Социалистический капитализм

Ситуация кардинально изменилась в августе 1989 года. Поскольку до сего времени закон «О госпредприятии» ещё не успел навредить стране, о чём шла речь в предыдущем абзаце, а кое-где на производствах наблюдались даже и положительные сдвиги, Горбачёв, окрылённый очаговыми успехами, решил пойти ещё дальше в осуществлении реформ. 3 августа 1989 года были приняты поправки и дополнения к этому закону, которые позволяли советским предприятиям (на основании статьи 5, пункта 7; статьи 19, пунктов 3, 4) – здесь внимание! — самостоятельно взаимодействовать и торговать с фирмами капиталистических стран, получая прибыль в валюте, а также самостоятельно образовывать совместные с ними предприятия с участием кооперативов (опять же, вполне возможно, что Горбачёва и его окружение подталкивали к подобному шагу народившиеся миллионеры, движимые жаждой наживы и пользующиеся некомпетентностью руководства в экономике, а о том, чем сие грозит государству – их не интересовало; обогатиться и уехать за границу – было для них главной целью). Принятые поправки к закону дали резкий толчок к безвозвратному развалу экономики, потому что благодаря такому сотрудничеству и, как следствие того, начавшимся «тесным и доверительным» отношениям между персоналами зарубежных фирм и директоратами советских предприятий (государственных и хозрасчётных), правительства капиталистических стран получили возможность ознакомиться с системой безналичных взаиморасчётов, применяющихся в советской промышленности. Это помогло им определить, что безнал никак не связан с золотой наличностью, а также понять, что со времени вступления в действие закона «О государственном предприятии», а именно, с 1 января 1988 года, безнал, полученный хозрасчётными предприятиями в виде прибыли от оборонных предприятий и других госструктур, стал обналичиваться ими в госбанке и выдаваться рабочим в качестве зарплат как твёрдая наличность, в связи с чем у иностранных правительств сложилось обоснованное мнение, что с начала 1988 года наличная рублёвая масса, вращающаяся в торгово-денежном обороте Советского Союза, постоянно и законным способом «разбавляется» суммами обналиченного безнала, не обеспеченного золотом. Сие послужило главным поводом к тому, что рубль на «чёрном рынке» по отношению к доллару и другим валютам начал обесцениваться, вследствие чего в обществе стали возникать панические настроения, приведшие в конечном итоге к «пустым полкам» в государственных магазинах (об этом чуть позже).

……

Горбачёв не учёл одной особенности, свойственной почти всем людям, за редким исключением. Народная мудрость гласит: «дашь палец – откусят всю руку». Поэтому, желая улучшить жизнь советских граждан и желая предоставить возможность им самим распоряжаться заработанными деньгами (в соответствии с положениями закона «О госпредприятии»), он не учёл того, что люди из жадности и алчности попросту начнут воровать, но только теперь уже прикрываясь законом и используя его в целях своего личного обогащения. На многих и многих производствах, благодаря статье 4, пункту 4 этого закона (согласно которым госпредприятия имели право списывать, продавать и отдавать в аренду государственное имущество, находящееся в их ведении), со стороны руководства предприятий началась узаконенная распродажа всего ценного, переходящая в откровенное воровство; сие действо получило развитие и умножилось после августовских 1989 года поправок к закону «О госпредприятии», разрешавших создание совместных производств (с участием кооперативов) с фирмами капиталистических государств. Директора предприятий и иже с ними, стали теперь думать только о своей, собственной прибыли; перед ними открывались широкие возможности личного обогащения путём списания разного рода имущества, цветных металлов и прочих материальных ценностей – с последующей продажей их за границу (через кооперативы и совместные предприятия), даже если всё это было технически исправно.

……

Вторым ударом по советской экономике был принятый 26 мая 1988 года закон «О кооперации», на фоне полного отсутствия налоговой системы, результатом которого стало аккумулирование денежной массы в частных кооперативах, взятничество в правоохранительных и налоговых структурах, дефицит денег в госбанке, рублёвая эмиссия и дальнейшее обесценивание рубля. Следствием сего закона явилось также исчезновение товаров потребления из государственных магазинов и перемещение их – в кооперативные. Начнём с последнего. В 1991 году в стране ходил слух о том, что все склады забиты продуктами, но их почему-то и по непонятным причинам не завозят в государственные магазины, а правительство, мол, не знает, что с этим делать. На самом деле происходило следующее. Закон «О кооперации» разрешал частный бизнес, поэтому директора и начальники государственных предприятий, – те же самые бывшие «цеховики», – с момента вступления закона в силу, теперь могли спокойно выйти из подпольной сферы и, пользуясь законным правом, открывать свои, частные кооперативы. С помощью махинаций и сговора с руководителями колхозов, совхозов и предприятий пищевой промышленности, они скупали значительную часть производимой товарной массы и продавали её в собственных магазинах (или же арендованных отделах в государственных магазинах) по ценам, в несколько раз превышающим государственные цены, что в итоге привело к дефициту продуктов питания в государственной торговле; цены в кооперативах (на основании статьи 19, пункта 2 закона «О кооперации») разрешалось устанавливать самостоятельно. Прочитав предыдущие строки, многие могут высказать возражения, аргументируя их тем, что владельцы кооперативов никак не могли перекупать продукцию у госпредприятий, потому что последние были подчинены Госплану, и нарушение его постановлений – было чуть ли ни подсудным делом. Но не надо забывать и о том, что с принятием закона «О кооперации», у владельцев кооперативов появились большие суммы денег и они подкупали контролирующие органы щедрыми взятками, чтобы те закрывали глаза на требования законов и «не мешали» кооперативам совершать афёры с товарной массой. А так как частные кооперативы становились повсеместным явлением во всей стране, то и взятничество в контролирующих структурах – тоже становилось повсеместным явлением. На местах (и в самой Москве) законность стала определяться размерами взяток, и посему требования Госплана в краях, областях, автономиях и республиках органами контроля стали исполняться плохо, – данный факт усугублялся ещё и тем, что из-за слабости Горбачёва, как руководителя, а также его беспомощного, инертного правительства – не способных управлять страной в условиях разрешённых рыночных отношений, повсюду начинались раздрай и бесконтрольность, что в свою очередь развязывало руки аферистам (ответственным чиновникам, директорам, председателям) и давало им возможность нарушать постановления Госплана. Махинациям с сельхозпродукцией способствовало и противоречие в законах «О госпредприятии» и «О кооперации»: в соответствии со статьёй 17, пунктом 11 закона «О госпредприятии», колхозы и совхозы были обязаны производить плановую сельхозпродукцию с продажей её государству по государственным ценам, и только лишь часть плановой и всю сверхплановую продукцию им разрешалось продавать по рыночным ценам через собственную торговую сеть и на колхозном рынке; в то же время закон «О кооперации» разрешал им полную свободу действий и практически снимал с них все ограничения. Такое двойственное толкование прав и обязанностей колхозов и совхозов со стороны законов давало возможность их руководителям производить афёры с товарной массой. Поэтому, ещё раз стоит повторить, что вся произведённая пищевая продукция никуда не исчезала и никуда бесследно не пропадала, а подложным способом перемещалась в кооперативные магазины. 7 марта 1991 года закон «О госпредприятии» утратил силу, а в действие вступил новый – «О предприятиях в СССР», по сути, являвшийся продолжением старого закона; в новом законе больше не упоминались слова «сельскохозяйственное», «колхоз» или «совхоз», – последние приравнивались к предприятиям, в результате чего ими были получены широкие свободы. И если старый закон ещё обязывал колхозы и совхозы сдавать часть продукции по государственным ценам, то со вступлением в действие нового закона они получили полное и совершенно легальное право продавать всю свою сельхозпродукцию по рыночным ценам. Начало действия закона «О предприятиях в СССР» ознаменовалось исчезновением на некоторое время продуктов питания из государственных магазинов (до сих пор по телевидению показывают подобные «сюжеты» пустых прилавков), а с 1 апреля 1991 года их появлением и одновременным (в 2—3 раза) подорожанием по сравнению с предыдущими ценами; народу объяснялось, что осуществляется переход на рыночную экономику, – на самом деле правительство, дабы сдержать темпы инфляции (прекратить допечатывание не обеспеченных золотом денег в госбюджет), вместо того чтобы наладить систему налоговых сборов, решило наполнить госбюджет при помощи увеличения цен, а именно, предполагалось повысить закупочные цены со стороны государства для сельхозпроизводителей на их продукцию с последующей перепродажей её в государственных магазинах, и сим способом решить две главные задачи: насытить государственные магазины пищевыми продуктами, тем самым наполнив госбюджет. Но данная мера помогала слабо, потому как по новому закону сельскохозяйственные теперь уже предприятия (бывшие колхозы и совхозы) всю сельхозпродукцию могли продавать в кооперативной торговле, где имели право самостоятельно и без ограничений устанавливать цены на неё, чему способствовали ещё и обтекаемые формулировки действующего закона, в том числе и статьи 26 («Цены и ценообразование»), которые после дачи взяток ответственным чиновникам понимались последними так, как это было нужно директорам хозрасчётных производств и владельцам кооперативов. Законы «О кооперации» и «О предприятиях в СССР» в совокупности дали тот результат, что даже по увеличенным в разы ценам, такие продукты как сливочное масло, сыры, мясные и колбасные изделия – всё равно нельзя было свободно купить в государственных магазинах, куда они изредка поступали в небольших количествах и продавались строго по талонам, потому что основная их часть, теперь уже вполне законно, направлялась в кооперативные магазины, где цены, – повторим, – устанавливались рыночные и не ограничивались, в отличие от государственных магазинов.

Исчезновению промышленных товаров из государственных магазинов способствовал другой факт. Когда в августе 1989 года были приняты поправки к закону «О госпредприятии», и рубль по отношению к твёрдым валютам на «чёрном рынке» покатился вниз, в народе возникла и постепенно начала усиливаться потребительская паника. Прежде чем продолжить, следует пояснить, что в то время (при невозможности купить валюту свободно) валютный «чёрный рынок» был основным показателем стабильности рубля для дельцов и спекулянтов. В свою очередь последние, сами того не осознавая, могли или положительно, или отрицательно повлиять на панические и ажиотажные потребительские настроения в обществе. Многие могут не согласиться с этим, доказывая, что валютчиков вылавливали сотрудники КГБ и МВД, а затем по закону они жестоко наказывались, вплоть до расстрела, вследствие чего, из-за боязни, их было настолько мало, что они никак не могли повлиять на экономическую ситуацию. Всё это так. Но! До того момента, пока к власти не пришёл М.С.Горбачёв. Благодаря начавшейся перестройке, гласности и «плюрализму мнений», в стране произошли большие изменения и послабления. Свободнее стали себя чувствовать и валютчики. Информация (но не причастность к валюте) о положении дел на «чёрном рынке» уже не являлась каким-то криминалом, за который можно было понести наказание, и посему легко передавалась из уст в уста «сарафанным радио». Вернёмся к началу абзаца, повторим и продолжим. Когда после 3 августа 1989 года зарубежные «друзья» поняли, что золотая рублёвая наличность разбавляется обналиченным безналом, не подтверждённым золотом, сие сразу же отразилось на соотношении рубля к валютам на «чёрном рынке», – то есть доллар и другие валюты на нём стали дорожать, хотя официально (по государственному курсу) тот же доллар стоил 64 копейки. Предчувствуя нестабильность, подпольные дельцы и валютчики, коих теперь становилось всё больше, начали скупать золото и драгоценности, естественно, говоря об этом своим близким, друзьям и знакомым; те в свою очередь, не опасаясь наказаний, рассказывали уже своим родным и знакомым. И так далее. Таким образом, слухами в народе разнеслась информация о том, что «скоро что-то будет», и люди, на свои, доселе недвижимые и «мёртвые» денежные накопления, стали также скупать и золото, и драгоценности (кто-то у тех же подпольных торговцев покупал валюту), и вещи, и даже то, что им было не очень нужно, запасаясь впрок, опустошая полки государственных магазинов. Вместе с тем дельцы и перекупщики использовали такого рода потребительскую истерию в целях личного обогащения, – через свои связи в торговле, они намеренно создавали дефицит не только импортных, но и наиболее дорогих и востребованных отечественных товаров (холодильников, цветных телевизоров, видеомагнитофонов, мебели и прочего), а затем продавали их «из-под полы» по сильно завышенным ценам. Этим спекулянты ещё сильнее подогревали страсти людей и как бы, сами того не желая, косвенно способствовали скупке ими всей товарной массы. Опасения народа и его недоверие к правительству – нарастали как снежный ком. И уже к 1990 году в результате панических настроений в обществе, вызванных слухами о падении рубля на «чёрном рынке», а также и в результате искусственно созданного спекулянтами и перекупщиками дефицита продукции, покупательская способность населения приобрела характер ажиотажа, что впоследствии явилось причиной исчезновения бытовых товаров из государственных магазинов. Между тем следует правильно понимать применяемые здесь выражения – «пустые полки» или «исчезновение товаров». На самом деле промышленные предприятия (хоть во многих случаях теперь уже и хозрасчётные) продолжали выпускать продукцию народного потребления и отправлять её на реализацию через государственные промтоварные магазины, просто в связи с покупательской истерией, большинство товаров, в основном дорогостоящие, мгновенно раскупались, причём зачастую без надобности (про запас), с созданием очередей.

Принятый в июле 1989 года закон «О подоходном налоге с кооперативов», помимо того что он на два года освобождал от уплаты налогов кооперативы по производству и переработке сельскохозяйственной продукции, строительные кооперативы и кооперативы по производству строительных материалов, плохо соблюдался даже теми кооперативами, коих он обязывал платить налоги с момента вступления его в действие. Как уже упоминалось выше, проблема заключалась в том, что в стране практически отсутствовал сам механизм налоговых сборов, который ещё только создавался и был весьма несовершенен, поэтому деньги, ежемесячно выплачиваемые бюджетникам в качестве зарплат, пенсий и стипендий, стали оседать в кооперативах, большой частью не возвращаясь обратно, в бюджет государства. Чтобы вовремя производить выплаты бюджетникам, госбанк, в условиях несобираемости налогов, был вынужден постоянно допечатывать денежную массу, коя снова и снова проглатывалась кооперативами, значительной суммой не возвращаясь обратно, в госбанк. Благодаря, повторим, разрешённым свободным отношениям с зарубежными фирмами, правительства иностранных государств сделали соответствующий вывод, что из-за несовершенства налоговой системы, госбюджет не наполняется в должной мере, а госбанк ликвидирует часть образующегося в нём дефицита – простым допечатыванием денежной массы; это послужило причиной дальнейшего падения курса рубля по отношению к валютам на «чёрном рынке» и усиления потребительского ажиотажа, приведших к росту цен в кооперативной торговле (именно в кооперативной торговле) и на базарных рынках.

На уже существующую беду, связанную с невозвратом наличности в госбюджет, накладывалось ещё одно непредвиденное горе, а именно, всё возрастающая, как было сказано выше, коррупция и взятничество в правоохранительных органах, использующих кооперативы как объекты для своего личного обогащения. На местах владельцы кооперативов откупались взятками от стражей порядка и налоговых служб, которые должны были способствовать собираемости налогов, но которые, в погоне за наживой, наоборот, блокировали едва появившуюся и ещё не окрепшую систему налоговых сборов, и, таким образом, сами того не осознавая, препятствовали поступлению наличных денег в бюджет государства.

Карточная система, созданная в начале 1989 года для равного распределения государственных потребительских товаров, с помощью которой правительство пыталось также воспрепятствовать хищению государственной продукции и переводу её мошенниками в кооперативные магазины, была воспринята народом как возврат к прошлому. А введение в 1991 году 5% президентского налога на товары, совершенно и окончательно озлобило людей.

……………………

Несколько слов следует сказать о том, какую лепту в обрушение рубля внёс «сухой закон» – «Постановление об ограничении производства и продаж алкогольной продукции», принятое в начале лета 1985 года. Особенностью советской экономики были низкие и фиксированные цены на продукты питания и большую часть промышленных товаров, в связи с чем госбанк должен был бы испытывать постоянный дефицит наличных денег, не возвращённых от населения через государственную торговлю. Поэтому для нормализации денежного оборота, государство выпускало спиртные напитки (часто употребляемые обществом) по невысоким ценам, приемлемым для населения, что помогало осуществлять полноценный сбор денежной массы обратно, в государственный бюджет. «Сухой закон» сильно сократил бюджетные поступления. Забегая вперёд, укажем, что валюта, получаемая от продажи сырья (нефти, газа, угля) и военной техники за границу, в то время не использовалась для конвертации её в рубли с последующей выдачей зарплат, пенсий и пособий (как это делается в современной России) по причине неконвертируемости рубля (о том, почему рубль был неконвертируемым и на какие цели расходовалась валюта – рассказано в конце главы), вследствие чего рублёвая масса дополнялась в госбюджет только на основе поступаемого золота. Но оно не добывалось в СССР в таком количестве, которое могло бы обеспечить золотым эквивалентом все, вновь печатаемые деньги, взамен невозвращённых, поэтому госбанк теперь был вынужден ликвидировать часть дефицита госбюджета простым допечатыванием денежных знаков, не подтверждённых золотом. Об этом, конечно же, нигде официально не говорилось, и в печати такая информация никоим образом не появлялась. Продолжим. Так как потребление алкоголя в стране, в целом, сильно уменьшилось, то некоторая часть зарплат граждан, из-за невозможности купить алкогольную продукцию, стала откладываться у них или в виде «мёртвых» сбережений, или же перемещаться к разносортным тряпичникам, фарцовщикам, самогонщикам, подпольным торговцам спиртным и прочим спекулянтам – при совершении покупок. Деньги, которые собирались у всех этих теневых «бизнесменов», в дальнейшем, перетекая из рук в руки, и от одних к другим (если весь процесс тоже рассматривать сугубо арифметически), в конце концов, или накапливались у них дома, или оказывались на их сберкнижках, – и в том, и в другом случае преимущественно «мёртвым капиталом», – потому что всем им (самогонщикам, тряпичникам, подпольным торговцам спиртным и другим теневым дельцам) «заработанное богатство» некуда было тратить, – широкого разнообразия отечественных товаров и услуг ещё не было, жильё свободно не продавалось, а за границу не пускали; со времени принятия закона «О кооперации», деньги населения стали перетекать в кооперативы, но из-за отсутствия налоговой системы, наличность из кооперативов в госбанк – не возвращалась. Создалась ситуация, при которой из кругового движения денежной массы стала постоянно выпадать некоторая её доля, – из госбанка людям регулярно выплачивались зарплаты, пенсии и стипендии, но обратно (в госбанк) деньги полноценно не возвращались, потому что эта самая доля теперь оседала у населения: или дома, или на его сберкнижках, или (с 26 мая 1988 года) в кооперативах. И всё сие происходило на фоне того, что часть невозвращённой в госбанк наличности, регулярно восполнялась простым допечатыванием её в госбюджет. Поэтому к 24 июля 1990 года, когда «сухой закон» постановлением Совмина был официально отменён, такого рода сберегательные вклады граждан увеличились на 45 миллиардов рублей, причём это были учтены только те деньги, которые значились на сбережениях в госбанке. Таким образом, «Постановление об ограничении производства и продажи спиртных напитков» способствовало нарастанию и одновременно обесцениванию наличной денежной массы с аккумулированием её в руках населения. Но подобная денежная эмиссия госбанка (с допечатыванием денег, не подтверждённых золотом), начавшаяся с «сухого закона» и продолженная вследствие принятых законов «О государственном предприятии» и «О кооперации», до августа 1989 года ещё не имела никаких пагубных последствий для экономики именно потому, что, как уже говорилось, правительства зарубежных стран пока ещё ничего не знали о творящихся за «закрытыми дверями» финансовых безобразиях, вследствие чего экономическая ситуация в СССР в их понимании была стабильная, и посему рубль на «чёрном рынке» сохранял устойчивость, а в народе ещё не происходила торговая паника. И когда после августовских 1989 года поправок к закону «О госпредприятии» зарубежные правительства смогли, наконец, вникнуть в механизм вращения денег между госбанком, госпредприятиями, хозрасчётными производствами, кооперативами и населением, и понять, что значительная часть невозвращённых денег просто допечатывается в госбюджет (другая часть вновь печатаемых денег обеспечивалась добываемым золотом) – с этого момента вся денежная масса, накопленная у граждан, в том числе и благодаря «сухому закону», стала быстро обесцениваться на «чёрном рынке» по отношению к валютам. А так как «чёрный рынок», напомним, играл роль негласного регулятора в спокойствии советской экономики, то внезапный рост курса валют на нём создал покупательский ажиотаж (явившийся причиной исчезновения товаров из государственных магазинов) и привёл к увеличению цен в кооперативной торговле (на базарных рынках).

…………………..

Начавшийся с осени 1989 года рост цен в кооперативной торговле, усилил спад производства в индустриальной сфере, который и без того был обусловлен возникшей рассогласованностью и раздробленностью предприятий, доселе состоявших в объединениях. Содействовал этому такой фактор. Необходимые суммы безнала, повторим, выделялись госпредприятиям раз в год, как правило, в конце осени, при утверждении их рабочего плана на следующий год. Предприятия, не перешедшие на хозрасчёт, – в основном это были оборонные производства и объекты государственного значения, – значительную часть 1990 года справлялись с выполнением плана, закупая всё необходимое у хозрасчётных предприятий, используя те безналичные оборотные средства, которые пока ещё были у них на счетах. Но уже к концу 1990 года им не стало хватать выделенных государством безналичных денег для расчётов с поставщиками, находящимися на самофинансировании, потому что поставщики, зная об обесценивании рубля на «чёрном рынке», постоянно повышали цены на поставляемые материалы (напомним, безнал, полученный хозрасчётными предприятиями от госпредприятий в качестве прибыли, теперь можно было обналичивать в госбанке – специализированном банке). Осенью 1990 года госпредприятиям снова выделили безналичные оборотные средства – уже на 1991 год, но на фоне несобираемости налогов, они вновь были съедены раскручивающейся инфляцией; результатом стал спад производства запланированной Госпланом продукции. При этом государство печатало деньги и своевременно выдавало их рабочим госпредприятий (именно госпредприятий и госструктур), пенсионерам и студентам в виде зарплат, пенсий и стипендий.

Рыночная экономика, уродливо введённая в социалистическую систему, привела к тому, что кое-где на хозрасчётных предприятиях (именно на хозрасчётных) в 1990—1991 годах стали происходить задержки зарплат рабочим. Причина заключалась в следующем. Кроме того что данный факт был нередко связан с нечестностью и алчностью их начальства, этому способствовало и то, что предприятия, перешедшие на самофинансирование и самоокупаемость (хозрасчётные), должны были самостоятельно «искать деньги», то есть находить заказы для своих предприятий, а в связи с тем что инфляция съедала безналичные фонды госпредприятий, то последние оказывались неплатёжеспособными для хозрасчётных производств, которые не могли получить деньги от госпредприятий за свои поставки. В результате рабочим хозрасчётных предприятий частично выдавали зарплату продукцией, выпускаемой на их производствах, в расчёте на то, что люди, продав её где-нибудь и кому-нибудь, смогут таким образом получить наличность.