– Этого мы не знаем, – пожала плечами Смиральдина, и лямка ее подранного платья упала, взволновав увидевшего это графа.
– А Озин знает? – вспомнил про своего врага Вольфганг.
– Нет, я не думаю. Хотя, его тени напали на наш экипаж, даже ранили меня немного, – хмыкнул Альфред, показывая брату свою руку, из которой сочилась черная слизь и падала на пол.
– Что это? – ужаснулся тот.
– Это кислота, она разъедает руку, но не сильно, думаю, жить буду, – сам сомневаясь в этом, ответил Альфред, затем схватился за свою седую голову и стал что-то считать, а в коридоре за чуть приоткрытой дверью стояли Николас и Анна.
– Ты слышала, Анна, шар, исполняющий желания, – прошептал мальчик сестре, – Я хочу таким воспользоваться. Я бы пожелал, быть самым сильным, сильнее даже кузнеца из деревни.
– А он может вернуть маму?
– Тише ты! – пригрозил брат.
– Николас, если папа узнает, что мы подслушиваем… пойдем спать.
– Трусиха!
– Я не трусиха! – Анна толкнула брата в дверной проем и убежала, а Николас предстал перед отцом и гостями жалким шпионом в ночной рубашке.
Пока брата отчитывали, Анна преодолела коридор и резко затормозила на парадной лестнице, входные двери замка были распахнуты, приглашая вовнутрь сильный ветер и дождь.
Но не это поразило девочку, все стражники лежали обездвижимые, а на пороге стоял высокий человек, облаченный в черную накидку с капюшоном, так что его лица не было видно, а рядом с ним стоял такой же человек, только меньше ростом.
Анна попятилась назад и на своем пути встретила отца, дядю и Смиральдину, несущую с собой шар в тряпке.
– Анна, спать! – скомандовал отец, гладя ее по каштановой голове, и спустился вниз по лестнице к непрошеному гостю. Девочка послушалась, отправившись обратно по коридору в свою спальню, но тут ее перехватил Николас:
– Пойдем, посмотрим! Я знаю короткий путь через кухню.
Хозяин замка сразу узнал человека, в черном плаще, с которого капали струйки дождевой воды. Это был Родрик Озин, властитель Темной долины и Столетнего леса, маг и чернокнижник, потомок древних завоевателей. Это именно их кровь заставляла Озина завоевывать близлежащие деревеньки и города, только владения графа Бодема ему не по плечу. А этот маленький человечек рядом с ним, наверняка, его сын.
«Интересно, Озин привел своего сына, значит, приучает к переговорам, – подумал Вольфганг, глядя на мальца, затем перевел взгляд на полумертвых стражников, – или к бойне».
– Кажется, я тебя не приглашал, Озин, в чем же причина столь внезапного и, несомненно, приятного твоего визита? – спросил хозяин.
– Опять твои шутки, Вольфганг. Я пришел за тем, что мое. Отдай мне шар, – ответил Озин, и его слова отдались эхом по стенам замка.
– Он не твой, – закричала Смиральдина, прижимая сверток к пышной груди.
– Мой. Ты нашла его на моей земле, грязная девка!
– Его нельзя ему отдавать, – шепчет графу красавица, – Он может использовать шар во зло.
– Да понимаю я, – отвечает ей граф Бодем.
– Ну что, Вольфганг? – не терпит Озин, – Отдаешь шар? Или мне пойти на крайние меры?
– Уходи отсюда, – приказывает граф.
– Ну что ж, Вольфганг, ты сам так решил. Мне придется показать сыну, как умирают упрямцы, – словно сочувствуя, сказал Озин, затем махнул рукой, и в тот же миг, графа, Альфреда и Смиральдину окружили тени и стали их душить, – Хорошие слуги, эти Тени, идеально выполняют свою работу, а главное – не оставляют следов, все будет выглядеть именно так, будто вы сами умерли.
– Надо им помочь! – произнес испуганный Николас своей сестре, с которой они прятались за статуей – Я возьму на себя большого, а ты – что поменьше, идет?
– Николас, мы же дети! Мы не сможем с ними драться! И что это? – она указала на черную слизь в тарелке, что держал брат.
– Я не знаю, но она чуть не проела пол, я подумал, что может пригодиться. Хочешь, возьми себе, – мальчик протягивает тарелку сестре.
– Зачем она мне? – кривится та.
– Бросишь в них, когда пойдем, – указывает брат в сторону врага, он попытался сделать шаг вперед из-за статуи, но Анна, схватила его за руку:
– Николас, это плохая идея, нас убьют!
– А если мы не поможем, убьют их! – вырвал руку мальчишка и с хитрецой протянул, – Или ты струсила?
Николас давно использовал этот ход, как возможность втянуть сестру в свои авантюры и этот раз не был исключением.
– Я не трусиха! – тут же ответила Анна, рыча.
– Значит, на три!
Еще чуть-чуть и воздух в легких графа закончится, он видел, что Альфред еще держится из последних сил, а вот Смиральдина, уже – нет, тени медленно опускали ее на холодные ступени лестницы, отправляясь помогать своим собратьям убивать оставшихся мужчин. Но тут на спине Озина повис Николас, впиваясь в волосы на голове врага. От неожиданности владыка Темной долины потерял управление своими прозрачными войнами, и тени отступили от графа и его брата. Пользуясь моментом, Альфред схватил шар и убежал прочь, а очнувшаяся Смиральдина только успела крикнуть ему вслед:
– Нет, Альфред!
– Я спрячу его! – ответил ей на бегу Альфред.
Вольфганг тут же взялся за Озина, на котором цепкой хваткой повис Николас, но его быстро сбросил с отца Озин-младший. Освободившись, лорд снова призвал своих слуг, те схватили графа и Смиральдину за руки и ноги.
Тем временем мальчишки уже с яростью дрались между собой. Николас понимал, что нужно помочь отцу, но в своей битве, оказался не так проворен. Похоже, он может проиграть… Но тут на подмогу брату выбежала Анна и бросила тарелку со слизью в сына Озина. Мальчишка закричал от боли, закрывая лицо руками. Слизь прожгла ему кожу на лице, руках и груди, пытаясь добраться до сердца.
– Дэрэк! – бросился к сыну Озин и исчез с ним и тенями.
Больше в замке их нет.
1.
Высокая башня, без дверей возвышалась над милой поляной лесных цветов, никто уже и не помнил, когда ее построили и зачем.
Зачем нужна башня, в которую нельзя войти и из которой нельзя выйти? Скорее всего, чтобы спрятать там кого-то. Кого-то очень опасного.
Вот уже десять лет сидела там Анна Аврелия Бодем, дочь великого графа и полководца, такая же всеми забытая, как и башня. Иногда она подумывала, что, верно, люди, знавшие ее ранее, все погибли, иначе кто-нибудь, да пришел бы вытащить ее из этой тюрьмы.
Впрочем, внутри башня выглядела не как тюрьма, а как обычная келья молодой девушки: кровать с лоскутным одеялом, веретено, небольшой письменный столик со свечой, а так же огромный пожелтевший лист, висящий на стене, с нарисованной женщиной и подписью «Смиральдина». В лоб нарисованной барышни был воткнут нож.
За десять лет покойного смирения в башне у Анны отросла довольно длинная коса, которая теперь занимала немалую часть кельи, наверное, понятно, что целыми днями девушке приходилось расчесывать сию красоту, хотя впрочем, других занятий у нее не было, новых книг мачеха больше ей не присылала. А могла бы не скупиться на книги-то, ведь сама упрятала юную графиню Бодем в этот величественный памятник архитектуры.
