Имперский союз: В царствование императора Николая Павловича. Разминка перед боем. Британский вояж
Включаем Агрегат, получаем пробой во времени и оказываемся там, где нам надо. Конечно, надо будет поэкспериментировать, но по моему разумению, все должно быть именно так.
– Ладно, Тоха, ты давай действуй, – сказал после некоторого раздумья Сергеев, – если будет все так, как думаешь, то это просто замечательно. Можно будет доставлять в прошлое многое из того, что нам понадобится для выполнения нашей миссии.
Ну, а теперь переходим ко второй фигуре Марлезонского балета. Как ты понимаешь, Антон, твои компьютеры и прочие электронные девайсы, а также прочие хиты из будущего там будут не востребованы. Хотя бы из-за отсутствия электросетей. Правда, в тысяча восьмисотом году итальянец Вольта изобрел первую батарейку, а спустя два года наш соотечественник Павел Львович Шиллинг продемонстрировал государю-императору изобретенный им электромагнитный телеграф. Но это пока все на уровне балаганных бородатых дев и заспиртованных русалок. Забавно, занятно, но…
Мои авто тоже пока не катят. Паровые дилижансы, правда, уже разъезжают по дорогам Британии, но это тоже больше экзотика. А вот локомобили – то есть стационарные паровые машины, приводящие в действие, к примеру, мельницу или пилораму – уже существуют. Я думаю, что нам они будут необходимы хотя бы для того, чтобы получать электроэнергию для наших приборов. В конце концов, для динамо все равно, кто вращает его вал – бензиновый двигатель или локомобиль. Да и для нашего хозяйства – а мы обязательно его там заведем – механизация не помешает.
– Ясно, – сделал пометку в блокноте Шумилин, – насчет генераторов я кое с кем переговорю. И вот еще что… Есть у меня одно предложение.
Знаете, изучая роспись государственных расходов Российской империи в годы царствования императора Николая Павловича, я был просто ошеломлен тем, сколько его дражайшая супруга Александра Федоровна тратила на всякие там парфюмы, модные наряды и украшения. А сколько уходило на те же цели средств из личных сумм великих княжон! Я уже не говорю о том, сколько тратили на заморские духи, помады и прочие там пудры представительницы высшего света Российской империи.
Вот я и подумал, что можно будет ввозить в прошлое наш современный парфюм. Шампуни, дезодоранты, духи, туши и тени, помада – да за это за все любая тамошняя кокетка отдаст не только кошелек, но и душу. Вот только не знаю, куда эту душу девать. Я, конечно, в этом деле разбираюсь не очень, но у нас есть одна красавица, которая может стать бесценной помощницей во всех наших делах…
– Уж не об Ольге ли Румянцевой ты говоришь? – спросил у Шумилина Антон. – А что, идея интересная. Надо будет с ней переговорить. Думаю, что она не откажется оказаться во времени, о котором мечтала всю жизнь.
– Без нее все равно не обойтись, – сказал Сергеев, – ведь нам еще понадобится одежда той эпохи. А дамочка она сообразительная – и без нас обо всем догадается. Так что лучше будет подключить ее к нашему делу как можно быстрее, пока она без спроса не подключилась к нему.
– Знаешь, Шурик, – сказал Виктор, – а твоя идея со всеми этими дамскими штучками мне нравится. Оно даст нам возможность неплохо заработать, обозначиться в XIX веке, завести нужные знакомства.
И еще. Я считаю, что мне в самое ближайшее время следует отправиться в прошлое, чтобы легализоваться там и начать создавать базу. Собственно говоря, здесь меня уже ничего не держит. Колька уже взрослый, Маша моя умерла, царствие ей небесное, – Сергеев достал платок и шумно высморкался, незаметно смахнув предательскую слезу, – ну, а с автомастерской пока вполне справятся сын и племяш. А смотреть на нынешний наш бардак мне уже, если честно сказать, поднадоело. Думаю, что с князем мы вполне поладим, он сведет меня с нужными людьми.
– Ну, значит, так тому и быть, Иваныч, – сказал Шумилин, – давай, приходи завтра, познакомишься с князем, покалякаешь с ним о том, о сем. Думаю, что вы друг другу понравитесь. С Ольгой же я встречусь лично и побеседую с ней откровенно. Наверное, даже сегодня.
А еще у меня есть одно предложение. Забыли вы все о другой нашей задумке. Надо будет переговорить с Лешей и предложить ему тоже перебираться в прошлое насовсем. Я слышал, что у него сейчас какие-то нелады с начальством и работать ему в клинике стало совсем невмоготу. Тем более, он со мной уже побывал в прошлом.
Пусть он отправляется в XIX век вслед за Виктором и там займется врачебной практикой. Я думаю, что с его знаниями и опытом он станет кем-то вроде Парацельса и Авиценны в одном флаконе. Его будущими пациентами вполне могут оказаться те, кто решает многие вопросы в империи. Думаю, что никто не будет возражать мне, что это очень важно?
– Отлично, – сказал Антон, – разговор с Лехой я беру на себя. Вроде все утрясли, ничего не забыли… А теперь, как говорили раньше на партсъездах, цели определены, задачи поставлены – за работу, товарищи!..
Шерше ля фам!
Шумилин, как и обещал друзьям, сразу же после совещания отправился на Лиговку к Ольге Румянцевой, своей знакомой «кузине-белошвейке». По дороге он забежал в магазинчик на Владимирском проспекте и купил небольшой бисквитный тортик к чаю.
Ольга встретила его радушно. Помимо чисто коммерческих взаимоотношений их связывала старая дружба, правда так и не дошедшая до совместного возлежания в постели.
Хозяйка тут же подхватила тортик, унесла его на кухню и там загремела посудой и чайником. Потом вышла в комнату и стала наблюдать за тем, как Шумилин с любопытством рассматривает висящие на манекенах костюмы-новоделы.
– Что, нравится? – с гордостью спросила она, а потом поинтересовалась: – Да, кстати, а как там мое шитье, пригодилось?
– Угу, – буркнул Александр, вращая манекен, наряженный в гусарский мундир, – это ты кому красоту такую построила?
– Да есть тут один реконструктор, – хихикнула Ольга. – Хочет выглядеть поручиком Ржевским. Только ни осанки у него, ни выправки. В мундире смотрится как клоун коверный. Шпоры носит, а к лошади не знает, с какой стороны подойти. Правда, денег у него куры не клюют.
– Да, кстати, – сказал Шумилин, – я тут тебе подарочек принес, – и он достал из дипломата несколько журналов, подаренных князем Одоевским.
– Ой, Саша, да это подлинный «Современник», а это «Отечественные записки»! – воскликнула удивленная Ольга. – Спасибо тебе большое! И состояние у них прекрасное, словно только вчера напечатали! Слушай, а может, это репринтное издание?
– Нет, не репринтное, а подлинное, – с усмешкой ответил ей Шумилин. – А ты вот на это взгляни, – и он протянул Ольге сборник сказок Одоевского с автографом князя.
– Да где же ты взял все это?! – удивленно сказала хозяйка. Потом еще раз внимательно посмотрела на обложку, прочитала то, что на ней было написано, и глаза ее стали по девять копеек.
– Слу-у-у-шай, да ты что, в прошлом побывал? – изумленно пробормотала Ольга. – Знаешь, я вообще-то подумывала о чем-то подобном еще тогда, когда ты те костюмы заказывал… Ой, Сашка, да что ж теперь будет-то?!
– А ничего не будет, – спокойно сказал Шумилин. – Ты права. Антоха – ты должна его помнить, это мой одноклассник, шебутной такой, так он и в самом деле изобрел машину времени. И уже испытал ее. Причем успешно. Я позавчера побывал в тысяча восемьсот сороковом году, а потом князь Одоевский нанес нам ответный визит. Вчера мы с их сиятельством гуляли по Питеру. Впечатлений у него было выше крыши. Обещал нас завтра навестить…
На кухне засвистел закипевший чайник. Ольга бегом бросилась туда, крикнув на ходу Александру:
– Пошли пить чай, заодно расскажешь, как вы дошли до жизни такой…
После того как торт был съеден, чай выпит, а Шумилин закончил свое повествование, воодушевленная донельзя Ольга немедленно потребовала, чтобы ее тоже срочно отправили в прошлое. Хоть с князем вместе, хоть одну. Никаких возражений она и слышать не желала.
– Терпение, мой друг, терпение, и ваша щетина превратится в золото, – попробовал отшутиться Александр. Но Ольга была упряма, как все женщины.
– Ты должен обязательно познакомить меня с князем и его супругой, – упрямо твердила она. – Я хочу увидеть все своими глазами…
– Вообще-то, Ольга, я для этого к тебе и пришел, – уже серьезно сказал Шумилин. – Дело в том, что мы – то есть я, Антон, Виктор и, возможно, Алексей – собираемся, если так можно выразиться, эмигрировать в XIX век. И ты должна нам в этом помочь.
– Я, вообще-то, никогда не отказывала в помощи друзьям, – обиженно сказала Ольга, – только что я могу? Ну, сшить костюмы, проконсультировать вас насчет одежды. И все, пожалуй…
– Ну, скажем, и это для нас немало, – ответил ей Шумилин, – но к тебе есть другое предложение. Мы тут прикинули, что нам там нужны будут финансы. А где их взять? Посему решили заняться межвременным «контрабасом» и ввозить туда парфюм и прочие женские штучки из нашего времени. Ну, ты сама понимаешь, что мы, мужики, в этом ни в зуб ногой. Только на тебя вся надежда.
– Ах, вот ты о чем, – задумчиво проговорила Ольга, – идея, конечно, богатая, но не такая уж простая. Дело в том, что уже тогда в Петербурге были торговцы, которые имели свою клиентуру из дам высшего света, и вклиниться в их бизнес будет не так-то просто. Хотя…
– Что – «хотя»? – поинтересовался Шумилин. – Ты нащупала брешь, через которую мы начнем наступление на тамошних модниц?
– Ты говорил, что у князя есть супруга, не старая еще? – спросила Ольга. – Если бы мне с ней переговорить кое о чем, а еще лучше – доставить ее в наше время…
– Ага, – сразу въехал в тему Шумилин, – женщина всегда поймет женщину, даже если их разделяет полтора столетия. Я обещаю, что с княгиней Одоевской ты познакомишься в самое ближайшее время. Так что там у нас с парфюмом XIX века? С чего начнем?
Ольга уселась в кресле поудобнее и, задумчиво почесывая подбородок, начала посвящать Александра во все тонкости тогдашней женской моды.
– В первой половине XIX века, куда нам предстоит просунуть свой любопытный нос, у представительниц прекрасного пола наибольший интерес вызывали парфюмы, созданные на основе цветочных запахов с примесью амбры и мускуса. Не менее популярным было и розовое масло. Запах пачулей к тому времени стал уже приедаться.
Очень популярны были духи. Но помимо них для создания в помещениях приятного запаха жгли курительные свечи из ладана, стираксы, амбры, мускуса. Благовонные курительные порошки продавались в парфюмерных лавках под пышными названиями типа «Венский» или «Французский королевский». Чаще всего они состояли из смеси высушенных розовых лепестков, стираксы, фиалки, гвоздики. Также использовали и жидкие смеси – благовонные уксусы.
Популярными были «лимонный», «бергамотовый», «розовый» и «лавандовый». Уксус капали на специальную курительницу с металлической пластиной, которая подогревалась свечкой. Ну, что-то вроде нынешних арома-ламп. Или этот душистый уксус просто брызгали на угли камина.
Нюхательные соли тоже часто использовали как ароматизаторы. Их составляли из равных частей нашатыря и душистых масел. Оставались еще в моде и саше – сухие благовонные смеси для ароматизации белья, шкафов и карет. Саше делали в виде шелковых подушечек.
Кстати, имейте в виду, что тогдашние мужчины не отставали от женщин и тоже вовсю пользовались услугами парфюмеров, – Ольга хитро посмотрела на Шумилина, – по всей Европе гремела слава знаменитой «Воды из Кельна» – Eau de Cologne, или по-русски – «Одеколон». Тогда это было не общее название спиртовых ароматизированных настоек для мужчин, а вполне конкретная туалетная вода, в компоненты которой входили бергамот, лимон, грейпфрут и еще некоторые добавки. Изобрел «Воду из Кельна», как ни странно, итальянец – Джованни Мария Фарина. И назвал он ее в честь своей новой родины, Кельна, где уроженец Апеннин основал фирму, существующую до сих пор.
«Одеколон» воспевали Вольтер, Гете, а Наполеон даже в походе носил бутылочку с «Водой из Кельна» за голенищем своего сапога, чтобы всегда благоухать, как майская роза. После Отечественной войны 1812 года одеколон попал в Россию, где российские парфюмеры добавили к нему три эфирных масла: бергамотное, лимонное и нероли. Новый отечественный парфюм стали называть «Тройным одеколоном». Но к любимому напитку наших бомжей он не имел никакого отношения.
А тогдашний одеколон стоил немало – за один флакончик средний российский чиновник времени должен был отдать свое полугодовое жалование. Так что не каждому парфюм будет по карману.
Как я уже говорила, в Петербурге обосновались уже представители нескольких парфюмерных домов Европы, и нам придется побороться за место под солнцем.
– А каким парфюмом пользуется император Николай I? – спросил Шумилин. – Я, кстати, встретил его на Дворцовой набережной. Он выгуливал своего пуделя. Импозантный, надо сказать, мужчина.
– Даже так? – удивилась Ольга. – Ну, да ладно, дойдет и до него очередь. А Николай Павлович, насколько мне известно, пользовался духами Parfum de la Cour. Но в своих вкусах он был достаточно консервативен, и поэтому угодить ему будет нелегко…
– Хорошо, Ольга, давай подумай над тем, что я тебе сказал. Голова у тебя светлая, думаю, еще чего придумаешь. Про то, что надо держать язык за зубами, я тебя предупреждать не буду. Ну, и завтра с утра жду тебя у Антона. Увидишь наших предков, так сказать, живьем…
– Саша, если я до завтра не умру от любопытства и нетерпения, то обязательно буду, – сказала Ольга, провожая своего гостя до выхода. – Ну, а про то, что надо молчать, мог бы и не напоминать – не маленькая, чай…
Давайте дружить семьями
В урочный час в квартире Антона снова собрались все причастные к тайне. Тут был Виктор Сергеев, Шумилин и Ольга Румянцева, которая, промучившись от нетерпения и любопытства всю ночь, чуть свет примчалась к Антону на Гагаринскую. Ну, и, конечно, Антон, который в данный момент колдовал над своим детищем.
Все шло как обычно. Жужжание, гудение, в центре комнаты появился светящийся изумрудно-голубой круг, в котором все увидели кусочек Летнего сада и две фигуры. Странно, ведь князь должен был явиться на встречу один. Но присмотревшись, они увидели, что за Одоевским стоит испуганно прижавшаяся к нему приятной наружности темноволосая женщина средних лет.
Шумилин понял, что князь решил взять с собой в будущее супругу. Что ж, это просто замечательно. Вон, и Ольга Румянцева сделала стойку, увидев даму из столь любимой ею эпохи.
– Доброе утро, Владимир Федорович, доброе утро, Ольга Степановна, – сказал Антон, приветствуя гостей из прошлого, – мы рады видеть вас.
Князь по-свойски поздоровался со всеми и галантно расшаркался перед польщенной Ольгой, которая впервые видела перед собой настоящего, живого князя, а не доморощенных «месье Журденов», выдающих себя за потомков знатных дворянских родов.
Потом Одоевский представил хозяевам супругу, чувствовавшую себя явно не в своей тарелке. Княгине было все удивительно и чуждо: и одежда людей XXI века, и их несколько свободные – порой даже слишком свободные – манеры общения, и комната, заставленная необычной и странной мебелью.
Удивила ее и женщина, оказавшаяся ее тезкой. Та была одета в легкое платье, с точки зрения Ольги Степановны – слишком откровенное, открывавшее не только ступню, но и (о, ужас!) ногу до самого колена. Княгиня даже немного покраснела, но женщина из будущего, казалось, даже не замечала того, что выглядит неприлично. И, что самое удивительное, на это не обращали никакого внимания и присутствующие в комнате мужчины.
– Владимир Федорович, – сказал Антон, – если вы не против, то пусть Ольга Валерьевна побудет с вашей супругой. А то наши чисто мужские разговоры вряд ли будут им интересны. Женщины же всегда найдут общий язык.
Одоевский кивнул, и Ольга Румянцева, улыбнувшись, пригласила княгиню в соседнюю комнату. Та, робко посмотрев на мужа, покинула мужскую компанию, поддерживаемая под локоток новой знакомой.
Когда дверь за дамами закрылась, Шумилин обратился к Одоевскому:
– Владимир Федорович, мы провели в течение минувших суток своего рода военный совет и решили для начала отправить на постоянное жительство в ваше время уважаемого Виктора Ивановича. Он хочет обосноваться в Петербурге, чтобы подготовить плацдарм для перехода туда всех нас. Дело это сложное, но другого выхода мы не видим. Вы не могли бы ему помочь?
Одоевский, внимательно слушавший Шумилина, согласно кивнул.
– Господа, я готов оказать вам всю возможную помощь, зная, что ваша деятельность будет полезна нашему Отечеству. Вы только скажите – чем я могу вам помочь?
– Владимир Федорович, – сказал Сергеев, – мне нужна легализация в вашем времени. И возможность работать, создавать новые образцы вооружений, которые могли бы усилить русскую армию. По роду службы я имел дело с достаточно сложной техникой, так что с той, которая есть в вашем времени, легко смогу разобраться.
О более конкретных предложениях мы поговорим позже, а пока я хочу попросить разрешения немного пожить у вас – скажем, в качестве вашего дальнего родственника, приехавшего в столицу из провинции.
– Что ж, Виктор Иванович, – ответил князь, – я почту за честь оказать вам гостеприимство. Ну, а о прочих вещах, как вы правильно изволили заметить, мы поговорим чуть позже.
– Вот и отлично, – сказал Шумилин, – пусть наш друг побудет у вас, посмотрит на вашу жизнь, заведет нужные знакомства. Надо только будет попросить Ольгу подобрать для Виктора соответствующий костюм. А вот, кстати, и она!
В комнату вошла Ольга Румянцева вместе с княгиней, которая, кажется, уже немного освоилась и перестала дичиться.
– Антон, ты не мог бы отвезти меня домой? Дело в том, что Ольга Степановна хочет посмотреть на наш Петербург. Сам понимаешь, что в одежде XIX века на улице она будет выглядеть несколько экстравагантно. Я прикинула, что у меня найдется платье, соответствующее размерам нашей гостьи. Надо все быстренько привезти сюда.
– Хорошо, – сказал Антон, – но ты, в свою очередь, поищи что-нибудь из одежды для Иваныча. Он вместе с князем отправится в прошлое, и его надо экипировать по моде того времени.
– Найдем, – коротко ответила Ольга, – вряд ли я успею что-то сшить для него. Но можно будет кое-что одолжить на время в костюмерной Ленфильма. У меня там есть знакомые.
– Вот и отлично, – подвел черту Шумилин. – Тоха, давай, одна нога здесь – другая там. Не заставляй нашу гостью долго ждать.
Когда Ольга, Сергеев и Антон ушли, Александр, чтобы как-то развлечь гостей, предложил послушать музыку. У хозяина была неплохая подборка CD-дисков с современной и классической музыкой. Порывшись, Шумилин нашел диск с фрагментами музыки из балета «Щелкунчик» Чайковского. Вставив сидюк в дисковод музыкального центра, он поднял руку, словно предупреждая гостей из прошлого о том, что надо быть готовыми к чему-то удивительному и прекрасному.
Зазвучала музыка, наполнившая чудесным образом всю комнату. Она поначалу удивила и даже немного напугала супругов. Одоевские дружно завертели головами, словно пытаясь обнаружить – где в такой небольшой комнате их новые знакомые ухитрился спрятаться целый симфонический оркестр. Но понемногу они погрузились в очаровательную музыку великого композитора. Особенно впечатлил их «Вальс цветов» и Па-де-де.
– Боже мой! – воскликнул восхищенный Одоевский, когда замолкли последние аккорды. – Откуда это чудо? Кто сочинил эту прекрасную музыку?
– Он родился несколько недель назад в Камско-Воткинском заводе, в семье горного инженера, подполковника Ильи Петровича Чайковского, – ответил Шумилин. – Позднее закончит в Петербурге Императорское училище правоведения. Но всему миру он будет известен как великий композитор.
Кстати, Владимир Федорович, в нашей истории именно вы многое сделаете для того, чтобы молодой начинающий музыкант сумел стать тем, кем он стал. Зовут его Петр Ильич Чайковский. А музыку, которую вы только что слушали, он написал для балета «Щелкунчик». Вы, наверное, читали сказку Эрнеста Теодора Амадея Гофмана «Щелкунчик и Мышиный король»?
Князь и княгиня кивнули. А Шумилин продолжал:
– Наша матушка Русь всегда была богата великими людьми. Но, к сожалению, они часто уходят из жизни в расцвете сил и таланта. Вот и Петр Ильич Чайковский умер в Петербурге в ноябре тысяча восемьсот девяносто третьего года от холеры. И было ему тогда всего пятьдесят три года.
– Да, это судьба, – печально сказал Одоевский, – к сожалению, вы правы. Александр Павлович, вы не могли бы еще раз дать мне послушать эту чудесную музыку?
Но тут вернулись Ольга, Виктор и Антон, нагруженные сумками с одеждой. Княгиня сразу же ушла вместе с Ольгой Румянцевой в соседнюю комнату примеривать привезенный для нее наряд. А мужчины стали прикидывать – чем им заняться сегодня. Одоевский попросил показать ему метро, о котором так много слышал, но пока еще ни разу не видел, а также сводить его в Музей артиллерии, чтобы посмотрел своими глазами на образцы военной техники, появившейся в ХХ веке.
Сопровождать Одоевского решил Виктор, который хотел поближе познакомиться с князем. Минут через пятнадцать в комнату вошли дамы. Князь, увидев свою супругу, не мог удержаться от восхищения. Ольга Степановна выглядела настоящей красавицей. Наша «кузина-белошвейка» нарядила ее в ярко-синее приталенное платье, довольно длинное для моды XXI века, но слишком откровенное для сороковых годов века XIX. Ольга с помощью умеренного макияжа сделала и без того симпатичное лицо княгини просто очаровательным. На голове лихо сидела пестрая панама, подчеркивающая смуглость лица гостьи из прошлого.
Антон, старый сердцеед и бабник, закатил глаза кверху и «заводил жалом» при виде супруги князя. Но вовремя спохватившись, не стал перед ней «звенеть шпорами» и заговорил о чем-то с Виктором.
Ольга Румянцева с гордостью посмотрела на окружающих – мол, полюбуйтесь на дело рук моих. Все оценили и впечатлились. Одоевский, вдоволь налюбовавшись на супругу, отпустил ее вместе с Ольгой на прогулку. А сам пошел переодеваться, чтобы отправиться в очередной вояж по городу вместе с Виктором Сергеевым.
Княжеский круиз
Выйдя из дома на Гагаринской, женщины направились в сторону Пантелеймоновской церкви. Поначалу княгиня очень стеснялась своего внешнего вида. Ей казалось, что все прохожие смотрят на нее и на ее ноги, которые были до неприличия открыты.
Но минут через десять она убедилась, что ее наряд не вызывает у встречных мужчин никакого интереса. К тому же навстречу попадались дамы, одетые, с ее точки зрения, ну уж совершенно непристойно. Одна из них, девица лет двадцати, шла, весело разговаривая, как показалось княгине, сама с собой. При этом она прижимала к уху какую-то блестящую пластинку. На девице были надеты коротенькие панталоны (такие в ее мире дамы носили под нижней юбкой) и рубашечка, открывающая половину живота. К тому же та была без шляпки, а длинные волосы спадали с ее плеч, словно она готовилась расчесаться перед сном.
– Ольга Валерьевна, – жалобно спросила княгиня у своей спутницы, – что же это такое? Кто разрешил ей выйти в таком виде на улицу? У нее что, нет родителей? И почему эта юная мадемуазель все время разговаривает сама с собой. Может быть, она тронулась умом?
Ольга взглянула на девушку, слегка усмехнулась и ответила княгине:
– Не обращайте внимания, Ольга Степановна. Это у нас такая мода – шорты и топик. Шорты – это то, что у нее снизу, топик – это то, что сверху. Если фигура у девушки хорошая, то она очень даже неплохо выглядит со стороны – мужчинам такое нравится. А разговаривает она не сама с собой, а по мобильному телефону, и скорее всего, с подружкой или с приятелем.
Увидев недоумение на лице спутницы, Ольга пояснила:
– Мобильный телефон – это такой аппарат, с помощью которого люди могут общаться с собеседником на расстоянии. – И предложила княгине: – Если хотите, прямо отсюда можете переговорить с вашим супругом.
Княгиня робко кивнула, и Ольга, достав из сумочки небольшую коробочку красного цвета, откинула крышку и начала нажимать на ней какие-то кнопки. Потом, прижав коробочку к уху, стала ждать.
– Алло, Антон, – сказала она. – Да, это я. Нет, ничего не случилось. Просто решила показать княгине чудо нашей техники – сотовый телефон. Дай трубку Владимиру Федоровичу. С ним супруга хочет переговорить.
Княгиня осторожно взяла в руку красную коробочку и, стараясь подражать Ольге, прижала к уху. И вздрогнула, услышав голос мужа:
– Милая, с тобой все в порядке?
Ольга Степановна робко ответила:
– Да, дорогой, все хорошо. Просто Ольга Валерьевна решила продемонстрировать мне возможности одного из своих чудесных устройств.
Закончив говорить, княгиня отдала коробочку спутнице.
Так, за разговорами, две Ольги дошли до Пантелеймоновской церкви, а потом свернули на Фонтанку и направились к Михайловскому замку. Княгиня все время крутила головой и со стороны напоминала растерянную провинциалку, впервые попавшую в большой город.