Ниенна. Благословленная Смертью

Ниенна вмиг почуяла, как задрожали от страха колени. В лесу и горах, без защиты наставников, зато с Альбрехтом и его командой…

– Не боись, – тут же шепнула Герда, – со мной побежишь. Я тебя на закорках понесу, ты из всех присутствующих самая маленькая и худая. Целителя только с собой возьмем потолковее, мало ли, что по дороге случится.

– И я опять буду обузой, – едва не расплакалась юная некромансерка. – Самое слабое звено во всей команде!

– Да ну? – усмехнулась Герда и наклонилась к самому её уху: – Ты секретный ингредиент, а не слабое звено. Я буду нас вести и защищать, целитель, в случае чего, тоже подключится к драке. На мгновение ослабить руку и заставить выронить оружие не запрещается.

– А я…

– А ты, голубка, будешь добывать чашу, которую нам сейчас покажут. Запомни её хорошенечко. Обычно артефакты прячут в скалах, в труднодоступных местах, куда кони здоровые, типа Альбрехта, ни за что не пролезут. А вот ты, пташка малая, сможешь. Надеюсь, ты умеешь лазить по скалам?

– По деревьям только тайком от родителей лазила, – со смешком призналась Ниенна.

– Годится, – одобрила валькирия. – Половина здешних девиц не умеет и этого. Испытания – штука веселая, но сложная, некоторые потом лежат в лазарете сутки-другие. Поэтому будь готова и смотри во все глаза. Старшекурсники без тормозов – не самая большая напасть, что может ждать нас в лесу.

Они бежали, не оглядываясь. Мчались через бурелом, через поросшие мхом коряги, что тянулись руками-сучьями вдоль болот, прыгали горными козами по тропке сквозь чарусу, поросшую нежно-голубыми лилиями. Следом увязался один из боевиков параллельного потока, Ниенна не помнила его имени. Неуклюжий парень, почти мальчишка, он с гиканьем и улюлюканьем несся следом за девицами, делая страшные рожи, – и предсказуемо оступился, провалившись в болото.

– Плохо, что вы ещё фольклор не проходили. – Герда задумчиво посмотрела через плечо, как он отчаянно вопит и дёргается, погружаясь всё глубже. – Знал бы мудрость наших предков: попал в говно – сиди и не чирикай.

– Он же утонет, – тихо застонала ей в макушку Ниенна. Сидеть на хребте у жилистой валькирии было очень болезненно – и для самолюбия, и для филейной части её худощавого тела.

– Не утонет, наставники следят за каждым. Через минуту активируют портал и вытащат его в замок, – пояснила бегущая рядом Азали, длинноногая рыжая девица с целительского факультета. Кажется, третий год обучения.

– Минута – это много! Он нахлебается ядовитой воды и будет болеть! – стояла на своем Ниенна. – Мы делали пробы в том месяце: концентрация дряни, как в бульоне из воловьих жил! Плюс кишечная палочка и возбудитель холеры…

– Такова плата за скудоумие, – фыркнула Герда. – Сиди и не дёргайся, девочка, я тебе не породистый рысак.

Они понеслись вперед, почти не разбирая дороги. Внезапно воздух вокруг задрожал и подернулся туманным фиолетовым маревом. Герда пошатнулась и едва не свалилась на поросший клевером лесной ковер под ногами.

– Заклятие Оцепенения! – взвизгнула Ниенна прежде, чем успела додумать и оформить эту мысль. – Наше, некромансерское! Им обездвиживают обычных людей, случайно попавших на место сражения с упырями, чтобы под ногами не путались.

Заклинание безвредное, разрешенное к употреблению повсеместно, простое, как крестьянское топорище, – и такое же действенное, если приложить по голове. Полноценной защиты против него не существовало. Герда застонала и рухнула на колени, Ниенна едва успела соскочить на землю. Тут же вытянула руки вперед, прощупывая чувствительными пальцами ауру места, закрыла глаза, начала прислушиваться. Сердце гулко стучало в груди, требовало больше воздуха, угрожало пробить тесную клетку из ребер и выскочить наружу.

– Там! – выдохнула она спустя несколько секунд, указывая на стоящий поодаль куст черноплодника.

Герда попыталась извлечь клинок из ножен, но не вышло – руки дрожали. Азали с усилием подняла голову, сплюнула на траву вязкой слюной и с яростным шепотом толкнула ладонью воздух в направлении треклятых зарослей. Через пару секунд оттуда раздался мужской вскрик, а затем отборные ругательства. Вялость в теле моментально исчезла.

– Илар, это ты? – издевательски-озабоченно спросила Азали. – С облегчением, котёночек. В следующий раз не забывай вовремя принимать лекарства от запора.

Миг – и Герда подхватила Ниенну, снова кинула себе за спину и понеслась дальше. Но у зарослей черноплодника, где невидимый Илар витиевато проклинал прародителей Азали до седьмого колена, с ухмылкой притормозила, оторвала лист лопуха и кинула его в сплетение ветвей.

– Сам отставай, а товарища выручай, – многозначительно заметила она и помчалась дальше. Ниенна тоже не осталась в стороне и показала за спину жест, которому ещё в детстве её научил Аксель, сын графского садовника. Жаль, батюшка с матушкой полученное знание почему-то не оценили, а потом и вовсе запретили дочке общаться с детьми слуг.

Вслед донеслись отборные ругательства в адрес уже всех троих девиц.

Дальше было почти без приключений. Альбрехт с командой где-то потерялись по дороге. Лес вдобавок был полон всяческих хищников, но Герда и Азали предусмотрительно запаслись эликсирами, отбивающими у зверей обоняние, и сперва проскочили едва ли не под носом у трех волков, затем не менее десяти минут стояли в узкой расселине, прижавшись друг к другу, пока рядом ходил голодный иглобрюх. Наконец тот учуял более доступную добычу и умчался напролом через кусты, а девицы понеслись дальше.

Миреновые горы вблизи оказались скалистыми, едва поросшими реденькими березками. Время и ветер испещрили каменную поверхность, сделав её похожей на высохшую надломленную халву.

– Тут прорва всяческих ходов, часть из них извилистая и скользкая, хуже драконьей клоаки, – шёпотом сказала Герда. – Но все они ведут к одной пещере. Успей первая, и мы победим.

Ниенна коротко кивнула, дернула на голову капюшон серой униформы для боевок и скрылась внутри ближайшего лаза. Здесь она затормозила на пару минут, чтобы смазать ладони и подошвы сапог зельем Летучей Мыши, дававшим отличное сцепление с любой поверхностью. С учетом её веса и телосложения, оно служило огромным подспорьем в гонке по извилистым подземным катакомбам. Теперь закапать в глаза средство для ночного видения – и готово.

Ниенна усмехнулась и полезла на потолок на четвереньках, как заправская ящерица. Потому что запрещать ей родители могли что угодно, но с друзьями она не рассталась, несмотря на то, что они якобы не подходили ей по статусу. По каким только чердакам они с сыновьями конюха и садовника ни лазили, в каких только укромных местах ни прятались от бдительного графского ока! Сколько яблок и слив однажды украли из соседнего сада, и как потом дружно маялись животами! Ниенна пострадала меньше всех, для неё не поскупились на лучшие лекарства. Мальчишки же отделались хорошей поркой, но их дружбу даже такая несправедливость не разрушила, как раз наоборот.

Всему самому полезному, что сейчас пригождалось в Академии, юная некромансерка научилась благодаря дружбе с «простяками», как презрительно называла их мать.

«Лучше бы я родилась в семье конюха, – горестно вздыхала Ниенна, не забывая, впрочем, перебирать конечностями и глядеть по сторонам. – Вышла бы замуж за Акселя, он добрый и красивый, не то что маркиз…»

Впереди забрезжило слабое сияние. Как раз вовремя: Ниенна уже устала висеть вниз головой, да и капюшон мотался за плечами, то и дело закрывая обзор. Она осторожно высунула голову из укрытия – и едва не застонала от досады.

Перед ней располагался огромный причудливый зал, богато поросший сияющими сталагмитами, что торчали из земли, будто драконьи клыки. Был там и постамент, обильно украшенный рунами, большую часть которых некромансерка не понимала.

А около него стоял боевик-старшекурсник Эдгар. Смазливый товарищ Альбрехта, предлагавший ей поцеловать всех стражей в то злополучное утро. И стоял он с золоченым кубком в руках.

Вот когда Ниенна пожалела, что до сих пор не выучила то самое прослабляющее заклинание, которым Азали вывела из строя Илара! Да пусть бы он обделался прямо на месте, подлец! Ну почему всегда везет самым наглым и сильным, или тем, у кого больше власти?!

Слёзы обиды щипали глаза, и она пропустила момент, когда часть стены отошла в сторону и оттуда вышли двое в синих мантиях наставников боевого факультета. Лица их были скрыты капюшонами, и вычислить, кто прячется под одеждой, не представлялось возможным.

– Господа наставники, я смог! – ликующе заорал Эдгар. – Я успел!

– Ты молодец, мальчик, – едва слышно пророкотал первый, и Ниенна замерла, как мышка: голос она тоже не узнавала. Наверняка его исказили неведомыми для адептки-первокурсницы чарами.

– Достойный кандидат для будущих свершений, – усмехнулся второй. А затем с силой толкнул перед собой воздух, и парня ударила в грудь светящаяся волна.

Эдгар не успел даже удивиться – выронил кубок и мешком повалился на каменный пол. Ниенна от страха ещё крепче вцепилась в щербатый потолок, так и вися вниз головой.

А первый наклонился над неподвижным боевиком, повел руками над его головой – и некромансерка с ужасом увидела фиолетовое сияние, исходящее от обтянутых синими перчатками тонких пальцев.

Это немыслимо! Невозможно использовать две, а тем более все три Стихии на столь высоком уровне! Сильные боевики со временем переставали варить лекарские снадобья, всё равно ничего путного не выходило. Покупали у коллег на честно заработанные высокие гонорары. А уж целителям использовать некромансерские штучки и вовсе не рекомендовалось без крайней нужды. Ибо Жизнь и Смерть хоть и две стороны одной медали, но смотрят в противоположные стороны и подавляют друг друга.

А человек (человек ли?) в синей мантии прочитал над бездыханным боевиком неизвестную Ниенне формулу и сияние над его пальцами сменилось с фиолетового на изумрудное. Ох, это же «дар жизни», помогающий залечить внутренние раны!

– Готов, – резюмировал первый. – Достойно послужит нашей цели. А теперь пора. Ещё пара минут, и сюда прибудут другие студиозусы. Нельзя показываться им на глаза.

Миг – и оба чародея растворились в воздухе.

Ниенна рванула вниз так, что едва не переломала себе ноги в прыжке. Чертыхаясь от боли, подбежала к лежащему Эдгару, торопливо коснулась запястья, шеи, приподняла веко, пытаясь рассмотреть глазное яблоко.

Жив, просто в глубоком обмороке.

Взгляд её упал на валяющийся рядом с боевиком кубок, и она мигом вспомнила об изначальной цели. Воровать добычу у более удачливого и сильного соперника было стыдно. А с другой стороны, разве Эдгар не поступил бы с ней также? Схватив кубок, Ниенна сунула его за пазуху и снова ринулась на потолок.

Она успела скрыться в коридоре как раз в тот миг, когда сзади послышались голоса сокурсников.

Увы, Герда и Азали ей не поверили. Сначала обе с тревогой вскочили с валунов у пещеры, увидев пыльную и расстроенную подругу, но та вытащила кубок и лес вокруг содрогнулся от ликующих воплей. Ниенна попыталась рассказать о произошедшем, но девушки лишь отмахнулись.

– Небось, газа рудного хватанула по пути, – сочувственно бормотала Азали, настраивая крохотный стационарный телепорт для возвращения в Академию. – Он тут злющий, чего только ни примерещится…

– Верно, – кивнула Герда. – Мы с красавчиком одним туточки затихарились пару лет назад, чтобы это, зенки лишние не пялились…

Она чуть покраснела и продолжила:

– А потом задремали в пещере неподалеку. Я через час проснулась, смотрю – вместо него рогатый из Бездны лежит, вооот такие копыта, вооот такие клыки! Я ему в морду-то и двинула, а рука у меня тяжелая…

– Продолжения не вышло? – расхохоталась Азали.

– Не-а, – с грустью вздохнула валькирия. – Сказал, мол, ежели тебе не понравилось со мной любиться, надо было сказать сразу, а не драться опосля.

Они благополучно вернулись, получили горячую порцию поздравлений от преподавателей (магистр Рейван одобрительно хлопнул каждую по плечу, да так, что у бедной некромансерки едва не вышибло дух) и весьма прохладную – от сокурсников и конкурентов. Пообедали, посетили баню, а затем – ещё два семинара по азам составления целительских снадобий. Ниенна выдохнула с облегчением, увидев в столовой живого и вполне бодрого Эдгара, но на всякий случай обошла его стороной. Всё равно было немножечко стыдно.

После занятий она не пошла на ужин, решив подумать в тишине комнаты о сегодняшних событиях. Но не успела даже присесть, как дверь распахнулась и показалась Герда с двумя кружками чая.

– Держи, – сунула она напитки, а затем с ухмылкой вытащила из-за пазухи пирог. – Мягонький, яблочный, свежеспертый с кухни.

И, не дожидаясь вопросов, тихо покаялась:

– Прости меня, ласточка. Честно, думала, ты башкой в пещерах шибанулась или ещё чего. А потом поняла, что правду говоришь. Эдгар живой, но… какой-то другой.

– В смысле? – удивилась некромансерка, расчищая стол под кружки и угощение. – Я его два часа назад видела: такой же смазливый и самодовольный.

– Это верно, – с тоской кивнула Герда. – Только он того… к бабам не пристает. Совсем. Даже за задницу никого сегодня в столовой не ущипнул. Лиленка с пятого курса хотела его в гости зазвать – не поверишь, отказался. Говорит, выспаться хочу в одиночестве, бока болят после сегодняшнего забега по лесу… Ты представляешь?! Да у него, охальника, причинное место скорее заболит, ежели к какой-нибудь бабе дольше пары дней не наведается!

Валькирия задумчиво почесала нос и села в кресло, смахнув с него старые свитки, изображавшие тело человека в разрезе.

– Нет, голубка, что-то неладное происходит в нашем славном заведении. И жопа моя чует: быть беде. Надо подумать, как эту беду предотвратить, не говоря наставникам. Потому что, если ты правильно всё поняла, вражиной подлой может оказаться любой из них.

Ночь укутала славный город Ахенбург густым синим покрывалом с шитыми золотом звездами. Окрестности словно замерли, растворившись в тишине, и лишь в крохотной комнатке на седьмом этаже башни некромансерского факультета горели огни.

– Эльфы, – с презрением скривилась Герда, отодвигая от края стола опустевшую кружку. – Больше некому. У них это, можно сказать, дело принципа – пакости честному люду творить. Помяни мое слово, голубка, если чуешь нехороший душок дерьма в деле, присмотрись повнимательнее и увидишь торчащие из навозной кучи острые ухи.

– Герда, ты слишком предвзята! – фыркнула Ниенна, вытирая рот от крошек. – Где твоя терпимость? Да, они дикари и у нас с ними натянутые отношения, но всё ж разумные тоже существа…

– Подруга, ты мне такие шуточки брось, – сурово нахмурилась валькирия. – В задницу к троллям такую терпимость. Может, упырей ещё по головушке гладить начнём и жратвой обеспечивать? Тоже ведь разумные создания… тьфу, пропасть!

Она сплюнула в открытое окно и плюхнулась задом на подоконник, подтянув колени к груди. Клинок в ножнах слабо звякнул о стальную створку.

– А остроухие, скажу я тебе, очень даже при чем. Знаешь, что было на месте нашей Академии шесть сотен лет назад? Лаборатория тут стояла большая, они в ней кровавые опыты над людьми ставили. Останки в ямы сбрасывали и закапывали как придется, и хоть бы одна собака молитву отходную прочитала! Я хоть и видела тех богов в причинном месте, ибо никто из них с небес не сошел, чтобы детей своих земных от издевательств мерзких тварей защитить, но всё же это не по-людски как-то. Не отпели, не оплакали, ничегошеньки.

– Ужас какой, – Ниенну передернуло. – Думаешь, эльфы хотят напасть на замок и территорию оттяпать? У нас же вроде, хоть и шаткое, но перемирие много лет.

– Это пока они силу не набрали. Справно мы им наподдали в свое время! Да и сейчас армия и маги зря свой хлеб не едят и пузо шире задницы не растят. Академия укреплена почище сокровищницы лепреконов! Снаружи в замок не проникнуть, а вот изнутри открыть ворота и впустить врага можно запросто. Не просто же так околдовали самого первого, кто за кубком пришел. Пролез по пещерам – пролезет и мимо ночной стражи, тем более если они свои и угрозы от сокурсника не ждут… Понять бы, кто за этим стоит из наставников!

Ниенна промолчала, погрузившись в сумрачные мысли.

Магических академий в Острижском государстве было пять, но, в буквальном смысле слова, на костях стояла лишь одна. Потому и ходила о ней дурная слава. Ниенна думала, всему виной обычный старый жальник, коих по всей стране было превеликое множество. Отголоски страшной войны, шедшей шесть сотен лет назад. За это время и святой мученик оброс бы дурной репутацией при должном старании последователей.

Но, раз суету наводили эльфы, и впрямь ничего хорошего не жди. Некромансерка понимала, что одними кровавыми опытами, сколь бы мерзкими они ни были, обойтись не могло. Остроухие молились какой-то на редкость паскудной богине, что предпочитала в качестве жертв детей, чем младше – тем лучше. В ход шли орчата, не отрастившие даже клыков, дворфики, чьих щёчек ещё не коснулся редкий пушок, крохотные лесенята, не успевшие одеться в древесную кору…

И человеческие младенцы, сладко пахнущие материнским молоком. Ниенна не выдержала и следом за Гердой сплюнула в окно.

– Никак отомстить хотят? Для них это может быть делом чести даже спустя столетия.

– Хороша честь, – скривилась валькирия. – Навроде той, что у жуликоватого торговца, который обманывает лишь шесть дней в неделю, потому что на седьмой Всеблагой Левий запрещает работать. Надо идти завтра в библиотеку, пошерудить в старинных книгах. И пройтись по списку преподавателей, не был ли кто из них замечен в предосудительных связях с иноземцами всех мастей. Попробуй поговорить с госпожой призраком, вдруг даст ценный совет?

Ниенна в ту ночь долго ворочалась с боку на бок, пытаясь заснуть, и в какой-то момент провалилась в долгожданную дрему с бесконечными туманными коридорами и зеркалами. Ей повезло: герцогиня охотно откликнулась на её зов и даже соизволила выслушать сбивчивый рассказ.

– Не знаю, что и думать, девочка, – удрученно качала головой Инесса де Монсельон. – Я не была магом при жизни и сейчас не чувствую на территории Академии чужого присутствия. Поэтому с меня толку чуть. А вот чего они хотят, подсказать могу. Шесть сотен лет назад, когда в войне наступил перелом и люди начали побеждать, остроухие пытались вытащить с того света свою богиню Тридамат. Жертв принесли несчетное количество, пропитали кровью все окрестности. Но девица, в которую должна была вселиться потусторонняя тварь, не выдержала ритуала и скончалась, прежде чем гадина заняла тело. Хотя уж готовили они её на славу, день и ночь поили отварами цветков антуриума, что притупляет боль и дурманит разум. Видимо, переборщили, на наше счастье. Выйди Тридамат в земной мир – и не осталось бы от человеческой расы даже воспоминаний. Вероятно, сейчас они ищут новую жертву. Берегись, ты из здешних девушек самая статусная, в тебе древняя кровь, она может привлечь остроухих.

Ниенна зябко поежилась и оглядела себя в ближайшее зеркало. Изящная девица с голубыми кукольными глазами и светло-русыми кудряшками. На месте Тридамат она бы выбрала кого покрепче, но шут их знает, что на уме у этих эльфов.

Зато о предосудительных связях наставников герцогиня, хихикая как девчонка, выложила много интересного. Так, например, магистр Рейван в юности провел четыре года в плену у дриад в западных лесах и после этого так и не женился, зато держал у себя в комнате тайный погреб с бочками березового сока, а в полнолуние частенько вздыхал у окошка, аки молодая девица в ожидании жениха. Левия, декан целительского факультета, двадцать лет была пираткой где-то на юге и возглавляла банду отменных головорезов, которых держала в ежовых рукавицах. Но однажды распустила команду, ушла на пенсию и посвятила жизнь выращиванию цветов и целебных трав. А затем стала самым заботливым и нежным наставником для юных лекарей.

Декан некромансерского факультета, тот самый преподобный Умертвий, в стародавние времена зарабатывал на учебу плясками в закрытых увеселительных заведениях для богатых дам соседнего государства. Плясал, кстати, исключительно в черных костюмах. Наставник Герий вроде бы ничем пикантным не прославился, зато держал дома огромного ползучего ящера с Каманских островов, утверждая, что он безопаснее и лучше студентов, потому как хотя бы молчит, и так далее, и тому подобное…

– То есть, по факту, мы ничего не знаем, – хмурилась Герда утром за завтраком. – Ну, отрывались в юности как могли, так кто из нас не без греха? Когда ещё куражиться? На старости лет, когда к любимой женщине невозможно пролезть в окно из-за пуза, нажратого за прожитые годы?

– Я без греха, – почему-то смутилась Ниенна. – И рассказать нечего, даже не целовалась ни с кем.

– Это ненадолго, – утешила валькирия. – Ты хорошенькая, как куколка, тебя охомутают ещё до третьего курса. Парни тебе вслед заглядываются, я видела.

– Ой, да ну их всех, – некромансерка почувствовала, как щеки заливает стыдливым жаром. – Пошли лучше книги полистаем до практики.

Но и в библиотеке ничего интересного они не нашли. «История войн» была нудной, как речи кастелянши, выдававшей белье. О зверствах эльфов читать оказалось вовсе противно, и толстенная книжица была закрыта и убрана подальше. От скуки Ниенна решила посмотреть ботанический атлас, в частности, найти антуриум, о котором говорила герцогиня.

– Это он и есть? – Герда наклонилась над её плечом. – Чегой-та на жопу с хреном посередине похож. Не может быть ничего доброго с такого цветка, помяни мое слово.

– Герда, у тебя всё на жопу похоже, куда ни ткни. Давай серьезнее, а?

– А я максимально серьезна. Жизнь такая, кругом сплошная задница, – пожала плечами валькирия. – Упыри какие-то в Академии завелись, магией трех видов владеют, однокурсника моего заколдовали, аж к девкам интерес потерял… И вот еще, полюбуйся, что пишут: «Из прекрасной антурии зелье можно сварить прелюбопытное, что притупляет боль у живых созданий, а эльфам силу дает к оборачиванию в представителя любой расы…» Я ж говорю, жопа с хреном! Может, они у нас все и сидят под личинами наставников?

Ниенну моментально прошиб холодный пот.

– Что будем делать? – шепнула она.

– Есть у меня одна идейка, – задумчиво протянула Герда. – Но, если облажаемся, жопа из обычной превратится в квадратную…

Задумка, на первый взгляд, была простая: пробраться на кухню перед ужином и добавить в каждый из кувшинов с напитками по капле зелья, призванного снять с употребляющего любую, даже искусно наведенную личину. Зелье продавалось во всех магических лавках, и ради его покупки Ниенна пожертвовала парой золотых серег из заветной шкатулки.

Герда же аккуратно забила вытяжку над кухней мхом и камнями и, пока повара с помощниками, наперебой ругаясь, чистили засор, успела совершить диверсию, щедро добавив снадобье не только в кувшины, но и в кастрюли с наваристыми супами.

«Вернее будет, – думала она. – Погоды холодные стоят, супчика-то каждый захочет».

Вернее и вышло. Вот только они не учли, что наложенная личина может иметь весьма разнообразные варианты.

Уже через час обе ревели хорошо слаженным дуэтом в деканате у преподобного Умертвия, который от злости трясся так, что пространство вокруг полыхало фиолетовыми бликами.

– Половина учениц целительского факультета лишилась длинных волос, которые девочки так любовно отращивали! У главной распорядительницы подтянутая дриадскими методиками грудь вывалилась из декольте и повисла, как у старухи, до самого пупа, и прямо в момент, когда она обносила напитками преподавательский стол! – гневно потрясал он ладонями, воздетыми к потолку, словно призывая небеса в свидетели. – Наставник Карий, что ухаживает за магическими существами, второй раз потерял левую ногу, которую давно и успешно заменяла иллюзия – до вашего вмешательства, юные негодяйки! А сколько боевиков-старшекурсников бежало из столовой, придерживая штаны?! Чему мы вас учим здесь? Неужели всячески пакостить ни в чем не повинным людям?!

Он замолк, пытаясь отдышаться, а потом сказал:

– Герда, тебе повезло. Твой декан Рейван не потерял ничего, кроме разве что совести, ибо ржал над происходящим, как рогатый из Бездны. Но я по возрасту и ученой степени выше него, а значит, имею право наказать вас обеих.

Декан Удмертий тяжело осел в кресло и буркнул сквозь сжатые зубы:

– В оранжерею к мадам Полине, на исправительные работы. Будете цветочки поливать да вредителей с грядок собирать. А то, смотрю, дел у вас слишком мало, а свободного времени – много. Физический труд пойдёт на пользу вашим охочим до пакостей умам!

В необходимости физической нагрузки для здоровья живого организма Ниенна никогда не сомневалась. Но одно дело – заниматься полезными вещами, типа езды верхом, тренировок с клинками или даже легкого бега трусцой, и совсем другое – вульгарное окучивание грядок с лечебными травами и цветами, которым, казалось, конца-края не видно.