Извозчик душ: Вызов

Часть 1

До прихода Десятника

ПРОЛОГ

Дьявол выглядит сексуально, как эти самые голливудские парни, чья внешность брутальная, и в то же время имеет тень женственности. Как и подобает Сатане: существу, что сочетает в себе женское и мужское начало с упором на последнее.

– Я редко переспрашиваю, но ты окончательно уверена? – коварно улыбаясь, спрашивает Люцифер, присаживаясь в кресло. Являет белоснежную улыбку из идеально ровных зубов, какую мы можем увидеть только на страницах глянцевых журналов. От его одежды, похожей на форму СС, пахнет костром.

Мужчина появился здесь сразу после того, как она провела ритуал сделки с дьяволом.

– Да… – с трудом выдавливает девушка, опустив глаза в пол, окрашенный кровью убитых животных. Их внутренности от стены до шкафа образуют кровавый след в виде пятиконечной звезды. В углу каждого луча подрагивает пламя свечи.

– Ну, хорошо. – он встает, подходит к ней вплотную и обнимает за талию. Она вдыхает едкий запах костра. – Но, только не думай, что вечные муки будут ждать тебя сразу же. У тебя ещё будет время подготовиться к ним. Даже после того, как ты умрёшь…

– Страшный Суд? – с опаской поинтересовалась она. Сердце девчушки бешено колотилось: не каждый день тебя обнимает сам дьявол.

– И он в том числе. – подтверждает тот. – Только, тебя не смущает, что сделки со мной заключаются повсеместно, но твоя – единственная, на которую я пришёл лично?

– Почему…

– Потому что твоя сделка знаменательная. – он заглянул к ней в глаза жидкими неживыми изумрудами своих глаз. – Ты ещё даже не представляешь, что из-за тебя начнётся…

ГЛАВА 1

Тремя месяцами ранее…

Я завожу мотор, пока и без того серые краски сгущаются в сплошной депрессивный видеоряд. Теряется всякое желание говорить и действовать, но пассажиров уже посадили в мою машину.

Заказ принят, пора ехать. Бортовой компьютер на дисплее выдаёт характеристики пассажиров и конечный пункт, куда их нужно привести: «Рай».

Я еду в мифическое для многих людей место, а детали поездки мне сообщает гаджет, встроенный в автомобиль. Так выглядит единство технологии и магии: машина, напичканная магическими артефактами и сделанная далеко не на заводе, оснащена компьютером и всякими умными штуками.

Взаимовыручка.

В некотором смысле и наши компьютеры, способные связывать общими интересами, беседой и работой миллиарды человек по всему миру, тоже напоминают чудо. Такое же, как магия.

Мой новый мир – новый мир для каждого, кто умрет, – построен на таких контрастах. Напичканный магией и заселённый бесчисленной ордой чудовищ; в нём имеют место быть огнестрельное оружие и военная техника, так же как закованный в доспехи дракон и маг с посохом, оседлавший его.

Потому что там, где есть магия, неважно – усилить ли броню чудовища заклинанием или наколдовать целый танк. Потому что в мире, куда пришла технология, не столь важно, как хорошо ты метаешь файерболы, когда в руках гранатомёт.

Всё переплелось.

Мир Мёртвых влияет на Мир Живых. Иначе откуда бы мы взяли все наши примитивные представления о потустороннем мире, духах и мифических существах?

Но также и Мир Живых влияет на мир, куда уходят все души умерших, изменяя его, превращая в причудливое сочетание сказки и верхушки технологического прогресса.

Это удивляет только когда умираешь и попадаешь сюда. Человек ко всему быстро привыкает.

Я принимаю таблетку – депрессивное состояние ослабевает, – и трогаюсь с места. Вокруг меня мрачный современный город небоскрёбов, но с готическими статуями и оформлениями. Ещё один контраст прогресса и дани уважения колдовской эпохе, в которой застыла большая часть остального мира.

Это взаимное влияние превратило Мир в подобие мегаполиса планетарного масштаба, где возможно встретить всё, что угодно, и всё это будет либо гармонично вписываться и дополнять друг друга, либо создавать дикие противоречия.

Выезжаю из Города, набирая скорость.

Я не знаю, с какого момента стоит начать свою историю. Можно было начать с того, как я перестал быть живым, или с того, как я только-только начал перевозить души.

Но я решил начать с того момента, когда ужасные очертания моего прошлого стали проглядывать из глубины и настигать меня, а настоящее принялось стремительно меняться, переворачивая миллионы судеб…

Всего лишь пятьсот километров час. Всего лишь скорость небольшого реактивного самолёта. Спешить по Основной трассе смысла не было. Во-первых, Основные, как правило, забиты Извозчиками, как я, поэтому приходится соблюдать условный скоростной режим, а, во-вторых, груз, который мы везём в Рай, нужно доставлять осторожно – из соображений комфорта. Пассажир не должен, выйдя из салона, спрашивать у Бога в Раю, за что его подвергли таким мукам по дороге.

Трасса под колёсами накалялась: доисторический пейзаж за окном машины проносился стремительно, и все же пассажиры успевали его рассматривать.

И, конечно, задавать однотипные вопросы.

– Да, это динозавр… Да, их души некуда было поместить, поэтому они торчат здесь… Да, есть ещё существа… Да, эльфы существуют… И единороги… Розовых слоников нет. Да, за пределами Ада и Рая опасно, и вам тут нечего делать. – машинально отвечал я, не отвлекаясь от дороги.

Испытывал бы я эмоции – наверное, уже бы слал их на фаллические венцы пути человечества. Конечно, ясно, что умершему человеку, попавшему в Мир Мёртвых, всё непонятно и интересно, но каждому новому лицу объяснять одно и то же просто утомляет.

Впрочем, я не чувствовал себя от этого раздражённым. Сейчас мне было плевать. Фиолетовая таблетка умиротворения действовала идеально, и я просто залипал на снежные верхушки золотистых гор впереди.

Слева и справа от широкого дорожного полотна, защищённого хреновой тучей заклинаний, раскинулась степь. Её высокую траву утрамбовывали массивные колонны ходячих крепостей: диплодоков и брахиозавров. Здесь древнейшие ящеры жили и здравствовали. Гибкие башенки их шей грозили упереться в небо, а маленькие кабины голов неторопливо срывали листву с самых высоких деревьев. Красавцы. Один гигант даже подошёл к дороге и с интересом склонил массивную голову над моей машиной, словно пытаясь разглядеть, что за козявки тут ежедневно проносятся по полоске, которую отчего-то не получается перейти.

А у меня, тем временем, «сели батарейки» – так это называют Слуги Смерти. На душе становится тяжело, мучительное сдавливающее чувство депрессии внутри стремительно нарастает: яркий и прекрасный мир в прямом смысле начинает блекнуть, обретая серые тона. Действие «эмоций» заканчивается.

Благо, трасса была прямой. Отвлекаюсь от вождения, нахожу в кармане пиджака беленькую потёртую коробочку с таблетками, высыпаю на руку рыжую и быстро проглатываю. На бледном лице в зеркале проступает тень улыбки, в глазах загораются огоньки, тёплая энергия разливается по телу.

Таблетка бодрости сработала почти мгновенно.

– Вы пьёте таблетки? А, от чего? – неуверенно интересуется полный мужчинка маленького роста с залысиной, одетый в старомодный свитер и большие очки. На его лице маска из подавленного испуга и сомнений. Жалкий типок. Кому только билеты в Рай не дают…

– Ни от чего. Это профессиональное. Все мои коллеги их пьют.

– Вы чем-то болеете? Вы… Не переживайте, я врач, может, посоветую что. – тихонько предложил пассажир. Глава семейства, блин. Ах, да. Его адская семейка из двух спиногрызов, дерущихся на заднем сидении, и сухонькой мамаши в сером платье и очках на пол-лица, тщетно пытающейся их утихомирить, мешали всю дорогу. – Потише! – тоненьким голоском прикрикнул он на мальчишек, которые, понятно, не отреагировали.

– Нет, ничем не болею. Эти таблетки – эмоции, сейчас бодрости принял, например. Мы же Слуги Смерти, у нас собственных эмоций нет. То, что сейчас чувствуете вы – удивление, восторг, волнение, – нам это доступно только за деньги. Доставлю вас – получу денег, накуплю ещё таблеток и буду испытывать те чувства, которые пожелаю. – натягиваю улыбку на лицо. – Ну, на которые денег хватит.

– А в Аду и Раю так же? – обеспокоенно осведомился собеседник.

– Нет, нет, энергия Ада питает демона, а Рая – ангела, последним вы вскоре станете. Нас же ничего не питает, а эмоции – удачный способ побудить к работе.

– Вы в рабстве? Это же почти Ад! Вас лишают чувств за работу!

– Да бросьте, какое рабство? Никто же не заставляет нас возить души. Просто, нет доставленных душ – нет монеток, нет монеток – нет эмоций. Решил путешествовать по Миру Мёртвых и не работать – ну, и существуй там себе без эмоций, никто тебя искать не станет. Как хочешь, так и существуй в чёрно-серых тонах.

– Ого! Тяжело так, наверное? Чувствовать только то, на что заработали.

– Да, нет, я привык. Даже есть свои плюсы: могу чувствовать, что пожелаю. Нет внезапной хандры или смеха без причины. Полный самоконтроль.

– А какие эмоции у вас в ходу? Ну… Если не секрет, конечно. – круглые глазки собеседника с детским любопытством сверлили меня.

– Умиротворение, заряд бодрости, здоровье – даёт ощущение силы и самодостаточности, успех – чувство высокой самооценки, умиление даже есть, можно на закат поплакать, восторг ещё, легкая печаль…

– А любовь? – дребезжащим голосом поинтересовалась его жена сзади.

– Вот любви нет. Она в списке социально-опасных эмоций, наряду с гневом, отчаянием, зазнайством. Есть красные таблетки «эротик», но ими нечасто пользуются. Сексуального влечения нет, а договориться одновременно их купить и предаться утехам согласны далеко не все Слуги противоположного пола. Симпатии тоже нет.

– Ужасно так жить… – задумалась женщина.

– Да, нет, почему? Каждую эмоцию мы чувствуем на самом пике, как никто из живых. И, если уж Слуги занимаются любовью, то уровень счастья похлеще…

– Тут де-е-е-ети! – перебил меня мужчина.

– Ах, да, совсем забыл, извините. Отвык от Земли. Ну, самая популярная эмоция – радость. Расслабляет и делает довольным. Лучше любого алкоголя. Наркотиков при жизни, увы, не пробовал, не могу сравнить.

– А депрессия у вас есть?

– Депрессия? – я фальшиво улыбнулся и тряхнул головой. – Она по умолчанию идёт, если вовремя не подпитываться. Но у нас она сопряжена с почти физической болью, и все цвета вокруг меркнут. Словно в чёрно-белый телевизор попадаешь.

– Понятно. А, вот, как вы стали… им?..

– Извозчиком? При жизни хорошо водил.

– Да, нет. Ну… Слугой Смерти.

– А, вы про это? – впереди уже поблёскивали серебром Врата Рая. Высоченная райская стена из белого кирпича возвышалась над тропическим лесом, потому я стал притормаживать. – Ну, есть добрые люди, есть злые, у всех есть карма: либо хорошая, либо плохая. У вас хорошая на момент смерти – в Рай вас, у кого плохая – в Ад. А вот такие, как я, по жизни, видимо, созерцателями были, не разрушали ничего и не созидали. Нейтральные. Нас в Слуги Смерти, в чёрные ангелы, доставлять души из Мира Живых сюда.

– Ясненько. А вы кем были при жизни?

– Бизнесменом каким-то, при деньгах жил, вроде, в политику даже лез, смутно помню. Наверное, потому что не своей смертью умер, разбился вот на этой машине. – похлопал по приборной панели своего железного коня: черной BMW M5 F10. – Психика повредилась немного.

– У-у, нам повезло, значит, мы-то сохранили всю память. Тоже на машине разбились, вот на этих разбойников отвлёкся. – его дети продолжали припадать к стеклу и с восхищением тыкать пальцем на очередного динозавра или какое-нибудь другое мистическое существо, выпрыгнувшее из леса.

– Возможно, нам как-то фильтруют память, поэтому я забыл всё. Не знаю, да, это и не важно уже. Всё равно дороги в Мир Живых уже нет.

А вот и врата в Рай. Тут всегда небольшой затор из чёрных машин на входе. Ангелы – те ещё бюрократы. Смазливые ребятки с белой накрахмаленной кожей и злыми светящимися глазами, носятся с серебристыми автоматами в руках и, подрагивая крылышками за спиной, скачут от машины к машине, тщательно проверяя ауру каждого пассажира: не залетит ли к ним случайно демон?

Старожилы-Извозчики рассказывали, как однажды по ошибке водила привёз им целый микроавтобус уголовников, погибших во время пожара в тюрьме. Ангелы его пропустили в Рай, груз не проверили, а зэки узрели всю эту красоту: стали вино хлестать да крылатых дамочек лапать, ещё с Архангелом чуть в драку не влезли. Белокрылые шум тогда подняли дикий, скандал устроили, и меры безопасности усилили.

Ну, как можно было явных уголовников и потенциальных демонов повезти в Рай? Так в принципе невозможно ошибиться. Может, восемьдесят лет назад состав «эмоций» был заметно хуже нынешнего, и водителя понесло не в ту степь?

– Привратник Антоний, проверка ауры груза! – в стекло машины постучал молодой ангелок с рыжими кудрями, горящими голубыми глазами и с серебряным узорным автоматом Калашникова в руках. Два внушительных крыла прижимались к спине.

Открываю окно.

– Здравствуй, Антоша. Недавно умер, что ли? – поинтересовался у паренька.

– Ты откуда знаешь, Слуга? – огрызнулся он.

– Да потому, как ты представился, понял. Ещё, видать, ты гаишником при жизни был. Прям как документы потребовал. – съязвил я. Видимо, не до конца растерял развитое при жизни чувство юмора. – Гаишник, попавший в Рай – это так необычно.

– Поостри мне тут, Извозчик. – сурово пригрозил он, дернув автоматом. – Я вообще-то погиб на дороге, бандита перехватывая, и не тебе меня подкалывать. Был бы ты демоном, уже бы очередь в твою рожу всадил.

– Злой ты какой-то для ангелочка. – усмехаюсь уголком рта. – Проверяй, всё чисто.

Ангел открыл сначала заднюю дверь, взял из нагрудного кармана нелепые винтажные очки с ручкой и зелеными окулярами, посмотрел сквозь них сначала на напряжённую женщину и недоумённых детей, прижавшихся к ней, а затем на главу семейства. Ну, и глупо же выглядел ангел в этих маскарадных очках, а-ля дама на балу в девятнадцатом веке.

– Чисто! Проезжайте!

Заезжаю в Рай. Звенящие серебряными ожившими статуэтками птиц ворота остаются позади. Заворачиваю на внушительную парковку, сооружённую на опушке сказочного леса. Там уже с довольными физиономиями поджидают крылатые нянечки на вид лет тридцати – сорока, которые с умилением готовы взять под ручки очередного кандидата в ангелы и повезти его к личным апартаментам, созданным специально для него. Под каждую семью или одинокого человека, они каждый раз ваяют свой домик со всеми удобствами. Магия Рая позволяет вмещать огромное количество людей и здания, не занимая дополнительной площади планеты. Экономия.

– Что-то злые какие-то эти ангелы. – смутился пассажир после того, как его смерили суровым взглядом через зелёные очки.

– Да, не, просто высокомерные. Им внушают, что они – венец божественного замысла, их война с демонами священна, а Слуги – лишь прихвостни Тьмы, и тоже заслуживают огрести от их праведного гнева.

– А разве это не так? Ангелы же борются со злом…

– А, вон, за вами пришли! – не став утруждать себя очередными объяснениями, тыкаю пальцем в сторону улыбающейся красивой взрослой женщины в белом платье и платке на голове.

ГЛАВА 2

Рай полностью или хотя бы малую его часть мне никогда не удавалось увидеть. Только эту опушку леса, где особый класс ангелов, которых я прозвал «нянечками», забирает новобранцев. Нянечками чаще всего становятся сердобольные при жизни старушки, из тех, что кормят бездомных кошек, и, улыбаясь, могут заговорить с незнакомцем в автобусе.

Милые люди.

Вечерело. Трасса пустовала, и я мог позволить себе вдавить педаль в пол.

Чёрный БМВ несётся с бешеной скоростью. На спидометре стрелка стремительно поднимается: семьсот километров в час, восемьсот, девятьсот – за колёсами остаётся шлейф из синего пламени, а всё живое в радиусе метра от дороги замерзает от энергии Смерти, на которой машина работает.

Уверен, что сейчас какая-нибудь полёвка, подошедшая вплотную к дороге, превратилась в ледяную фигурку вместе с травкой, которую собиралась зажевать.

Алый закат медленно угасал. Красное солнце, которое здесь было больше и ярче, чем на Земле, скрывалось за горизонтом тёмной полоски леса. Его уходящие лучи играли на кожаном кресле машины и на моем чёрном, как оперение ворона, костюме. Заколдованное даже от того, что на дорогу выбежит мышь, дорожное полотно монотонно стелилось предо мной.

Стемнело. Первые светящиеся бусинки звёзд загорались на иссиня-чёрном покрывале небосвода, бледный свет фар пронзал робко опустившуюся темноту.

По Основной трассе от Рая до Города Суда ехать ещё где-то около суток, может, даже больше, поэтому придётся в очередной раз поехать по быстрой трассе.

Быстрые от Основных отличаются тем, что их по площади Мира Мёртвых бесчисленное множество, проходят не вдоль побережья материка, и чаще всего представляют собой просто накатанные веками тропинки других Извозчиков. На них нет никакой магической защиты или асфальта.

На коротких трассах можно сэкономить сутки времени в пути, но есть высокий риск попасть в засаду или стать жертвой лесного чудища. Словом, быстрые трассы для смельчаков, желающих быстрее доставлять грузы и получать больше монет.

Тем временем Основная трасса несла меня к хвойным лесам. Ночь сделала высокие ели и пихты похожими на косматых великанов.

Надо бы упокоиться на несколько часов, чтобы уехать к рассвету. Ночью по быстрым трассам ехать совсем стрёмно: не заметить гоблинскую засаду и вляпаться в неё проще пареной репы, а желающих заиметь пуленепробиваемую тачку Извозчика с внушительным арсеналом в багажнике предостаточно. До рассвета можно перекантоваться в городках мертвецов. Даже несколько часов сна не помешают мне приехать в Город Суда к полудню. По Основной притащился бы лишь к вечеру, а то и на другие сутки, даже если бы выжал из своей колымаги максимум.

Приборная панель в машине как в самолёте: куча кнопок и небольшой интерфейс с сенсорным экраном. Прогресс и до нас дошел.

Выбираю географический обзор и просматриваю, какие из городков мертвецов поблизости свободны. Так, самый первый по пути в лесополосу – Склеп: на него как раз участились нападения местной живности – значит, цена за номер снизилась.

Притормаживаю, чтобы не упустить поворот, и тут случается непредвиденное: в салоне резко холодает. Я это понимаю по тому, как лобовое стекло покрывается узорами, а на пиджаке оседает иней. Свет в салоне гаснет, и на стекле проступают очертания красивого женского лица с белой кожей и чуть резкими очертаниями. От пронзительного взгляда чёрных глаз исходила просто бешеная энергетика, прожигающая изнутри, и вместе с тем могильная стужа. На гладких тёмных волосах поблёскивали льдинки в диадеме.

Морана, славянская богиня смерти, моя начальница.

– Артур. – сладким, словно ей нравилось произносить мое имя, голосом позвала богиня. – У меня к тебе новое задание.

– Я слушаю.

Неужто посреди ночи придётся тащиться в Мир Живых за очередной душонкой?

– В этот раз у тебя на родине, в Москве. Часов в восемь утра погибнет известный журналист Александр Ростов. Забери его душу по-быстрому.

– Погибнет? Он ещё не погиб, что ли? Обычно я подбираю уже готовые души, а не их проекции из будущего.

– Ой, Артур, я тебя умоляю: не строй из себя сурового профессионала. – усмехнулась Мара одними губами. – Ты тут и секунды не проработал, если сравнивать с моей практикой.

– Да, нет. Просто необычно как-то.

– Просто он не может не умереть. Его заказали уже, плюс один из лучших Киллеров от нашей стороны за него взялся, ангел-хранитель у него не самый опытный, да и парень явно без башни. Не послушает предостережений, как всегда, и погибнет. Тут линии вероятности просчитать несложно.

– Так, вот оно, что. Высылай координаты.

– Уже у тебя в бортовом компьютере.

– Принял.

– Сразу, как проснёшься – приступай. Можешь пока в городок мертвецов завалиться.

– Туда и еду, босс. – улыбнулся я. Это было скорее данью вежливости к подобию человеческого общения. Я уже давно забыл, что значит искренне улыбаться. От таблеток радости лишь неестественная лыба до ушей и желание смеяться над любой хреновиной.

– И ещё: береги себя, Артур. – эти слова она произнесла искренне, словно симпатизировала мне. Я бы даже удивился от этого, если б умел. – Ты у меня один из лучших водителей, но всегда гоняешь по быстрым трасам. Будь осторожней, мне бы не хотелось надолго потерять тебя из штата.

– Не беспокойся, у меня всё под контролем.

– Приятно это слышать. – в салоне вновь загорелась приборная панель, узоры растаяли на стекле, а лицо Мораны бесследно исчезло.

Резко торможу, заставив асфальт под колёсами вспыхнуть синим пламенем.       Что-то живое глубоко внутри меня смачно выругалось на отборном русском языке. Проехал поворот! С диким скрежетом разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и устремляюсь к разбитой дороге, ведущей в тёмную бездну дикого леса. Нахожу надпись на деревянной табличке кровью: «Crypt 12 км». Извозчики во всех народах есть, поэтому в Мире Мёртвых указатели на английском, немецком или французском. Все зависит от того, в какую эпоху жил человек, сделавший надпись, и какой язык тогда считался международным.

Хоть я и смутно помню жизнь, но, заезжая на быструю трассу, сразу о России-матушке вспоминаю. Дорога тут стала ещё хуже, чем прежде: на ухабах и неровностях машина чуть ли не отбивает чечётку, едва не расшибаю бампер об упавшее рядом с дорогой дерево (гоблинская ловушка?) и едва вписываюсь в резкие повороты по тёмной лесной тропе.

Паранойи у мертвеца быть не может, а, значит, из кустов на меня действительно пялятся десятки голодных глаз. Заунывная песнь из воя местных чудовищ иногда прорывается сквозь рёв мотора. На дорогу прорываются и его исполнители – приходится резко тормозить перед облезлым серым вервольфом. Человек-волк, сутулясь, выбежал на дорогу, обернулся на машину невидящим взором белёсых глаз, прорычал и на двух ногах побрел дальше. Старый волк, вот-вот подохнет.

Продолжаю путь, но скорость понижаю до пятидесяти: на этих извилинах вероятность влететь во что-то крайне возрастает. Склеп на навигаторе всё ближе, уже почти приехал.

– Твою ж мать. – пробормотал я, снова затормозив. Интересно, сильно ли я так тормоза изнашиваю, или заколдованным машинам незнакомы проблемы земных жестянок?

Впереди был предмет моего разочарования. Мёртвого, практически безэмоционального разочарования.

В грязном городишке, где я собирался переночевать, рубились уродливые зеленоватые горбуны, закованные в кожаные доспехи.

В кривых ручонках они сжимали топорики и ржавые мечи, кто-то из них даже пытался стрелять из затёртого автомата (у демонов стащили?), но при этом сам боялся своего оружия и визжал всякий раз, когда с дула срывалось смертоносное пламя.

Лесным дикарям противостояла организованная дружина зомби с самодельными копьями и дубинами, преимущество подгнившим людям давал «снайпер» со старым ружьём, стреляющий с балкона.

Перевеса ни с чьей стороны не ожидалось. Обе команды боялись напасть и ограничивались крошечными секундными схватками, после чего прятались по укрытиям. С обеих сторон отыскалось от силы по паре погибших.

Недолго раздумывая, решаюсь вмешаться: все-таки я сюда подремать заехал, а не наблюдать вестерн в исполнении артистов фрик-шоу.

Выхожу и лезу в багажник: арсенал Извозчикам выдают, как на маленькую войну. Это на тот случай, если придётся увязнуть в засаде и отстреливаться от больших групп противников: тут к моим услугам заколдованный автомат, дробовик, пистолет–пулемет, пара гранат, пистолеты и даже револьверный гранатомёт! Интересно, каких мутантов в этих краях с него гасить надо?

Беру классику. «Томпсон» в лучших традициях разборок чикагской мафии тридцатых годов. Дёргаю затвор и, чувствуя себя отъявленным разбойником Джоном Дилленджером – в деловом костюме да с пулеметом наперевес, – вальяжно иду в гущу событий. Гоблины, завидев меня, недоумённо озираются тупыми плоскими рылами с крючковатыми носами, а я уже нашпиговываю их тела магическим свинцом.

Гоблин-автоматчик пытается подстрелить меня, но точечная очередь превращает его в орущее багровое решето; два ближних смельчака с рёвом бросаются вперёд, занося топоры, но в сантиметрах от меня их головы лопаются от пуль, как шарики, наполненные кровью. На этом сопротивление закончилось.

С хрюканьем и визгом остальное гоблинское отродье как тараканы разбегается по углам, оставляя убитых товарищей. Я же победоносно выхожу к местным обитателям Склепа. В руках дымится пулемет.

Жители осторожно опускают оружие, недоумевая появлению спасителя из темноты: дикие, голодные, в рваных лохмотьях вместо одежды, на многих плоть сгнила до скелета (признак острой нехватки эмоций). Без энергетической подпитки души с Земли в прямом смысле превращаются в ходячих мертвецов.