Польша в ХХ веке. Очерки политической истории

I.3. Революция 1905–1907 гг.

Русско-японская война 1904–1905 гг. изначально не пользовалась популярностью даже в Великороссии: слишком непонятны подданным Романовых были ее цели. Не вызвала она позитивного отклика и в Царстве Польском, тем более что призывников из этой провинции очень часто направляли для прохождения военной службы за Урал. Важную роль в развитии событий 1904 г. сыграл так называемый кризис надежд, охвативший главным образом рабочую среду[22]. На протяжении 1890-х годов происходило постепенное улучшение положения рабочих, на смену которому в связи с общеевропейской депрессией 1900–1903 гг. пришло резкое снижение заработков. Наметившееся во второй половине 1903 г. оживление экономической конъюнктуры породило надежды на изменения к лучшему, которые, однако, перечеркнула война. Промышленность Царства Польского, не успев оправиться от последствий общеевропейского кризиса, оказалась втянута в кризис общероссийский. К примеру, зависимые от российского и дальневосточного рынков текстильные фабриканты Лодзи и Ченстохова только из-за перегруженности железных дорог военными перевозками сократили экспорт в первые пять месяцев войны на 20 и 55 % соответственно[23].

В полицейском донесении от июля 1904 г. сообщалось, что в результате сужения рынков сбыта владельцы фабрик были вынуждены прибегнуть к увольнению большого числа рабочих в Лодзинском, Сосновецком и Варшавском уездах. Всего работу потеряло около 100 тыс. из 250 тыс. наемных рабочих, сокращение зарплат в связи со спадом производства коснулось примерно 125 тыс. человек[24]. Результатом массовых увольнений стала череда забастовок экономического характера, главным образом в Варшаве и Лодзи. Немало уволенных рабочих в весенне-летний период нашло заработок в деревне, не ощутившей еще на себе последствий кризиса. Однако к осени, когда кризис в промышленности привел к значительному росту инфляции, а возможность стороннего заработка завершилась вместе с уборкой урожая, многие из них оказались без средств к существованию.

В отличие от города, деревня в 1904 г. сохраняла спокойствие, и не только вследствие устойчивого спроса на сельскохозяйственную продукцию, но и из-за деятельности клира и национальных демократов, сумевших к тому времени завоевать существенное влияние среди крестьян.

Наиболее политизированной частью населения Царства Польского в начале века было студенчество. Еще в 1890-х годы ответом молодежи на политику русификации стало создание нелегальных кружков самообразования, многие из которых были связаны с национально-демократическим или социалистическим движением. При кружках действовали библиотеки нелегальной литературы, иногда число книг в них достигало нескольких тысяч. К 1904 г. подобные кружки различной политической направленности существовали практически во всех средних и высших учебных заведениях Царства Польского, а студенческие волнения стали носить более организованный и политизированный характер. Среди молодежи действовал не только близкий эндекам Зет, но и созданный в 1903 г. Союз социалистической молодежи.

В 1904 г. возникла благоприятная обстановка для деятельности оппозиционных сил, которые выступали против войны и винили во всех несчастьях правительство и самодержавие. Первая антивоенная демонстрация была проведена по инициативе ППС и Бунда 21 февраля 1904 г., вскоре после начала мобилизации резервистов. СДКПиЛ, ППС и Бунд по отдельности организовали первомайские демонстрации, в том числе под лозунгом освобождения М. Каспшака, арестованного в апреле за организацию типографии СДКПиЛ и убийство при задержании четырех жандармов. Лето не принесло успокоения. В 1904 г. только ППС провела 44 демонстрации в 13 городах.

Протестные выступления, хотя и не отличались массовостью, дестабилизировали политическую ситуацию, повышали градус социальной напряженности. Количество участников таких акций в среднем не превышало 500 человек. Манифестации могли быть как организованными, так и спонтанными. Первые были непродолжительными и проходили по сходному сценарию: организаторы смешивались с выходившими из церкви после службы прихожанами, начинали скандировать антиправительственные лозунги и увлекали толпу за собой на улицу. В случае спонтанных выступлений заводилами были матери и жены призывников, нападавшие на военные конвои[25]. Число антивоенных выступлений заметно возросло после объявления в октябре призыва в армию.

Тогда же прошло первое более массовое антиправительственное выступление в Царстве Польском. Им стала демонстрация на Гжибовской площади в Варшаве в воскресенье 13 ноября 1904 г. с участием более тысячи человек. Одни из них пришли на воскресную службу, другие – для участия в объявленной ППС политической манифестации против мобилизации и войны с Японией. Демонстрация готовилась явно: организаторы заранее распространили воззвания, обращенные к рабочим, студентам, горожанам. Ни прихожане, ни готовившаяся к разгону толпы полиция, ни большинство самих участников демонстрации не подозревали, что, согласно замыслу Ю. Пилсудского, должно произойти вооруженное столкновение, чтобы «расшевелить» общество. Боевикам ППС в момент разгона демонстрации следовало открыть огонь по казакам и полиции. В полдень, после окончания богослужения, около 60 боевиков, развернув красное знамя и транспаранты с антивоенными и антиправительственными лозунгами, под пение «Варшавянки» направились в толпе прихожан в сторону одной из улиц. В ответ на попытки полиции отобрать знамя прозвучали выстрелы. Демонстрация была достаточно быстро разогнана, но в разных частях города периодически возникали стычки, так что силам правопорядка лишь к вечеру удалось восстановить спокойствие в Варшаве. В результате несколько человек было убито, около 30 ранено, более 600 арестовано[26]. С подобным сопротивлением власти не сталкивались в Царстве Польском со времени Январского восстания 1863–1864 гг. В тот же день протестные выступления под лозунгами «Да здравствует свободная Польша!», «Долой мобилизацию!» были организованы в ряде других городов Царства Польского[27].

Антивоенные демонстрации в Царстве Польском не прекращались ни в декабре 1904 г., ни в начале января 1905 г. Широкий резонанс вызвало убийство 24 декабря 1904 г. в Варшаве в ходе манифестации восемнадцатилетнего рабочего В. Цимериса, его похороны переросли в очередное антиправительственное выступление. География протестных акций была достаточно широкой: Варшава, Лодзь, Седльце, Люблин. Это во многом объясняет быстроту реакции на весть о «Кровавом воскресенье» в Петербурге 9 (22) января 1905 г. На следующий день СДКПиЛ распространила обращение к рабочим «Всеобщая стачка и революция в Петербурге»; солидарность с жертвами расстрела выразила ППС.

Уже 27 января в Варшаве стачку начали рабочие завода металлических изделий Герлаха, на следующий день прекратили работу все предприятия Варшавы. В течение первых дней число бастовавших в столице достигло 110 тыс., в разных районах города происходили столкновения с полицией и армией. 28 января забастовала Лодзь, 1 февраля Домбровский бассейн. На рубеже января-февраля остановились все предприятия Царства Польского. Не ходил транспорт, со зданий срывались государственные гербы и уничтожались вывески на русском языке, громились водочные магазины, начались грабежи, не прекращавшиеся весь январь и февраль. Полиция и армия применили оружие, официально сообщалось о 90 погибших. 30 января было введено военное положение.

Забастовочное движение в Царстве Польском по своему размаху не уступало общероссийскому, а в отдельные периоды даже существенно его превосходило. В стачечном движении января-февраля 1905 г. приняло участие около 400 тыс. человек. Как правило требования рабочих носили экономический характер, лишь в Варшаве забастовка с самого начала проходила под политическими лозунгами – сказалась деятельность социалистических партий. В Варшаве по призыву социалистических партий забастовки завершились 1 февраля. В Лодзи стачки продолжались почти до середины февраля. В ходе переговоров забастовщиков с фабрикантами в ряде случаев удалось добиться сокращения рабочего дня до 9-10 часов, некоторого повышения заработной платы, открытия больничных касс, обеспечения бесплатной медицинской помощью, а иногда и оплачиваемого недельного отпуска[28].

Преимущественно экономический характер забастовок объяснялся несколькими причинами. Во-первых, социалистические партии были крайне немногочисленными и глубоко законспирированными, не имели опыта работы с массами. Как правило партийные активисты пытались придать стихийно возникавшим стачкам организованный характер, но зачастую их усилия ограничивались участием в подготовке списка требований забастовщиков[29].

Во-вторых, сказывалось социальное происхождение пролетариата. Безграмотные или малограмотные крестьяне оказались в городе с багажом представлений о мире, характерных для традиционной сельской среды. Многие из них искренне верили в справедливого царя. К примеру, в марте 1905 г. рабочие собирали деньги для посылки делегации к Николаю II, чтобы рассказать ему о своем тяжелом положении[30]. И активисты социалистических партий вынуждены были с этим считаться. В листовках зачастую использовались библейские образы, а социализм представлялся в качестве «нового евангелия». Во время демонстраций и митингов они пели вместе с рабочими религиозные песни, новые члены рабочих партий присягали на распятии[31].

Активизация массовых выступлений наблюдалась в связи с подготовкой и проведением дня солидарности трудящихся 1 мая (кстати, в этот день в России официально отмечался Народный праздник). Все рабочие партии обратились с призывами выйти в этот день на демонстрации. Но единой демонстрации не было, ППС ограничилась проведением манифестаций в отдельных районах Варшавы. Демонстрация в Варшаве, организованная СДКПиЛ, была разогнана войсками, погибло 37 человек, несколько десятков было ранено. Первомайские шествия проходили также в Лодзи, Люблине, Ченстохове, Заверце, Домбровском бассейне.

Следующему всплеску революционных выступлений в Царстве Польском положили начало события в Лодзи. Еще с первых дней мая здесь множилось число экономических забастовок, чаще всего стихийных, т. к. влияние рабочих партий было небольшим. В город стягивались войска, казалось, что забастовки уже идут на спад, как неожиданно 18 июня несколько тысяч рабочих, возвращавшихся с митинга под Лодзью, были атакованы казаками и пехотой. Пятеро рабочих было убито. Спустя два дня их похороны превратились в огромную манифестацию с участием около 20 тыс. человек. Затем распространился слух, что убиты еще двое рабочих еврейского происхождения, хотя их тел не удалось найти. Взбудораженные этим слухом горожане вышли на улицы, по официальным данным их было около 70 тыс. человек. На их разгон власти бросили солдат. В ходе столкновений погибло 25 человек, позднее от ран скончалось еще шестеро. В ночь с 22 на 23 июня рабочие начали строить баррикады, к утру 23 июня забастовали все фабрики Лодзи. Против восставших было направлено более 11 тыс. человек пехоты и кавалерии. По официальным данным, с 18 по 25 июня погиб 151 человек: 55 поляков, 79 евреев, 17 немцев. СДКПиЛ сообщала о более чем 200 убитых и более 800 раненных. Фабрики возобновили работу лишь 26 июня.

Следующие демонстрации в Варшаве, Лодзи, Люблине прошли вслед за манифестом 17 (30) октября 1905 г. 10 ноября 1905 г. по просьбе варшавского генерал-губернатора Г. А. Скалона в Царстве Польском было введено военное положение[32].

В ответ в Варшаве и Лодзи 10–11 ноября прошли демонстрации с требованиями его отмены, введения конституции и установления республики. Начавшаяся тогда же забастовка продлилась до 15–16 ноября, в некоторых местах до 20-го. В конце ноября 1905 г. прошли новые забастовки – на этот раз приняли участие в общероссийской забастовке работники почты и телеграфа. Спад революционной активности наметился после поражения Декабрьского вооруженного восстания в Москве. Стачки случались и в 1906 г., особенно в Лодзи, в Варшаве их количество сокращалось[33].

Для подавления массовых волнений власти широко использовали войска. В Варшаве был расквартирован 50-тысячный гарнизон, а всего в Царстве Польском находилось 250–300 тыс. солдат. Войска стали использовать для разгона демонстраций уже в 1904 г., причем в ряде случаев применялось огнестрельное оружие, в результате чего на улицах городов не раз происходили кровавые побоища. Например, 3 февраля 1905 г. в Радоме армия без предупреждения применила оружие против мирной демонстрации. В том же месяце в Скаржиске при разгоне демонстрации погибло 24 человека, 40 было ранено. На литейном заводе «Катажина» около Сосновца в столкновениях с войсками погибло 37 человек. Зачастую инициаторами подавления манифестаций выступали фабриканты, искавшие защиты у царских властей и просившие прислать войска для охраны их собственности.

Даже те, кто считал происходившие массовые волнения следствием социалистической пропаганды, были шокированы жестокостью расправы властей с населением. На допросах арестованных били резиновыми дубинками, нагайками, прикладами, вырывали волосы на голове, использовали моральное давление и пытки бессонницей. Известны случаи, когда военные патрули без всяких на то причин открывали стрельбу по прохожим, в результате чего были жертвы, в том числе и среди детей[34]. Тюрьмы были переполнены. Репрессии в Царстве Польском вызвали возмущение, в том числе у российских юристов и даже некоторых сотрудников судебных органов, которые старались помогать подсудимым, протестовали против расстрелов без суда и введения военно-полевых судов в августе 1906 г.

Помощь заключенным оказывала созданная в 1903 г. М. Пашковской Касса помощи политическим заключенным, которая в ноябре 1905 г. была преобразована в Союз помощи политическим жертвам. В его работе участвовали многие варшавские адвокаты. В 1908 г. возникло Общество опеки над освобожденными из тюрем, так называемый «Патронат»[35].

Широко распространенной формой репрессий предпринимателей в отношении забастовщиков были локауты. Одним из наиболее массовых оказался лодзинский локаут, длившийся с конца декабря 1906 г. по апрель 1907 г. и охвативший по одним данным 24 тыс., по другим 38 тыс. текстильщиков из примерно 70 тыс. рабочих Лодзи. Фабриканты стремились ликвидировать рабочие комитеты, уволить наиболее опасных работников и вернуться к условиям оплаты труда, существовавшим до революции[36].

Несмотря на введение чрезвычайного и военного положения ситуация в центрах забастовочного движения была близка к анархии. В охваченные волнениями Варшаву и Лодзь уже в первые дни революции устремились преступные элементы и безработные. Способствовали хаосу и отсутствие легальных профсоюзов, лишение рабочих средств к существованию вследствие локаутов. Полиция и армия не справлялись с поддержанием порядка. Рабочие пытались делать это сами, но часто это вело лишь к ухудшению ситуации. Начались кровавые расправы населения с ворами, спекулянтами, ростовщиками. Впервые это случилось в Варшаве 24 мая 1905 г., когда несколько сот рабочих напало на сутенеров, на следующий день борьба с преступными элементами была продолжена: рабочие громили публичные дома, воровские «малины», гостиницы, кафе. В ход шли дубинки и ножи. Это движение распространилось на Лодзь, Сосновец и другие города. Создавались группы самообороны, при этом наибольшую активность проявляли члены ППС, СДКПиЛ и Бунда. Частым явлением стали самосуды. Масла в огонь подливала и деятельность боевых дружин, организуемых на партийной основе[37].

Изначально они создавались, чтобы защитить проводимые мероприятия и партийных лидеров. Но в конечном счете деятельность боевых организаций стала тяжелым испытанием для жителей Варшавы, Лодзи, Сосновца и других городов.

Официально левые партии в 90-е годы XIX в. осудили терроризм. Однако ППС под давлением своих радикальных членов допускала использование террористических методов (например, убийство провокаторов) и официально признавалась в существовании группы боевиков, хотя четкого представления об их задачах у руководителей партии не было. Между «старыми» и «молодыми» в ППС с начала века шли споры о концепции боевого движения[38]. В апреле 1904 г. ППС перешла к тактике систему индивидуального террора. Сначала в Варшаве, а затем в других городах Валерием Славеком и Александром Прыстором, близкими соратниками Ю. Пилсудского, стали создаваться боевые группы[39].

Руководство СДКПиЛ, отрицавшее террор как форму политической борьбы, закрывало глаза на подобную деятельность «низов» партии, давшую о себе знать с середины 1905 г. Боевые организации с 1906 г. имели ППС-Левица и созданный по инициативе национальных демократов Национальный рабочий союз. Наряду с польскими, существовали боевые группы Литовской социал-демократической партии, еврейских Бунда, Поалей Циона и социалистов-сионистов, которые, как и СДКПиЛ, ППС, РСДРП действовали в Северо-Западных губерниях империи и Царстве Польском. Боевые группы самообороны создавались фабрикантами. У украинского, белорусского и немецкого меньшинств своих боевых организаций не было[40].

Большая часть членов боевых организаций рекрутировалась из рабочих, крестьян, мелкой буржуазии и интеллигенции. ППС и партии, возникшие после ее раскола, в 1904–1911 гг. располагали 7600 боевиками, остальные партий – более чем 3700[41].

Наиболее распространенными формами их борьбы были саботаж, диверсии, покушения на высокопоставленных государственных служащих и блюстителей порядка, так называемые «эксы», т. е. нападения на гминные (волостные), сберегательные и заводские кассы, почтовые фургоны и почтовые вагоны с целью изъятия денег на текущие нужды партии, закупку оружия, помощь семьям погибших и арестованных товарищей и т. д.[42].

В общей сложности в 1906 г. в Царстве Польском было осуществлено около 680 покушений, число убитых представителей власти (военных, жандармов, полицейских, начальников тюрем и т. п.) в 1905–1906 гг. составило 790, ранено было более 860. Объектом террористов становился все более широкий круг лиц. С 1906 г. теракты были направлены против фабрикантов, штрейкбрехеров и всех, кого считали предателями. К штрейкбрехерам причисляли владельцев магазинов, кафе, ресторанов, не прекращавших работу, извозчиков и их пассажиров, крестьян, привозивших в город продукты или приезжавших на заработки и подменявших бастовавших рабочих.

Террор был направлен и против политических противников. Температура межпартийных споров возросла после объявления Октябрьского манифеста. Одни выступали за то, чтобы воспользоваться обещанными царем свободами, другие же разделяли позицию социалистов и социал-демократов, считавших манифест обманом. Споры на этой почве нередко перерастали в драки. Кульминацией споров стали трагические события в Лодзи. 14 октября 1906 г. в городе началась стихийная стачка против полевых судов. Социалисты поддержали стачку, национальные группировки выступили против нее. Это привело к тому, что социалисты начали изгонять с фабрик эндеков, а те в свою очередь социалистов, в результате были жертвы. Мариавиты конфликтовали с социалистами, средь бела дня вооруженные люди открывали стрельбу по витринам магазинов и ресторанов, преследовали подозреваемых в доносительстве и сторонников других партий. Только в Лодзи с конца 1905 по 1907 г. в результате террористических акций погибло около 400 человек и порядка 500 получили ранения. Впрочем, Лодзь выделялась по масштабам братоубийственной войны. Примечательно, что в этот период в городе не было еврейских погромов[43].

Первые смелые акции Боевой организации ППС вписывались в воображении поляков в романтическую традицию национальных восстаний. Наибольшую известность получили такие события, как «кровавая среда» 15 августа 1906 г., когда боевики ППС уничтожили 72 полицейских и жандарма; покушение на варшавского генерал-губернатора Г. А. Скалона 18 августа 1906 г., которое совершила 19-летняя В. Крахельская; ограбление кассы в Опатове Ю. Монтвил-Мирецким, а затем его побег из больницы в октябре 1906 г.

Ответная реакция властей на террористические акции была незамедлительной – тюрьмы Царства Польского были переполнены. Выносились и приводились в исполнение смертные приговоры: 21 июля 1905 г. был расстрелян С. Окшея, член ППС, совершивший покушение на обер-полицмейстера Варшавы К. С. Нолькена, 8 сентября – М. Каспшак, 9 мая 1907 г. – X. Барон, исполнитель очередного неудачного покушения на Скалона; 9 октября 1908 г. – Ю. Монтвил-Мирецкий, организатор нападений на почтовые отделения и почтовые вагоны в Опатове, Рогове, Лапах и Старожребцах. Все они вписаны в пантеон польских национальных героев[44].

Однако со временем становилось все труднее проводить границу между революционной борьбой и обычной преступностью или выходками разбушевавшейся толпы. Акции, носившие прежде революционный характер – нападения на магазины, публичные дома, похищение государственных денег, – стали все чаще обращаться в чисто уголовные[45].

Революционные события 1905–1907 гг. в Царстве Польском, как и по всей России, не оставили равнодушными ни один из слоев населения. Общим для всего общества стало требование возвращения польского языка в учебные заведения, гминное правление и суды. Вслед за общероссийской забастовкой рабочих началась школьная забастовка. Вначале она носила стихийный характер, однако достаточно быстро была создана сеть ученических, родительских и учительских комитетов. К забастовке присоединились студенты Варшавского университета и Политехнического института, активизировал свою деятельность Зет. Участники стачки требовали обязательного бесплатного начального образования, введения польского языка, отказа от русификации, свободы преподавания и организации учебных заведений, отмены ограничений по национальному и религиозному признаку при приеме в образовательные учреждения, самоуправления учащихся гимназий и высших учебных заведений, а также права на объединения.

19 февраля 1905 г. было объявлено о бессрочном бойкоте русских учебных заведений, в ответ власти 20 февраля на месяц закрыли средние школы. Делегация, отправившаяся в Петербург с подписанной 30 тыс. человек петицией с просьбой восстановить в учебных заведениях преподавание на польском языке, вернулась в марте 1905 г. ни с чем. Правда, 17 (30) апреля Комитет министров принял решение о преподавании в государственных школах польского языка и Закона Божьего на польском языке, а также его использовании в частных школах[46], но о нем объявили лишь в середине июня, когда в Царстве Польском вспыхнули новые забастовки. В октябре 1905 г. правительство согласилось на открытие средних учебных заведений с польским языком преподавания (за исключением истории и географии России, а также с обязательным изучением русского языка). Часть молодежи ответила на это многолетним бойкотом государственных учебных заведений, другие продолжили учебу в частных учебных заведениях или заграницей, особенно в Кракове и Львове. В Варшавском университете и Политехническом институте не было занятий до осени 1908 г.

Школьная забастовка разделила поляков. Часть из них, опасаясь негативных последствий перерыва в учебе для интеллектуального потенциала польского общества, отдавала предпочтение легальным инструментам давления на власть. Против забастовки и бойкота выступали варшавский архиепископ В. Хосчяк-Попель, Л. Кшивицкий, А. Свентоховский, Р. Дмовский. Эндеки предлагали придать школьному движению форму управляемых политических акций. С этой целью они в марте 1905 г. создали Союз за придание школам национального характера. СДКПиЛ и ППС поддержали забастовку[47].

Школьная забастовка, как и революционная ситуация в целом, оказала огромное влияние на женщин. Активистка женского движения Р. Пахуцкая вспоминала, как ее школьные подруги, «которые без мам не выходили на улицу, а когда шли в женскую гимназию, то за ними служанка несла портфель, теперь же, раскрепощенные, превращались в самостоятельных девушек, в общественных деятельниц, в революционерок. Они были полны отваги, веры в себя, в новую жизнь. Перед ними открылся весь мир, надо было лишь завоевать его трудом и борьбой»[48]. Но когда жизнь после революции стала возвращаться в привычную колею, женщинам, осознавшим свое равноправие с мужчинами, особенно тем, кто участвовал в революционной борьбе, пришлось нелегко. Примером тому может служить трагическая судьба М. Куликовской, автора поэтических и прозаических произведений, вдохновленных революционными событиями, учительницы женской гимназии в Кракове. Чувствовавшая себя чужой в консервативном краковском обществе, гонимая за атеистические взгляды, она покончила с собой в 1910 г.[49].

Не осталась на обочине событий и польская деревня. Беспорядки в ней начались в конце февраля 1905 г., когда прошли первые забастовки сельскохозяйственных рабочих, требовавших повышения оплаты труда, сокращения рабочего дня в сезон до 13–15 часов. Основная часть выступлений в 1905 г. пришлась на Варшавскую, Люблинскую и Седлецкую губернии. В большинстве случаев в них участвовали работники хозяйств, расположенных вблизи крупных промышленных центров. Последние сельскохозяйственные забастовки прошли летом 1906 г.[50].