Разумеется, все сотрудники нашего агентства превосходно ориентировались в звездолётах класса М-45 – мы тщательно изучали их, прежде чем получить допуск. Корабли эти огромны – настоящие города. Их внутреннее пространство делилось на шесть палуб. Две нижние – технические. Самая первая с реактором, всякими котлами, трубами и машинным отделением. Следом бытовая – на ней располагались подсобные помещения – химчистки, прачечные, склады, – транспортный отсек для шлюпок и каюты обслуживающего персонала. На третьей и четвёртой палубах размещались отсеки для пассажиров. Пятая отводилась под развлекательные заведения и магазины. Ну а на шестой располагался пункт управления и каюты командного состава. Между палубами передвигаться можно в лифтах и по изящным хрустальноволоконным лестницам – сверхпрочный прозрачный материал, бликующий в зависимости от подсветки, стоил дорого и использовался только в элитных зданиях и звездолётах.
Вообще, всё в звездолётах класса М-45 сделано по проектам ведущих дизайнерских агентств коалиции. Наш «Раскалённый песок» полностью оправдывал своё название, повторяя в отделке переливы миражей и цвета песков пустынь разных планет. Отсеки, особенно вип – это вообще отдельная тема. Зан без всякого риска мог запереть нас всех на неделю, и никто бы не начал страдать от клаустрофобии. Можно сказать, мы поселились в огромном комфортабельном доме, где есть абсолютно всё: кухня, бассейн, кабинеты, тренажёрный зал, кинозал, игровая, гостиная, холл и, конечно же, личные каюты. На их двери стюарды звездолёта заранее разместили таблички с именами, на которые настраивались браслеты пассажиров. Я как опекун могла по контракту открыть ещё каюту Ларисы, но больше ничью. И мою каюту никто посторонний открыть не сможет – роботов-уборщиков и стюардов считать не будем. Личное пространство и его безопасность превыше всего – девиз МДЦ.
Так вот каким же сильным было моё удивление, когда, войдя в свою маленькую, казалось бы каменную крепость, прямо в центре застеленной бежевым шёлковым покрывалом кровати я обнаружила самоуничтожающийся виджелист с посланием от моих похитителей и нанимателей.
«Евангелина, будь осторожна. Есть подозрение, что рядом рыщет агент коалиции. Он не знает кто ты. Не подведи и не попадись. На Земле с тобой свяжется наш сотрудник. Пароль: сфера Тать».
Как только сенсор виджелиста уловил, что я прочла последнюю букву, послание пропало. Вот только плохое предчувствие и досада остались. Кто был в моей каюте? А «рыщет рядом» – это где? В нашем отсеке? На звездолёте? Среди пассажиров? Персонала? Ох. Час от часу не легче! Выходит, на этом рейсе есть и агент коалиции, и агент заговорщиков. Да я прямо между молотом и наковальней!
Думай Ева, думай.
Я прошлась по каюте, открыла встроенный в светло-коричневую стену шкаф, заглянула в ванную комнату, механически отмечая, что мою сумку уже разобрали: развесили костюмы, выставили на хрустальноволоконную, подсвеченную жёлтыми лампочками полку баночку шампуня, кремы, дезодоранты, духи. Настроили систему кондиционирования на комфортную для меня температуру и даже поставили на журнальный столик вазу с моими любимыми тюльпанами – синтетическими, конечно, но пахли они как настоящие.
Я присела в кресло и взяла со столешницы панель с рекламными проспектами Земли. Полистала экран, не разглядывая картинок – я много раз видела их, но не места обитания золотого миллиарда мне нужны. Мне предстоит попасть в закрытую, тёмную часть планеты, которой хвастаться не принято.
Ох, да кто же это может быть? А если появление послания объяснить, допустим тем, что кто-то проник на «Песок» прошлой ночью, когда тут не было пассажиров и персонала, а потом корабль покинул? Это возможно. И эта теория даёт надежду, что соглядатай в полёте будет один. Но всё равно остаётся риск, что мой надзиратель от похитителей состоит в команде звездолёта. Но это ладно, не самая большая моя проблема. А вот агента коалиции со счетов сбрасывать нельзя. И он, скорее всего, совсем рядом – в нашем отсеке. Дар Шаазан Линдааш? Хм-м… Помнится, в академии он мечтал попасть на службу к миротворцам, а миротворцы такими делами не занимаются – спрятанный мной кругляш всего-навсего потерянный символ власти какой-то планетки, как мне объяснили. А власть – это интересы коалиции, а никак не миротворцев…
Но, допустим, Зан не попал к миротворцам и служит коалиции. Возможно такое? Сомнительно. Его величество Заносчивость терпеть не мог силовиков коалиции и никогда этого не скрывал.
Мысли устремились в прошлое и выдали яркую картинку.
Летний день на Фениксе. Я в 3071 году уже шестьдесят пять дней и сорок три из них учусь в академии. По направлению из центра помощи переселенцам меня приняли на годичный курс ассистентов-универсалов. Мы уже познакомились с Аугой-ли и живём в одной комнате студенческого общежития.
У подруги дополнительное занятие по светопреломлению, и я иду домой одна. Спускаюсь по ступеням высокого широкого крыльца учебного корпуса, любуясь фонтаном, бьющим разноцветными струями вверх метров на пять – он стоит на площади перед входом и притягивает к себе взгляд. Поэтому я не сразу замечаю компанию молодых людей. Даурианцев.
Они собрались в кучку и, прячась от солнца под пышной кроной местного дерева Луко, внимательно слушают Шаазана. Он что-то увлечённо рассказывает, эмоционально жестикулирует.
Да-да, его я на тот момент уже тоже знаю, и сердце моё пока ещё каждый раз подпрыгивает, а потом ухает, когда мы случайно сталкиваемся в стенах академии. Я даже знаю, что он не студент, а специалист, прибывший на курсы повышения квалификации.
Их – специалистов неясного профиля – легко отличить от обычных студентов. Боевики – как их все называют – ведут себя словно они властители Вселенной.
Хочу отвернуться и пройти мимо, но тут Зан делает жест рукой и активирует ГВР – голографическую видеораму, ещё одно достижение будущего. Трёхмерная сцена, изображающая какое-нибудь событие, всегда кажется настолько реалистичной, что невольно чувствуешь себя её участником. Замедляю шаг – интересно же.
В этой показывают неизвестную планету с низким бордовым небом, нависшим над синими песчаными дюнами, и бой двух армий дикарей за каменного идола, торчащего из песка. Страшные бронированные зверюги кидаются друг на друга, а их седоки орудуют пиками. Кругом кровь, смерть, перекошенные лица…
И тут в небе появляется блестящий серебром и огнями корабль. Дикари замирают в немом благоговении, а из распахнувшегося брюха НЛО высаживается десант в форме миротворцев. Бравые парни ловко вытаскивают священную каменюку из песка и отправляют на корабль под ошарашенными взглядами местных. Когда идол исчезает, на поле боя спускается ещё один человек, снимает шлем и что-то говорит дикарям – те понуро склоняют головы. А потом картинка исчезает и остаётся только он один, главный миротворец – рыжеволосый даурианец с невероятно тёплыми и добрыми фиолетовыми глазами. Его я тоже знаю. Не лично, конечно, но наслышана.
Я к этому моменту оказываюсь совсем близко к компании Зана и поэтому слышу заключительные слова главы сильнейшей организации коалиции:
– …А ты хочешь мира и благоденствия во Вселенной? Тогда приходи служить к нам. Миротворцы не смотрят на расы и благосостояние. Миротворцы помогают всем. Но стать одним из нас непросто. Для начала приди в миссию и пройди тест…
– Что, переселенка, нравится? – выдергивает меня из невольного восхищения насмешливый голос.
Это Шаазан, само собой. Смотрит оценивающим хищным взглядом, и мне под его прицелом становится неуютно.
– Что именно? – всё же уточняю, поборов скованность.
Я и сама не пойму, что именно вызвало моё восхищение: чудо инопланетной техники, дерзкая миссия или добрые глаза Платона Хазааша – главы миротворцев? Да-да, я и имя его запомнить успела. Как же не запомнить сына Раамна и Таисии Хазааш, хозяев Феникса?
– Меня разглядывать, – говорит нелепицу Зан.
И я аж воздухом давлюсь. Возмущённо на него таращусь, недоумевая от подобной наглости.
– Да нужен ты мне! Я на миротворцев смотрела, – кидаю пренебрежительно.
На мою реакцию дар злится. Я вижу, как чёрные зрачки его жёлтых глаз вытягиваются в нитку, а челюсти сжимаются.
– И не мечтай, переселенка. Туда даже мне не так просто попасть. А тебе и подавно не под силу. Удел таких, как ты – вечная и преданная служба гнилой коалиции, – говорит с неприязнью, как о чём-то гадком…
На планшет поступает сигнал сообщения – видимо, пошли докладные, и я возвращаюсь в настоящее. Нет, это не дар Шаазан агент коалиции, он не будет на неё работать. Голову на отсечение могу дать.
Глава 6
Докладные до старта прислали все, а вот ознакомиться я успела только с двумя: Венеры и Антона Сергеевича. А всё потому, что приятный баритон, разлившийся по каюте, объявил готовность к взлёту, и я поспешила к принцессе.
Конечно, звездолёт класса М-45 – это не ракета из моего времени, где на старте космонавты испытывали огромные перегрузки. Инопланетные технологии, стартовые модули и крутое топливо позволяли махинам, подобным «Раскалённому песку», достаточно плавно покидать поверхность планет. Но, по инструкции, во избежание каких-либо происшествий я обязана запихнуть подопечную в стартовую капсулу. А вдруг «Песок» как дёрнется, как затрясётся, и Лара лбом о стену ударится? Тогда всё, пиши пропало, Ева, дар глава службы безопасности легко в своей оценке поставит минус напротив пункта «забота о здоровье».
Но я не наивная глупышка, чтобы на такой мелочи проколоться. Решительно закрыла планшет и покинула каюту.
Разумеется, коллектив, во главе с Ларой, даже в мыслях не держал собираться прилечь в безопасном месте на время выхода в открытый космос. Неудивительно. Многие опекуны этим пунктом правил пренебрегали, поэтому народ и от меня подобной «подставы» не ожидал. Кто-то занимался личными делами в каютах, Герман готовил обед – я уловила доносящийся из кухни запах, – а кто-то сидел в гостиной и вёл беседы. Лара, Венера, Зан и Антон Сергеевич, например.
На самом деле, пока шла до гостиной, я устраивать террор не планировала. На благополучие всех остальных жителей нашего отсека мне было совершенно фиолетово, пусть поступают, как хотят. Какая мне разница? Меня волновала только принцесса. Но обстоятельства вынудили изменить свою позицию.
– Прозвучал сигнал готовности, Лариса, тебе пора отправляться в капсулу, – сообщила я миролюбиво, как только вошла.
Наша гостиная была прекрасна. Отделка в шоколадных тонах – от белого до горького – радовала глаз.
Если бы в ней не заседала маленькая вредина.
– Что?! Я туда не полезу! – вполне ожидаемо возмутилась принцесса, но я всё равно с трудом сдержалась, чтобы не поморщиться. Ну что за ребёнок? – Почему я должна это делать?
Лара вскочила с ортопедического кресла и упёрла руки в бока. На девочке красовался шикарный домашний костюм, инкрустированный по нижнему краю кофточки бриллиантами.
– Потому что по технике безопасности во время старта и приземления ты должна находиться в капсуле, – не дрогнув, продолжила я настаивать. – Идём.
– Не пойду! Я когда к папе летела никуда не ходила! – упёрлась рогом коза, невольно настучав на прошлого опекуна.
И что мне теперь делать? Волоком её тащить? Это сразу провал.
Зан откровенно развлекался, с удовольствием наблюдая за моими мучениями. Венера смотрела со снисходительной жалостью, типа: «Ничего у тебя, милочка, не выйдет». И только у доктора транслировалось на лице одобрительное понимание.
– Лариса, мы все пойдём в капсулы, и, соответственно, ты не останешься здесь совсем одна на время взлёта – это исключено, – терпеливо продолжила я уговоры, не обращая внимания на вытянувшееся лицо учительницы. – Дар Шаазан, прикажите кому-то из своих сотрудников собрать весь коллектив в гостиной.
Зан медленно поднялся и сказал что-то в свой браслет, вроде как подчиняясь. Но при этом зыркнул на меня с таким предупреждением, что не понять его оказалось невозможным. Оно просто вопило: «Не смей мной командовать!»
На душе враз потеплело, и улыбаться стало гораздо легче.
К внезапному счастью добавилось и то, что Венера вслух недовольство высказывать не стала. Они с доктором просто молча поднялись и замерли. Ну а то, что вид у учительницы был при этом раздражённый, пережить можно.
