Древние Боги

– Когда-нибудь такое время действительно придёт. Не при нашей жизни, но оно обязательно будет. – Вальхар ободряюще улыбнулся. – А пока возьми себя в руки, и сделай всё что можешь, чтобы остальные воины пошли на поправку.

– Да-да, конечно. – В голосе лекаря опять прозвучала смертельная усталость. – Мой вождь, как ты себя чувствуешь?

– Мирвер, я – вождь. Я всегда чувствую себя хорошо. Я должен выглядеть уверенным, и вселять в людей надежду, даже если на это не остаётся сил. Я не принадлежу себе, как бы плохо мне ни было.

– Да. Наделённые властью обязаны интересы других ставить выше своих собственных интересов. – Лекарь опять тяжело вздохнул, и посмотрел в направлении Большой Марвейской дороги. – Скоро должны подъехать подводы с родственниками раненых воинов….

– Это ты хорошо придумал. Лица близких – вот самое лучшее снадобье от всех болезней. – Вальхар задумался. При воспоминании о жене радостно затрепетало сердце. Где ты, Арния? Спала ли, пока шла война? Съела ли хоть кусочек хлеба, пока звенели мечи? Как там сын? Всё такой же восьмилетний, любознательный егоза? Бессмертный Тэнгри, подскажи, что нужно сделать, чтобы ему никогда не пришлось воевать, чтобы он никогда не узнал, что такое смерть?

Вальхар вспомнил льняные волосы своей супруги, её бездонные, зелёные глаза, её переливчатый, заразительный смех. В её руках спорилась любая работа, и казалось, нет чего-то такого, что она не смогла бы сделать своими тонкими, изящными пальцами.

Женщины! Самое трудное – это быть женщиной вовремя становления мира. Они провожают своих хвастливых мужей на войну, и не знают, увидят ли их когда-нибудь вообще. Они безропотно остаются дома, и ведут хозяйство, приглядывая за детьми. Они без слёз отдают пятнадцатилетних сыновей в Храм Бессмертного Тэнгри, чтобы те обучались воинскому искусству, и терпеливо ждут, когда те вернутся домой возмужавшими, сильными, неузнаваемыми, в своих доспехах, и рогатых шлемах. Они должны быть сильными и мужественными. Потому что по-другому не выжить в этом мире, потому что так нужно клану.

– Что? – Переспросил Вальхар, осознав, что только что не расслышал вопрос лекаря клана.

– Мой вождь, Балвер погиб. Что теперь будет? Неужели всё останется так, как есть? Неужели ничего не изменится в лучшую сторону? На кого нам надеяться?

– Рано или поздно смерть настигнет любого из нас. Надежда всегда есть. Поверь мне, не всё ещё кончено, и есть человек, способный повести вигов за собой. Он ещё очень молод, и совершил только один подвиг, но придёт время, он наберётся сил, и бросит свой клич, собирая под своё знамя воинов.

– Кто он?

– Пока я не могу тебе этого сказать. Только знай – этот Герой из нашего клана. Он – Снежный Барс.

Вальхар посмотрел в глаза Мирвера, и по блеснувшим в них огонькам, слегка омолодившими его лицо, понял: он догадался, кого имел в виду вождь клана.

*       * *

Лорд Сатвел, еле сдерживая раздражение, сел в кресло, плеснул из кувшина в свой кубок вина, так, что половина пролилась на стол, и, не отрываясь, выпил до дна. Нахмурясь, он посмотрел на Фельмора, и недовольно замолчал под его ледяным взглядом. Наверное, никто и не догадывается, каких усилий ему стоит держать себя в руках. Он бы мог дорого заплатить за удовольствие пустить молодому выскочке, Стальному Барсу, кровь.

– Ну, вот. Поскольку наш многоуважаемый Сатвел успокоился, я могу продолжить… – Повелитель Тайной Стражи самодовольно улыбнулся. Только грозным окриком можно было заставить лорда заткнуться, иначе он любой Совет превращал в балаган. Что поделаешь? Впечатлительный, истеричный человек! Правда, богатый, но терпеть его выходки, уже больше нет сил. – То, что тебе пришлось отказаться в пользу казны от золотых рудников – это твои решения, и они касаются только тебя. Это твоя плата за глупости, совершённые тобой. Мне даже страшно представить, что ты можешь ещё натворить, но сейчас я хочу сказать не об этом! – Фельмор взмахнул рукой, пресекая попытки Сатвела открыть рот, и невольно понижая голос, так как понимал – тканевые стенки шатра Совета могут сослужить плохую службу, и если кто-то захочет, то всегда сможет подслушать, о чём говорят лорды. – Теперь мы знаем, кто, скорее всего, займёт место военного вождя. Как это ни странно, но мне кажется, что на трон сядет молодой воевода Рутгер. Кто со мной не согласен?

Повелитель Тайной Стражи посмотрел на сидящих перед собой лордов и не смог сдержать презрительной усмешки. Когда-то уверенные в себе, в своей безнаказанности, в своём особом, привилегированном положении, они сидели, не кичились своим богатством, а напоминали толпу городской черни, совершенно не знающими, и не понимающими, что им делать дальше. Они ждали, что кто-нибудь им скажет, что делать дальше, и как избежать смерти на лобном месте.

– Он единственный, кто может предпринять против нас что-либо серьёзное. Чтобы этого не произошло, чтобы воины кланов его не поддержали, нам нужно выработать кое-какую стратегию. Хвала Бессмертному Тэнгри, старый волк умер! Жаль, что объявился волчонок, но я думаю, ему мы сможем свернуть шею. Нашему дорогому казначею придётся выплатить все долги черни. – Фельмор быстро взглянул на казначея.

– Но казна пуста! Там нет ни одного золотого! – Лорд Вармер улыбнулся. На его обрюзгшем, не в меру располневшем лице улыбка смотрелась как издевательство, и Фельмору захотелось, во что бы то ни стало погасить её. Он внимательно посмотрел на казначея, как будто сквозь него, и как ни в чём, ни бывало, продолжил:

– Конечно. В государственной казне совсем нет денег! Ерунда! Виги, почувствовавшие свою силу, уже начавшие объединяться, подождут. Что им год? Два? Но потом, когда их терпение иссякнет, они придут к лорду Вармеру, вспорют ему живот, и, наматывая кишки на кулак, спросят: «Где наше золото, что ты украл»? – Повелитель Тайной Стражи медленно поднял руку, и ткнул пальцем в пухлый живот казначея, затянутого в кафтан из зелёного замша. – Потом они вырежут всю твою семью, и ограбят твой замок, как ты когда-то ограбил их дома!

Улыбка мгновенно исчезла с лица Вармера. Он побледнел, его щёки затряслись, и с дрожью в голосе он спросил:

– Что же мне делать?

– Найти золото, и отдать свой долг черни. Ты слишком долго ничего им не платил, и зарвался от своей безнаказанности.

– Но казна пуста!

– Зато полны сундуки, стоящие в подвале твоего замка!

– Но это огромная сумма!

Лорд Фельмор обвёл лордов усталым взглядом, скривил губы в усмешке, и с презрением произнёс:

– Вы у меня вызываете только жалость. Жалость! Неужели вы до того заплыли жиром, до того отупели, что не можете понять, что виги уже не те, что были раньше. Что лучше потерять меньшее, чем всё, в том числе и голову!

– Жизнь вига – священна!

– Скажешь это тем, кто придёт вспарывать твоё ненасытное брюхо! – Теперь лорд Фельмор по-настоящему ненавидел этот сброд, и всеми фибрами своей души презирал их. Он ненавидел их за беспросветную тупость, за жадность, застилающую им рассудок, и ему было непонятно, как они так много лет могли наживаться на беде народа. Вдруг он подумал: стоят ли они того, чтобы править страной Лазоревых Гор? Кто они? Всего лишь люди, в своё время успевшие обманом захватить богатства этих гор. Кем они будут, если их лишить этого богатства? Всего лишь кучкой трусливых тварей, готовых ради выгоды, и собственного благополучия предать и продать любого! По пути ли ему с ними? Да и вообще, зачем ему всё богатство Обитаемого Мира? Зачем ему безграничная власть, к которой он так рвётся? Он не сможет купить за золото бессмертие, да он бы и не хотел жить вечно. Что имеет самую большую ценность в этом сумасшедшем мире? Семья! Вот что самое важное, самое нужное, и самое бесценное для человека!

У него не было своей семьи. Жена и две дочери погибли семь лет назад, во время чумы, пришедшей откуда-то с юга. Тогда было страшное время. Лекари ничего не могли сделать, и народ умирал десятками в день. На улицах Вольфбура горели огромные костры, на них сжигали трупы, заражённых убивали, и бросали в очищающий огонь. Только так смогли одолеть мор. Кто тогда остался у него из родственников? Сестра и её сын, десяти лет от роду. Что с ними теперь? Как они живут? Надо послать к ним гонца, и узнать, не нуждаются ли они в чём. Если надо будет, то и переселить в замок. Может, на старости лет у него появится наследник, и он обретёт какой-то интерес к жизни, кроме борьбы за власть? Да, так и надо сделать. Но это потом, а пока…

– Лорд Фельмор прав. – Владелец рудников с драгоценными камнями не стал подниматься, и говорил сидя. Впрочем, никто против этого не возражал. Здесь не было никого посторонних, в том числе и Владыки. Совет Лордов как всегда напоминал заговор.

– Что значит прав? – Взвился Сатвел. – Я уже отдал им два золотых рудника! Разве этого мало?!

– Да. Мало.

– Виги хотят есть. И хотят есть сегодня. Чтобы сохранить свои богатства и жизни, мы должны их задобрить. Не стоит надеяться на сивдов. Виги их просто вырежут, а потом примутся за нас. Не надо подливать масло в огонь. Пока они не потребовали передачи моих рудников под своё покровительство, я сам отдам их, а заодно отправлю несколько возов с золотом в государственную казну. Надо отдать малое, чтобы едва тлеющий огонёк народного недовольства не перерос в грозный, всепожирающий пожар.

– Я не собираюсь подчиняться черни! – Взвизгнул Сатвел. – Я отдаю им самое ценное, что есть у меня! Рудники! Какого дьявола им нужно ещё? Моё имущество? Мой дом? Это же просто грабёж! Мои телохранители защитят мою семью! Они не дадут разграбить мою казну!

– Ты хочешь развязать гражданскую войну? – Холодно спросил повелитель Тайной Стражи. Под его взглядом лорд опять сник, что-то невнятное забормотал, и наконец, замолк совсем. Его глаза блестели от ярости, лицо то бледнело, то его заливал багряный, нездоровый румянец.

– Что же нам делать? Вот так просто взять, и всё отдать?

– Да! Вот так просто взять, и всё отдать! – Прокричал Фельмор. Почувствовав жажду, он сделал два быстрых шага к столу и, взяв в руки золотой, тяжёлый кубок с вином вдруг поймал себя на мысли, что ему хочется подражать в движениях тому странному, ночному гостю, ассану. В этом была, какая-та необъяснимая сила, решительность и опасность. Едва уловимая, но вполне осязаемая. – Наша щедрость не должна знать границ. Только щедростью мы сможем как-то выправить своё положение. Задобрив кланы, мы ослабим положение Стального Барса, в каком вожди видят продолжателя дела Балвера. А когда всё утихнет, когда чернь будет вполне довольна своей жизнью, мы найдём способ, как устранить волчонка.

– Почему нельзя это сделать сейчас? Я уверен, что у лорда Фельмора в Тайной Страже найдутся отчаянные головы, и они за тысячу золотых возьмутся и не за такое. – Сатвел ехидно улыбнулся.

– Сейчас это вызовет совсем ненужные пересуды и подозрения. Да что там подозрения! Виги будут знать совершенно точно, чьих рук это дело!

– Так что с того? Подозрения – это ещё не доказательства.

– Не надо дразнить дремлющую собаку. В любой момент она может укусить. Чтобы поднять бурю возмущений не надо никаких доказательств. Чтобы виги обнажили мечи, им будет достаточно слабого убеждения. Нам во что бы то ни стало надо избежать кровопролития, чтобы сохранить своё положение. Чтобы мы опять могли править страной Лазоревых Гор. Разве мы не этого хотим добиться?

– Да, это верно. – Ответил за всех Парфтек. Похоже, что он единственный, кто чувствовал себя хорошо в это радостное, солнечное утро. Он улыбался, и был уверен в себе. С каким-то детским любопытством, словно присутствовал здесь первый раз в жизни, он смотрел по сторонам, кивал, соглашаясь с чьими-то словами, и не пытался что-то сказать. Он был согласен со всем, что здесь происходило. Он предоставил другим лордам решать свою судьбу, принимать нелёгкие решения, и брать на себя ответственность за дальнейшее развитие событий. Его это устраивало!

Фельмору тут же захотелось как можно грубее стереть с его самодовольного, глупого лица, улыбку, и он спросил, вложив так много сарказма в свои слова, как только мог:

– Что может предложить нам лорд Парфтек? У главного судьи страны Лазоревых Гор должно быть много идей, относительно нашей дальнейшей судьбы? Почему молчит наш многоуважаемый меч правосудия?

– А что я могу сказать? Я полностью согласен с тобой, лорд Фельмор. Надо чуть отпустить вожжи, чтобы потом натянуть их с новой силой. Разве не так?

– Конечно, всё так. – Повелитель Тайной Стражи усмехнулся. Устав расхаживать по полу шатра он присел в кресло, застеленное дорогим мехом, добытом где-то на севере страны россов, и стоивших ему немалых денег, ещё раз оглядел лордов, и, кашлянув, сказал: – Нельзя допустить того, что произошло с Аллай-ханом. Мы возлагали на него слишком большие надежды, и вот к чему это привело. Мне с большим трудом удалось замять эту историю, замести следы, и обелить лорда Сатвела. Для этого пришлось убить Кирфера. Да! Мне пришлось отдать этот приказ, потому что он был слабым звеном, и я подозреваю, что он ехал к Волчьим Воротам, чтобы встретиться с Балвером, и поведать ему о заговоре. Сейчас мы дождёмся моего секретаря. У него есть сведения, и на них стоит обратить внимание. Что-то, касающееся всех нас. Наш молодой выскочка из клана Снежных Барсов задумал нечто необычное.

Тяжёлый полог, расшитый причудливыми узорами из золотых нитей, откинулся, и в шатёр ворвался Бирхор. Он тяжело дышал, и не сразу смог заговорить. Фельмор сразу обратил внимание на то, что он не склонил голову перед лордами, не спросил позволения войти, и никому не выразил своего почтения. Хорошо. Так и надо. Пусть знают своё место. Пусть знают, кто они такие, и что они стоят, если забрать у них их богатства и высокие посты.

* * *

Глава 27.

Утро не принесло ожидаемого облегчения, и в голове, как и с вечера, царил ужасающий сумбур. Мысли молниями вспыхивали, и тут же отметались сознанием, так как не могли объяснить многое, что Рутгер видел и слышал вчера. Чего он смог добиться? Да ничего! Он не нашёл понимания у всех вождей кланов, но заручился хоть какой-то поддержкой. Это единственное, что его пока успокаивало.

Почему вожди кланов так повели себя? Почему поверили обещаниям Владыки и лордов? Пусть им выплатят все долги, пусть отменят кое-какие Новые Законы, но ведь это совсем не то, что они хотели получить! Это только малая часть того, чего они ожидали от Совета! Почему так получилось? Ведь каждый в отдельности понимал и знал, чего нужно требовать, так почему же собравшись вместе, они обо всём этом забыли? О! Если бы был жив Балвер! Уж он-то, безусловно, смог довести начатое дело до конца! С кем посоветоваться? Кто может подсказать, что делать дальше?

Стальной Барс вспомнил глаза лордов, горящую в них нечеловеческую ненависть, и невольно поёжился. Он явственно видел в их зрачках свою смерть. Если бы не вожди кланов, они могли прямо там наброситься на него и разорвать на части! Они и хотели сделать это руками сивдов. Почему хотели? Они и сделают это. Они пойдут на что угодно, лишь бы не было человека, что в открытую объявил им о своём противостоянии. Чего от них ждать? Яда в вине? Стрелы из леса? Или убийцы с кинжалом? Скорее всего, это произойдёт не сейчас, а чуть позже… Позже? Позже, Рутгер, выполняя последнюю волю военного вождя, отправится в степи, на поиски Древних Богов. Чтож, так будет даже лучше. Сбежать? Нет, так виги не поступают. Это не побег, это хитрый тактический ход. Прогнуться, чтобы не сломаться, и ударить, чтобы победить. Чем не девиз? А потом, когда он вернётся из степей, всё может измениться, и на него будут смотреть не как на простого воеводу, а как на Великого Героя, нашедшего убежище Богов.

Рутгер улыбнулся своим мыслям, и поднялся с топчана, откинув в сторону одеяло из медвежьей шкуры. Сделал несколько энергичных взмахов руками, умылся из таза, стоящего у столба, подпирающего шатёр. Не надо унывать. Надо приниматься за дела. Он накинул на плечи латанный тегиляй, и вышел из палатки.

Стоящие у входа воины подтянулись, и, ударив мечами в щиты, хором сказали:

– Да напьётся твой меч кровью врагов, воевода.

– И вам желаю смерти в бою. Всё спокойно в лагере? Ничего не заметили? – Рутгер повернулся к Норхорду, с кем, как казалось, совсем недавно проходил обряд посвящения в воины.

Под полумаской рогатого шлема блеснули изумрудные глаза, и друг детства, как всегда с улыбкой, ответил:

– Всё спокойно, Рутгер. Все заняты своими делами. Пленные заканчивают постройку своей Башни Молчания, чтобы завтра уйти в степи. Воины разжигают костры, чтобы начать варить кулеш. За ночь ничего не произошло.

Стальной Барс кивнул:

– Так и должно быть.

– Мой воевода, среди воинов ходят разные слухи, и один загадочнее другого. Сможешь ли ты ответить мне на несколько вопросов, чтобы развеять кое-какие сомнения?

– Норхорд, Юрдер, я знаю вас с детства. Я верю вам, как и вы, мне. Уверен, что всегда смогу на вас положиться, так как же я не смогу ответить на ваши вопросы?

– Мой воевода, правда ли, что ты собираешь отряд, чтобы отправиться в Сармейские степи на поиски Древних Богов?

– Вот как? – Рутгер прищурился. Он был неприятно удивлён, что так тщательно оберегаемая тайна совсем не является таковой, и многие воины из клана Снежного Барса её знают. – Не буду этого отрицать. Да, это правда. Но откуда тебе это известно?

– Об этом знают многие, и многие готовятся к этому походу. Все собираются пойти с тобой в степи. Все хотят попасть к Очагу Бессмертного Тэнгри.

Стальной Барс улыбнулся. Если все воины собираются идти с ним, значит, ему доверяют, значит, ему верят, значит, они будут ему верны до смерти.

– Мой воевода! Ты должен принять нас в свой отряд. Ты просто не сможешь без нас обойтись! Мы тебе необходимы, как воздух!

– Прежде чем вам что-то обещать, я хочу, чтобы вы хорошо подумали. Никто не знает, что ждёт нас впереди, какие опасности. Может, никто из нас не вернётся домой, и никто, никогда, так и не узнает, где наши могилы.

– Это не самое страшное. – Усмехнулся Норхорд. – Зато наши имена будут на Красной Стене в Храме, и мы сможем бросить свой вызов Богам! Что ещё нужно воину, чтобы умереть в лучах славы?

– Мой друг, я знаю, у тебя есть невеста, и вы собираетесь сыграть свадьбу. Так надо ли тебе рисковать жизнью, чтобы молодая жена осталась вдовою?

– Такова судьба всех женщин нашего народа! На всё воля Бессмертного Тэнгри! Никто не знает, когда оборвётся цепь нашей жизни.

– Хорошо. И всё же, подумай. – Улыбнулся Рутгер. Он огляделся по сторонам, и направился к шатру воинов, где спал Сардейл.

Какие странные зигзаги порой выписывает жизнь. Ещё совсем недавно он едва знал его, и ветеран казался неприступным, нелюдимым, человеком, лицо кого пересекал ужасный шрам, которым его не раз пугали в детстве, чтобы он поскорее засыпал. Смешно! Как будто это могло ему помочь уснуть. Сейчас Рутгер не мог представить свою дальнейшую жизнь без его совета, или каких-то слов. Он стал незаменимым человеком. Герфур, друг детства, как-то отдалился после битвы. За ним и раньше замечались кое-какие странности, но всё это Стальной Барс списывал на скромность, и застенчивость приятеля. Ещё вместе проходя обучение в Храме Бессмертного Тэнгри, он иногда пропадал куда-то на несколько дней, а на все вопросы только загадочно улыбался. Его наказывали за это, секли розгами, сажали в яму, но всё через какое-то время повторялось. Где же он? Где пропадает? Почему уже второй день не показывается на глаза? Что за дела у него могут быть?

– Славное утро! – Пророкотал Сардейл, отдёргивая полог палатки и выходя из неё. – Воевода! Рад тебя видеть. Что привело тебя к нам в столь раннее время? Что-то случилось?

– Это, смотря с какой стороны посмотреть. – Рутгер нахмурился, смерил взглядом ветерана, перевёл глаза за его плечо, где уже маячили лица других воинов. Он не был сердит на Сардейла, и всё же решил сделать ему кое-какое внушение. Что это за тайна, какую знают все?

– Так что же случилось? – На заспанном лице ветерана промелькнула тень тревоги, и он запахнул на поясе серый тегиляй, из правого плеча коего клочками торчал конский волос. – Я начинаю опасаться даже незначительной мелочи. Мы ввязались в большую игру, ставкой в какой являются наши жизни.

– Хорошо, что ты это понимаешь. Только я не могу осознать, почему тайну, что мы клялись хранить как зеницу ока, знают почти все воины клана? Кто проговорился? Ты?

Ничуть не смущаясь, Сардейл почесал бороду, покосился за спину, и, усмехаясь, проговорил:

– Разве от этих дьяволят можно что-то скрыть… Да и собственно, всё равно скоро они бы узнали об этом. Ну не вдвоём же мы поедем в степи! Так что тебе будут нужны воины. А где же их ещё взять как не в клане Снежного Барса! Только они могут, забыв про всё, наплевав на какие-то дела отправиться со своим воеводой хоть на край света, даже если им будет суждено погибнуть в этом походе!

Рутгер невольно поморщился от таких высокопарных слов, но с самым серьёзным видом кивнул. Что поделаешь? Виги любят превозносить и гордиться тем, что они готовы в любое мгновение своей жизни идти на смерть.

– Хорошо. Жду тебя в своей палатке. Надо подумать на счёт нашего отряда. Да, и найдите Герфура! Не мог же он бесследно исчезнуть!

* * *

– Ты превзошёл своего отца… – Голос, доносящийся из конца полутёмного зала, был еле слышен, и приходилось напрягать слух, чтобы понять все слова, спешащие заблудиться между массивных каменных колонн храма, и снова стать непроницаемой тайной.

Масляные золотые светильники не могли разогнать сумрак, царящий здесь, и, не смотря на разгоревшийся день, казалось, что зал храма таит в себе кучу загадок, тайн, и даже опасностей. Где-то в высоте, под самым потолком проносились, шурша крыльями птицы, случайно залетевшие сюда в окна. Слегка потрескивали фитили в светильниках. Пахло земляным маслом, снегом, и чем-то ещё, тем, что заставляет вглядываться в углы, чтобы заметить притаившуюся там угрозу.

Он стоял посередине зала, преклонив колено, один, и только где-то далеко впереди хрипел своим голосом, навевая тревогу, оракул:

– Ты знаешь тысячи способов убийств, и скоро одним из них тебе придётся воспользоваться. Клан знает, что ты справишься, и доверяет тебе. Забудь про всё, и сделай то, что должен.

– Мой повелитель, мы выросли с ним с детства… – Дрогнувший голос исчез в сводах зала, растворился в полумраке, и всё же он был услышан.

– Ты – виг. Но ты ещё и ассан. Помни свою клятву, и своё предназначение. Для ассана нет друзей. Есть только верность клану, и приказ, что он должен выполнить, не смотря ни на что.

– Мне придётся открыть своё истинное лицо.

– Да. Клан простит тебе это. После того, как ты убьёшь его, клан простит все твои вольные и невольные прегрешения. Воевода Рутгер набирает силу, способную потом нас уничтожить, так можем ли мы допустить это? Уже несколько веков мы живём среди людей, и носим маску. Что может быть труднее этого? Но это наш рок, и наша судьба. Поверь мне, когда-нибудь это всё закончится, и мы обретём былую силу. Люди будут неметь от ужаса при звуках наших шагов, и будут молить нас о пощаде. Если они сами не знают, что будет в недалёком будущем, что ждёт их, так почему мы не можем их повести? Мы станем во главе всего Обитаемого Мира. Пусть мы затопим всё в крови, но это будет во благо всего человечества. Мы используем борьбу кланов и лордов себе на пользу, а когда придёт время, возьмём власть в свои руки. Это будет не просто, но это стоит того.