Заря над Араксом

Глава 1

Колония планеты Треул. Одно из молодых корпоративных поселений Окраины

Метель укрывала следы, занося их снегом. Разведывательный корабль остался далеко позади, выше уровня облаков, на небольшой площадке, среди сверкающих горных пиков.

Отряд продвигался быстро и уверенно. Десять существ, издали похожих на гуманоидов, облаченных в странные, с точки зрения человеческих технологий, скафандры, не обращали внимания на разыгравшуюся непогоду. Метель скрадывала контуры их фигур, превращая в смутные тени, бесшумно, словно призраки, скользящие по коварному леднику, зажатому меж обрывистых стен ущелья.

…Тысячью метров ниже, где ледник обрывался на четкой границе, образованной сплошным нагромождением каменных глыб, снег уже не шел, здесь моросил дождь, и, перекрывая его монотонный шум, звонко перекликались весенние ручейки, берущие начало где-то в недрах ледовых масс.

Люди недавно приступили к освоению Треула. Пока что в долинах предгорий базировалось несколько геологоразведочных партий да велось первоначальное строительство: выравнивались площадки и закладывались огромные фундаменты для существующих в стадии проекта рудодобывающих комплексов.

Обычная картина для молодой колонии, куда пришли первопроходцы из стремительно развивающейся корпорации «Спейсстоун», чье название в дословном переводе с интеранглийского означало «космический камень».

Корпорация действительно могла считать себя молодой, ее деятельность на Окраине началась всего лишь два десятилетия назад и не шла ни в какое сравнение с такими титанами, пережившими века развития, как «Эхо», «Генезис» или «Ифосистемз».

Однако у молодости есть ряд неоспоримых преимуществ. Не отягченные грузом вековых интриг, не имеющие за плечами тяжелого опыта корпоративных войн, руководители новой промышленной группы смело внедряли ультрасовременные технологии, добиваясь успеха там, где потерпели фиаско их могучие, но консервативные конкуренты.

Делая ставку на роботизированные комплексы, корпорация одновременно вела разведку и первичное строительство сразу в нескольких звездных системах, на естественные ресурсы которых из-за неблагоприятных условий биосфер не претендовали другие, более осторожные промышленные гиганты.

Здесь нужно учитывать специфику Окраины. Трудный быт первых поколений колонистов, постоянные локальные войны между пятью основными промышленными группами, исторически контролировавшими данный район космического пространства, выработали определенные традиции, выраженные в своеобразных понятиях целесообразности. Прежде чем приступить к колонизации той или иной планеты, ее рассматривали с различных точек зрения, оценивая не только количественный и качественный состав естественных ресурсов, степень агрессивности или благоприятствования исконной биосферы, но и скрупулезно изучали тактическое расположение конкретной звезды, причем система привязки таких оценок опиралась в первую очередь на негласно установленные границы сфер влияния и жизненных интересов могучих корпораций.

«Спейсстоун» начинал практически с нуля, когда все удобные, благоприятные и доступные планеты были зарезервированы негласными соглашениями между ведущими корпорациями сектора, но это не смутило молодых руководителей новоявленной промышленной группы. Их сила опиралась на иные столпы: не связанные консерватизмом, не обремененные преемственностью поколений, они делали ставку исключительно на машины, обходясь минимумом персонала за счет широкого привлечения мнемоников,[2] и нужно сказать, что такая стратегия оказалась выигрышной, она не только позволила новому игроку прочно занять свое место на богатейшем в плане естественных ресурсов поле Окраины, но и быстро продвинуться к вершинам корпоративной иерархии.

К старому как мир понятию о том, что деньги должны делать деньги, они добавили еще несколько принципов, главный из которых гласил: машины должны воспроизводиться самими машинами. На практике это выглядело весьма убедительно. В любой взятый к рассмотрению гипотетический мир, свободный от притязаний других корпораций, осуществлял посадку не колониальный транспорт с людьми, а базовый корабль, на борту которого имелись небольшие, но эффективные линии производства для создания кибернетических механизмов. Как правило, таким «модулем освоения» руководил кибернетический мозг, который контролировался немногочисленным экипажем, в основном мнемониками, имеющими, помимо своих уникальных способностей, два-три специальных образования, что превращало их в универсальных специалистов.

Разведка перспективных в плане полезных ископаемых регионов планеты давала ответ на конкретные вопросы о численном составе и специализации машин, необходимых для быстрой и эффективной разработки месторождений.

Затем наступала первая фаза колонизации. Автоматические рудодобывающие комплексы приступали к добыче необходимого сырья, одновременно на базовом корабле запускались в работу линии по производству кибернетических механизмов, и вот уже первые машины начинали создавать себе подобных, процесс стремительно ширился в геометрической прогрессии: не знающие усталости, не теряющие времени на сон, не обращающие внимания на условия окружающей среды кибернетические системы осуществляли разведку, строительство и первичное терраформирование участков поверхности, где в ближайшем будущем предполагалось компактное проживание людей.

При этом парк геологоразведочной и планетопреобразующей техники постоянно расширялся за счет новых производств, созданных уже на планетной тверди и пользующихся естественными ресурсами колонизируемого мира. Таким образом, один корабль спустя два-три стандартных месяца после посадки превращался в центр огромного автономного роботизированного комплекса, не нуждающегося в поставках материалов, имеющего собственную ремонтно-техническую базу, фактически не испытывающего прессинга враждебной для человека биосферы.

Спустя год, как правило, заканчивался первых цикл строительства, и новоявленная колония начинала окупать себя, выдавая на-гора партии обогащенных полезных ископаемых.

Дальнейшее развитие проходило по той же схеме, но теперь ставки на немедленную прибыль и перспективное развитие распределялись в равных пропорциях, появлялось большое количество строительных и планетопреобразующих механизмов, которые приступали к этапу активного терраформирования. Корпорация «Спейсстоун» использовала самые передовые технологии, позволяющие основывать поселения на любых мирах.

При помощи эмиттеров суспензорного поля[3] строительные кибермеханизмы изолировали определенные площади от окружающей среды планеты, формируя под колпаком защиты собственный микроклимат. Одновременно с этим возводились здания, совершенно не похожие на типовые бараки, с которых начиналась любая из «старых» колоний. Под защитой суспензорного поля усилиями механических строительных бригад создавались опрятные комфортные поселения. К этому времени некоторые производства перепрофилировались на выпуск бытовых машин и различной техники, без которой уже не мыслилась комфортная жизнь человека.

Спустя два-три года (в зависимости от условий конкретного мира) колония была готова принять первых поселенцев. Обычно ими являлись сотрудники корпорации, прибывавшие в колонию вместе с семьями.

…На Треуле к приходу весны закончилась первая фаза комплексного строительства.

Людей в колонии по-прежнему можно было сосчитать по пальцам, всюду, не смущаясь соседством с дикой, необузданной природой планеты, царили кибернетические механизмы различных форм и специализаций.

Все развивалось в строгом соответствии с графиком проводимых работ.

Даже весна, не капризничая, пришла в срок, точно спрогнозированный кибернетическим центром информации и связи, занимающим целый этаж в недавно возведенном планетном офисе корпорации «Спейсстоун».

…Даша Лоури, устало помассировав веки, открыла глаза.

В последний месяц ей приходилось выдерживать большие нагрузки. Популяция кибернетических механизмов исчислялась уже не сотнями, а тысячами автономных единиц, и по инструкции в офисах мнемонического отдела должны были нести вахту как минимум два десятка специалистов ее профиля, но, пока не прибыл очередной корабль с Аллора, она в периоды дежурства единолично контролировала глобальную сеть.

В принципе нагрузки можно было снизить, доверившись координационно-управляющей системе, но Даша, как любой мнемоник, воспитанный в учебных центрах корпорации, на подсознательном уровне не доверяла машинам. Это качество прививалось в течение всего процесса обучения и имело под собой вполне конкретную, оправданную почву. Любую самую надежную, высококлассную машину необходимо периодически контролировать, проверять, и делать это должен человек. В век высочайших технологий функционирование многих кибернетических систем протекает на зыбкой грани фола, ибо в их структуре присутствуют не только программы независимого поведения, но и аппаратные средства для их реализации. Говоря проще, большинство кибермеханизмов наделено искусственными нейросетями, которые позволяют машинам адекватно реагировать на различные часто возникающие нестандартные ситуации. Однако, помимо явных преимуществ, наличие нейросетей – это палка о двух концах.

Даша Лоури являлась мнемоником пятого уровня и отлично понимала, что многие из окружающих ее машин по потенциалу своего саморазвития в десятки, если не в сотни раз обогнали знаменитых приматов Прокуса, достигших промежуточного уровня между обезьяной и первобытным человеком.

Кибермеханизмы воспринимались ею как нечто неодухотворенное, но способное, при определенных условиях, внезапно осознать факт собственного бытия. Такие сбои были хорошо известны, исключить их вообще являлось сверхзадачей даже для мнемоника, но в ее силах было свести процент подобных неполадок, влекущих за собой непредсказуемые последствия, к допустимому минимуму.

Это не сделает ни один кибернетический мозг, потому что опасные симптомы не всегда явны, а распознавать их необходимо в зародыше. Такое под силу только человеку, способному благодаря имплантированным кибермодулям входить в виртуальное пространство сети и ощущать каждую машину, порой интуитивно предугадывая нежелательные отклонения в ее работе.

Сегодня дежурство прошло без происшествий.

Даша посмотрела на голографический монитор, скорее по привычке, чем в силу реальной необходимости: она ощущала приближение идущего ей на смену мнемоника так же отчетливо, как шум дождя за тонким, но прочным стеклом.

Эдуард Жевье уже миновал систему допуска и направлялся к эскалаторам, по диагонали пересекая сумеречный холл огромного, пустующего до поры здания.

Ну вот. Еще несколько минут, и она на целые сутки будет свободна, предоставлена самой себе. Можно выспаться, не думая о сонмище машин, отдохнуть, сбросить нервное напряжение, а там уже недалеко до прибытия основной группы специалистов… Собственно, это было ее последнее одиночное дежурство, корабль с Аллора должен прибыть завтра к вечеру…

– Привет. – Жевье вошел в помещение. От него пахло дождем. Одежда мнемоника была мокрой, на коротко остриженных волосах блестели капельки влаги.

– Суспензорный купол барахлит? – спросила Даша, кивком отвечая на приветствие.

– Нет, скорее его настраивают на тонкую фильтрацию.

– И как?

– Прохладно. Я вообще не люблю сырость.

– А мне нравится дождь.

– Сейчас насладишься. Похоже, небо затянуло надолго, теперь будет моросить сутки, не меньше. – Эдуард занял кресло, формально принимая дежурство, и спросил: – Так тебе вызвать флайкар к подъезду или прогуляешься пешком?

– Пешком, – ответила Даша. – Ты знаешь, мне недалеко. Хочу подышать.

– Дело твое. Лично для меня гулять под дождем – удовольствие ниже среднего.

Она лишь пожала плечами, забирая со стола сумочку.

– Спокойного тебе дежурства.

– Спасибо.

Они двигались неторопливым, размеренным шагом.

Край ледника остался позади, теперь вместо метели их окружила морось дождя, и следы от подошв странной гермоэкипировки четко пропечатывались на влажной земле.

Впереди все явственней проступала глухая стена зарослей, за которой зеленоватым сиянием искрился купол суспензорной защиты, накрывавший собой средних размеров город.

Спустя четверть часа странный отряд подошел вплотную к периметру суспензорного поля.

Теперь их можно было рассмотреть в деталях. Испускаемое суспензорной защитой зеленоватое сияние причудливыми бликами змеилось по мокрым от дождя элементам гермоэкипировки, и в его призрачном свете вдруг становилось ясно – это вовсе не скафандры… У периметра защитного поля остановились не живые существа, а машины. Некоторые характерные особенности, до последнего момента скрадываемые сумраком и непогодой, позволяли судить об этом с большой долей уверенности. Гуманоидная форма механизмов более не могла ввести в заблуждение любого, даже неискушенного наблюдателя. Между отдельными элементами защитных кожухов, скрывавших под собой механические приводы опорно-двигательного аппарата, не было герметичных уплотнений, верхние конечности имели явное сходство с универсальными манипуляторами, голова (в привычном для человека понимании данного термина) отсутствовала, вместо нее у каждого из существ имелось небольшое вздутие каплеобразной формы, жестко соединенное с грудной пластиной. Его расширяющаяся часть незначительно выступала над кожухами плечевых суставов; в материале каплеобразного выроста угадывалась неоднородность, там явно располагались датчики сенсорных систем, выдающие себя тусклым, едва приметным свечением.

На первый взгляд остановившиеся подле защитного поля механизмы не имели аналогов среди известной людям техники, и все же при более внимательном рассмотрении в их облике начинало проступать нечто неуловимо знакомое. Наверное, окажись на месте назревающих событий опытный конструктор, хорошо знакомый с основными принципами моделирования автономных механических киберсистем, он бы сказал, что данные существа могли иметь предков из числа серийных человекоподобных машин, но что именно подвигло механизмы на радикальную самореконструкцию, оставалось только гадать.

В любом случае у купола суспензорного поля стояли уже не андроиды, а нечто иное.

Неясными оставались их цели, и потому тусклое свечение, испускаемое сканирующими системами, выглядело зловеще.

Кто они, откуда и зачем прибыли на планету? Почему их корабль совершил посадку в труднодоступном горном районе?..

…Два механизма отделились от группы. Отойдя на несколько шагов, они претерпели внезапную трансформацию: опустившись на четыре точки опоры, оба выпустили из-под раздвинувшихся сегментов грудного кожуха дополнительные устройства, которые тут же врезались в сырой податливый грунт, вынимая и утрамбовывая его в виде кольцевого отвала. Не прошло и минуты, как оба механизма скрылись под землей, лишь из вырытой ими вертикальной шахты доносился едва уловимый гул да ощущалась легкая вибрация почвы.

Через четверть часа по ту сторону купола суспензорной защиты внезапно зашевелилась земля, проваливаясь в полость прорытого U-образного тоннеля.

Восемь механизмов, терпеливо ожидавших окончания работ, один за другим скрылись в подкопе, выходящем по другую сторону защитного периметра.

Даша действительно любила пасмурную, дождливую погоду.

Небесная влага, тщательно отфильтрованная, полностью стерилизованная тонко отстроенной системой всепогодного климат-контроля, приятно ласкала лицо своей прохладой, под куполом дул легкий ветерок, редкие источники дежурного освещения таинственно подсвечивали пустые улицы безлюдного городка.

В такие минуты ей хотелось остановиться, слиться с окружающим, полной грудью вдыхая запахи свежести, стать частью маленького рукотворного оазиса, созданного по воле людей на поверхности затерявшейся в глубинах космоса, изначально непригодной для жизни планеты.

Ей нравилось видеть и ощущать результаты глобального технологического чуда, когда претворяется в жизнь продуманный до мелочей проект, позволяющий людям спокойно сосуществовать с любой исконной средой обитания колонизируемых миров, не истребляя под корень иные биосферы, но и не испытывая прессинга с их стороны.

Все это было очень непохоже на реальность ее родного мира, и тем острее ощущалась личная сопричастность к происходящему.

Ветер над куполом усилился, но внутри защищенного пространства все оставалось по-прежнему, разве что в небольших лужицах на минуту появилось отражение далеких звезд, проглянувших в разрывах облаков.

Все это настраивало на теплый лирический лад, и в душе невольно, сами собой складывались строки:

@STIH = Отражаются звезды в воде,

На дороге как зеркало – лужи…

Теплый ветер заботливо кружит

Над листвою, умытой в дожде…

Мысль внезапно осеклась.

Покой и безмятежность, такие желанные после напряженного суточного дежурства, вдруг сломались, будто карточный домик под порывом ворвавшегося в окно ветра.

Покидая центральный офис, Даша, вопреки существующим инструкциям, не удалила из имплантов кибернетические модули, и вот теперь она внезапно насторожилась, словно опытный музыкант, уловивший в звуке знакомой мелодии фальшивую ноту.

Машинально она включилась в единое информационное поле, вызвав Жевье:

– Эд, что случилось?

В первый момент она не восприняла ответа на уровне мнемонической связи, хотя обычно общение двух мнемоников в пределах контролируемого ими киберпространства происходит мгновенно.

– Не могу понять…– наконец отозвался Жевье. – Термальные всплески на границе седьмого сектора периметра. Система идентификации не смогла классифицировать объекты.

– Ты сказал «на границе». Внутри или снаружи? – уточнила Даша, машинально поворачивая назад к зданию центрального офиса.

– Внутри. В том и проблема. Я ощущаю что-то непонятное. Это не звери, да им и не под силу преодолеть защитный купол. Мне кажется, там что-то механическое.

– Датчики поля?

– Они молчат. Нарушения периметра не зафиксировано.

– Открой зону для визуального контакта.

– Пытаюсь. Что-то мешает.

– Я иду к тебе. Сейчас разберемся. Только не лезь туда один, без страховки. Направь для проверки ближайший из механизмов.

– Хорошо. Не волнуйся. Сейчас разберемся, что это может быть.

Даша не успела отойти далеко, поэтому на возвращение ей понадобилось всего несколько минут.

Она пересекла пустынный холл и поднялась по эскалатору на второй этаж. В ней росла и ширилась неосознанная тревога, но источник этой тревоги не поддавался нормальному логическому осмыслению. Атака периметра извне – событие заурядное, в конце концов, исконная природа планеты богата различными агрессивными жизненными формами, но их попытки пересечь периметр защитного поля заранее обречены на провал: прежде чем проектировать систему суспензорного купола, кибернетический мозг тщательно проанализировал повадки всех известных представителей животного мира Треула. В итоге, по рекомендации киберсистемы, основные эмиттеры были заглублены в грунт на пять с половиной метров – для этого специально вырыли и забетонировали кольцевой канал. Теперь ни один представитель местной биосферы, включая обитающие в почве микроорганизмы, в принципе не мог преодолеть защитный барьер, нижняя кромка которого располагалась глубже плодородного слоя…

И все же кто-то проник во внутреннюю зону. Почему Жевье решил, что это механизмы? Даша не ставила под сомнение мнемонические способности своего напарника, просто ей было трудно представить, откуда могли взяться неклассифицируемые объекты. База данных центральной кибернетической системы колонии хранила подробные описания миллионов модификаций различных механизмов. Даже если они попали на Треул извне – это не имеет никакого значения для точной классификации. «Нет, скорее это какие-то животные, умудрившиеся, вопреки расчетам, сделать подкоп под периметром купола, – мысленно заключила Даша. – Жевье просто занервничал, наверняка таким образом сказывается длительное напряжение одиночных дежурств. Сейчас мы решим эту проблему».

Лоури уже поднялась на второй этаж и направлялась по длинному коридору к помещению контрольной станции, когда ее настиг неожиданный, оглушительный по своей внезапности и мощи мнемонический удар.

Она смогла устоять на ногах только благодаря тому, что машинально ухватилась за выступ установленного в нише коридора молекулярного репликатора.

На несколько секунд она полностью потеряла чувство ориентации в пространстве и времени, в голове взорвался тугой шар невыносимой боли, словно мозг на какое-то время превратился в сгусток расплавленного металла.

С глухим стоном Даша содрогнулась всем телом; ее пронзила конвульсия, стены коридора поплыли перед глазами, теряя физическую незыблемость, радужные волны искажений, казалось, меняли саму структуру вещества… но на самом деле коридор по-прежнему оставался пуст, незыблем и тих, – это сознание мнемоника, впитав страшный удар, утратило ощущение границы между киберпространством и реальностью.

– Эд!.. – вскрикнула она, с трудом преодолевая последние метры, отделявшие ее от дверей контрольной станции.

Вход в помещение открылся автоматически.

Даша еще не пришла в себя после обрушившегося на нее удара, но тренированный рассудок яростно сопротивлялся ощущениям боли, стремясь во что бы то ни стало удержать искру сознания, не потерять связи с окружающим миром.

Свет по всему зданию судорожно моргал, на множестве терминалов различных компьютерных систем появились сигналы сбоя, и они безропотно уходили в перезагрузку, чтобы восстановить утраченные функции.

– Эдвард!

Даша застыла в дверном проеме, не в силах сделать шаг по направлению к креслу, из-за спинки которого виднелась безвольно свесившаяся голова Жевье.

Он сидел вполоборота, и Лоури отчетливо видела пепельно-серый оттенок его кожи, тонкую струйку слюны, стекавшую из уголка полуоткрытого рта, безумно расширенные глаза, в которых теплилась искорка жизни, но отсутствовал разум.

Даша мгновенно поняла: с ним произошло самое страшное, что может случиться с мнемоником, – рассудок Эдварда подвергся уничтожающей атаке более сильного противника, которую не смогли остановить ни виртуальные блоки, ни специальные буферы памяти, установленные между кибернетическими модулями и живыми нейросетями…

То, что она испытала минуту назад, было лишь отголоском его агонии, попыткой в последний миг ответить ударом на удар…