И всё же – пусть слабая – эйфория несла свои плоды. Они были незрелыми до оскомины, но давали резкий новый вкус набегающих новым зрением и впечатлением дней.
Почти засыпая, я записывал на клочке бумаги:
Где-то моют подъезд. И подобен звук льющийся – негеВ этот тяжкий хамсин по сю сторону длящихся дней.И я сплю, сплю весь день в этом шумном, как улей, ковчеге,С четырех сторон света собравшем безъязыко мычащих людей.И расплавленным оловом полдень мне льется на темя.Всей пустынею замер над временным нашим жильем.Но я сплю со всех сил, со всех ног,Засыпая пространство и время,Отягченные болью и былью,Поросшие диким быльем.Я тяну, словно бредень, дырявые байки и бредни:В них – как дохлые рыбы – объедки веселий и тризн.Сплю и сплю со всех сил,Засыпая пространство и время —Так в отчаянье бездну засыпать пытается жизнь.Сплю и сплю, как тону —Крик о помощи прячу я в склянку,Толщу вод, словно смерть, ощущая на утлых плечах.И мороженщик крутит немецких мелодий шарманку,Созывая так сладостно в путь всех,Еще не сожженных в печах.Это только вовне перевернуто время воронкойИ песчинками дней шлифовать начинает висок,Всё, что было, что есть и что будет —Мукой перемелется тонкойИ, как мелкая морось, уйдет в тот же самый песок.Мир громоздко един, он ни капельки зря не уронит.Почему же я в прошлое жажду прокрасться, как тать?Разве мир, что оставлен там – потусторонний?Вот же бабушка, мама, отец.Дышат рядом. Лишь лиц не видать.Нет. Вглухую тот мир отсечен – вот разгадка —Хоть разломлены надвое жизни и времена.Но должна же быть – щель ли, проход ли, просадка?Я по щели иду, где – тоскливой олифой стена.Вот отец мой. Больница. Снаружи мороз одичалый.Мама держит ладонь его, словно пытает судьбу.Ускользает душа его. Только рукою усталойГладит волосы мне. Прикоснуться хочу к его лбу,Но, о ужас, к стеклу прикасаюсь губами —Бесконечному, толстому, плоско секущему мир,А за ним – в миг последней надежды —Как бледное блеклое пламя —Лица бабушки, мамы, отцаУскользают в прозрачный эфир —Оставляют меня на грядущее новое время.Предо мной узкий мост или гнилью съедённая гать?И я сплю со всех сил.Засыпаю ль пространство и время?Или сил набираюсь, чтоб снова из мертвых восстать?!В отличие от многих, не было у меня вначале острой эйфории, а потом – горького разочарования. С детства я знал, что мое место здесь. И вступив, как говорится, в собственную Историю, я готов был ее принимать со всеми ее подъемами и падениями.
Был ли я очарованным странником, верным «Земле обетованной», как Одиссей – Итаке?
Подозревал ли я в себе «блудного сына», но старался об этом не думать в течение сорока лет?
Земля же эта была мне верна. Да и не во мне, как и в Одиссее было дело, а в земле этой, не предавшей себя.
Кто не пытался ее прельстить – дети Христа, дети Магомета, дети Сталина. Под пятой каких только империй не пребывала эта пядь земли – египетской, вавилонской, персидской, греческой, римской, арабской, турецкой, британской.
Но крепость духовного ядра иудейства оказалась настолько сильна, гибка, жизненна, что об него обломали зубы все кажущиеся неотразимыми идеи, идеологии, системы.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги