Вслед за бурей. Тайны древних
Дождавшись наступления темноты и дав время жителям острова уснуть наверняка, охотник начал действовать. Затягивать тоже не стоило – им еще предстоит до рассвета убраться как можно дальше отсюда. Для начала он избавился от копья – отполз подальше, чтобы всплеск никто не услышал, и швырнул его в реку. Пусть потом гадают, кто увел пленников.
Затем он вернулся к тропинке. Поправил лямки мешка, проверил, как сидит лук за спиной, поплевал на ладони. Пора.
Стремительный разбег – и мощный толчок ноги отправил его в полет. Сердце рухнуло в пятки, в ушах засвистел ветер. Пару мгновений в воздухе – и сильный удар едва не вышиб из охотника дух. Тело заскользило по камню, но тот оказался довольно шершавым, и Кабаз быстро сумел прекратить сползание. Прислушался к себе – цел. Боль на уровне синяков. Теперь к дырке.
Внизу темнота хоть глаз выколи, но главное – тихо. Не услышали, значит, как он на крышу скакнул. Высоту до пола можно только примерно представить. Роста три-четыре, если судить по расположению входа-дыры. Теперь свеситься и аккуратно спрыгнуть, чтобы при приземлении не нашуметь больше нужного. Кабаз пузом сполз по покатому краю отверстия и повис на руках, покачиваясь над черным провалом. Дождался, пока тело замрет и разжал пальцы.
Ступни мягко ударились о пол. С высотой он не ошибся – получилось почти беззвучно. Застыв идолом, охотник прислушался. Вроде, тихо. Немного времени, чтобы глаза привыкли к темноте, – и можно начинать поиски.
Из большой округлой пещеры, где он оказался, в стороны уходило несколько черных пятен-проходов. Не раздумывая, Кабаз направился к ближнему. Осторожно заглянул, снова прислушался – вроде бы кто-то сопит. Жаль огня нельзя разжечь – ничегошеньки же не видно. Он на ощупь двинулся вдоль стены. Шаг, еще и еще. Левая рука выставлена перед собой, в правой зажат боевой шип Гвара, что в случае чего сойдет вместо ножа.
Колено уперлось в камень. Возвышение начиналось на уровне его живота. Край покрывает шкура. Лежанка, что ли? Кабаз присмотрелся. И точно – кто-то лежит. Вот откуда сопение. Охотник шагнул еще ближе. Пригнулся. В нос ударил противный знакомый запах. Джарх!
Непростительно громко вдохнув влажный воздух пещеры, Кабаз отпрянул от свернувшегося уродливым угловатым калачиком нелюдя. Чернюк шевельнулся. Неприятно зашебуршали трущиеся друг о друга браслеты на лапах. Звякнули костяными плашками ожерелья. На черной, сливающейся с темнотой морде блеснул распахнувшийся глаз.
Кабаз с короткого размаха всадил в него шип, одновременно второй рукой зажав джарху пасть. Тело дернулось, на мгновение наполнив пещеру перестуком костяшек, но это было последнее движение нелюдя в этой жизни. Когда Кабаз выдернул окровавленный рог, лобастая голова чернюка безвольно завалилась вбок на расслабленной шее. И только теперь к Кабазу, не задумываясь проделавшему все предыдущее, вернулась способность мыслить.
Он убил ранхи! Старейшину джархов! Не самого Зарбага, конечно, как когда-то мечтал, но сердце все равно заполнилось радостью. Эта тварь – одна из тех, кто повелевает здешними землями. Одна из тех, кто отправил орду в Долину. Одна из тех, кто повинен в смерти его друзей, родни, Племени и вообще всех людей, кроме самого Кабана и несчастных детишек, за которыми он пришел.
Кабаз стоял в темноте, оскалившись в полубезумной улыбке. Сердце бешено колотилось. Волна удовольствия растекалась по жилам, даря неведомое доселе всепоглощающее наслаждение. Месть! Не зря говорят, что она сладка. Не врут. Теперь-то он это знает – испил, так испил.
А ведь можно еще зачерпнуть! Кабаз аж весь вздрогнул. В глаза блеснул огонек жажды крови, не утоленной одним, пусть и столь огромным глотком. Перехватив поудобнее ставший вдруг скользким шип, охотник крадучись двинулся к выходу из малой пещеры. Ранхи дряхлые, немощные – да он их как крысят передавит!
В следующей же комнате, куда он свернул, двигаясь вдоль той же стены, его ждал очередной спящий джарх. Здесь Кабаз уже вел себя тише, так что шип вошел в глаз сквозь закрытое веко. Ранхи не успел даже пикнуть. Дохлятина. Можно было голыми руками шею свернуть.
Тем не менее третьего он точно так же заколол рогом, как и четвертого. Месть местью, а разум терять нельзя. Наверняка кроме этого старичья на острове есть еще кто-то из нелюдей. Кабаз потихоньку приблизился к следующему проему и заглянул за угол.
Длинный грот вел как раз к дыре, что смотрела на реку. На фоне светлого пятна в конце хода отчетливо просматривался силуэт еще одного джарха. Черный урод – судя по осанке, воин в расцвете сил – неторопливо прохаживался от стены к стене. Значит, все-таки есть сторожа. Или сторож. Придется убрать.
Но перед тем как заняться охранником, Кабаз решил осмотреть остальные выходы из центральной пещеры. Собственно он один и остался. В четырех комнатках спали ранхи, пятое отверстие ведет к спуску на воду, шестое… вот и оно. Заглянул. Темнота, тишина. Наверняка, где-то там и держат детей. Теперь можно возвращаться к сторожу.
Кабаз выдернул из заплечного мешка одну из стрел, что специально торчали из горлышка оперением вверх, и потянул с плеча лук. Проход, ведущий к воде, слишком длинный, чтобы надеяться незамеченным подкрасться к уроду. Придется издали бить. Причем бить наверняка – если подранок успеет послать сигнал через реку, сюда с берега немедля приплывет уйма джархов. Попасть нужно в шею или сердце – у них оно тоже есть.
Он снова выглянул из-за угла. Шагов пятьдесят – не близко. Но и не так далеко. Да и чернюк на свою беду вышагивать из стороны в сторону перестал. Присел на корточки к Кабазу спиной. Смотрит на реку. Изготовившись к выстрелу, охотник медленно зашел в грот. Пока враг не видит, можно немного приблизиться. Шаг, другой, третий, пятый… Половину пути прокрался – теперь не промажет точно.
Пальцы отпускают тетиву. Треньк! Наконечник бьет точно под основание черепа. Кабаз срывается с места. Шип в руке, лук отброшен. Чернюк завалился вперед. В спину его! Удар! Удар! И еще! Все – мертвее некуда. И не узнаешь теперь, стрелой сразу убило, или рогом завершил начатое. Но это не важно. Джарх точно не успел поднять тревогу, а главное – у стены лежат сразу две лодки. Есть на чем удирать.
Выдернув стрелу и сунув ее обратно в мешок, Кабаз поспешил обратно. Когда крался по гроту, обратил внимание на круглую каменную плиту, подпертую толстым штырем. Как бы это не то, что он ищет.
Подобрав лук, снова замер, прислушиваясь. Тишина. Или он все проделал достаточно тихо, или на острове просто закончились нелюди. Ну а как на счет людей? И Кабаз резко выдернул клин-подпорку.
Плита тяжеленная – едва сдвинул с места. Но дальше дело пошло. Внутри зашуршало – кто-то быстро перебежал в дальний угол.
– Есть кто? – бросил Кабаз в темноту.
Пару мгновений в маленькой пещерке, которую немного подсвечивали небольшие дырки-окошки в стене, висела тишина. Затем одна из теней качнулась, сползая на пол.
– Ярад, – прошептал детский голос.
Сердце Кабаза едва не прорвало грудь. Нашел! Нашел! Он рванулся вперед и стиснул в объятиях незнакомого худого мальчишку, что перепуганным кроликом жался в угол.
– Родиночка. Живой. Живой, – бормотал он сквозь выступившие слезы, прижимаясь лицом к лохматой голове паренька.
Поначалу порывавшийся выскользнуть из каменных объятий малец тоже принялся всхлипывать.
– Дядя, тебя боги послали? – шмыгая носом спросил он, немного придя в себя. – Или… Или ты сам из них?
– Да охотник я, обычный охотник, – немного отстранился Кабаз, ослабляя объятия. – Из Кабанов буду.
– А мы из Орлов, – улыбнулся мальчишка, чего в темноте было не видно, а чувствовалось только по голосу.
Точно! Мы!
– Где остальные дети? – встряхнул он паренька. – Гвар говорил, что вас несколько.
– Двое, – встрепенулся малец. – Тиска же у себя заперта и ничего не знает. Надо к ней.
– Веди.
– Ага. – Парнишка рванулся к выходу, но на втором шаге замер. – А как же…
– Перебил всех, – успокоил Кабаз, понявший, чего тот боится.
– Всех? – удивленно переспросил мальчишка. – И ранхи?
– Этих в первую очередь, – зло улыбнулся охотник. – Еще один лодки стерег. Больше вроде тут нет никого. Или есть?
– Не, – мотнул головой малец. – Остальные с утра пожалуют. Первыми ихние бабы с едой. Потом уже мужики. Остров и не охраняет никто – священный же, как и сами ранхи. На них ни один джарх руку не подымет. Даже босх, или пришлый какой, с чужих земель. Нерушимый закон, однако.
– Срать я на их законы хотел. Показывай дорогу.
Мальчишка кивнул и первым шагнул наружу. Кабаз выскочил вслед за пареньком в общий проход, и они, уже не таясь, побежали к центральной пещере. Там малец безошибочно выбрал отверстие, ведущее в другой длинный грот. Как и предполагал охотник, здесь тоже имелось достаточно комнат, в одной из которых как раз и держали пленницу.
Точно такая же круглая плита, как та, что закрывала вход в узилище паренька, поехала в сторону под напором Кабаза.
– Тиса, это я. То есть мы, – заикаясь от волнения позвал мальчик.
– Рюша? – послышался испуганный голосок. – Куда они нас среди ночи? Ты с кем?
– Меня зовут Кабаз, девочка, – вмешался охотник. – Я пришел вас спасти.
– Кабаз? Который из Кабанов? Но как?
– Потом все вопросы. Хватайте, если нужно что взять – и к выходу.
Брать детворе оказалось нечего, и вскоре они все втроем уже стояли у трупа джарха, которого подстрелил Кабаз.
– Единственный охранник на весь дом-камень, – презрительно бросил охотник.
– Не охранник. Он тут, чтобы лодку спустить, если вдруг среди ночи кому из ранхи куда-нибудь сплавать захочется.
Кабаз уважительно взглянул на малявку. И его имя по испытаниям праздника Длинного дня запомнила, и всякие мелочи подмечает, и не боится совсем, что по спокойному голосу ясно. Ростом не дотянула пока, а головой уже взрослая. С такой и посоветоваться можно, коль что.
– Ну-ка, как тут у них лодки спускают?
– А вот петельки на концах есть, – тут же подсказала девчонка. – Сюда вон те крюки нужно вставить.
Кабаз поднял с пола веревку на одном конце которой болталась изогнутая костяшка. Добрая работа – из тоненьких кожаных ремней сплетено, выдержит что угодно. Другим краем к толстому колу привязано, что намертво вогнан в камень. И как они только дырочку под этот штырь продолбили? Мастера чернолапые.
Лодка, в которую охотник предусмотрительно усадил Тису, медленно поползла вниз. Рюк с Кабазом потихоньку стравливали веревки – и как только джарх в одиночку с таким делом справлялся? Кое-как поставили на воду. Течение сразу подхватило, поволокло. Канаты натянулись. Теперь можно и самим спускаться, благо лесенка чуть левее привязана – скинул вниз и лезь себе. Ничего сложного. Через пару десятков ударов сердца они уже отцепили крюки, и лодка побежала вперед.
Кабаз взял весло. Странное тут оно – длинная палка с плоскими расширениями на обоих концах. Можно не перехватывая сразу с разных сторон грести. Тяжеловато для него – на джарха рассчитано – но приноровился быстро. А сама лодка и того лучше. Прочный каркас все из того же пустотелого хархита обтянут дубленой кожей какой-то на редкость толстошкурой зверюги. Дно даже не проминается под ногами. И трое человек поместилось, и кабазов мешок, и еще место есть. Жаль, затопить придется.
– Ну все, ребятки, – облегченно вздохнул Кабаз, осознавший, что все самое страшное позади. – Теперь бы только по темноте до леса доплыть, а там пусть попробуют нас поймать. В такие дебри вас заведу, в такие дали уйдем.
– А мы разве не домой? – удивленно пропищал Рюк.
Кабаз снова вздохнул. В этот раз тяжело, с горечью.
– Ох, ребятки-ребятушки… Нет у нас больше дома. Некуда возвращаться. Долина стоит, и лес в ней никуда не девался – а что толку? Ни Племени, ни родичей и вообще никого. Последние мы с вами люди на всем белом свете. Всех чернюки проклятые извели. Сами теперь будут на нашей земле жить, а нам там больше нет места.
Рюк охнул и, зажав ладонями голову, принялся тихо неразборчиво скулить что-то себе под нос. А вот девчонка как будто и не расстроилась даже.
– Ты давно из Долины? – твердым голосом спросила она.
– Сентябрем уходил.
– А сейчас декабря середина. Я дни считала.
– И что? – не понял охотник.
– А то, Кабаз, что большой это срок. Ты многого можешь не знать.
– Точно, точно! – мгновенно ожил мальчишка. – Жарфас говорил, что ихнее войско уже возвращается! И говорил, что люди их не пустить пытались! И еще…
– Что? Что еще? – накинулся на Рюка Кабаз, в чьей голове громом гремело заветное слово «люди». Та радость, что он испытал, когда умирающий Гвар поведал ему о плененных детишках, не шла ни в какое сравнение с той бурей эмоций, что в нем забурлили сейчас. Это что же? Он так ошибался? Болван! Тупорогий баран! Сам себе в башку вбил, что последним человеком остался на всю Долину. Это Инга во всем виновата! Сначала ум-разум ему замутила, потом и вообще забрала своей гибелью. Горе ему безмозглому! Горе!
– Еще… – отчего-то Рюк мялся, страшась что-то сказать. Наконец, он собрался с силами и не по-детски серьезно проговорил:
– Боги спустились с небес. И они поведут людей на великую битву. Сюда поведут. В Бездну.
Глава четвертая – Между черным и белым
Дурацкое седло терло ноги. Спина затекала. Задница по ощущениям превратилась в один сплошной синяк. И это они еще только четвертый день как в пути. Впереди сотни и сотни миль, которые предстоит проехать на спине этой тупой животины. Валай уже давно понял, что ненавидит лошадей и тех, кто придумал использовать этих безрогих лосей для передвижения. Причем его чувства, судя по кислым лицам и нежеланию лишний раз словом перекинуться, разделяли и остальные охотники. Что Морлан, что Нардаг, что Сатор, что старшины других родов старательно делали вид, будто навязанный способ перемещения им не в тягость, но Волк-то не был слепцом.
Одна только Мина более менее приспособилась к верховой езде. Не то чтобы совсем уж уверенно держалась в седле, но хотя бы не выглядела навьюченным на лошадь мешком, как отозвался вчера о способностях лесников Теннарий Кант.
И ведь не поспоришь – рядом с этим бессмертным они все равно что малые дети. Магистр словно родился в седле. С лошадью будто единое целое. Поводья почти не использует, ногами управляет или мыслью, как чернюки. Хотя, может, у него просто конь не такой, как им выдали. Или же колдовство. С этого станется – украл же он силу у сарийского колдуна. Вон, как тараканов давеча раскидал. Они тогда в Синаре одно чудище остановить не смогли, а этот троих громадин о скалы расколошматил в два счета.
Вон впереди еще одна страхолюдина с щупальцами ковыляет – скоро нагоним, и Теннарию снова придется к колдовству обращаться. Теперь серый вихрь, которым в них камни кидали, новому хозяину служит. И это радовало Валая больше всего остального. Железные наконечники стрел и копий, мечи, арбалеты, способные продырявить любую шкуру, подвластный восточникам жидкий огонь, тысячи и тысячи воинов – все это здорово. С такой мощью на бой с ордой выходить можно и нужно, но волшба… Против божественной силы у чернюков нет ни единого шанса. Потому и бегут нелюди без оглядки, потому и бросают мертвых и раненых, потому и не ждут медлительных тараканов, не способных поддерживать нужную скорость.
Небось, надеялись, что бронированные чудовища задержат преследователей. Куда там – Теннарий плющит их походя. Вот сейчас чуть подъедут, и выпустит вихрь на волю. Валай улыбнулся, предвкушая зрелище. Охотники, которых Дамаран определил в передовой отряд, в отличие от большей части растянувшегося на многие мили войска, имели возможность смотреть на подобные чудеса своими глазами.
– Все, вперед поскакал, – привстала в стременах Мина. – Сейчас таракан полетает.
И действительно, черный конь магистра отделился от строя. Чудовище впереди уже развернулось к ним щупальцами – наивно готовится давить мелкоту. Колдовской вихрь обломанным перевернутым рогом рванул к небесам. Миг – и серое марево окутало зарбагову тварь. Теперь вверх. Оторвавшись от земли, чудище забавно задергало короткими лапками, затрепыхалось и принялось лупить воздух извивающимися отростками. Все тщетно – существо больше не принадлежало себе.
Держа пойманного таракана над собой, словно огромное уродливое знамя, Теннарий поскакал к краю каньона. Просто о землю такой «орешек» не расшибешь – нужно что-то потверже. Подъехав к скале, магистр махнул вперед вихрем с зажатым на его конце чудищем.
Хотя махнул – громко сказано. Рука бессмертного двигалась медленно в отличие от гигантского зверя на другом конце мерцающего луча. Объемная туша неслась по воздуху быстрее любой лошади, но тот же самый воздух не давал ей ускориться еще сильнее. Не тонюсенькая тростинка все-таки и не плетка, что при ударе вообще пропадают из виду. Тут чем крупнее предмет, тем сложнее его разогнать. По крайней мере, так ему объяснила смекалистая подруга. У Мины голова хорошо варит. Для бабы так вообще ого-го.
Скоротечный полет таракана, как и ожидалось, закончился ударом о скалы. Глухой, но весьма громкий звук, в котором смешались чавканье, хруст и хрип, подтвердил, что все кончено. Колдовской вихрь пропал, и изломанная туша шлепнулась вниз. Щупальца еще подергаются какое-то время, но подняться громадине больше не суждено. Теннарий уже скакал обратно. Не на что там смотреть.
* * *Следы сарийских недобитков вели на запад вдоль гор, но магистры – в этот раз Кант даже дождался Дамарана – решили идти по дороге ордынцев. Гонки они тут устраивают. Играют в игру – кто первый к проходу в Бездну успеет. Отчего-то считают, что и враги стремятся попасть туда же. Правда, на кой оно им Валай в толк взять не мог. Не зарбаговых тварей же изгонять рвутся? Скорее от гнева имперцев и их союзников удирают. Но это уже не его дело – простому охотнику негоже всякой ерундой голову забивать. Тем более что в Долине нашлась, наконец, работа для него и для родичей.
Каждое утро передовой отряд с Теннарием во главе вырывался вперед. Там охотники спешивались и расходились в стороны – прочесывать лес на предмет возможной засады или следов чернюков, решивших зачем-то свернуть со своей дороги. Весь день разбившиеся на двойки родичи двигались вдоль тропы, а вечером возвращались обратно и с рассветом снова лезли в седло. Пока ничего подозрительного отыскать не случалось. Орда тупо удирала на юг, не пытаясь хитрить – ни самих зарбаговых тварей, ни их свежих следов в лесу не было. Причем, судя по поведению птиц и обилию различного зверя, эту заречную часть Долины нелюди уже давно не тревожили. Гнали свои полчища сразу в северный мир, не покидая тропы.
Валая даже начали посещать мысли, что зря Племя ушло из родных лесов. Откочевали бы подальше к востоку – глядишь, орда бы и мимо прошла. Безродные, похоже, именно так и поступили. По крайней мере, единственный поселок, на который наткнулись они с Миной, был брошен. Не разорен, а именно что оставлен жителями. Повезло местным – не коснулась их война с тварями.
* * *Свое мнение Валай поменял через несколько дней, когда очередным утром передовой отряд выбрался на огромную поляну, что жалась к Великой. Они и так уже давненько приметили старые следы многих ног, затоптанные поверху лапами чудищ. По драконьей тропе в свое время проходили охотники. Очень много охотников. Все-таки отсидеться у Безродных не вышло. Пришлось им выйти на бой, и этот бой стал для них последним. Обглоданные человеческие костяки ровным слоем покрывали поляну. Тысячи и тысячи трупов. Племени еще повезло. Лучше драться с людьми при железе, чем с чудовищами при зубах и когтях. Лучше, но едва ли приятнее. Валай в предвкушении сжал древко пики. Руки чесались проткнуть какую-нибудь чернокожую мразь.
Но нелюдей пока трогать было не велено. Несколько раз на прямых отрезках тропы орда являла свой хвост вырвавшимся вперед всадникам, но Кант строго-настрого запретил приближаться к чудовищам. А ведь как приятно было бы пустить стрелу в какую-нибудь шипастую спину. Всего делов-то – обойти лесом и из засады ударить. Ничего сложного. Снять несколько чернюков – и дергать обратно. Скорее всего, и погони не будет. Некогда им – вон как драпают.
Только драка с нелюдями пока те не покинут Долину в планы орденцев не входила. Когда орда в силу начавшейся переправы замедлилась возле реки, Теннарий тоже своих придержал. Стояли в паре миль от врага арьергардом и ждали, пока последние из чудовищ не переплывут на тот берег. Охотников Кант как раз отправлял чуть вперед – проследить.
По ту сторону Великой был дом. Не землянка его семьи и не поселок Волков, но родные края. И не просто какой-то кусок леса Племени, а особенно дорогое сердцу каждого родича место. Подобравшись к реке, Валай вздрогнул. Напротив него поднимался над молодой порослью скошенного давеча тростника Большой холм. Казалось, целую вечность назад он бесправным мальчишкой бегал вокруг него вместе с другими участниками состязаний. Как давно это было. Словно целая жизнь прошла с той поры, а не жалких полгода. Каким же глупым, беспечным и невероятно счастливым он тогда был. Но ничего – все еще вернется, еще станет, как прежде. Нужно только извести на корню зарбагово племя. Благо этот процесс шел сейчас и без людского вмешательства.
Наблюдавший из зарослей за плывущими через Великую чернюками Валай довольно потирал руки. Каждый десятый урод, если даже не больше, не осилил препятствие. Наступившая зима и так хорошо прореживала ряды теплолюбивых ящеров – трупы нелюдей и их ручного зверья солдаты чуть ли ни сотнями в день убирали с тропы – но ледяная вода собрала по-настоящему богатый урожай. Не удивительно, что с приходом холодов орда повернула назад. Не тянут поганцы такую погоду. Ни теплой одежды у них, ни костром обогреться не могут. Похоже, там за горами жара круглый год.
Когда они еще только шли по разлому, глазастая Мина заметила среди дохлых уродов, что им попадались, нескольких без видимых ран. Тогда-то при обсуждении этой странности среди охотников и родилась мысль про холод, обративший в бегство орду. Морлан даже поделился догадкой с Теннарием. Оказалось, что северяне уже давно пришли к тем же выводам. Потому-то и спешка – нужно к весне все успеть. С теплом твари могут снова нагрянуть. Если будет кому. Мрут-то словно мухи по осени. Вот выйдут из Долины, и можно бить в спину. Валай с нетерпением ждал того дня. Все охотники ждали.
* * *Но сначала пришлось поплавать самим. Слава Яраду на наскоро срубленных плотах, а не в седлах. С инструментами северян, с пилами и железными топорами дело, занявшее бы у родичей не одну неделю, осилили за два дня. Всадников и припасы перевозили на берег Племени без остановок даже по темноте. Влекомые за распущенную узду лошади плыли так – им холод перетерпеть проще. Управились аккурат к подходу остальной армии. Весь луг перед поселком Змей заняли лагерем. Вот бы им летом в помощь такую силищу! Глядишь и бежать бы с родной земли не пришлось.
Пока шла переправа охотники по приказу Теннария обследовали окрестности. Поселок Змей пострадал от нашествия основательно: каждая вторая землянка разрушена, огороды затоптаны, плетни завалены, общинное поле превратилось в замятый поросший сорняком луг. На последнем и отыскались столь важные для бессмертных магистров следы.
Всего парой дней до прихода сюда орды через поле проехали конные. Много конных. Сарийцы – больше-то некому. Получается, гонку, что они начали на входе в Долину, можно считать проигранной. У недобитой армии запада как-то вышло обогнать и восточников, и чудовищ, хотя люди поддельной богини и двигались по большой дуге – пустошью, потом вдоль реки. Лишние две-три сотни миль – большой крюк. Хотя, что значит как-то? Скачи отряд Теннария без помех, они бы уже давным-давно выбрались бы к переправе. Но нет – ползущая впереди орда не пускала. Вот и дали врагу себя обойти.
Валай в очередной раз подивился желанию этих безумцев проскользнуть в Бездну. Других-то причин спешить к южной стене у них нет. Пожрут их там чудища, вот и вся недолга. Наоборот, польза для общего дела. Сколько-то чернюков и зверья сарийцы с собой на тот свет заберут в любом случае. Подмога же, как ни крути.
Но у магистров, не посвящающих Волка и остальных родичей в свои планы, на сей счет имелось иное мнение. Даже, казалось бы, напрочь лишенный эмоций Кант не смог скрыть свое недовольство, услышав принесенную охотниками новость. Весть тут же отправилась дальше, на берег Безродных, и Второй предводитель восточников – как понял Валай, все же главный в их паре – немедленно приплыл первым же плотом. Кант с Дамараном о чем-то переговорили, уединившись в землянке Маргара, и без долгих сборов конница тронулась в путь, не дожидаясь пехоту, только преступавшую к переправе.
* * *Дальнейший путь по драконьей тропе проходил без каких-либо значимых происшествий. Позади остались многие мили родных лесов, разрушенный поселок Орлов и развалины дома Яра. Чуть больше недели – и вот перед ними разлом в Кругосветных горах, что Валаю когда-то уже доводилось стеречь. Теперь дальше знакомым маршрутом по изгибам каньона, до самого выхода в Бездну.