Хал вдруг протянул руку и положил ее поверх моей. Он смотрел на меня внимательно и грустно, не представляю, о чем он думал, но почему-то его злость ушла на второй план.
– Давай для начала просто поужинаем, – сказал он тихо. – Хорошо?
– Хорошо, – медленно кивнула я. – Но чем мы займемся потом?
– Чем захочешь.
Я посмотрела на вилку в своей руке, а потом на эту невозможную, слишком красивую физиономию Актера, и широко улыбнулась. Думаю, Хал с успехом прочитал мои мысли.
– Все необязательно должно быть так, Ида.
– Ты вечно это повторяешь… а знаешь, что? Пошел ты! – я сбросила с себя его руку и вскочила на ноги. Стул позади жалко скрипнул: – Пошел ты! Ты… я думала, что смогу поговорить с тобой сейчас, раз уж ты заявился, но нет! Пошел ты, Актер! Я тебя ненавижу. Ты двуличная тварь, ничем не лучше Дарлана, так прекрати смотреть на меня печальным взглядом и нести чушь о том, как все должно быть.
– Я понимаю твой гнев, но позволь напомнить…
– Пошел ты! – меня несло, дни заточения обрушились сверху нестерпимым желанием все растоптать. – Ты – сволочь и разрушитель, готов кинуть на растерзание все Мертвоземье ради своего эго! И знаешь, что? Я всегда это видела. Когда что-то идет не по-твоему, все, конец, занавес! Пусть сгорит весь мир. И я, Судьи свидетели, знала, что все закончится цепью и грязным подвалом. Я знала. Надо было уже тогда отправлять тебя в Аннерам. Хотя нет, стоило оставить тебя в Низменности подыхать от пули Меллина.
Хал засмеялся, отодвинулся от стола и сложил руки на груди:
– В тебе погибает прекрасная драматическая актриса, Ида. Кто бы мог подумать? Подвал, цепи… я сам прочувствовал всю невыносимость твоего положения. В подвале и на цепях.
– Уходи, не хочу тебя видеть. Если ты думаешь, что длительное заточение и отсутствие человеческого тепла сделает меня более сговорчивой и открытой к тебе, как к единственному источнику общения, то можешь даже не мечтать.
– Внесу ясность: мне твоя сговорчивость больше не нужна. Судьи свидетели, я пытался, столько раз пытался, наступая на горло собственным принципам, но раз не сложилось… бывает, это жизнь. А здесь я… ты знаешь, почему я здесь. К тому же, каждая наша встреча может стать последней, эта мысль и толкает на странные поступки вроде визита сюда. И пусть мы давно уже друг другу все сказали.
Слова о «последнем визите» снизили градус эмоций.
– Что происходит, Хал?
Он ответил не сразу. Медленно встал, задвинул стул, убрал остатки еды на поднос, даже протер стол салфеткой, так старательно, словно от этого зависела его жизнь. Салфетку Хал тоже забросил на поднос и наконец повернулся:
– Ровно то, что я обещал. Твой принц сдохнет, без вариантов. Возможно, мне даже руки марать не придется, его свои же и придушат. Враги, значит враги, – он взял поднос и подошел к двери: – Боюсь, ты уже не сможешь ничего остановить. Он умрет, ты будешь жить. Мне все равно, где и с кем, и уж тем более я не собираюсь держать тебя здесь вечно… просто хочу, чтобы ты жива была.
– Но Мертвоземье…
– Устоит и зацветет лучше прежнего. Зависимость от Гранфельтских и их необыкновенной крови останется в прошлом.
Он подошел к двери, я бросилась следом и схватила его за локоть:
– Хал, Мертвые Земли – наш дом. Мой и твой. И тысяч других людей, это наша земля. Но нас слишком мало, чтобы устоять против чужаков. Подумай сам: даже если их армии ослабнут, их все равно банально больше. Намного больше. Со всех сторон больше! Что бы тебе ни обещали, это ложь, Мертвоземью все желают только смерти. Нас считают агрессорами, живыми мертвецами или еще хуже… никому не интересно оставлять нас в живых.
– Мертвые Земли не так слабы, как ты думаешь.
– Хал, не затевай войну, – я схватила его крепче, теперь боясь, что он уйдет, не дослушает. Гнев улегся окончательно, я вспомнила, насколько все это неважно. В этом деле слишком много личного, и именно личное привело к столь разрушительным последствиям. Но всегда можно остановиться. – Хал, умоляю. Ради меня. Подумай хорошенько: моя смерть связана с Александром, я пожертвую собой. А ты так упорно создаешь обстоятельства для моей жертвы.
Мою руку он скинул и ушел, больше не сказав ни слова.
Но я надеялась, что Хал задумается, что еще не слишком поздно. Хотя и прекрасно понимала: это попытка схватиться за соломинку, пути обратно уже нет, есть только слабая надежда, что все как-то разрешится, что мы не укатимся в бездну, а свернем где-то по пути. Но сейчас мы катимся напрямую, с огромной скоростью и только вперед. Раньше мы с Дарланом хотя бы пытались как-то извернуться, нам даже казалось, что все получается… но то была иллюзия. Самообман, в точности как сейчас, когда я пыталась вразумить Актера, который давно все решил. А мое мнение его никогда не интересовало.
Чувство бессилия – одно из самых худших.
В комнате стемнело, я легла поверх покрывала. О сне не могло идти и речи, раз за разом я прокручивала в голове минувшую встречу. Теперь, поостыв, я осознала, как глупо себя вела. Накопилось столько эмоций и невысказанных слов, столько сил и злости на собственное бессилие и невозможность сбежать, вот Хал и попал под раздачу. Опять все у нас криво, неправильно. Стоило поговорить с ним по-хорошему, убедить… да хотя бы прийти ко мне еще раз. А там, раз все у нас такое личное, кто знает. Хал не дурак, но там, где царят эмоции, разуму места нет, и я сама тому доказательство, не смогла встретить его с холодным рассудком.
В следующий раз буду готова.
Я предполагала, что он придет снова, просто не знала, когда. Мой повседневный распорядок не слишком изменился: прием пищи, ходьба по комнате и новые попытки совершить побег. Все попытки пресекались на корню.
Через несколько дней Хал пришел вновь, больше я не истерила и поблагодарила его за вино. Разговаривали мы тоже в основном о вине, так я узнала, что Актер предпочитает сухое, кисловатое, многолетней выдержки и желательно с виноградников северной части Даммартена. Полезная информация. В следующий визит мы обсудили погоду Мертвых Земель, а когда Хал пришел еще через день, темы для разговора вроде как закончились. Точнее, я пыталась поговорить о рыбных деликатесах, но Хал хмуро молчал, а после ушел, не попрощавшись. И пропал.
Стало ясно: хваленая женская хитрость – не мое. Один раз чудом схитрила и отправила Актера в Аннерам, второй раз вот не вышло. Интересно, что Хала отпугнуло? Обсуждение рыбных деликатесов или отсутствие скандалов с битьем посуды? Честно говоря, это и неважно, все равно за эти короткие встречи я поняла, что идея с нормальным разговором… скажем так, отличалась амбициозностью. Актер мне больше не доверял, умело выставлял границы, а обманщица я весьма средняя.
В любом случае, это был запасной план.
Зря я, что ли, так старательно готовилась к побегу.
Время пришло.
Мертвая земля умереть не может. Но ее состояние способно меняться под воздействием внешних сил. Это часто использовалось в садоводстве, когда издалека привозилась земля чужеродная, живая, и тонким слоем насаждалась сверху, чтобы мелкие растения чувствовали себя, как дома. Первоначальная реакция всегда была положительной: мертвая земля заражалась жизнью, в ней могли зарождаться процессы гниения, селиться насекомые, черви, но после все они дохли, потому что умирает только живое. И цветы тоже дохли, моментально. Это при первых экспериментах, разумеется. После ботаники Мертвоземья научились продлять жизнь растениям и выяснили, отчего они умирали столь быстро: все дело в контакте мертвого с живым. Этот контакт способен усилить жизненные функции, но при ошибочном использовании – только отнять.
Баланс важен – не зря старый Армфантен, основатель мертвой науки, так часто его вспоминал. Помнится, в учебные времена у нас даже игра была: один зачитывает дневники Хермана Армфантена вслух, другие пьют эль каждый раз, когда звучит слово «баланс». Дальше пары страниц дело редко заходило, ни у кого на свете нет такой выдержки. Даже под гнилостью.
Так вот, о балансе: пора послать его к Судьям.
Я насобирала земли в одну из рубах, щедро все полила кровью (пришлось извернуться, колюще-режущих мне не оставили) и спрятала куль в шкаф. Чуть позже открыла, пощупала землю: все еще влажная, но начала сохнуть. Непорядок, живое должно продержаться достаточно, чтобы создать нужный мне эффект. Я повторила трюк с кровью еще раз пятнадцать, две ночи подряд почти не спала, карауля сухость земли. Задремав под конец второй ночи, проснулась от резкого запаха. Даже глаза открыла с трудом, так воняло. Конечно, это из шкафа.
Баланс нарушился.
Приоткрыв дверь, я сразу ее захлопнула, глаза заслезились с новой силой. Не ожидала я столь мощного эффекта. И запах этот ничем не скрыть, да ладно запах, из шкафа вырвалось вонючее серое облако, отравив воздух. А ведь совсем скоро мне принесут завтрак… надо торопиться.
Я выбрала удобную одежду, переоделась. Разорвала старые брюки, тканью обмотала руки. От греха подальше, ведь кажется, я перестаралась с сюрпризом, себе бы не навредить случайно. Защитив руки, я вновь открыла шкаф, сдерживая тошноту, набрала гнилой уже земли и заняла позицию у выхода.
Долго ждать не пришлось: дверь отворилась.
Что ж, самое время использовать собранные наблюдения. Да и после пятнадцатой попытки побега парни откровенно расслабились, даже в этот раз отреагировали скорее смешками, заметив меня сбоку. Это промедление было мне на руку, ведь я уже не смеялась: что есть силы пнула первого охранника по коленкам (слабое место, не терпит ударов туда, что выяснилось во время седьмой попытки побега), он рухнул вниз и открыл противников следующих. Их слабые места я тоже изучила. В удивленные лица полетела гнилая земля, я оттолкнулась от лежащего внизу охранника и буквально втерла ядовитую субстанцию парням в глаза. Третьего ударила головой и добила уже ногой по тем же коленям.
Все произошло так быстро, что парни и понять ничего не успели, но скоро точно поймут, а терять преимущество я не собиралась. С ноги ударив по голове первого охранника (ему досталось меньше всех, он уже пытался встать), я вернулась в комнату и опять заглянула в шкаф. Неизвестно, есть ли в доме кто-то еще, но лучше считать, что есть. А к потасовкам все давно привыкли, что для меня хорошо, ведь моменты промедления играют на меня.
Зачерпнув горсть земли, я вернулась к парням. Один лежал без сознания, двое катались по полу, пытаясь оттереть глаза, а еще один почти встал. Я толкнула этого силача в грудь, прижала к стене и впихнула гнилую землю ему в глотку. От закашлялся и свалился на пол. Должен выжить. С остальными поступила так же. Взяла остатки земли и наконец покинула тюремную камеру, не оборачиваясь.
Меня держали в просторном двухэтажном доме, после короткого обхода выяснилось, что охранников было шестеро. Но с двумя оставшимися я справилась шутя, они сидели на диване спиной ко входу и нападения не ожидали.
Осталось понять, где я и как добраться до дворца.
Глава 4. Город
Только скалы и мрак. Хочется бежать, но бежать некуда. Земля мертва, начиная еще от прибрежного Аллигома, но настоящее Мертвоземье разворачивается где-то за скалами Аннерама, в этом нет сомнений. Там обитает сама тьма. Там не место даже мертвым.
Из личных дневников альтьера Бреэля Роткирхельта.
