Улан: Танец на лезвии клинка. Наследие предков. Венедская держава. Небо славян
Ну и восприняли его как некоего «Игоря Владимировича из рода русского». А кто может скрывать своё настоящее имя? Аристократ с проблемами – кровная месть или что-то в том же духе…
Учитывая огромное количество славянских династий в Германии[25]и постоянные захваты сравнительно крупными немецкими государствами более мелких, то обиженных претендентов на престолы (скорее – престолики) всевозможных государств было предостаточно. Вот за одного из таких аристократов и приняли Игоря.
С кулачными боями в качестве заработка пришлось завязывать – начались нехорошие шевеления в его сторону у гвардии, и сослуживцы едва ли не слёзно упросили парня прекратить на время бои. С большой неохотой, но согласился – только после того, как капрал Егор Репин пообещал научить его крестовому бою.
Эта польская школа считается одной из самых лучших, и единственный недостаток – низкая экономичность. Даже тренированному человеку крайне тяжело вести бой в такой манере больше чем пару минут. Зато для кавалерийской рубки или боя в окружении – отменный вариант. И нет, для дуэлей не слишком хороший стиль – чисто боевой.
– Вот ведь… – удивился Егор после первой же тренировки, – слышал, что тебя умотать невозможно, но чтоб настолько… Взмыленный попаданец показанную серию смог повторять в течение двадцати минут в сумасшедшем темпе и был счастлив. Капрал же, почесав щетинистый подбородок, велел ему приходить ежедневно к штабу – через пару часов после обеда.
У штаба тренировался не только он, но и поручик Рысьев – непосредственный командир взвода, в котором служил Игорь. Прохор Михайлов(ич) после разъезда старших офицеров на зиму по домам остался замещать командира полка, потому и начал проводить свои тренировки именно у штаба, чтобы посетители не искали его.
Поручик – молодой ещё мужчина, которому только-только исполнилось двадцать пять лет, был закалённым ветераном, отслужившим уже почти десяток лет и успевшим побывать в «горячих точках». Немногословный, жутко брутальный, за несколько недель занятий он произнёс едва ли несколько фраз. Поэтому, когда он проронил:
– Чистая техника – не хуже, чем у меня, – то осчастливил парня.
Вообще-то говоря, Игорь не проиграл ему ни одного поединка, но сам себе честно признавался, что изначально выигрывал скорее за счёт скорости, силы и выносливости, чем за счёт тактики и техники. И нет, спортивно-дуэльные методы не слишком годились – крестовый бой предназначен для тяжёлой сабли, и движения здесь от движений спортивного фехтования отличаются сильно. Так что, по сути, спортсмену пришлось учить нечто новое, потому и так обрадовался.
С того дня поручик стал разговаривать с ним и вообще – выделять. В эскадроне только он да капрал Репин были дворянами, теперь же и попаданца признали за своего. Вскоре после этого он стал своим и для остальных дворян полка, а затем и соседних, «дружественных» полков. Между прочим – достижение, потому как дворянской грамоты у него не было – по вполне понятным причинам.
Завязав с заработками кулачного бойца, он долго думал: как бы заработать? Откровенно говоря, думалось хреново. То есть идей для прогрессорства – уйма, но все эти идеи требовали денег на своё воплощение, не обещая отдачи – в принципе. Для примера – он помнил, как можно сделать настоящий грифельный карандаш современного ему образца.
И что? Всё равно требовался материал для опытов (а графит почему-то стоил сейчас очень дорого), какое-то оборудование и деньги на всё это. А самое главное – смысл в затее появлялся только в том случае, если наладить достаточно крупное и желательно секретное производство. Зачатки патентного права только-только начали появляться в Европе, и любой ловкач смог бы заняться производством карандашей, узнав секрет.
Во всём так! Нужны солидные деньги на воплощение идей – притом, что денег требовались тысячи, а отдача не гарантировалась. Слава изобретателя? На фиг, дайте деньгами!
Решение пришло в один из дней, когда он задумчиво рисовал пером на бумаге во время очередного урока писаря.
– Ты меня слушаешь-то? – спросил недовольно Тимофей.
– Да слушаю, – и пересказал его речь.
– Да всё равно, не дело бумагу впустую марать – чай, она денег стоит.
С этими словами писарь подошёл поближе и…
– С нами крестная сила! – внезапно воскликнул он, перекрестившись. – Это что – ты нарисовал?
– Ну да, – попаданцу стало немного неловко – вдруг какой религиозный запрет?
Тимофей взял листок с собственным портретом, нарисованным пусть в весьма небрежной манере – скупыми линиями, но достаточно умело. Взгляд его затуманился…
– Ишь… А настоящий натрет намалюешь?
Настоящий «патрет» нарисовать Игорь мог, но только графикой или вот так – чернилами. Ну не учился он всерьёз, так что с краской почти не работал. Так – на уроке от скуки или в транспорте. А что может быть под рукой в таком случае? Правильно – маркер, ручка, карандаш.
Рисовал, тем не менее, хорошо и как выяснилось – даже слишком. В Петербурге количество людей, хоть как-то знакомых с техниками живописи, исчислялось количеством пальцев… Ну ладно – с ногами.
Рисовал он на обычных листах бумаги карандашами, но покупателей это не смущало. Достаточно быстро его произведения завоевали определённую популярность. Наибольшим успехом пользовались фигуры неких абстрактных купальщиц и всевозможная обнажёнка, вторыми по популярности шли портреты.
Денег за своё мастерство попаданец не драл – от двадцати копеек до рубля. Но учитывая, что даже на «рублёвые» картины уходило у него не больше часа, то в кошельке парня снова завелось серебро, а затем и золото.
Торговался и занимался продажей Тимофей, имеющий на этом десятипроцентную комиссию. Парню в принципе не нравился сам процесс торга, так он ещё и отнимал порой больше времени, чем сами рисунки.
Глава десятая
Приноровиться к охотничьим лыжам было нетрудно – Игорь частенько катался как на беговых, так и на туристских, так что опыт был. Правда, лыжи восемнадцатого века отличались от привычных очень сильно – короче почти вдвое, шире, подбиты мехом лося, и вдобавок к ним не полагалось палок. Но то ли опыт сыграл свою роль, то ли новые физические возможности, но уже через пять минут попаданец бойко скользил за Афоней – денщиком поручика Рысьева.
Улан несколько дней назад наткнулся на следы медведя и поспешил доложить начальству. Под Петербургом зверь встречался не часто, да и желающих поохотиться многовато – гвардия в полном составе. Так что выезжали тайком – вроде как на волков поохотиться.
Вот серых как раз было много по окрестностям, и попаданец уже успел поучаствовать в нескольких облавах на них. Вспомнил – и дрожь предвкушения пробежала по телу парня, он давно уже скучал по острым ощущениям.
– Тиха… – раздался голос проводника, и охотники замерли, всматриваясь и вслушиваясь в зимний лес.
– Двигаем, показалось, – облегчённо выдохнул Афоня.
Компания была небольшой: Рысьев, Репин, Никифор и Русин, ну и Афоня. Добывать зверя решено было с помощью рогатин, так что экстремал из-за отсутствия опыта был на подстраховке.
– Пришли, – тихонечко шепнул денщик, – вот парует.
Приглядевшись, спортсмен увидел легчайший парок над одним из сугробов. М-да, пройти мимо такого горожанину – как делать нечего. Рассредоточились по поляне – Никифор и Игорь с ружьями чуть поодаль, Репин с Рысьевым с рогатинами, ну и Афоня с длинной жердиной.
Слегка утоптали снег – осторожно, чтоб не слишком скрипел, постоянно замирая и прислушиваясь к берлоге. Наконец, приготовления закончены, и денщик, перекрестившись, начал жердиной расковыривать снег там, где предположительно находился вход. Делалось это для того, чтобы не ошибиться и встретить зверя в нужном положении. Если же он успеет проснуться, дела могут принять печальный оборот.
Сердце у попаданца колотилось так, как не колотилось во время парашютных прыжков – и ведь ещё ничего не началось!
– Давай… – негромко приказал поручик, и Афоня, крепко сжав челюсти, с силой ткнул жердиной в проход и начал ворочать ей.
– Попал, – от волнения голос денщика стал писклявым, – выжидает… Есть!
И тут медведь вылетел огромной мохнатой торпедой, оглушительно ревя. Рысьев взревел не намного тише, но – тщетно. Зверь был старый, битый – и вставать на дыбки не собирался, попёр «кабаном». Шёл он на поручика, причем быстро! Тот сунул было рогатину в морду зверюге, но медведь отмахнулся от неё лапой, сломав как щепку.
Бах! – прогремело ружьё Игоря, и кусок свинца впился в мохнатое тело. Не насмерть – позиция была не самой удачной, но зверь хотя бы отвлёкся и развернулся к парню. Егор Репин мгновенно всадил жало рогатины в бок медведю – и снова не насмерть. Однако матёрый бер всё-таки встал на дыбки.
– Я! – крикнул поручик, выхватывая кинжал. – Отвлекай!
Игорь не нашёл ничего умнее, чем кинуть в медведя разряженное ружьё. Глупо, но сработало – тот перехватил оружие лапами, отвлёкшись на мгновение. Командир же тем временем моментально оказался рядом со зверем и ударил его кинжалом в грудь.
Миг – и тут же отступил на несколько шагов назад, настороженно пригнувшись. Мохнатый коротко взревел, по телу прошло судорожное движение, и он упал на истоптанный снег, замаранный кровью.
– Ну! – коротко сказал Рысьев. – Сделали!
От избытка чувств попаданец взвыл по-волчьи – успели уже научить. Через несколько секунд торжествующий вой подхватили и остальные.
Сдирать шкуру и разделывать тушу доверили Афоне, но Игорь напросился к нему в помощники – полезное умение, может пригодиться. Денщик на удивление быстро снял шкуру – не более чем за полчаса. Правда, попаданец немного помог ему – то тянул за шкуру, чтобы легче отходила, то переворачивал тушу.
– Не, – словоохотливо делился Афоня секретами, – ты не руби, ты по суставчику разделывай.
– Да моим кинжалом можно эти кости рубить! – засмеялся попаданец.
– Вот же голова – два уха, – неодобрительно покачал головой улан, – рубить… Рубить-то можно, но не нужно. Может, твой кинжал и выдержит, вот только потом его к кузнецу придётся относить – править. И что, не жалко оружия? Да и быстрей по суставчику-то и мясо дольше хранится.
– Спасибо за науку, Афоня, – серьёзно сказал парень.
– Да с нашим почтением, боярин, – осклабился тот, – всегда помогу.
Во время разделки охотники успели вытащить печень и откромсать себе по куску, сожрав её сырой.
– Да бери, бери, – настойчиво совал ему кусок Никифор, – эт как посвящение охотничье.
– Не, – решительно отмахнулся парень, – мне медвежьего мяса и даром не надо. А посвящение… – Тут он вспомнил свои прыжки через крыши; схватку с кавказской овчаркой, из которой вышел победителем – и это в тринадцать-то лет! – Посвящение я давно уже прошёл.
Видимо, что-то было в его глазах такое, что сенсей понимающе кивнул и больше не лез. Остальные же члены компании откромсали себе ещё и по куску сырого мяса и теперь делали из него строганину, макая в смесь соли и перца.
– Лошадь бы надо привести, – озабоченно сказал Афоня, – сейчас схожу.
– Сиди, – махнул на него рукой Игорь, – сам сбегаю.
Запряжённая в сани лошадь фыркала и упиралась, когда подошла к поляне, но не слишком – не крестьянская лошадка, а уланская. Пусть и не верховая, но и обозных приучают к запаху крови да шуму – на войне иначе никак. Загрузили – и уселись с комфортом, затянув песни. А… Ну точно – тяпнуть успели, хмыкнул про себя спортсмен.
К середине апреля было объявлено, что Россия вступает в войну против Пруссии – и уланы отправляются в поход. Моментально начались интриги – кто-то хотел на войну, кто-то – напротив… И кстати, далеко не все «уклонисты» были трусами. Вот Фёдор из соседнего капральства уже бывал в походах и не раз отличился, но с полгода назад в горячке умерла жена, оставив его с целым выводком малолетних детей, старшему из которых не исполнилось и девяти. Если что – без помощи не оставят, закон регламентировал такие случаи. Но всё равно – не то.
Попаданец же, наоборот – всеми силами стремился попасть в зону боевых действий. Причины? Ну неужели мало того, что он просто адреналиновый наркоман?
Были и другие – карьера, к примеру, стремление совершать подвиги – парню ведь ещё не исполнилось семнадцати и ветер в голове гулял соответствующий. Ну и… Было у него твёрдое убеждение, что в бою его не могут убить. Почему-то именно в бою, но вот болячек он опасался, хотя тоже – не слишком.
Гвардия в поход шла выборочно – формировали сводные роты. Говорили, что там интриги куда серьёзней, чем в обычных полках – не рвались, проще говоря. А зачем им?
Это обычные вояки надеялись на трофеи, награды, карьеру и прочие блага. В гвардии же карьеру проще было сделать, примелькавшись во дворце и заводя выгодные знакомства. Уйдя же на войну, можно было остаться ни с чем, кроме чувства гордости за свою храбрость – ну а в ней мало кто из гвардейцев сомневался…
Вот и гуляла гвардия напоследок – так, чтоб небесам стало жарко. Придумывали дичайшие конкурсы и тратили огромные суммы на всяческую ерунду. Но были и исключения…
– Младший! – влетел в горницу Андрей с совершенно шалыми глазами. – Там преображенцы на завтра свалку-сцеплялку[26] объявили! Приз – жеребец породистый, шпага из Толедо, два пистоля дорогущих и сто рублей!
По лицу Игоря проползла улыбка, и он решительно встал с кресла.
– Я участвую!
В этот раз сослуживцы не стали его отговаривать – призы и в самом деле были значимые. Правда, на деле оказалось, что обещали только сто рублей, а «набор кавалериста» – только в виде мутноватого слуха. Ну, попаданец был рад и «урезанному осетру».
Бой был назначен у Гостиного двора – место относительно «центровое» и нейтральное. Ехали не все – только капральство в урезанном варианте, свободные (то есть почти все) офицеры, добрая половина унтерского состава и часть ветеранов. Остальных просто не пустили – количество гостей от каждого полка было ограниченным. Как и бойцов – по полудюжине с каждого полка и столько же от каждой из гвардейских рот. Не совсем честно, ну да что тут поделаешь…
Игорь поехал в пехотных сапогах, сшитых полковым сапожником – в кавалерийских не слишком-то подрыгаешь ногами. Приехали, потолкались в толпе… Что-то вроде регистрации – офицеры в большинстве своём знали друг друга хотя бы в лицо.
– Все всё помнят? – негромко спросил попаданец ветеранов.
– Да помним, боярин, – отозвался один из них, – победить не обещаем, но рожи гвардионцам помнём.
Послышались смешки и шуточки похабного содержания.
– Ну-ну, – успокоил их тренер, – раньше времени не надо.
Да – тренер. Зимой он не только сам тренировался, но и тренировал других – чем ещё заниматься, если ты не пьёшь и спишь не больше четырёх часов в сутки? Точнее – много чем можно, но и на тренерскую работу хватило. Не сказать, что научил чему-то шедевральному, но основы бокса преподал, как и несколько приёмов из самбо и рукопашки.
Толпа собралась большая – свыше двухсот человек.
«Ух и ни фига себе, – мысленно присвистнул Игорь, – да тут затоптать могут».
Не затоптали – он сразу встал с краю и не прогадал – народ с радостным рёвом побежал к центру поля. Зачем? Да хрен его знает – какие-то выверты психологии.
Большая часть бойцов вышла из строя буквально минут за пять – самые азартные, самые неосторожные… И да – многих действительно смяли в давке – тех, кто помельче. Пытались «снести» и его, но он спокойно уклонялся, не спеша поддаваться эмоциям. Да, хотелось завыть волком и броситься в драку, но… Приз был слишком хорош, чтобы рисковать настолько глупо.
Из-за того, что он не лез на рожон, стараясь держаться в стороне, парня почти не трогали. Так – время от времени пытались мимоходом влепить по уху. В таких случаях он обычно просто уклонялся и «подводил» соперника к кому-то ещё – ну а там они быстро переключались. Пусть Игорь и подрос на несколько сантиметров, был он худощав и выглядел (да и был) моложе любого другого бойца, так что его просто не воспринимали всерьёз. Вроде бы и примелькался уже в боях, но вот поди ж ты…
В остальных же случаях… Спокойно уйдя от размашистого удара статного гренадера, парень влепил ему лоу-кик по голени. Запрыгал? Ну, теперь можно и по лбу ладонью добавить – отдыхай.
С такой тактикой осталось чуть больше тридцати бойцов, когда его, наконец, заметили и приняли всерьёз. К этому времени почти все бойцы были в крови – как своей, так и чужой. К его радости, экстремал заметил, что трое уланов пока стоят на ногах.
– Мелкого бей, мелкого! – раздался слаженный рёв преображенцев, сумевших перекричать толпу, только когда начали орать хором.
М-да… На фоне остальных кулачников Игорь и вправду выделялся – чистенький и бодрый. Он ехидно улыбнулся и стал отплясывать джигу, ставшую уже «фирменным» танцем уланов. В толпе заулюлюкали, оценив издёвку.
Так, пританцовывая, он двинулся навстречу первому из противников – гвардейцу, разумеется. Разумеется – потому, что за исключением троицы уланов, одного драгуна из «родственного» полка и одного егеря – все остальные были из гвардии. Оно и понятно – их изначально было больше, да ещё и народ туда набирали рослый.
Необходимость постоянно сдерживать себя в таких-то условиях прошла, и теперь парень был слегка неадкватен. Высокий прыжок навстречу гвардейцу – и колено спортсмена с хрустом ломает противнику нос, после чего тот опадает на землю сломанной куклой.
– Ах! – многоголосо раздалось в толпе – такого здесь ещё не видели!
Следующий – лоу-кик по колену и классическая «вертушка» по голове. И пусть спасибо скажет, что не каблуком и не носком «зарядил»… Перехват руки – и на тебе бросок через плечо! Но тут на него бросились остальные семёновцы, и ситуация стала… Отличной! Игорь стал кружиться среди рослых бойцов, привыкших в кулачных боях крепко стоять на ногах и потому не слишком увёртливых.
Удар в голень, коленом по животу – один готов… Мощный пинок в живот – уноси готовенького… Растопыренная пятерня в физиономию, хруст ломаемого носа, и рука становится мокрой. Фу… Чтобы вытереть её, он бьёт следующего противника всё так же – растопыренной пятернёй, но уже в корпус. Тут же – захват за рубаху и… Гвардеец взмывает над головой попаданца, после чего следует исполнение «вертолёта» – или как там называется тот приём в рестлинге?
Захват сзади, с попыткой удержания. Да – здешние бойцы, может, и пониже классом, чем его современники, но вот работа в команде получается у них куда лучше… Но в этот раз – бесполезно. Экстремал выбрасывает ноги навстречу подбегающим противникам – один отлетает, второй сгибается пополам и оседает на землю. Тут же парень резко приседает вниз-вперёд, придерживая любителя «обнимашек» – и тот перелетает через него.
– Трах-бах-бах, кто на новенького! – заорал попаданец. – Бах-трах-трах – уноси готовенького!
Орал нескладно, но громко, сопровождая слова чем-то вроде боя с тенью, так что смысл кричалки поняли все. Его несло – выброс адреналина был мощный, слишком уж давно экстремал не давал нормального выхода энергии.
Несмотря на несколько неадекватные кричалки, соображалка работала, и на рожон парень не лез. Тем не менее несколько раз зацепило довольно крепко. К счастью (по его мнению), по голове не попали – отсушили ногу да хорошо прилетело в спину и сейчас там ощутимо болело.
– Рррааа! – заорал Игорь, выплёскивая эмоции – и не он один… Орали бойцы, орали зрители в толпе – сейчас на ногах осталось только пятеро и двое из них – уланы! На ногах остался и тот самый говорливый ветеран. Правда, сейчас он выглядел неважно – с фингалами под обоими глазами.
Решив напоследок покуражиться, парень поманил самого здорового из противников и встал в позу борца. Вызов был принят, и тот тяжёлой походкой пошёл на Игоря, на ходу отводя правую руку и выставляя вперёд левую. Однако подойдя поближе, неожиданно (ну так он думал) выставил вперёд полусогнутые локти и согнул корпус, после чего бросился на мелкого, пытаясь схватить его, задавить массой.
Экстремал охотно принял вызов и слегка подался навстречу, обхватывая его руками. Затем над толпой снова пролетели возгласы восхищения – бросок с прогибом[27] здесь ещё не видели. Учитывая солидную разницу в весе, выглядело это особенно эффектно.
Второй улан тоже не терял времени и, пока Игорь развлекался борьбой, успел «ушатать» одного из соперников и сейчас вяло отмахивался от второго. Гм… То есть получается, что он ещё и придержал их, чтобы гвардейцы не успели на помощь к товарищу? Жест пусть и не нужный (но улан-то этого не знал!), но благородный.
Подойдя на помощь к однополчанину, попаданец быстро уложил семёновца отдыхать. Затем взглянул на ветерана, вздохнул (по правилам «свалки» остаться на ногах должен только один) и, аккуратно скрутив его, уложил на землю. Всё – победа обозначена. Восторженный рёв толпы подтвердил это, и Игорь протянул руку лежащему на земле товарищу.
– Мы победили.
Глава одиннадцатая
Сборы были долгими – хотелось поехать без лишнего хлама, но и поступаться комфортом желания не было. Опыт путешествий у Игоря был, но скажем так – немного в других условиях. Теперь же… Да даже одежда была другой! Она занимала больше места (и намного!) и больше весила. Аналогично и с обувью, оружием…
Помощь сослуживцев была кстати, но и с ней все приготовления заняли больше недели. Ну, к примеру, пришлось озаботиться запасными подковами для своих лошадей. Ага – для каждой лошади требовались свои подковы. То есть можно было обходиться и более-менее одинаковыми… Но это как с обувью – лучше подобрать по ноге. Вроде бы мелочь – ан времени сэкономит и, вполне возможно, спасёт когда-нибудь жизнь.
Таких вот мелочей набиралось предостаточно, так что вещи пришлось разделить на три части: те, что постоянно при себе; перевозимые на лошади; лежащие в обозе. Разделив, нужно было не забывать и постоянно контролировать это. Вот, например, одна сабля была постоянно на поясе попаданца – относительно лёгкая и предназначенная прежде всего для фехтования или конного поединка. Вторая была прикреплена к седлу – тяжёлый килич (он же клыч) с клинком сантиметровой толщины и утяжелённой елманью[28], предназначенная исключительно для рубки. Уланы в России сейчас были своеобразными универсалами от кавалерии, так что, по словам ветеранов, их могли ожидать как атаки на строй пехоты или батарею пушек, так и схватки с кавалерией – причём как лёгкой, так и тяжёлой.
Выигрыш же Игорь, после недолгой (но тяжёлой) борьбы с «жабой», решил пустить на общие блага капральства и прежде всего – медицину. Хирургические инструменты (дорогущие, зараза!), кое-какие лекарственные травы, перевязочные материалы, несколько книг по анатомии.
С медициной сейчас вообще было тяжело – один доктор был на весь полк, и это считалось ого-го как круто! Между тем, доктор этот даже не учился в университете, а стал медикусом после личного ученичества – сейчас такое допускалось[29]. Квалификация же у него была…
Пришлось как-то обратиться – и уйти оттуда в ужасе: знаний по меркам спортсмена попросту не было. Ртуть, мышьяк, копыта чёрного козла[30] и прочие ингредиенты того же уровня – вот что было основными методами лечения. Хирургия? Аналогичный уровень.
В общем, попаданец плюнул и с тех пор сперва его контуберния, а затем и уланы со всего капральства стали приходить к нему со своими болячками. За проблемы с почками или чем-то ещё он не брался – в полку были достаточно грамотные травники, но вот вывихи, ушибы, растяжения и сотрясения мозга, как и порезы после неудачных схваток – вполне. Он даже научился зашивать раны. Пусть первые попытки были откровенно неуклюжими, но потом пошло на лад – тем более что особой альтернативы не было…
Вот и сейчас:
– Да это, может, и не надо зашивать, боярин? – просительно тянет здоровенный улан.
– Надо, Прохор, надо, – сурово сообщает экстремал, – рану твою если не зашить, то она два месяца может заживать. А там и зараза из-за этого пойдёт. А зашью – там недельки через три всё заживёт.
Прохор тяжко вздыхает и согласно кивает.
– Готовьте стол, – обращается парень к уланам из контубернии, которые охотно берутся ему ассистировать.
– Та зачем меня на стол, на ём люди едят, – вяло возражает пострадавший.
– Цыть! Человек всяко священней будет, чем хлеб, так что стол не пострадает. Да и что прикажешь – мне в три погибели над тобой горбиться?
Уложив раненого на стол и заранее подготовив всё необходимое, вынужденный медик обмывает рану и сам моет руки. Затем следует аккуратный удар по сонной артерии, и пациент теряет сознание. Метод давно известный у адептов БИ, но скажем так – рискованный. Так бы Игорь даже не попытался заниматься столь рискованным наркозом, но… С начала весны он стал чувствовать что-то… этакое. Экстрасенсорика или что, он сам толком не понимал, но раз работает – нужно пользоваться.