– Ну, я же сказал, Челвик, ты приучил меня бояться Демерзеля. И стоило мне увидеть вертолет, я сразу решил, что это за мной, что я совершаю ужасную, непростительную глупость, уйдя из Университета, что меня туда заманили нарочно, исключительно для того, чтобы легче было меня схватить.
– Но Легген утверждает… – прервала Селдона Дорс.
– Да, кстати, – подхватил Селдон, – он случайно не заходил сюда вчера?
– Заходил, разве ты не помнишь?
– Помню, но как-то плохо. Я был так слаб. Все спуталось в голове.
– Ну, так вот. Он был здесь вчера поздно вечером и сказал, что этот вертолет – всего-навсего летательный аппарат, принадлежащий метеорологам с другой станции. Самый обычный. Совершенно неопасный.
– Что? – воскликнул Селдон. – Нет, не верю!
– Вот и разберемся, – предложил Челвик. – Поставим вопрос так: почему ты в это не веришь? Что такого было в этом вертолете, что он показался тебе опасным? Было такое или нет или дело всего-навсего в той мнительности, которая зародилась у тебя в душе под моим влиянием?
Селдон задумался, прикусил губу.
– Было! – кивнул он наконец. – Было. То, как действовали пилоты. Кабина вдруг выныривала из облаков, словно те, кто в ней сидел, что-то высматривали. Потом вертолет перелетал в другое место, и повторялось то же самое. Все время. Было такое впечатление, что экипаж занят внимательным осмотром поверхности и охотится именно за мной.
– Может быть, ты преувеличиваешь, Селдон? – Челвик покачал головой. – Может быть, ты тогда сравнивал вертолет с каким-то жутким хищником, выслеживающим свою жертву, то бишь тебя. Это, безусловно, ерунда. Это был самый обычный вертолет, а если он принадлежал метеорологам, то и действия пилотов, судя по твоему описанию, совершенно обычны, и ничего опасного я в них не вижу.
– А мне так не показалось, – упрямо мотнул головой Селдон.
– Естественно, не показалось, но ведь достоверных данных у нас нет. Твоя убежденность в том, что тебе грозила опасность, это не более чем предположение. Правда, утверждение Леггена о том, что вертолет наверняка принадлежал метеорологам, это тоже не более чем предположение.
– Ни за что не поверю, – нахмурился Селдон, – что все так невинно.
– Ну, хорошо, – сказал Челвик, наклонился вперед, сложил руки на груди. – Предположим самое худшее: вертолет действительно охотился за тобой. Откуда было тому, кто его послал, знать, что ты в это время будешь наверху?
Тут вмешалась Дорс:
– Я спросила у доктора Леггена, не включил ли он в сообщение о предстоящем выходе на метеостанцию информацию о том, что в группу включен Гэри Селдон. В принципе, он не обязан был этого делать, и вопрос мой его просто поразил. Он сказал, что такого сообщения не делал, и я ему поверила.
– Ну, это ты, положим, зря. Не стоит верить ему так легко, – посоветовал Челвик. – Он в любом случае ответил бы отрицательно. Лучше подумаем вот о чем: почему он так легко согласился взять Селдона с собой. Мы знаем, что он не горел желанием брать его, а потом вдруг взял и согласился. Причем без особых возражений. Насколько я знаю Леггена, это на него не похоже.
Дорс сдвинула брови:
– Ну, знаете, так можно все на него свалить. Тогда выходит, он все и организовал. И Гэри взял с собой только для того, чтобы облегчить его арест. Может быть, он получил соответствующий приказ на этот счет. Можно пойти дальше: он дал распоряжение этой юной практиканточке, Клозии, дабы она заговорила Гэри зубы, увела его подальше от группы. Вот вам и объяснение того, почему Легген так легко вернулся вниз без Гэри и не слишком беспокоился по поводу его отсутствия. Он мог запросто отговориться – ведь он старательно проинструктировал Гэри на предмет того, как ему вернуться вниз самостоятельно, если замерзнет. Тогда и его упорное нежелание тащиться наверх на поиски Гэри тоже объяснимо: к чему ему было соглашаться идти искать того, кого, по его мнению, уже давным-давно сцапали?
Челвик внимательно выслушал Дорс, кивнул и сказал:
– Восхитительно выстроенное обвинение, но давайте все-таки пока не будем торопиться. В конце концов, он ведь все-таки пошел с тобой наверх, правда?
– Пошел, но только потому, что я заявила, что зарегистрированы шаги. А сейсмолог это подтвердил.
– Хорошо, давай так: был ли Легген шокирован, когда вы нашли Селдона? Вел он себя так, как вел бы себя человек, нашедший того, кто по его вине попал в страшную беду? Так он себя вел или был просто ошарашен тем, что вы все-таки нашли Гэри – Гэри, которого, по мнению Леггена, там и быть не могло? Не было ли в его поведении молчаливого вопроса: «Как же это вышло, что его не сцапали?»
Немного подумав, Дорс ответила:
– Да, он, безусловно, был потрясен, увидев Гэри, но ничего такого сверхъестественного я в его поведении не заметила – самая обычная реакция. Так отреагировал бы любой на его месте, мне кажется.
– Понимаю. Заметить было трудно.
И тут Селдон, который внимательно слушал их разговор, переводя взгляд с лица Дорс на лицо Челвика, неожиданно покачал головой и сказал:
– Я не думаю, что Легген виноват.
Челвик пристально посмотрел на Селдона:
– Почему?
– Во-первых, ты совершенно справедливо заметил, что поначалу он был явно против того, чтобы я пошел с ними наверх. Его пришлось целый день уговаривать, да и согласился он в конце концов, по-моему, только из-за того, что его убедили в том, что я – опытный математик и смогу оказать ему помощь в проработке его метеорологической концепции. Выход на поверхность был целиком и полностью моей идеей, и, если бы у него был какой-то приказ вытащить меня туда, вряд ли бы он стал так долго упрямиться.
– Неужели ты ему понадобился только в качестве математика? Он с тобой обсуждал какие-то математические подробности? Пытался изложить тебе свою концепцию?
– Нет, – ответил Селдон. – Не пытался. Он что-то буркнул насчет того, что не прочь поговорить со мной об этом попозже. А там, наверху, он только и делал, что возился со своими приборами. Я так понял, что он ожидал, что покажется солнце, и думал, что инструменты наврали, а выяснилось, что с ними все в полном порядке, и, похоже, он из-за этого просто из себя вышел. Словом, ему там было явно не до меня. Что же касается Клозии, этой девушки, которая уделила мне несколько минут… нет, знаете, сейчас, когда я все вспоминаю, нет у меня чувства, что она нарочно увела меня от базы. Я сам виноват. Меня заинтересовала растительность на поверхности планеты, и скорее я увел Клозию от группы, чем наоборот. Вряд ли Легген руководил ее действиями: ведь он окликнул ее, когда меня было еще хорошо видно. А уж дальше я сам ушел.
– И все-таки, – возразил Челвик, который, похоже, решил нынче возражать всем, – если этот вертолет искал тебя, те, кто на нем летел, видимо, знали, что ты находишься там. Откуда же им было знать об этом, как не от Леггена?
– Я подозреваю совсем другого человека, – заявил Селдон. – Молодого психолога по имени Лисунг Ранда.
– Ранда? – воскликнула Дорс. – Не может быть! Я его хорошо знаю. Он просто не способен работать на Императора. Да он до мозга костей антиимпериалист!
– Притворяется, наверное, – хмыкнул Селдон. – Кого же ему еще из себя корчить, как не выразителя самых что ни на есть антиимпериалистических взглядов, когда он – имперский агент?
– Да какой он выразитель? – не унималась Дорс. – Спокойный, милый, добродушный человек, мягкий, добрый, бесхитростный. Убеждена, агенты такими не бывают.
– Тем не менее, Дорс, – возразил Селдон, – именно он рассказал мне о метеорологическом проекте. Именно он порекомендовал мне подняться наверх, именно он уговорил Леггена взять меня с собой, расписав в красках, какой я замечательный математик. Просто удивительно, зачем ему так не терпелось выпихнуть меня на поверхность, зачем он старался?
– Ради тебя, Гэри, я думаю. Ты ему небезразличен, Гэри. Наверное, он решил, что, как это ни парадоксально, тебе будет полезно заглянуть в метеорологию ради психоистории. Разве не так?
– Давайте переключимся, – предложил Челвик. – Ведь с того момента, как Ранда впервые поведал тебе о метеорологическом проекте, до твоего выхода на поверхность прошло довольно много времени. Если Ранда ни в чем не замешан, у него не было никаких причин держать язык за зубами. Если он действительно такой милый, общительный человек…
– Такой, такой! – решительно кивнула Дорс.
– …то ничто не помешало бы ему разболтать обо всем куче приятелей. Тогда выяснить, кто конкретно сработал как оповеститель, у нас возможности нет. Кстати, то, что Ранда – антиимпериалист, само по себе ничего не значит. Он все равно может быть агентом. Ставим вопрос так: на кого он работает? Чей он агент?
Селдон удивился не на шутку:
– А на кого он еще может работать, если не на Империю? Кому я еще нужен, кроме Демерзеля?
Челвик покачал указательным пальцем:
– Ты просто не понимаешь, насколько сложна тренторианская политика, Селдон.
Обернувшись к Дорс, Челвик попросил:
– Напомни мне, будь добра, какие секторы перечислил Легген, когда ты спросила его о том, откуда мог прилететь метеорологический вертолет?
