Стальное сердце

Тим «щелкнул» и выбросил в сторону Марианны луч-щупальце. Обвил ее им вокруг головы и мягко погладил. Женщина замерла. Тим провел осторожное сканирование, разобрался, что к чему, и принялся вычищать из ауры поврежденные «травой» кластеры. Тонкая, ювелирная работа. Протрезвевшая Марианна могла впасть в глубокий похмельный сон, а Тим хотел разобраться с ней по возможности быстрее, пока сам не ослаб. Поэтому ауру Марианны приходилось не только чистить, но и подпитывать. А делать это в донельзя грязной комнате, где еще присутствовал и неизвестный Тиму довлеющий над Марианной объект, было очень непросто.

Пара шариков подлетела ближе, заинтригованная происходящим. Тим брезгливо шикнул на них, и они убрались. Марианна ровно и глубоко дышала, на лице ее застыло выражение полного блаженства. Похоже, она была счастлива. Тим скрежетнул зубами. «Только этого не хватало. Теперь она привяжется, как собачонка. Вечно я что-то не так делаю. Слишком человечный все еще. Пока что. Проклятье, какая мощная сексуальная подоплека у всех ее эмоций! Бедная Машка просто на этом помешана. И совершенно в этом деле не может себя найти».

Тим «отщелкнул» на несколько уровней назад, сохраняя минимальный уровень пси-восприятия. Расслабившись, он проделал несколько дыхательных упражнений.

Марианна с легким стоном приоткрыла глаза.

– Тимочка… – прошептала она. – Ой, Тимочка…

– Полегчало? – осведомился Тим, наливая себе выпить. – Ой, Тимочка… Я тебя люблю!

– Это только так кажется, – пробулькал Тим, глотая коньяк. – Ну, так что ты мне хотела рассказать?

– Кажется, я кончила, – сказала Марианна, прислушиваясь к ощущениям и машинально оглаживая грудь.

– В первый раз, что ли? – ляпнул Тим.

Это было сказано удачно. Потому что Марианна обиделась и вернулась к действительности, уставившись на Тима почти нормальным взглядом.

– Так кто я такой? – тут же спросил Тим, стараясь не потерять инициативу.

– Ну… Ты теперь будешь главный, – сказала Марианна серьезно.

– Где? Над кем?

– Здесь. Над всеми.

– А конкретнее нельзя?

– Ну, Тима… Зачем этот допрос? – Марианна потянулась к своему окурку. – Я знаю не больше других. Если ты хочешь мне что-то рассказать…

– Сначала ты мне расскажи.

Марианна, не дождавшись зажигалки, отложила папиросу и укоризненно посмотрела на Тима.

– Говорят, что ты избран. Ты всегда был самый лучший из нас, и сейчас тебя хотят сделать главным. И я очень за тебя рада, Тимочка. Ты не забудешь меня, правда?

– Кем я избран, Маша? Кто хочет сделать меня главным?

– Ну, Тима, не дури! А кто открыл наш «Центр», кто разрешил выдавать нам дипломы, кто нас… э-э… легализовал? Правительство, конечно.

Тим потер руками глаза. «Ни хрена она не понимает. А если начать с простого?!»

– Ребята чувствуют давление? – спросил он. – Жалуются на пробой?

– Да, – кивнула Марианна. Она пошарила в кресле под собой, добыла смятый коробок спичек и опять взяла папиросу. – Некоторых сильно побили. Людмила просто сама не своя. Говорят, и Лапшин… И Мишка Васнецов тоже. Это ведь тест, верно? Проверка на прочность, на силу… А ты справился. Ты выдержал, Тимочка. Ты мой герой. Ты самый-самый, я тобой горжусь!

Она прикурила, затянулась и снова надолго задержала дыхание. Тим подождал и спросил:

– А это хорошо, что я буду главным?

– Ха! – выдохнула Марианна. – Это лучше не бывает. Ты же самый умный, самый честный, самый сильный. Ты всех этих чайников по струнке построишь.

– И чем же они будут заниматься под моим руководством?

– Все тем же, – Марианна пренебрежительно хмыкнула. Похоже, допрос начал ее утомлять. – Баранам мозги вправлять.

– В смысле?..

– Что «в смысле», Тим? Ты что, не знаешь клиентуру Лапшина? У него же все банкиры, все кооператоры, все эти нувориши толстомордые лечатся. Конечно, он их программирует, как ему велят. А попробуй он рыпнуться, тут же – бац! – и обратно в поликлинику, бабулькам геморрои вправлять. А Васнецов мало, что ли, с интеллигенцией работал? Да у него половина Союза писателей перебывала. Даже Кремер худосочный – и тот газету «Правда» окучил! Чтобы с партийной линии не съезжала!

Тим слушал и чувствовал, что столбенеет. Это было невозможно, это была какая-то дикость. Накурилась, дура, конопли…

– За удовольствие надо платить, Тимочка! – заявила Марианна, дирижируя себе папиросой. – Хочешь работать – работай! Но государству, будь любезен, плати налог. Окажи, так сказать, уважение! Государству тоже нелегко. В узде держать всех этих богатеньких, всех этих диссидентов-графоманов… Они же бараны, Тим, ты знаешь это лучше меня, что я тебе буду тут… Им пастух нужен! Настоящий мужик, вот как ты!

– А ты кого… э-э… окучиваешь? – спросил Тим осторожно.

– А я дура бесталанная, – вздохнула Марианна горько. – Ко мне тут приходил один… С красной такой книжечкой. Все присматривался ко мне, принюхивался. И решил, видно, что я… Э-эх! – Она замахнулась папиросой с явным намерением зашвырнуть ее в пространство, но окурок выскользнул из пальцев и упал на ковер. Тим нагнулся посмотреть – не загорится ли. А когда распрямился, Марианна глядела ему прямо в глаза. – Этот астральный секс был прекрасен, – произнесла она низким и слегка дрожащим голосом. – А теперь возьми меня по-настоящему, Тима! Сейчас!

– Маш, не сходи с ума! – попросил Тим. Но Марианна с остекленевшим взглядом поднималась на ноги. Тим вскочил. «Эх, не пришлось бы ей врезать».

Марианна, полузакрыв глаза, медленно наступала на него, развязывая пояс халата. Это было такое странное зрелище, что Тим «щелкнул» глубже – проверить, не «ведут» ли ее извне. Механизм воздействия на мозг у «травы» не такой, как у алкоголя. Вдруг «обкуренного» человека можно зомбировать? Нет, в комнате не было никаких признаков внешнего давления. «Бедная Машка просто окончательно сдурела от проклятой конопли, – подумал Тим растерянно. – Что мне с ней делать, ума не приложу. Удрать, что ли?»