришлось цепляться тростью за край люка. Остановив движение, Павлов активировал магнитные подошвы скафандра, и с лязгом встал на пол, на линию контакта. Тяжело, словно водолаз на дне океана, он шагнул вперед и вошел в рубку. Замер.

В тусклом аварийном свете, он заметил то, чего опасался больше всего. Эльдар неподвижно парил над погасшим пультом управления, медленно вращаясь вокруг своей оси. Его окружало облако осколков, а из руки беспомощно свисал обрывок страховочного леера.

Зарычав, Павлов двинулся вперед, с усилием переставляя ноги. Лязгая магнитными подошвами по контактному пути, бывший пилот добрался до центра, ухватил своего начальника за ногу и подтащил к себе.

– Эльдар, – прошептал Павлов и замолчал.

Главный инженер безвольно висел в его руках. Голова неестественно сдвинута на бок, правая сторона лица покрыта алой коркой крови, растекшейся по смуглой коже. Над правыми виском даже простым взглядом заметна большая вмятина. Правый глаз закрыт, левый распахнут.

Глядя в него, Павлов ощутил, как внутри разливается омерзительное чувство бессилия и отчаянья. Так не должно быть. Не должно.

Спохватившись, бывший пилот развернул прихваченный с собой «Спас» и натянул его, как перчатку, на тело главного инженера. И этому тоже учили на первом курсе. Пришлось немного повозиться, но руки, казалось, сами по себе вспомнили все нужные движения.

Застегнув костюм и надев на Эльдара шлем, Николай активировал скафандр и подключил к нему свой. Встроенные датчики тут же выбросили на забрало шлема ворох цифр и графиков. Лишь глянув на них, Павлов закусил губу. Эльдар мертв. Повреждение головного мозга, отказ дыхательной системы, сердца… Скорее всего, не успел пристегнуться, ударился головой, когда отказали гравитаты. Проклятье!