Мятежный Процион
Просто она не любила, когда за ее спиной внезапно вставал поверженный было враг.
В устье тоннеля вновь послышались шаги, и Мари побежала, теперь уже не оборачиваясь на звук, зная, что успеет, тем более что преследователи, судя по всему, не догадывались, куда она направляется.
* * *Ян Ковальский поднялся на ноги, отряхивая с экипировки дорожную пыль.
Взрыв, которым его вышвырнуло назад, за двери, не причинил капитану особого вреда. Пара синяков не в счет. А вот андроидам, ринувшимся на штурм, досталось, что называется, по «полной программе»: второй заряд, установленный в глубине гостиной, оказался намного мощнее – вкупе с ударной волной атакующие сервомеханизмы получили шквал каленых шариков от подшипников, использованных в качестве поражающего элемента.
Дым толчками выбивало в дверной проем, покосившаяся пластиковая рама сначала оплыла от температуры, а затем по ее деформированной поверхности побежали язычки ядовито-зеленого пламени.
Где-то в глубинах строения, вероятно, на уровне подвала, глухо прозвучали четыре одиночных выстрела.
Кто-то из наших…
Теперь Ян не сомневался – целью акции был человек, имевший непосредственное отношение к событиям десятилетней давности. Кто еще мог действовать так жестко и расчетливо? Их, прошедших тропами недолгой, но ожесточенной схватки с ИскИнами, осталось не так и много – десятка два.
Ян наклонился, подобрал горячий шарик, покатал его на ладони.
Да, попав в ад внезапных боестолкновений, потеряв за двое суток сотни бойцов, они все дошли до определенной грани, за которой наступило внезапное моральное перерождение. В считаные часы оставшиеся в живых молодые ребята учились действовать с такой же бескомпромиссной жестокой расчетливостью, как и их противник, не считаясь с разрушениями, не оглядываясь на последствия, – в ход шли любые подручные средства, а в больном, измотанном рассудке теплилась лишь одна мысль: любой ценой остаться в живых…
Выбросив шарик, Ковальский вошел в дымящийся дверной проем.
От помещения остались лишь посеченные осколками, нашпигованные металлом стены. Вся мебель превратилась в щепу, дымящимся ковром устилавшую пол. Человек, установивший двойной заряд, знал не только истинную цену жизни (иначе зачем устанавливать предупреждающую «хлопушку»?), но и умел бороться с сервомеханизмами.
Ковальский грубо оттолкнул почерневший эндоостов андроида и прошел в следующее помещение.
Спальня.
Кровать со смятой, тлеющей постелью, туалетный столик, с которого взрывной волной смело на пол косметические средства, разбившееся зеркало…
Вне сомнений, до сегодняшнего утра здесь жила женщина.
Дурнота, как всегда, накатила внезапно. Следствие давней контузии проявляло себя особенно остро в критические моменты, когда разум вдруг начинал выпадать из реальности. В последнее время приступы почти прекратились, и вот тебе на…
Ковальский стоял, глядя на посеченный осколками туалетный столик, и имя, давно и безвозвратно потерянное, вдруг всплыло из глубин памяти ясным, беспощадным образом.
Мари… Нет… Этого не могло быть. Она погибла. Там, у ворот проклятой энергостанции.
Нет, Ян, шепнул предательский голосок. Она пропала без вести. Ее тело не нашли среди павших. Имя каталось в мыслях, превращая заурядную акцию в болезненный, изматывающий душу абсурд.
Внезапно его чувства нашли выход.
Он уже давно не строил иллюзий по поводу своей «работы».
Ты убийца, капитан. Убийца в законе.
Проклятье. Его легким не хватало воздуха, хотя дым от тлеющей постели и мебели тут был ни при чем. В колониальной администрации знали, что целью сегодняшней акции будет кто-то из выживших, но не захотевших или не сумевших вернуться к нормальной жизни. Куда им было податься? Только сюда, в «запретку».
Здесь сгорели их души. А эти сволочи из колониальной администрации думали списать все на Судьбу, которая, спустя много лет, по роковому совпадению сведет их вместе? Как врагов?
Справедливо ли это?..
В глубине подземных коммуникаций вновь глухо прозвучали одиночные выстрелы, в ответ резко ударила автоматная очередь.
Ян вышел на улицу, поднял забрало боевого шлема и сплюнул на запорошенные пылью бетонные плиты старой дороги.
– Доложить обстановку, – обронил он в коммуникатор.
– Цель потеряна, сэр, – раздался в ответ ровный, не несущий эмоций голос.
Ковальский усмехнулся. Куда уж им, с усеченным программным обеспечением, угнаться за человеком, выстоявшим в боях против настоящих ИскИнов.
Он на секунду задумался. Образ Мари, так ярко вспыхнувший в памяти, поблек, будто выцветший снимок… Нет, это не она… Ян отчетливо помнил, как Мари падала, подкошенная автоматной очередью.
И все же тоска уже не отпускала сердце. Любые доводы сейчас звучали неубедительно. Ян устал. Он не мог больше делать грязную работу, а потом, в промежутках между заданиями, угрюмо топить свою совесть в алкогольном дурмане.
Женщина… Может быть, кто-то из бывших жителей агроферм? Они ведь тоже пытались оказать сопротивление…
Наверняка где-то на окраине древнего поселка у нее спрятана машина. Мысль, ища спасения от воспоминаний, вернулась к реальности дня сегодняшнего.
Пара зондов, выпущенных над поселением, несмотря на туман и дым от разгорающегося пожара, быстро вычислят место стоянки.
– Всем отходить! – в разрез собственным мыслям приказал он. – Место сбора у вездеходов.
Он не хотел доводить акцию до логического завершения и прекрасно осознавал это.
Пусть городское начальство катится со своими приказами куда подальше. Да, он долгое время без колебаний обезвреживал тех, кто своими вылазками в запретную зону нес прямую угрозу родному городу. Но это длилось уже не первый месяц и даже не год, его уставшая, иззябшая в одиночестве душа, попадая в «запретку», каждый раз ощущала горячее дыхание прошлого, и рассудок, стимулированный воспоминаниями, начинал оценивать реальность совсем не так, как преподносила ее официальная «доктрина безопасности».
Ян, конечно, не сомневался, что вылазки в запретную зону для большинства нарушителей имели в своих истоках исключительно корыстный характер. Но, если уж разбираться по большому счету, то он, «охотник за головами», которому власти предоставили официальную лицензию на уничтожение нарушающих законы лиц, должен был начинать чистку не с тех, кто, рискуя своей жизнью, за гроши совершает вылазки на места прежних боев, а с заказчиков, использующих добытые ими комплектующие и блоки памяти, содержащие бесценную технологическую информацию, в целях личного обогащения.
За истекшие после нашествия ИскИнов годы город начал бурно разрастаться, в нем появились богатые и бедные кварталы, на окраинах выросли такие производства, о создании которых раньше даже и не мечталось. Спрашивается, в чем причина столь резких перемен? Конечно, часть информации и технологий могла быть считана с блоков долгосрочной памяти попавших «в плен» ИскИнов, но в период боев на останки сервомеханизмов обращали мало внимания, а затем, после появления странной инородной растительности, зону вообще закрыли, так что большинство информационных носителей попало в руки нынешних «отцов города» много позже, и они не спешили делиться полученным знанием, напротив, резко поднявшись вверх по лестнице социального благополучия, диктовали остальным условия существования…
…Пока Ян размышлял над развитием послевоенной ситуации, из недр горящего здания появились семь андроидов.
Семь из двадцати.
Учитывая баснословную стоимость сервомеханизмов, которых пока что не удавалось поставить на производственный поток, его, как командира группы, ожидали серьезные неприятности, но Ковальский сейчас смотрел на ближайшие перспективы через призму внезапно и болезненно очнувшейся души.
В следующий раз будут думать, прежде чем устраивать охоту на людей, которые своей кровью спасли их…
– По машинам! – отдал он короткий приказ. – Возвращаемся в город.
* * *Мари испытала откровенное недоумение, когда увидела, как два военных вездехода выползли на окраину поселка, достигли дорожной развязки и взяли направление на город.
Почему они прекратили преследование?
Она облокотилась о руль «Акцепта», наблюдая за удаляющимися точками в сканирующую оптику, связанную с бортовым компьютером машины.
Излучение сканеров без труда проникало сквозь броневую защиту, высвечивая тепловые контуры пассажиров.
Семь сервомеханизмов и один человек.
Она машинально проверила запись, которую вел компьютер «Акцепта».
Никаких сигналов дальней связи зафиксировано не было, значит, решение о прекращении операции не пришло из города, его принял человек, а именно – командир боевой группы.
Кто он?
Мари, конечно, не могла знать поименно всех «охотников», которые контролировали запретную зону, отслеживая и уничтожая тех, кто регулярно проникал на зараженные территории, но она была отлично осведомлена о способах их действий и о той патологической ненависти, которую испытывали «охотники за головами» к своим жертвам.
Что-то не складывалось в ее сознании. Существовала неувязка, которую следовало выяснить. Вряд ли потери среди сервомеханизмов могли остановить командира группы. Машины, в конце концов, можно восстановить, благо стараниями «черных археологов» запасных частей в городе хватало с избытком. Нет, причина явно крылась в чем-то ином.
Единственное, что могла сделать Мари в данный момент, – это запеленговать личный маркер человека и записать его шифр.
Ее план, спонтанно возникший в эти мгновения, был прост: вечером она побывает в городе и, пользуясь поисковыми системами, определит его местонахождение. Если повезет, то она сможет поговорить с ним, не раскрывая своего инкогнито. Мари не сомневалась: после полученной во время штурма «встряски» и выволочки от начальства за откровенно проваленную операцию он непременно заглянет в какой-нибудь бар.
Ею двигало не столько любопытство, сколь насущная необходимость в информации. Яростный штурм, да и само количество механических бойцов, посланных на ее уничтожение, говорили о серьезности намерений власть предержащих разделаться с нею тем или иным способом. Этому должно быть разумное объяснение, учитывая, что она не работала ни на одного из городских дельцов, да и вообще жила сама по себе, редко покидая пределы запретной зоны. Ее интересы никак не пересекались с бурно развивающимся в последние годы бизнесом, и тем более непонятно выглядела попытка ее уничтожения и внезапное, ничем не обоснованное отступление отряда, который хоть и потерял половину бойцов, но все же мог выполнить поставленную задачу.
Такое количество вопросов и откровенных неувязок оправдывало рискованную вылазку в город. В конце концов, она давно собиралась побывать там – нужно было обменять часть накопившегося «товара», чтобы пополнить запасы продовольствия и боеприпасов.
Заглушив двигатель «Акцепта» и погрузившись в собственные мысли, она долго провожала взглядом темные точки вездеходов, пока те совсем не исчезли из вида.
Наступало утро.
Солнце уже поднялось над линией горизонта, пробиваясь ярким пятном сквозь пелену облачности, осенний воздух был теплым и особенно прозрачным, легкий ветерок гнал по старым бетонным плитам дорожного покрытия шуршащую, пожухлую листву…
Вот так и моя жизнь… – внезапно подумалось Мари. – Однажды она пожухла, скорчилась и больше уже, наверно, никогда не зазеленеет свежим побегом…
От подобных мыслей на душе стало горько.
* * *Начинало смеркаться, когда внедорожник Мари миновал первый из блокпостов, выставленных на всех дорогах, ведущих к бурно развивающемуся мегаполису.
Раньше, сразу после внезапного нашествия ИскИнов, меры безопасности были куда более строгими (сейчас у нее лишь визуально проверили удостоверение личности, даже не удосужившись отсканировать его на предмет подлинности).
Да и город, десять лет назад представлявший собой огромный цокольный этаж, окруженный сельскохозяйственными угодьями, сильно изменился. После того как сюда стеклись беженцы со всей округи, население резко возросло, породив вполне понятные проблемы.
Первый год после нашествия ИскИнов выдался особенно трудным – над зародышем мегаполиса постоянно витала угроза голода, эпидемий и массовых беспорядков, сотни тысяч сельчан, изгнанных с родных мест непонятной серебристой растительностью, легко поражавшей своими спорами людей и животных, оказались на положении нищих, бездомных и безработных. Страшные события в один миг сломали привычный уклад жизни, обездолив и озлобив бывших фермеров.
Естественно, что управлению колониальной администрации, исторически базировавшейся в городе, пришлось решать глобальные проблемы – ситуация вынуждала к немедленным действиям, и спустя полгода пространство между палаточными городками беженцев стало постепенно превращаться в невиданные строительные площадки. Вместо привычных двух-трехэтажных домов там начали расти настоящие исполины, высотой в двадцать – двадцать пять этажей.
Таких домов еще никогда не строили, и поначалу здания пугали своими размерами, казалось, что при первой же непогоде они просто рухнут, но скептики ошиблись – небоскребы успешно росли, как грибы после теплого дождя, беженцы, готовые вот-вот взбунтоваться против остальной, более обеспеченной части городского населения, получили работу, а следовательно, и средства к существованию, – все изменилось как-то разом, внезапно, будто по волшебству, но тайну этих перемен, спасших многие тысячи жизней, свято хранили новоявленные фирмы, ставшие инициаторами масштабного строительства. Никто не знал, откуда в руках архитекторов, инженеров и строителей оказались неведомые ранее технологии. Об этом много говорили, но правду, по сути, не знал никто, кроме нескольких десятков посвященных. Остальные могли лишь строить гипотезы, связывая взрывообразный прогресс в различных областях промышленной деятельности с некими таинственными базами данных, якобы найденными в недрах цокольного этажа, среди живущих своей жизнью автономных кибернетических систем.
И никто почему-то не связывал наступившие перемены с внезапным нашествием ИскИнов…
Хотя, возможно, и связывали… но предпочитали молчать, ибо официальная пропаганда в народившихся средствах массовой информации даже вскользь не упоминала об искусственных человеческих подобиях, едва не уничтоживших все живое.
Так или иначе, но Мари относилась к тем немногим, кто знал правду, – не существовало никаких мифических баз данных, – вся информация, давшая импульс развития мегаполису, была почерпнута из блоков долгосрочной памяти ИскИнов, чьи аппаратные средства оказались совместимы с компьютерным оборудованием, установленным в управлении колониальной администрации. Именно из блоков ПЗУ враждебных всему живому механических существ была получена основная информация о технологиях, позволивших сотням тысяч человек не просто выжить, но и перейти на качественно новый уровень развития…
– …Спасибо, офицер. – Мари забрала удостоверение личности из рук начальника охраны. Она уже коснулась сенсора стеклоподъемника, когда тот, покосившись на нее, спросил:
– Что вы делали за городом?
Мари безропотно достала еще один документ, свидетельствующий о том, что ей, по указанию городских властей, разрешены биологические исследования в сопредельных с зараженными участками зонах.
– Вы пересекали границы «запретки»?
– Нет. Но защитный костюм при мне, можете удостовериться. – Мари коснулась сенсора на приборной панели, и крышка багажного отделения «Акцепта» послушно поднялась вверх, продемонстрировав запасное колесо, стандартный набор инструментов и кофр с защитным костюмом.
Накрапывал мелкий нудный осенний дождь, и офицер (уже порядком промокший) махнул рукой, возвращая Мари оба удостоверения:
– Проезжайте.
* * *Город появился внезапно: из-за хмари дождя вдруг начали проступать размытые пятна света, образующие сияние, освещающее низкие, гонимые ветром тучи. Затем из общего зарева начали выделяться отдельные очаги света; теперь Мари без труда различала ярко освещенные улицы окраинных кварталов, плавно изгибающиеся, перетекающие одна в другую автомобильные магистрали, по которым двигались бесконечные потоки огней, – час пик уже миновал, но в бурно развивающемся мегаполисе за последние годы появилось огромное количество машин, так что движение по основным магистралям прекращалось разве что глубокой ночью, да и то не всегда.
Свернув на знакомой дорожной развязке, она влилась в общий транспортный поток, следуя в северо-западном направлении. Почти час понадобился ей, чтобы пересечь окраину мегаполиса. Глядя на множество новостроек, она не испытывала резких чувств – подавляющая часть населения колонии не была повинна в ее судьбе, глупо и жестоко упрекать всех и каждого в собственном горе.
Хотя могла ли она назвать свою жизнь горем?
Выбор. Сделав его однажды, она сама провела незримую черту между собой и остальными людьми, так что ж сетовать теперь? Тем более что Мари прекрасно понимала – город не дал бы ей и сотой доли того, что давала жизнь в запретной зоне. Здесь она неизбежно превратилась бы в рабу системы, а там, несмотря на лишения и опасности, сама выбирала свой путь…
…Остановив машину у неброского фасада одного из сохранившихся среди новостроек старинных зданий, она вышла под моросящий дождь, открыла багажник, достала оттуда увесистый кофр, предназначенный для костюма биологической защиты, и, подойдя к дверям, трижды позвонила особым, известным ей образом.
Под решеточкой домофона трепетно зажглась зеленая искра.
– Кто там? – осведомился хриплый голос.
– Ромер, открывай. Есть дело.
Едва слышно щелкнул электрозамок, и Мари, толкнув дверь, вошла в просторный вестибюль здания.
Здесь тоже была проведена некоторая реконструкция, например, появился лифт, и теперь уже не нужно было тащиться на пятый этаж по ступеням старой истертой лестницы.
Квартира, куда она вошла спустя несколько минут, не отличалась ни изяществом убранства, ни иными видами комфорта. Скорее она напоминала временный склад, совмещенный с неряшливым офисом.
Человек, встретивший ее у дверей, оказался мужчиной средних лет с лохматой, нечесаной шевелюрой, глубокими морщинами на рано обрюзгшем, постаревшем лице и вечно подергивающейся от нервного тика щекой.
– Давненько ты не появлялась, – вместо приветствия произнес он, зачем-то выглянув за дверь в пустой коридор этажа.
– Все нормально, Ромер, расслабься. Хвоста за мной нет.
– А мне откуда знать? – резонно возразил хозяин квартиры, затворяя массивную металлическую дверь с надежными ригельными замками. – Нынче отдел по борьбе с внешними угрозами уже не тот, что прежде. Зверствуют.
– В смысле? – Мари поставила на пол тяжелый кофр, нашла взглядом пустующее кресло и уселась в него, закинув ногу на ногу. – Я что-то не заметила особо пристального контроля на въезде.
– А, – махнул рукой Ромер, – На блокпостах вечно сидят лохи. Случись что – позлобствуют пару дней и снова успокаиваются. Рутина. Сейчас много народу за город выезжает, правительство расширило границы безопасной зоны. Так что им каждую машину проверять, как встарь, – замаешься. А вот на местах ребята не дремлют. Новое поколение подросло, чем их там в школах пичкали, неведомо, но больно злые. Об ИскИнах знают только по книгам да фильмам, но ведут себя нагло. Горя не хлебали, вот и выпендриваются.
– Это ты о службе внутренней безопасности? – усмехнулась Мари.
– О них, о ком же еще? – Ромер склонился над привезенным ею кофром, набрал код и щелкнул замками. – Ого… – присвистнул он, увидев аккуратно упакованные блоки долгосрочной памяти. – Стандартные или эксклюзив? – подняв взгляд, осведомился он.
– Всего понемногу. Пятьдесят на пятьдесят примерно. Будешь проверять или поверишь на слово?
– Тебе поверю, – кивнул хозяин квартиры, закрывая крышку контейнера. – Плата будет обычной. Или у тебя есть условия?
– Есть. Кроме денег, мне нужен один прибор. Только не говори, что у тебя его нет.
– Что именно? – мгновенно насторожился Ромер. Его щека вдруг задергалась чаще, чем обычно.
– Полицейский сканер, – ответила Мари. – С функцией пеленгации личных датчиков.
Ромер, кряхтя, выпрямился, ожег посетительницу мутным взглядом, в котором проступила плохо скрытая искорка алчности, и спросил:
– Ты хоть знаешь, сколько он стоит?
– Не дороже денег, – равнодушно пожала плечами Мари.
– Ладно. Это обойдется тебе в тридцать процентов товара.
Она не стала спорить, хотя названная цена была откровенно грабительской. Но, в конце концов, она приехала сюда не столько ради денег…
– Давай, Ромер, только не тяни. У меня еще масса дел.
Он пожал плечами, направляясь в соседнюю комнату, где имелся сейф.
– Ты что, завалить кого-то решила? – раздалось оттуда его ворчание. – На киллера переквалифицируешься? Сейчас это модно… Выборы тут решили провести, так что ни день – то труп в новостях. Совсем народ одичал.
Мари сидела в кресле, не обращая внимания на болтовню Ромера. Скупщик товара, нелегально доставляемого из запретной зоны, вполне мог бы уже перестать бояться всех и вся – насколько она знала, откупиться от властей не так уж и сложно, но, видно, тут сказывалась натура человека – жаден он был до безобразия, вот и прозябал до сих пор в своей дыре с непроходящим нервным тиком.
– Ромер, мне некогда.
– Да иду я, иду… Вот, держи.
Мари взяла пухлую пачку мятых банкнот, не считая, положила их в сумочку и с интересом принялась рассматривать сканер. Такой модели она еще не видела, прибор был явно новейшего образца, компактный, умещающийся на ладони, с миниатюрным дисплеем и несколькими портами для подключения к стационарным кибернетическим устройствам.
– Чистый? – осведомилась она.
– Обижаешь. Неужто я стану рисковать? – Ромер даже усмехнулся такому предположению. – Все оборудование у меня прямо с завода. Нигде не учтено и не засвечено.
– Отлично. – Мари отправила сканер вслед деньгам.
– Как, сама с ним разберешься или инструкцию дать?
– Разберусь. – Она встала. – Ты уже забыл, что я тут была?
– Разумеется, – с энтузиазмом кивнул Ромер, подавая ей точно такой же кофр, с каким пришла к нему Мари. – Там внутри костюм биологической защиты. На всякий случай. Бонус от старого друга, – добавил он, открывая двери.
Мари лишь улыбнулась краешком губ.
Друзей у нее не было. Все, чем она дорожила, осталось в далеком невозвратимом прошлом.
Когда за спиной, чавкнув уплотнителем, мягко закрылась массивная дверь, она испытала чувство внутреннего облегчения, будто только что выбралась из грязной крысиной норы.
Впрочем, это ощущение лишь промелькнуло на периферии сознания и тут же исчезло. Не в ее привычках судить людей. Раньше она грешила этим, но все перевернула и расставила по-другому война – тот страшный, длинный, словно жизнь, день… двенадцать часов, за которые она заново научилась ненавидеть и любить, обрела совершенно иные ценности, определившие новое мировоззрение.
Мировоззрение, не подходящее для проживания в городе.
* * *Сев в машину, она отъехала пару кварталов от дома Ромера и, лишь найдя пустой паркинг, подле уже закрывшегося супермаркета, остановила «Акцепт», но не стала глушить двигатель, с таким расчетом, чтобы при малейшем чувстве опасности, не разворачиваясь, влиться в транспортный поток пролегавшей в десятке метров оживленной магистрали.
Достав из сумочки полицейский сканер, она включила прибор, активировав функцию удаленного доступа через порт инфракрасной связи.
Когда бортовой компьютер ее машины определил работу нового оборудования и автоматически транслировал поступающие с него данные на основной навигационный дисплей, Мари аккуратно положила прибор на пассажирское сиденье, поближе к спинке (чтобы не слетел при резком торможении), затем вручную ввела записанный при сканировании бронемашин личный код командира группы.
Ждать не пришлось вообще – секундой позже на карте города появился алый точечный маркер.
Мари увеличила участок, откуда поступал сигнал. Она опасалась, что подробная раскладка покажет на один из недавно построенных многоквартирных домов, что серьезно усложнило бы задачу, – ей хотелось пообщаться с незнакомым человеком, не привлекая особенного внимания ни с его стороны, ни со стороны окружающих, а осуществить такой план можно лишь в общественном месте, где случайное знакомство не вызовет подозрений. Звонить в двери квартиры, рискуя нарваться на негостеприимный прием, она не собиралась, тем более что у незнакомца могла оказаться семья…
Нет, слава богу, она не ошиблась в своих предположениях: еще раз укрупнив изображение, она увидела поясняющие надписи. Алый маркер располагался посреди длинного прямоугольника, рядом с которым мигала надпись: «Ночной клуб „Эверанс“, подуровень „С“, ресторанный зал».