Форпост

Мины!..

Сенсорные мины, рассчитанные на поражение тяжелой планетарной техники!

Тонны вырванной земли, казалось, повисли в воздухе, и вдруг, ломая субъективное восприятие, прорываясь сквозь адский грохот, в коммуникаторе прозвучал сухой отчетливый приказ Лагутина:

– Вперед!

Время остервенело сорвалось в стремительном беге миллисекунд: дымные султаны еще только начинали опадать, комья мерзлой земли градом низвергались с небес, сизо-черные облака клубились, ширились, укрывая глубокие воронки, а «Хоплит» Лагутина уже вышел из уродливого пролома, на ходу слегка повернув рубку, чтобы в зоне эффективного сканирования оказался фронт и левый фланг.

Рассудок Ивана на мгновение потонул в потоке данных. Боевой сканирующий комплекс «Аметист» фиксировал шестьдесят восемь целей в зоне правой полусферы, транслируя пилоту их классификацию, дистанцию до обнаруженных объектов, значения высоты относительно уровня основания цоколя, энергооснащенность, расчет приоритетов упреждающего огня в зависимости от степени потенциальной угрозы…

«Хоплит» Дорохова, автоматически развернув рубку вправо, успел сделать пять шагов, когда задняя полусфера сканирования начала полниться сигналами, расположенными по краю древнего сооружения.

Их взяли в плотное кольцо и не собирались выпускать. Новые чувства, основанные, как показалось Ивану, на интуиции, стучались в рассудок, требуя немедленных, адекватных обстановке действий, и…

Его сознание внезапно переключилось на иное восприятие реальности. Это произошло мгновенно, без какой-либо предварительной подготовки, он (как показалось) вмиг утратил все человеческое, но то было лишь мимолетное чувство жутковатой новизны, – потаенный смысл полного нейросенсорного контакта, оказывается, не ограничивался приемом данных от сенсоров и мысленной отдачей распоряжений, нет, психологическая составляющая играла едва ли не решающую роль при взаимодействии человека с кибернетической системой.

Миг, когда рассудок уже не мог отделить собственную плоть от керамлита бронеплит «Хоплита», когда сенсоры стали глазами, слухом, еще чем-то, не поддающимся мгновенному осмыслению, он уловил обратную связь – это «Беатрис», производя сотни, если не тысячи мгновенных действий, чутко прислушивалась к ритму биения человеческого сердца, ловила каждую мысль, ассоциируя себя с пилотом в той же степени, в какой он ощутил слияние с машиной.

Иван не мог себе представить, что подобное возможно в принципе. Ни один урок мнемонической подготовки не шел ни в какое сравнение с данностью.

Случилось то, что должно было случиться, – нервная система человека в секунду запредельного осознания грозящей опасности приняла новые возможности, исходящие от кибернетических компонентов, не размениваясь на страхи и фобии.

Жуть накатила и отхлынула, в душе осталась звенящая, напряженная нота кричащей новизны, но и она разлетелась вдребезги с первым ракетным запуском, от которого взвыли тревожные датчики аларм-процессора.

Иван уже не думал – он действовал.

Пятидесятимиллиметровая зенитная установка, расположенная на «загривке» серв-машины, развернулась с ноющим визгом, и тугая очередь разрывных снарядов хлестнула по верхней кромке цоколя, где среди огрызков стен заняли позиции инсекты, вооруженные ручными пусковыми комплексами.

Левая полусфера, дистанция семьсот метров, высота парения – триста, крупнотоннажная цель.

«Хоплит» продолжал движение, следуя за ведущим, зенитная установка, отработав по руинам, вошла в режим одиночного огня, экономя боезапас, внимание Ивана теперь сосредоточилось на корабле инсектов, который поднялся над поверхностью планеты, намереваясь произвести массированный ракетный запуск.

Времени не оставалось даже на то, чтобы предупредить Илью.

Боевая связка… Глубокий смысл данного термина раскрывался именно в такие критические мгновения – серв-машина Лагутина двигалась, полностью игнорируя цели в зоне ответственности ведомого, и Иван каждым нервом почувствовал: Илья доверился ему как самому себе…

Могут ли в такие секунды приходить в голову посторонние мысли?

Как выяснилось – могут.

Там, где смерть обнажает клыки, нет места мелочам. Дорохов не помнил, чтобы когда-либо раньше он воспринимал столько мелких, незначительных деталей, но новые ощущения гармонично вплелись в ноющий звук независимой подвески, на которой крепилась сборка ракетных тубусов.

Заглушки пусковых стволов со звоном отлетели и повисли, раскачиваясь на тонких тросиках…

Шаг в сторону, к одинокому огрызку стены из потрескавшегося желтоватого стеклобетона. По телу вдруг поползли мурашки. Он смещался с таким расчетом, чтобы машина Ильи не попала в зону поражения от ракетного залпа корабля инсектов.

Время застыло. На глянце термостойкого покрытия тубусов – мутный блик.

Левый серводвигатель чуть приподнял пусковую установку и…

Он видел огонь: жадные языки пламени поочередно вырывались из стволов, опережая первый сполох, который должен был появиться в носовой части космического корабля инсектов.

Успел…

Иван не предполагал, что его нервная система способна на подобное, предельно детализированное восприятие событий, в пределах миллисекунд. Сейчас для него не играла никакой роли цена нового уровня восприятия данности: он не задумывался о последствиях, лишь датчики «Беатрис» зафиксировали, как всплеск метаболических реакций в организме пилота в буквальном смысле сжег добрый килограмм его веса.

В шею Дорохова впился первый микроинъектор системы поддержания жизни.

Он не чувствовал легкого укола – его рассудок ушел вслед за огненными росчерками ракетного залпа, ударившего в борт черного как смоль корабля.

Нестерпимая вспышка, далекие, похожие на рой точек, обломки органической брони и горячечный бутон взрыва – исполинский цветок, распустившийся в серых небесах.

Минус три секунды.

Отчет таймера.

Жизнь, прожитая в крохотном отрезке данности.

Частицей сознания Иван оценивал события, спрессовавшиеся в несколько секунд, понимая, что былое мировоззрение никогда уже не вернется, он стал другим, но трансформация рассудка еще не окончена, и единственной оценкой происходящего, мерилом любого действия станет не количество полученных повреждений, не число уничтоженных противников, а то, кем он выйдет из боя, сможет ли сохранить свою личность после скачков темпорального потока или его самосознание, нырнув в омут нейросенсорного контакта, навек застрянет тут, в виртуальной реальности оцифрованной Вселенной.

Некогда. Не сейчас.

Ракетные комплексы разломившегося пополам, падающего корабля инсектов все же произвели залп; со стороны картина происходящего внушала ужас: десятки прямых как стрелы инверсионных шлейфов наискось били в землю, вздымая тонны мерзлой земли в двух километрах от цоколя, приблизительно в том месте, где «Аметист» фиксировал множественные цели.

Сейчас там царил натуральный ад, к терзающим чахлый низкорослый лес разрывам добавилась тяжкая судорога падения двух отделившихся друг от друга фрагментов космического корабля, часть активных сигналов на вариаторе целей тут же начала меркнуть, а на частоте связи раздался скупой комментарий Лагутина:

– Иван, отстаешь! Держи дистанцию!

Кровь бешено ломилась в виски.

Уколы микроинъекторов стали чаще, муть в сознании мгновенно рассеялась, взгляд уже цепко фиксировал общую картину боя, радикально изменившуюся за тридцать секунд, прошедших с момента появления «Хоплитов» на открытом пространстве.

Машина Ильи Андреевича шла по перепаханной воронками целине (минутой ранее там располагалось минное поле, подорванное падением многотонных ворот). Оба орудия ведущего «Хоплита» работали, смолкая лишь в момент перезарядки, мимо, оставляя мутные шлейфы, промелькнуло несколько выпущенных по нему ракет, от которых Лагутин уклонился, даже не сбившись с темпа тяжкой поступи.

Иван развернул машину, возвращаясь к намеченному курсу.

Мимо видеодатчиков сыпались пустые кофры, выброшенные механизмом перезарядки зенитного орудия.

Мгновенный взгляд назад.

Кромка цоколя, истерзанная снарядами, в нескольких местах змеилась свежими трещинами, у подножия исполинского сооружения снег покрывала копоть, хлопья сажи кружили в воздухе, со стороны редколесья короткими разрядами бил импульсный лазер, справа чадно горел еще один корабль инсектов, сбитый Лагутиным.

– Внимание, они выдвигаются нам навстречу. Решили контратаковать. Экономь боеприпасы, Иван.

– Где еще три корабля?

– Горизонт сканирования чист. Фиксирую множественные наземные цели, классификация – пехота противника.

Иван не мог визуально сосчитать количество противников. Целевой монитор выдавал цифру в сто пятьдесят четыре единицы только в зоне его ответственности. Волна инсектов накатывалась с фронта и обоих флангов. Основной удар принимал на себя ведущий, но Дорохов помнил приказ: не останавливаться, что бы ни случилось.

Примечания