Смертный Бог

В столь небогатом и с виду маленьком поселении около пятидесяти лет назад был построен настоящий храм. Среди жителей стало традицией посещение этого священного места и молитва Богу Защитнику. Наверное поэтому местный священник в Эзоре почитался больше старосты. Порой даже случалось так, что староста сам почитал священника и обращался к нему за советом.

Сейчас уже сложно сказать, почему Саттелит решил навсегда перебраться именно в эту деревню. Бесспорно, царящее здесь спокойствие было ему по душе, но было ли дело только в этом? Прибыв сюда пять лет назад, мужчина даже не думал, что останется надолго, что обживется здесь и полюбит мирную жизнь.

Он вырос в крупном, многолюдном и шумном городе. Будучи беспризорным сиротой, еще подростком натворил немало бед. Дни юности вспоминались, будто кошмарный сон.

Именно религия помогла ему вернуться к человечности, и именно ее он поклялся защищать всю оставшуюся жизнь. Саттель стал священником в очень молодом двадцатилетнем возрасте, хотя обычно, чтобы получить столь высокий сан, требовались годы обучения, служение вере и тяжелая работа над самим собой. Он не видел в этом своей заслуги и воспринимал как дар свыше. Саттель считал, что должен благодарить Бога за возложенные надежды и своего учителя Сиринона, обучавшего юных неофитов в Церкви Защитника при городе Кардине.

– Ух, сегодня выпал первый снег! – с улыбкой на лице бормотал он себе под нос, выходя из небольшой прихрамовой постройки для младших служителей. Как полагалось, каждый день, едва начинало рассветать, он ходил поприветствовать своих подопечных.

После утреннего приветствия и молитвы, Саттель отправлялся побродить по деревне и ее окрестностям. Такое поведение добавляло молодому священнику стариковской чудаковатости, но он привык не обращать внимания на подобные мелочи.

И сегодня, выбравшись за ворота, он направился по проселочной дороге, покрытой пушистым белым снегом, осматривать утренние красоты. Мир, укрытый белой пеной, казался по-настоящему прекрасным, а царящая тишина создавала атмосферу мира и полного спокойствия. Под истертой подошвой сапог снег хрустел, словно свежая бумага. Только этот звук и ничего больше. В Эзоре даже собаки не лаяли без необходимости, будто бы поддерживая чувства хозяев и их отношение к окружающему.

– Наверное, будь везде так же красиво и спокойно, войн никогда не было бы, – произнес тихо Саттель.

Разумеется, священнику было известно о Третьей Войне, начатой магами, однако он понимал, что не в силах что-либо изменить. Войны и сражения не место для священника. Хотя желание изменить мир все еще теплилось в душе молодого мужчины. Возможно поэтому Он выбрал его. Впрочем, говорить «выбрал» тут неуместно, так как Защитник не ставит кого-то одного над другими. Он помогает тем, кто просит помощи.

Нет, вопреки расхожему мнению, Саттель не был религиозным фанатиком, готовым жертвовать всем и вся ради веры. В свое время он изучал различные науки, чужие языки и был знаком с военным делом. Он не считал себя поборником чистоты человеческих душ. В некоторых областях Империи священником запрещалось заводить семью, пить горячительные напитки и есть мясо. Здесь все иначе. Священник в Эзоре отличался от обычного человека лишь внутренним миром, восприятием окружающего. И то была еще одна причина служения здесь.

Лужицы у дорог замерзли, покрывшись ледяной коркой. Сверху их припорошило снегом, так что поскользнуться можно легче легкого. Саттель внимательно смотрел под ноги и наверное потому заметил нечто такое, что обычно мог бы проглядеть. Белый снег местами стал алым.

Пролитый сок кислинки или красной водянистой краски не могли так насыщенно окрасить. Это определенно была кровь. Немного, всего несколько капель. При виде этой картинки на душе у священника стало неспокойно, однако он постарался свалить все на впечатлительность. Кровь мог оставить даже раненный дикий зверь. Человеческих или каких-либо еще следов не было заметно. Скорее всего, оставивший эти пятна прошел по мерзлой земле до снегопада или во время.

«На всякий случай, стоит предупредить старосту, – подумал он, прикоснувшись к замерзшим пятнам. – Если это раненный волк или лисица, он может и на человека напасть».

Мужчина двинулся дальше, внимательней прежнего оглядываясь по сторонам, но не заметил больше ничего подозрительного. Ни пятен крови, ни чужих следов. На душе стало немного легче. Начинало подходить время завтрака. Прислужница Алина подавала восхитительный хлеб и его стоило съесть свежим. Окончательно расставшись с мыслями о каплях крови, он направился обратно к храму.

Однако дойти туда священник не успел. Ему навстречу неожиданно выскочила жена кузнеца – госпожа Лидия. По растрепанному и встревоженному виду молодой женщины Саттель сразу догадался, произошло нечто необычное!

– Господин Саттель, прошу вас, быстрее пойдемте со мной! – бросилась она к нему, едва завидев.

– Что приключилось? – не стал он терять время.

– Там, у нас, в сарае для дров…

– Что? – встревоженно спросил священник, желая побыстрей обо всем узнать. В голове сразу возникли мысли о несчастном случае с мужем Лидии. Он попросил ее проводить к месту и рассказать подробности уже по пути.

Как оказалось, дело не в кузнеце. Если коротко, Лидия рано утром собралась растопить печь и вышла за дровами. Сарай находился у них в конце огорода, почти у самого леса. И вот зайдя туда сегодня утром, женщина обнаружила мертвого человека.

– Похоже, замерз насмерть. Был совсем холодный, – сказала она, пока они бежали.

– Раны на нем какие-нибудь были? Может царапины? – поспешил выяснить у нее священник.

Женщина удивленно посмотрела на него. Саттель догадался без слов. Он лишь уточнил, сколько там было крови, и не показался ли человек ей знакомым. Та ответила, что в первый раз его видит.

Когда они добрались до сарая, по деревне уже разносился собачий лай. Почувствовали тревогу хозяев, по-видимому. Животные вообще чутко реагируют на такого рода ситуации. Лидия же успела предупредить своего мужа, а сама бросилась к старосте, когда на глаза ей попался Саттель.

Вбежав в полутемное помещение, в котором не было даже пола, священник обнаружил того самого мертвеца, о котором говорила женщина. Хотя если точнее, это Лидия ошибочно посчитала его мертвецом. Одного взгляда священнику хватило, чтобы понять, что человек еще жив. Обернувшись, мужчина распорядился:

– Беги к мужу сейчас же и скажи, чтобы принесли носилки. Будем вытаскивать твоего мертвеца из-за Пределов! И еще, не забудьте захватить теплое одеяло. Хочу отнести его в храм!

Женщина подчинилась без возражений. Деревенские доверяли Саттелю и не сомневались в его решениях.

Еще раз, более тщательно осмотрев скорчившегося у кладки дров парня, явно находящегося в бессознательном состоянии, он обнаружил множество ран, порезов и даже ожогов. Выглядело так, будто его жестоко пытали, прежде чем бросить в холодный снег. Чудо одно то, что он смог добраться до сарая и залезть внутрь.

И еще, как священник, Саттель не мог оставить без внимания, не мог не почувствовать запаха тьмы, злобы и ненависти, исходящего от этого незнакомца. Опыт твердил ему, что он крайне опасен. Однако как священник, как служитель Церкви, Саттель не мог себе позволить поддаться чувствам и эмоциям. Сняв с себя плащ, он бережно укрыл им парня.

Его перенесли в храм, чтобы уже там оказать необходимую помощь. Прислужницы раздели, провели омовение и обработали многочисленные раны. В процессе, впечатлившись видом крови, одна из них едва не потеряла сознание.

– У него не только свежие раны, имеются немало старых, заживших шрамов, – заметил Саттель, осматривая лежавшего без сознания незнакомца. Благодаря собственному не слишком светлому прошлому священник научился разбираться в ранах и мог сказать наверняка, чем конкретно их нанесли, каким видом оружия. Но даже он, признаться честно, не видел никогда такого обилия повреждений. – Здесь я вижу старые ожоги, шрам от стрелы, узкого обоюдоострого лезвия, переломы, а также рваные следы когтей какого-то крупного зверя, как минимум медведя или волка. Впрочем, не видел, чтобы последние вырастали настолько большими…

Священник перечислял, а помогавшие ему сестры все больше и больше поражались его познаниям.

– Может, нам лучше связать его? – предложила Алина.

– С такими ранами он еще месяц в постели проваляется, если вообще выживет, – осадила ее старшая служительница. – И потом, негоже в храме Бога Защитника лишать раненного человека свободы.

Смутившись, та извинилась за поспешно высказанные слова. Молчавший все это время Саттель обернулся к ним.

– Не беспокойтесь, я лично за ним присмотрю. Вы же можете заняться повседневными делами.

«Не говорить же им, что найденыш наш из числа магов и может натворить дел, обнаружив себя связанным? Опыт подсказывает мне, не обладай он даром к магическому искусству, вряд ли выжил бы после такого. Интересно только, с какой из сторон он воюет?»

Опасаясь учинить среди деревенских панику, Саттель скрыл известные лишь ему одному детали. В то же время, он попросил мужчин тщательно обыскать все окрестности. Обычно маги, как Имперские, так и их противники, носили плащи, когда как при парне ничего подобного не обнаружилось.

Вопреки ожиданиям священника, молодой маг пришел в себя не через два дня, а уже к вечеру. Пусть ранения не выглядели смертельными, при таком их количестве обычный человек не смог бы даже выжить. А он не только выжил, но и восстанавливался невероятно быстро.

К сожалению, во время пробуждения дежурил не он священник, а Алина. Женщина не выполнила наказания и заговорила с чужаком.

Перед тем как потерять сознание Реннет нашел небольшую деревянную постройку и забрался внутрь. Силы были практически на исходе, но чтобы не упасть потом лицом в мерзлую землю, чтобы не уснуть в холоде, он поддерживал себя заклинаниями. А уж затем, укрывшись в этом сарайчике, он применил одно из запретных. Оно погружало использовавшего в глубокий сон на несколько часов или даже сутки, в течение которого тело проходило через активное восстановление. Процесс не прерывался после пробуждения и мог затянуться на несколько дней. Все это время он лишался возможности творить чары. Несмотря на такие сложности, заклинание было менее опасным, нежели Ария Огненного Демона.

К удивлению, очнувшись, Реннет обнаружил себя совсем не в холодном сарае, а в теплом помещении, на небольшой кровати. Когда он приподнялся, попытавшись сесть, по ушам ударил женский вскрик и звуки шагов.

– Ты… пришел в себя? Так рано? – забросала она его вопросами, боязливо застыв в нескольких метрах от кровати.

– Ну, полагаю многие хотели бы, чтобы я никогда не просыпался… – пробормотал он себе под нос, а следом уточнил: – Где именно я нахожусь? Кто вы такие?

– Т-ты… то есть вы в храме Защитника, в деревне Эзор, – отвечала та, – а я з-здесь прислуживаю. Вас нашли на окраине, в бессознательном…

– Забавно, – вдруг пугающе усмехнулся тот. – К верующим попал, значит, да еще и к Его последователям. Все же, жизнь не лишена иронии. – Он посмотрел на нее и добавил: – Если у вас нет причин морить меня голодом, либо пытать, не мешало бы принести какой-нибудь еды.

«Пытать? Морить голодом? О чем он вообще говорит? Зачем нам заниматься чем-то подобным?» – не понимала Алина. Извинившись, она поспешила сообщить новость Саттелю и заодно сходить на кухню.

Реннет осматривался по сторонам. Судя по надписям и рисункам на стенах, он и вправду находился в храмовой келье. Хотя название Эзор само по себе мало о чем говорило ему. По крайней мере раньше не приходилось слышать о нем. И это хорошо, так как малоизвестное поселение для ренегата безопасней всего. Остается лишь выяснить, в качестве кого он здесь находиться. Наверняка можно сказать лишь одно – темных или светлых поблизости нет.

Совсем скоро появился он. С первого взгляда Реннет понял, с кем имеет дело, а если точнее – с первых ощущений. Это горячая аура, значительно отличающаяся от магической, могла принадлежать только одному из них – из светносцев.

Людей, одаренных самим Богом великой силой прозвали светоносцами или Рыцарями Церкви. Разумеется, так их именовали не красоты ради, а из-за способностей. Даже можно сказать, из-за преследуемых целей, заключающихся в уничтожении тьмы и зла в мире. Как именно это делалось? Все достаточно просто: светоносцы уничтожали, карали, сажали в тюрьмы потенциальных носителей зла. И наверное самое интересное во всем этом, они просто не допускали ошибок. Все их атакующие молитвы действовали исключительно на темные и злые души. Атакуй они всей мощью своих молитв-заклинаний новорожденного ребенка, не произошло бы ровным счетом ничего.

До сих пор считалось, что немногочисленное сообщество светоносцев Империи не выступают на какой-либо из сторон в Войне. На полях сражений они не появлялись и военачальникам, включая самого Императора Ардаса, не подчинялись.

Но, невзирая на это однажды Реннету пришлось столкнуться с ними в бою. Тогда он проиграл. Едва началась молитва, его душу охватило жгучее пламя. Катарину так чуть вовсе не убило. Из той встречи ренегат извлек один полезный урок. Теперь он знал, что столкнувшись с одним из магов-священников, стоит сразу же продырявить ему череп огненной стрелой.

Вот только сейчас он не сильнее ягненка. Не было и речи о том, чтобы потягаться в силе с одним из них.

– Приветствую! Рад, что с тобой все в порядке!

– Хм, – скривился в улыбке маг. – Хочешь узнать, откуда я взялся и каким образом получил столько ранений? – спросил он прямо.

– Конечно, хотя подобное может немного подождать, – кивнул тот, подойдя ближе. – Как твои раны? Надеюсь, наши усилия не пропали даром.

– Ваши усилия? В них не было надобности.

– То есть? – удивился он.

– То есть я и без вашей помощи мог обойтись. Не люблю, знаешь ли, когда мне «помогают» без моего согласия.

На все упреки и жалобы Реннета священник пытался не ответить грубостью. Он лишь спокойно у него поинтересовался, откуда такая ненависть к священникам?

– Не сказал бы, что я их ненавижу. Мне они кажутся бесполезными. Стараются вбить в головы других мысли о божественном величии, о его могуществе, щедрости и сострадании. Бессмысленные ритуалы и молитвы. Исключение, разве что, помощь обездоленным и осиротевшим детям, но такое можно делать не прикрываясь божественным замыслом.

– Ясно, – коротко ответил Саттель, чуть нахмурившись.

Реннет внимательно посмотрел на него и добавил:

– А вот светоносцев я действительно сильно недолюбливаю.

Священник изумленно округлил глаза, однако задать вопрос не успел, так как в этот момент пришла Алина, неся блюдо с пищей. При ней Саттель не хотел говорить о светоносцах. А молодой маг молчал, принявшись за еду.

Несколько минут священник и прислужница наблюдали, как вдохновенно парень уписывает свежий хлеб, суп из квашенной капусты с мясом, а также запеченный в золе картофель. Он ел достаточно быстро, но без лишней суеты. Алина хотела сделать замечание, что после таких тяжелых ранений много есть не стоит, но воздержалась. Уж чересчур изголодавшимся он выглядел.

– Спасибо за пищу! – поблагодарил он, когда с содержимым блюда было покончено. Не вставая с постели, поклонился служительнице и сказал: – Очень надеюсь, она не обошлась вам дорого.

Женщина вскоре ушла и Реннет со священником снова остались лицом к лицу.

– Как ты узнал, что я светоносец? – первым делом задал Саттель вопрос, сильно его мучавший. – Мы с тобой нигде не пересекались, а из деревенских тоже никто этого знать не должен.

– Хех, получается, я угадал. Ты скрываешь свою силу от остальных. Впрочем, как раз на это мне плевать. Главное, ты не покалечил меня, решив исцелить с помощью священной магии. За остальное благодарить не стану, ибо никогда и ничего у вас не просил.

– Готов закрыть глаза на такую невежественность и грубость, однако хотелось бы услышать ответ на мой вопрос.

– Я не обязан говорить, – пожал плечами маг и откинулся на кровать.

Священник тщательно взвесил приоритеты и, в конце концов, решил не настаивать. Этот человек был магом, и наверняка не на должности рядового, судя по боевым шрамам. Провоцировать такого на конфликт было бы неосмотрительно с его стороны и опасно. К тому же, что-то в юноше напомнило Саттелю его самого…

От вечерней пищи найденыш отказался, сославшись на то, что недавно отведанное не успело еще улечься в желудке. Время от времени его навещала одна из служительниц, чтобы узнать, все ли с ним в порядке. Тот отвечал всегда коротко и без лишней любезности. В общем, вел себя так, будто в храме его удерживали против воли.

Саттель не спал до глубокой ночи. Его разум пребывал в беспокойстве, а сердце разрывалось между желанием как можно скорей выпроводить парня из деревни и намерением узнать его получше. В отличие от многих образцовых священников, он не мог сострадать всем и вся, считая, что зло должно быть наказано любым способом. Однако в строю светоносцев он пробыл чуть больше недели, затем покинув их. Причина в методах, используемых его товарищами. Они неумолимо карали даже тех, кого можно было бы вернуть, и считали дарованную им силу непосредственной волей Господа. Другими словами, всю боль и страдания, принесенные этой силой, они сваливали на желание Бога, сбрасывали с себя всю ответственность.

Конечно, Саттель порой и сам сомневался, правильно ли поступает, однако вытаскивая из тьмы очередного бедолагу, начинал верить в себя и принципы, которым следует.

Сегодня ночью ему приснился очень странный сон. В нем он якобы беседовал с Ним, спрашивал совета у Него. И Он сказал ему кое-что необычное.

– Где-то поблизости находится человек, тьма которого темнее всего, что тебе приходилось видеть когда-либо раньше, служитель Саттелит, – якобы он говорил ему. – К моему сожалению, твое умение возвращать людей на путь добродетели ему уже не поможет. Нет, не потому что этот человек не умеет слушать и слышать, а именно потому что все понимает.

– То есть? – не мог не удивиться священник.

– Он понимает, что творит, понимает все свои грехи и знает себя как никто другой. Он способен управлять собственной судьбой. Такое дано немногим, что несомненно к лучшему.

– Я все равно не понимаю, как мне поступить, – повесил голову священник. Голос Бога он лишь слышал, но не видел лица его или облика.

– Не волнуйся о мелочах, Саттелит. Ты видишь меня таким, каким хотел бы видеть, каким всегда представлял, – будто бы прочел Он его мысли. – Однако я не могу советовать тебе, как поступить. Ты должен решить самостоятельно.

– Но будет ли мое решение правильным?

– Узнаешь в будущем. Никто тебе этого сказать не сможет, включая меня. Но я счел необходимым предупредить тебя насчет того человека. Не думай, что его можно просто переубедить. И самое главное, он крайне опасен для тебя самого. Потому я хочу дать тебе возможность самостоятельно сделать выбор.

– Сделать выбор? Возможность? – переспрашивал Саттель.

Бог продолжил:

– Ты обретешь дар, способный противостоять его силе. Помни, что душа этого человека уже сломана, и его возможности вышли далеко за пределы человеческого. Он и сам уже не человек. Сейчас он больше странность, необъяснимая сущность, неподвластная законам этого мира…

А потом Саттель проснулся. Последнее, что он мог вспомнить, это главная церковная мудрость «Ищущий находит, жаждущий увидеть – увидит, просящий – получит».

– Больше на кошмар похоже, – пробормотал себе под нос священник, вспомнив то, как Он описывал того парня. – Такого просто быть не может, чтобы каким-то там магом заинтересовался сам Бог. Да, злого в нем немало, но прожив столько лет, я начинаю понимать, что сами понятия добра или зла можно по-разному интерпретировать. Практически уверен, что на Войне сейчас немало таких вот личностей, совершивших много плохого. Кто-то наверняка скажет, что плохие поступки совершают только плохие люди, но это отнюдь не так, иначе мир наш был бы куда проще устроен.

Затянутый в повседневные дела, Саттель только к полудню смог найти время встретиться с найденышем. Служительница Алина отметила, что тот практически не разговаривает.

– Неужели сложно пожелать доброго дня человеку, который носит тебе еду? – спросил он прямо с порога.

Юноша сидел на кровати.

– Думаю, вечером я могу вас покинуть. Тело уже приходит в норму, – сказал он.

«И опять он не отвечает на заданные вопросы, проявляя грубость даже в таких мелочах. Не понимал никогда таких людей!» – помрачнел тут же священник. Видно заметивший его скривившееся лицо, парень вдруг продолжил: