Треск Цепей II: Белый Ворон
Стражам горного народа даже в голову не приходило осматривать старые вентиляционные шахты. Слишком узкие, чтобы в них пролез взрослый мужчина и ведущие в брошенные, уже неиспользуемые ярусы подгорного города, эти проходы стали настоящей находкой для осторожной кошки, находящей расхищение могил и прятки со смертью приятным развлечением.
Каменные саркофаги, в которых горцы хоронили своих мёртвых, были надёжной клеткой для низшей нежити. Ожившие трупы останутся безмолвными узниками до того мига, пока их могилы не будут разрушены. Окружённые заупокойными дарами, украшениями, кубками, посудой из драгоценных металлов и оружием, могильники подгорного города были притягательной добычей для любого отчаянного вора.
Другое дело, что помимо низшей нежити в глубине туннелей Плача пряталось зло, которое было не сдержать каменными крышками саркофагов.
С каждым новым рейдом, Малиша замечала всё больше изменений в погребальном ярусе. Что-то таилось во тьме и медленно наращивало силу. Старые рунные печати на некоторых склепах были сорваны, хотя молодая кошка готова была поклясться, что ещё месяц назад они были на месте. Она даже заглянула в один из подобных склепов, но нашла лишь разбитые саркофаги. Словно в туннелях объявился вор, который предпочитал серебру или злату – мёртвых горцев.
Но воровку подобное более чем устраивало. Там, откуда «украли» мёртвых, всегда находилось чем поживиться.
Вот и сейчас после успешного рейда она возвращалась в дом Мягкой лапы. Миновала шахты, грибные поля и подземные озёра, оказавшись у ступеней Ирдиса, которые, по сути, являлись началом жилых территорий, окраиной подгорного города.
Дальше пойдут улицы и ярусы, полные света магических кристаллов и местного люда. В основном работяг, которые работают на озёрах и полях, обеспечивая город пресной водой, рыбой, водорослями и всем тем, что можно добыть внутри подземелий. Среди них легко затеряться, достаточно натянуть капюшон и смешаться с толпой. Но на самих ступенях Ирдиса лучше не попадаться, ибо к одинокой зверолюдке у стражей обязательно возникнут вопросы, а там и до обыска недалеко.
Малиша простояла неподвижно несколько секунд, вслушиваясь во тьму нижних улиц подземного города. Но тишина была звенящей, а туннель пустынным, и она решилась выскользнуть из своего укрытия, одной из каменных ниш, в которых по краям ступеней Ирдиса стояли статуи прославленных горцев.
Это стало её ошибкой.
Тот, кто следил за плутовкой, превосходил её в осторожности и коварстве. Тьма щёлкнула арбалетной дугой и выплюнула отравленный дротик. Болт вошёл кошке в бедро. Но это не остановило Малишу. Она рванулась прочь, на ходу растягивая завязки на своей особой одежде и падая на четыре лапы.
Природная сила и высокий болевой порог позволили ей промчаться сотню метров, но она не учла одно – яд. Отрава быстро разошлась по организму вместе с кровью, что неслась по венам, подгоняемая возбуждённым сердцем. Лапы зверолюдки подогнулись, и она упала, отбивая грудную клетку и чувствуя ледяной холод наведённого ядом паралича.
Тот, кто напал на Малишу, не торопился. Подошёл не спеша, прекрасно понимая, что парализованная кошка его видит и узнаёт…
Через час проходящие мимо рабочие найдут сердце и печень, лежащие посреди улицы в луже крови. Но поисковые мероприятия ни к чему не приведут. Даже привлечённые к этому делу кудесники не смогут обнаружить тело или выяснить, кто именно погиб. Как не смогут обнаружить ещё шестерых убитых за два месяца, чьи сердца и печени остались лежать у всех на виду.
Слухи о таинственном убийце начнут ходить по подземным улицам и быстро будут связаны с проклятым воином, которого укрывали в маленьком храме Енны. Людская молва трансформирует этот слух, добавит сочных небылиц и разнесёт по тавернам и забегаловкам.
Горцы и Круг чудес станут внимательней к чужакам, но совершенно выпустят из внимания рабочий люд, что трудится в самом низу горы, на границе с диким подземьем. Именно здесь появятся первые вестники, люди, что будут распространять речи о несправедливости по отношению к простым рабочим. Их слова, передаваемые полным гнева шёпотом, будут вещать о том, что имперский город должен принадлежать имперцам, а не горцам. Что плата за их труд несправедлива, как и положение в обществе. Что горцев мало, а простых рабочих тысячи.
Ложь, смешанная с правдой, и подстрекательство упадут на благодатную почву. Недовольные быстро забудут, кому испокон веков принадлежал город. Забудут, что горцы – такие же имперцы, как и сами рабочие. Забудут, что именно горный народ отстоял подгорную твердыню в первые дни катастрофы и позволил толпам беженцев обосноваться под защитой своих стен. Дал работу, обеспечил пищей и крышей над головой.
Тяжёлый ежедневный труд и серая жизнь на задворках переполненного города угнетали беженцев и их семьи, делали их злыми и раздражительными, подталкивая прямо в руки заговорщиков. Вскоре ведомые стали первыми адептами скрытой секты и познали страшные таинства, навсегда сделавшие их рабами чёрных сил.
Полученные таким путём «блага» вскружили головы первых предателей. С особым рвением они склоняли на свою сторону всё новых и новых бедняков, на тайных сборищах обещая им сытую жизнь и достойное место в обществе. Нужна лишь малость – пожелать для себя счастья, приветствовать нового, истинного бога, говорить с ним и просить о его дарах. Ведь он, в отличие от павших богов, дарует чудеса немедленно.
Мало кто в ту пору догадывался, что новоиспечённые жрецы – всего лишь куклы, чьи души теперь осквернены древней тьмой. Сила и заклинания, которые демонстрировали существа, что заняли тела бывших рабочих, ошеломляли и понукали других к верному служению, в расчёте на то, что со временем такому служителю тоже будет дозволено прикоснуться к божественному дару.
Но в конечном итоге обещанный дар обернулся проклятьем…
***
Настоящее время…
– Д-о-о-о-н!
Гул разносится над гладью подземного озера. Вытянутая лодка скользит по воде, разрезая её зеркальную поверхность. Толпа на берегу волнуется, слышны гневные выкрики и споры, но вместе с гудящим гулом споры замирают. Все понимают – один из жрецов пришёл.
Горцы умеют строить, годами они вытёсывали камень и плавили его магией, возводя подземную твердыню в жерле уснувшего вулкана. Большая часть горы теперь была пуста внутри, полна мостов-переходов и конструкций, призванных удерживать огромную массу построек на своих плечах.
Водоём располагался в самом низу и служил своеобразной границей между городом и диким подземельем. На той стороне подземного озера трижды в день разгорался условный сигнал, знак того, что на границе с дикими территориями всё спокойно.
– Д-о-о-о-н!
Вновь звучит колокол на корме лодки. Вновь оглашает округу затихающим гулом. Стоянка принимает маленькое судно, сжимая с двух сторон вдающимися в воду барьерами. Рыбаки и иной рабочий люд волнуются, бригадиры отрядов выбегают вперёд. Но как только лодка пристаёт, фигуры в серых балахонах встают из неё и не дают им приблизиться.
В прорехах серых балахонов внимательный взгляд мог заметить измазанную грязью и сажей кольчугу. Серые – воины, те, кто принял нового бога вслед за жрецами, бывшие рабочие, познавшие милость и наделённые силой. Раньше они влачили жалкое существование, калеки и нищие, отчаянные и больные. Теперь же ничто в их виде не намекало на былую слабость.
Сотни людей, собравшихся на пристани, затаив дыхание, наблюдали за жрецом секты. Один из апостолов нового бога ступил на камень и, откинув капюшон, продемонстрировал толпе своё лицо.
Взрослый мужчина был худ и бледен, его глаза скрывались под толстой повязкой, но даже она не могла скрыть жёлтого свечения, отблеска той силы, что была дарована новым богом. Жрец опирался на искусно вырезанный из дерева посох, на вершине которого замерли три ужасных лика.
– Пролилась кровь одного из жрецов, погибли мирные люди, – Скрипучий голос жреца, усиленный магией, разносился далеко в пространстве, позволяя ему быть услышанным. – Глупцы из Круга чудес и горцы затеяли свару со жрицей Енны. Их междоусобица стала причиной гибели наших братьев и сестёр, женщин и стариков, славных мужей и одной из озарённых ЕГО дарами.
Народ охнул, они собрались здесь не просто так. Десяток минут назад к озеру прибежал мальчишка. Трясясь от страха, он поведал о бое, что идёт где-то на верхних ярусах подгорного города. Верные служители секты закричали, провоцируя и подначивая толпу. А жрец тем временем продолжал. Он и сам выглядел распалённым, хотя в его случае это была всего лишь игра.
– Хватить терпеть произвол горных варваров! Хватит! Ещё недавно имперцы были хозяевами на своей земле! Сегодня погибли наши люди, останется ли их смерть безнаказанной?!
И толпа ответила выкриками безумцев:
– Нет!
– Смерть ублюдкам!
– Отомстим!
Из уст жреца лились новые слова, но толпа уже была разогрета до нужной степени. Никто из этих глупцов не знал, что в их пищу сегодня был подмешан наркотик. Каждая бригада ела из общего котла, и добавить вызывающий ярость яд было несложно.
– Д-о-о-о-н!
Новый колокольный звон знаменует прибытие лодок. Десятки облачённых в рваные балахоны воинов сойдут на берег озера, вытаскивая ящики с оружием: топорами, булавами, ножами и щитами – всем тем, чем горцы украшали погребальный ярус…
Глава 4. Хаос
Игры кудесника с потоками времени не спасли нас.
Нечто, что рвалось к нам с той стороны портала, разломало пол огромными лапами и выбралось на поверхность, оказавшись в туннеле. Магия чародея была беспомощна против адского отродья, и когда тварь встала в полный рост на подгорной улице, вязь заклинания треснула, а последствия подобного вмешательства породили на руках мага разряд, который сбил его с ног и отбросил назад.
Я не стал оборачиваться и смотреть, жив ли кудесник. Им занялась Соня, я ощущал, как с её рук сорвалось исцеляющее чудо и рванулось к магу. Моя нейросеть снова наполнялась энергией, но, боюсь, нынешний противник чихать хотел на выплески сырой силы.
Почти четыре метра в высоту, мускулистое тело, кожа на плечах и руках похожа на растрескавшийся камень. Рогатая бычья голова, венчающая монструозное тело, взирала на мир красными углями глаз, из которых, словно слёзы, катились искры. Довершали картину нижние лапы с огромными копытами и полыхающая булава, чьё навершие было клеткой, в которой бесновалась огненная птица.
Копыто ударило по земле, с шумом фыркнули ноздри, и мы встретились глазами. Трещины снова заскользили по мостовой, выстреливая обломками камней и пламенем. А затем раздался рёв…
Усиленный магией крик разогнал пыль, испарения и сажу, очистив пространство и едва не сбив меня с ног потоком воздуха. ИскИн пометил чудище рядом вопросов, не в силах проанализировать его способности, и обернул его иконку в интерфейсе красным цветом – смертельным уровнем опасности.
Если бы не молитва концентрации, я бы дрогнул. Одного взгляда хватило, чтобы понять: спрятаться, убежать или выжить в бою – не выйдет. Огромная туша сдвинулась с места, от грохота копыт заложило уши, а по туннелю прошла волна разрушающей вибрации.
Я бросился ему навстречу, ни на что не надеясь. Лишь молясь про себя, чтобы смерть пришла за мной быстро и по возможности без мучений.
Именно в этот миг туннель озарила вспышка, и ярчайший луч ударил из-за моей спины в лицо чудовищу. Ослёплённый, несущийся вперёд тяжёлым паровозом, он взмахнул булавой, стараясь смять меня как букашку прямо на ходу. Но в луче света, выпущенном Соней, я увидел надежду, и это изменило всё…
Дальнейшее, произошло за считанные секунды.
Стараясь увернуться от смерти, я увидел фантастическую птицу, что билась в клетке, несущейся на меня булавы. Ощутил жар раскалённых докрасна прутьев и почувствовал, как кожа на моей спине вскипает волдырями.
С моих губ сорвался крик из-за пробившейся сквозь молитву концентрации боли. Поднырнув по булаву, я избежал смерти, но рядом со мной тут же опустилось гигантское копыто продолжающего движение демона.
Я ударил по его ноге что есть сил, закрутившись вокруг своей оси и даже не пытаясь удержать равновесие. Пустил всю накопленную энергию вперёд, прямо через руки в оружие, как уже однажды делал, сражаясь в Малистинском монастыре. Но в этот раз в моей руке был не обычный нож…
В бою с восприятием реальности происходят странные штуки. Чаще всего весь бой остаётся в памяти кусками кадров и вспышками ощущений. Но сейчас я запомнил всё от и до.
Энергия, что рванулась по рукам, вспорола мою кожу рваными трещинами, но ещё до того, как на них выступила кровь, лезвие волшебного меча погрузилось в плоть демона. Сила, поглощённая клинком, что должна была пройти дальше и умножить повреждения, нанесённые монстру, неожиданно впиталась в клинок без остатка и вместе с тем, он вдруг полыхнул уже знакомым мне белым огнём. Вот только в этот раз лезвие не потухло, оно осталось гореть ослепительным светом белоснежных языков пламени.
Без труда вскрыв толстый слой кожи, мышц и сухожилий, клинок в ворохе чёрной крови покинул рану, а я сам, не выпуская его из рук, покатился по земле, по инерции пролетев дальше.
Крик боли, что издал монстр в следующий миг, был подобен грому.
Всё ещё уверенный в том, что этот бой мне не пережить, я вскочил на ноги, с мимолётным удивлением отмечая, что полыхающий клинок стал чуточку длиннее. Обернуться и посмотреть, что происходит за моей спиной, я не успел, ибо пролом в иную реальность ни капли не уменьшился, и за огромным рогатым выродком в наш мир уже пробирались иные существа.
Со мной попытался скрестить мечи краснокожий и гибкий чужак, на чьём лице был раззявлен не затыкающийся рот, что оглашал округу визгом. Его меч разлетелся брызгами чёрного стекла, встретившись с кликом рыцаря-защитника, а полыхающее огнём лезвие, разрубив меч, трёхпалые руки и красную голову, прервало неутихающий визг, заткнув, наконец, его орущую глотку.
Бой привёл меня на самую границу пролома, я упёрся в грудь твари ногой и спихнул обмякшее тело в полыхающий жаром разрыв. Смотря на разлом пространства, я видел бесконечную мешанину лап, уродливых рож и оскаленных ртов. Безумная орда стремилась прорваться в наш мир, а я раз за разом безмолвно погружал свой меч в их плоть, орошая мостовую своей и чужой кровью.
Всё закончилось слепящей вспышкой, пришедшей откуда-то слева. Волна боли снесла плотину в виде молитвы концентрации и едва не погасила мой разум. Я осознал себя лишь через некоторое время, с удивлением обнаружив себя у стены и не чувствуя конечностей.
Вокруг гремел бой, но я не мог повернуться и посмотреть. Интерфейс барахлил и дёргался как умалишённый, стараясь восстановить корректную работу. Но даже без ИскИна я понимал, что всё, это конец – мой позвоночник сломан.
Моего тела больше не было, а весь мир сузился до небольшого кусочка пространства. Я лежал на боку, голова расположена таким образом, что видит только один глаз, а обзор второго упирается в грязь.
Я чувствовал, как вместе с дыханием раздуваются и опадают мои лёгкие. Вдох, пауза, выдох, вдох пауза, выдох, и так по бесконечному кругу. Пропихивать в себя воздух было тяжело, но я справлялся. Боль исчезла сразу после удара, исчезла, отобрав у меня конечности и туловище.
Единственным, что оставалось у меня для ориентации в пространстве, был слух. Я слышал близкий рёв и рык, крики и визг. Действующих лиц в туннеле прибавилось, иногда в поле моего зрения мелькали разнообразные конечности и сапоги. Лязг клинков и хлопки магии дважды перекрывались чудовищным рёвом. Рогатый всё ещё был жив, и от его поступи пол под моим лицом неустанно вздрагивал, отдаваясь вибрацией в челюсти.
Я старался не сбиться с ритма дыхания и ждал смерти. Было горько и обидно умирать вот так, а ещё… страшно! Воображение рисовало картины одна ужасней другой. Затопчут, разорвут на куски, вцепятся в лицо или сожгут заживо заклинанием. Вокруг кипел бой, и наступил тот редкий миг, когда я не мог ничего поделать, только ждать.
Вдох-выдох.
***
Трескучая молния прошлась по шкуре гигантского отродья. Разбившись на веер разрядов поменьше, она заплясала по тварям за спиной огромного демона, убивая их одну за другой и заставляя плоть на уродливых телах обугливаться.
Чудовищный рёв сотряс стены подгорной улицы и вызвал новые обрушения. Быкоголовый взмахнул булавой, и огненная птица, ударившись о прутья клетки, пронзительно закричала.
Ослабевший кудесник, растративший большинство своих сил и только что излеченный Соней от серьёзных ранений, не мог самостоятельно избежать смерти, но в дело вмешалась третья сторона.
Откуда-то из-за спины мага послышался зычный голос, выкрикивающий слова на горном языке. Повинуясь этому голосу, обломки камней, лежащие тут и там на мостовой, поднялись в воздух, чтобы через мгновенье сформировать каменный щит и принять на себя удар пышущей жаром булавы.
С визгом в стороны полетели осколки камней и снопы искр, но удар был остановлен. А из дыма и испарений, что заволокли туннель, появились десятки горцев из личного войска наместника, ведомые в бой своим лидером.
Золотая секира со свистом рассекла воздух, вращаясь с такой скоростью, что в полёте стала похожа на диск. Это наместник, раздетый по пояс, с украшенным рунной татуировкой телом, метнул своё волшебное оружие в демона.
Наличие высших рун, нанесённых на его кожу, делало и без того выдающегося воина поистине смертоносным. Золотая секира, запущенная его рукой, отсекла рог быкоголового монстра, заставив того пошатнуться.
Горцы обогнули своего вожака с разных сторон и осыпали вышедших из пролома тварей целой тучей метательного оружия и арбалетных болтов. Действуя слажено и быстро, отдельные воины подгорного города оттеснили кудесника и ослабевшую жрицу, стремясь вывести их из боя. А выродков, пробежавших рядом с Быкоголовым и устремившихся в бездумную атаку, отбросили стеной щитов и зарубили топорами.
За десяток секунд пространство перед проломом оказалось завалено трупами выбравшихся из него созданий. Устоял лишь один, самый большой и опасный… Он покачнулся от удара золотой секиры, отступил и одной из лап прикрылся от града упавших на его тело снарядов, но на ногах устоял.
Волшебная секира вернулась в руку наместника. Он незамедлительно швырнул её в монстра, окидывая взглядом стены туннеля по которым шли жилые этажи. Его воины наводнили улицу не только внизу, на мостовой, но и в жилых помещениях. Сейчас они спешно эвакуировали жителей прочь от опасной зоны, вскрывая с помощью кудесников тонкие стены-перегородки в смежные помещения.
Золотая секира в этот раз не смогла нанести серьёзного вреда. Быкоголовый взмахом лапы сшиб её в сторону, а сам впервые с момента своего появления выдал слова на неизвестном языке:
– Аургат нахарис! Аургат нарорис!
Рокочущий голос гиганта эхом отразился от стен, и в тот же миг, перевернув своё оружие клеткой к низу, тот стукнул навершием о землю и тут же повторил. Короткие удары о мостовую нервировали огненную птицу, заключённую в клеть из раскалённого металла. Волны жара и искр распространялись по туннелю, всё больше наращивая свою мощь.
– Назад! Отступаем!
Зычный приказ наместника был выполнен без промедления. Зазвучал боевой рог, и горцы стали покидать туннель. Тем временем частота ударов огненной булавы усилилась, но адский жар не причинял вреда всё новым созданиям, что появлялись из пролома.
Демон ликовал, его рокочущий смех заметался по туннелю, но оборвался в тот миг, когда потолок над ним огласил округу чудовищным скрипом. Это рунознатцы горного народа решили захлопнуть ловушку, повелевая камню похоронить пришельцев под многотонным слоем горной породы.
Воины выиграли время и эвакуировали жителей, оттеснив первую волну тварей и навязав бой гиганту. И стоило им отступить, целая секция туннеля рухнула. Горцы прекрасно знали, как защищать свои туннели и как сражаться с врагом в стеснённых условиях. На случай прорыва вглубь города, любая подгорная улица могла быть изолирована, а некоторые участки по воле рунознатцев складывались как карточный домик, погребая под собою захватчиков.
Так была одержана первая маленькая победа…
Глава 5. Сделка
– Мы вынесли его из боя, повелитель, как ты и пррриказывал. Но его тело…
Послышался свист, хрип, и в следующую секунду на пол прямо перед моим лицом упало обезглавленное тело зверолюда. Кровь толчками выходила из его шеи и лилась на мостовую. Рядом с трупом показались зверолюдские ноги, и одна из них пихнула меня, чтобы перевернуть. Я не видел владельца этих ног, но, судя по всему, именно он убил говорившего.
Я не помнил, как оказался в этом туннеле. Узкая, безлюдная и едва-едва освещённая улочка – вот и всё, что я сумел рассмотреть, пока меня переворачивали.
– Забавно.
Этот голос был мне знаком. Шокирующая догадка проскользнула в моих мыслях, но в следующую секунду грубая хватка сжалась на моих щеках и повернула моё лицо к тому, кого здесь называли «повелителем».
Мастер ключей Мар нависал над моим безвольным телом сидя на корточках. Я узнал его по характерному шраму на ухе и отсечённой руке. В остальном же кошак ужасно изменился. Куски некогда красивой шерсти свалялись и чередовались с ужасными лишаями, на границах век скопился гной и пахло от него – зловонием.
– Вижу, ты не очень рррад меня видеть, мррау-ру?
Я не мог ему ответить – нужно было дышать. Весь мой мир сузился до такой простой вещи как дыхание, втянуть – с силой вытолкнуть, втянуть – с силой вытолкнуть. Но эта борьба с собственным искалеченным телом вовсе не мешала мне думать, и по всему выходило, что передо мной не Мар. Кто угодно, но только не мастер ключей, хотя глаза твердили об обратном.
– Ты прав, мастера ключей здесь давно нет.
Существо, что сидело передо мной, умело забираться в голову и читать мысли. Я чувствовал давление на свой разум, но сил противиться ему просто не было. Тот, кто занял тело зверолюда, мог копировать его голос, а мог говорить безо всякого акцента. Первой моей мыслью было – чёрный вернулся. Тварь, что истрепала мне кучу нервов и загубила тучу народа. Крылатый демон, повелитель желтоглазых слуг, погибший от моей руки в Малистинском монастыре… Но я ошибся.
Лжемар расхохотался, показав побитые желтизной и подгнившие зубы:
– Тот, кого ты называешь «чёрным», всего лишь слуга. Слуга никудышный, но сыгравший свою роль в наших отношениях. Он показал тебе, каким сильным ты можешь стать, прикоснувшись к тьме. А я увидел, насколько тебе противны все изменения, связанные с твоим телом.
На какое-то время зловонный полутруп замолк, отпустил мой подбородок, дав безвольной голове свеситься на бок. Теперь в поле моего зрения был только серый камень ближайших стен и фигуры, укрытые тенью. Чудовище, что говорило со мной, пришло сюда не в одиночку.
– Твой друг Мар был хозяином этого тела ровно до того мига, пока на его голову не опустился удар. Он умирал, там, в храме Восьмерых, где ты его подобрал и затащил в тайник. Я пообещал ему спасти его подругу Соню взамен на тело, и он согласился. Всё это время вы путешествовали со мной. Хотя, признаюсь честно, я без зазрения совести пользовался дарованной мне памятью и повадками зверолюда.
Злость хватала меня за горло, дышать стало тяжелее, но усилием воли я заставил себя успокоиться. Похоже, что трёхголовый, тот, кого охраняли три призрака-стража, всё это время был рядом. Овладел зверолюдом, что без сознания валялся на лестнице, когда не удалось уговорить меня. Знал бы я в то время, кто находится рядом, одной отсечённой рукой бы не ограничился.
– Ну-ну, не волнуйся так. Ты умираешь, твоё тело искалечено, и от волнения ты можешь отойти раньше срока. Ты знаешь, чем тебя ударили? Нет? Ох, видел бы ты сейчас себя.
В голосе адского отродья прозвучали весёлые нотки.
– Ты обожжён, твои кости сломаны, и такое не под силу исцелить даже твоей подружке. Будь раны обычными… Но пламя феникса, которого мой слуга держит вместо домашнего зверька, совсем иное дело. Я не держу на тебя обиды за строптивость и готов спасти тебя в обмен на ма-а-аленькую услугу.
– Какую услугу, урод? – я проговорил эту фразу про себя, уверенный в том, что он услышит. И не ошибся.
– Как грубо… Впрочем, неважно. Ты мне нужен, но у тебя есть выбор: умереть сейчас, в этой дыре, на полу какой-то безымянной улочки, воняющей мочой и отбросами, или заключить сделку. Я подарю тебе десять лет жизни, дам силу, о которой ты не мог и мечтать, но через десять лет вернусь забрать долг.
– Что значит, забрать долг? Что ты заберёшь взамен?
– Зависит от тебя. Если за эти десять лет ты станешь верным и полезным слугой, возможно, по истечению срока мы заключим новою сделку. Но это необязательно. Ты можешь жить, как тебе вздумается, делать что вздумается и пользоваться моими дарами как тебе вздумается, но когда срок ожидания иссякнет, я заберу всё, а ты исчезнешь.