Если бы куклы могли говорить

Жаба поселилась под крыльцом кухонной двери дома Эшнеров несколько лет назад. И до последнего времени ни разу не пожалела о своем выборе. Выходом давно не пользовались, так что под досками было достаточно влажно, достаточно темно, что бы старая жаба чувствовала себя комфортно. Но в последние месяцы в доме обстановка поменялась, и крыльцо над головой амфибии все чаще сотрясалось от шагов, а по вечерам спать мешали музыка и разговоры.

Жаба склонна была винить в этих не самых приятных обстоятельствах молодую человеческую самочку, которая приходила в гости к хозяину дома, и все чаще оставалась здесь ночевать. Жаба была абсолютно не против, чтобы хозяин дома приводил к себе друзей. Людям в отличие от жаб необходимо общение. Но эта самочка могла быть и поспокойнее. Особенно в последнее время. И сегодня, в частности. Над головой жабы хлопнула дверь, и крыльцо затряслось от шагов. Шагов тяжелых, словно девушка специально с силой опускала ноги на ни в чем не повинные доски. Так уходят из дома навсегда, оскорбленные и обиженные.

Жаба устроилась поудобнее и закрыла глаза. Если бы ее спросили, она сказала, что отношения между хозяином дома и этой шумной самочкой не заладились. Но ее никто не спрашивал, и жаба задремала, наслаждаясь тишиной.

***

Спокойного разговора с Линдой не получилось. Майкл Эшнер стоял у кухонного окна и провожал взглядом девушку. Этого он и ожидал. За месяц что-то изменилось в их отношениях, и не в лучшую сторону. Если верить Линде – изменился именно он, но прислушиваясь к себе, анализируя ситуацию, молодой человек ничего не замечал. Ну, если не считать переживаний по поводу работы. Но это нормально. В конце концов, не каждый день предлагают пост королевского алхимика. А Линда могла бы и понять его. Заметить, что он старается, причем не ради себя, а ради них обоих. Новая работа даст и новые возможности.

Линда скрылась за поворотом и Майкл закурил. Возможно, их разрыв к лучшему. Да, он любит ее… Или любил? Но она не должна была так себя вести. В конце концов, почему это она ему все высказывает?

– Да, конечно! Ты из-за этой работы стал злее и холоднее. Закрылся в комнате, стараешься стать лучше, чем есть, переживаешь из-за того, как на тебя посмотрят. Кому это надо, если ты из-за поста повыше раскрыл не самые приятные свои стороны? Я влюбилась в тебя другого. Когда ты знал себе цену и просто жил, старался, конечно, но желал, чтобы ценили тебя настоящего, а не ту видимость, что ты вокруг себя создаешь. Ты влез в круг лицемеров ради их одобрения. Чудно. Если ты этого хочешь – то я нет.

Ну и что он мог на это сказать?

– Не хочешь – уходи.

Сказал, и сам испугался. Зачем? Она ведь ему нравится. Добрая, нежная, понимала его всегда. Они учились вместе, она поддерживала его на сессиях, вместе они искали работу после института. И вот теперь, когда появилась возможность подняться повыше, она заявляет, что это желание его меняет. А как иначе?

Если бы она закричала на него, если бы заплакала, он хотя бы понимал, что виноват, или что это она сорвалась. Но Линда только посмотрела на него спокойно и холодно. Кивнула и ушла. Дверь хлопнула слишком сильно, звук шагов эхом разнесся по дому, а потом упала тишина. Майкл вздохнул и затушил сигарету. Конечно, ничего хорошего нет в их размолвке. Но он не станет подходить к ней первым. Ему не за что просить прощения, и уж тем более нет смысла за ней бегать. Если так хочет – пусть уходит. В конце концов, новый пост даст новые возможности. И без девушки он точно не останется. Если, конечно, захочет.

До собеседования оставалось часа три, а Майкл еще хотел зайти в институт. Надо было забрать характеристики, переговорить с директором. Ведь лишних положительных отзывов не бывает. О Линде он старался не думать.

Руководства на месте не оказалось. Майкл поморщился. Задержка в его планы не входила. Зато удачно оказался открыт кабинет напротив директорского. Вот где можно подождать возвращения институтского начальства.

– Привет, – парень постучал о дверной косяк и вошел. – Ты там или нет?

Вопрос глупый, раз открыто, значит, Эрик точно здесь. Его друг был слишком ответственным, чтобы уйти и оставить кабинет без присмотра.

– Здесь… – донесся знакомый голос откуда-то из-за шкафов с книгами. Эрик появился через минуту. Вынырнул из-за стеллажа, со стопкой книжек в руках. – Отчетность скоро. Вот теперь ищу данные…

– Ясно, – Майкл кивнул. – Какие новости в стенах данного учебного заведения?

– Да никаких, – Эрик пожал плечами и устроился за столом у окна, кивнул другу на соседний стул. – Здесь все как обычно. У тебя, я думаю, жизнь повеселее будет.

– Почему? – Майкл сел и несколько удивленно посмотрел на собеседника.

– То повышение, то вот с Линдой расстались…

– Ого, она уже нажаловалась, – Майкл нервно хохотнул.

– Ну, в отличие от тебя она хотя бы со мной общается. – Эрик отвернулся и посмотрел в окно.

– Теперь давай и ты мне лекцию прочитай, о том, как я изменился, – Майкл начинал сердиться. Ладно бы только Линда с ним поругалась, но она и Эрика против него настроила.

– Лекцию читать не буду, – хозяин кабинета внимательно посмотрел на друга. – Думаю это бесполезно. Ты всегда был упрямым. Правда, раньше был более человечным.

– Скажи мне честно, вы с Линдой не сговаривались на сегодня меня жизни учить? – Майкл встал. Ждать директора в этом помещении как-то расхотелось.

Эрик пожал плечами:

– Она хотела к тебе зайти. Мы просто обсуждали твое поведение и те изменения…

– Обсуждали? – Майкл невольно сжал кулаки. – А чего еще вы вместе делали?

– А ты давно ее ко мне ревнуешь? – Эрик тоже встал.

– Я ее не ревную, – Майкл старался говорить спокойно, но получалось плохо.

– Может, не будешь на меня голос повышать? Я пока не вижу, чем я это заслужил. – А вот его другу спокойствие давалось явно легче. Возможно, потому что он был уверен в своей правоте?

Майкл почувствовал, что вместе с ревностью в душе рождается и страх, что его друг окажется прав. Парень тряхнул головой, отгоняя подобные мысли.

– Не видишь… Я вот тоже не вижу, с чего вдруг вы читаете мне нотации, пытаетесь показать какие-то изменения во мне.

– Может, потому что они есть. – Эрик подошел к окну. – Линда уже месяц ходит и жалуется, что ты стал затворником. Из дома не выходишь, не улыбаешься, закопался в книги и света белого не видишь. Твоя девушка отошла на второй план, хотя раньше ты считал ее центром своей жизни. Если это из-за работы, то не пошла бы эта работа, что превращает тебя из жизнерадостного человека в каменную статую. Ни эмоций, ни мечты. Да ты сам раньше смеялся над такими людьми, что тянутся за успехом, не видя красоты окружающего мира.

– Раньше. Вот именно что раньше. – Майкл хмыкнул, в ответ на слова друга. – Я вижу цель, и когда я ее достигну, откроются новые возможности.

– Тебе самому не смешно? – Кажется, чем больше Майкл говорил, тем холоднее становился взгляд Эрика. – Ты же знаешь, что это бесконечная гонка за целями… Они не стоят того, если ломают человека.

– У меня такое впечатление, что все ваши претензии от банальной зависти, – Майкл начинал злиться, поэтому и бросил эту фразу, но реакцию друга он предсказать не смог.

– И ты мне еще смеешь такое говорить? – Эрик сделал пару шагов в его сторону, но потом словно передумал, вернулся за свой стол. – Пока что, я просто прошу тебя уйти… В следующий раз, после таких обвинений по-дружески, в воспитательных целях, дам тебе в глаз.

– Что-то я уже очень сомневаюсь в нашей дружбе, – бросил Майкл и прежде чем выйти из кабинета, нарочно громко хлопнув дверью.

Эрик опустился на свой стул и несколько минут сидел, закрыв лицо руками. Предчувствие беды не покидало молодого мага-интуита уже несколько дней. Он знал, что связано оно с Майклом, чувствовал – надо что-то делать, но все попытки понять ситуацию или как-то отвести друга от грозящих проблем ни к чему хорошему не приводили. Майкл сам шел к своей судьбе уверенным шагом, отгораживаясь от тех, кто мог бы ему помочь. Эрик потер виски. Он еще в самом начале обучения усвоил правило, характерное для своего направления магии: ты будешь чувствовать и знать, но не сможешь исправить. Но запомнить правило, это одно. Когда же оно касается твоих друзей и близких, в душе рождается желание его изменить. А вот сможешь или нет – это уже показатель сильного мага. Беда в том, что Эрик себя сильным магом не считал.

***

На одной двери Майкл не успокоился. Следом за кабинетом Эрика, о силе с которой молодой алхимик умеет впечатывать двери в косяки, узнал центральный выход с этажа и главные ворота института. Успокоился Майкл только на улице, когда вспомнил, что так и не забрал документы у директора.

– Ну и ладно, – парень достал сигареты и закурил. – Не думаю, что характеристики нужны будут прямо сегодня. В конце концов, это первая встреча с потенциальным работодателем.

К тому же возвращаться в институт не хотелось вообще. В первую очередь из-за Эрика. Как вообще можно было называть его другом после всего, что он наговорил? Видно же, что он ревнует и завидует. Иначе, зачем было искать какие-то изменения в характере Майкла, доказывать, что он стал хуже? Что его меняет стремление получить должность выше. Выше, чем у Эрика.

Майкл со злостью затушил сигарету о стену и посмотрел на часы. Пора было выезжать на собеседование.

Главное здание Совета Алхимии располагалось почти на окраине города. Чтобы добраться до него от института Майклу пришлось пару раз перескочить с трамвая на трамвай, понервничать в пробках на мостах и, в конце концов, бежать через парк, окружавший здание. Парк, не маленький по своим размерам, в конце осени превращался в лабиринт из замерзших или почти замерзших луж, что существенно затрудняло передвижение. Настроение от такой эстафеты у Майкла упало окончательно. Буркнув что-то похожее на «здравствуйте» прилизанному швейцару, парень поспешил в лекционный зал, где его уже ждали.

– Добрый вечер, молодой человек. – У входа в зал стоял невысокий мужчина средних лет. Чисто выбритый, в темно-зеленом костюме-тройке. – Пунктуальность, это конечно хорошо, но вот времени на консультацию совсем не осталось.

Майкл сглотнул. То, что он пришел за пару минут до начала его и самого не радовало.

– Ладно, самое главное рассказать успею, – мужчина осмотрел кандидата на высокую должность таким пристальным взглядом, словно надеялся увидеть, что тот носит в карманах. Хотя кто его знает, какие способности развиты у Старших алхимиков.

– Сразу предупреждаю, не ждите однозначного результата. То, что он будет утвердительным, тоже не факт. Несмотря на все знания и рекомендации, кандидаты проверяются годами и делами. – Мужчина поморщился. – В любом случае, Совет имеет право задавать вам какие угодно вопросы. Рекомендую отвечать на все и не спорить.

Он вошел в зал, на ходу делая Майклу знак следовать за ним. Молодой алхимик поспешил за провожатым в просторное помещение с высокими потолками и окнами, длинными деревянными столами и книжными шкафами вдоль стен. В зал, где в самом центре полукругом были расставлены пятнадцать стульев. Все кроме одного были заняты. Представители Алхимического Совета показались ему в чем-то схожи. И не только одинаковыми темно-зелеными костюмами, но и прическами, позами, и даже выражением лиц. На какой-то момент Майкл подумал, что видит неидеальные копии одного человека, возможно, самого главного. Вот только как понять, кто главнее. Отличная маскировка, если подумать.

Сопровождающий сел на последний свободный стул, и Майкл понял, что ему все собеседование придется стоять. Словно на экзамене. И неизвестно, сколько еще это мучение продлится.

«Во что я ввязался?» – с тоской подумал молодой алхимик.

Его выпустили на волю только через час. К моменту, когда собеседование закончилось Майкл уже плохо понимал суть вопросов, и, кажется, в большинстве своем отвечал глупо и несуразно. Возможно, этого Совет и добивался. За час, проведенный в зале, парень ни разу не заметил одобрения на лицах его представителей, все больше раздражение.

«Не понимаю, зачем устраивать встречу, если она им была совсем не в радость? Разве можно в таком состоянии сделать верные выводы о кандидате?» – думал молодой алхимик, ковыляя до зоны для курящих. Ноги ныли, хотелось сесть на ближайший подоконник и затянуться сигаретой. Но это было чревато выговорами, штрафами. Не говоря уже о том, что о желанной должности можно было забыть.

Помещение для курения, как назло, не желало находиться. Майклу казалось, что он уже все здание обошел, а знака, разрешающего достать сигарету и вдохнуть табачный дым, все не было. Парень уже начинал откровенно злиться, когда заметил приоткрытую дверь, которая вела на довольно широкий незастекленный балкон с высокими металлическими перилами. То, что это никак не зона для курения было понятно сразу, но Майклу было наплевать. В правой части балкона, который, использовали под склад, стояли два старых книжный шкафа. Оба покосившиеся, оба побитые жизнью. Майкл заглянул за один и довольно улыбнулся. За старой мебелью осталось достаточно места, чтобы один измученный жизнью алхимик затянулся сигаретой.

Он курил и смотрел на осенний парк, на голые деревья и далекие темные тучи, на солнце, перекатившееся ближе к западному горизонту, и старался не думать о завершившемся собеседовании, больше походившем на фарс или плохо поставленный спектакль. Он успел выкурить вторую сигарету и даже затушить ее о металлические перила, когда услышал, как хлопает дверь, и кто-то входит на балкон. Майкл замер за книжным шкафом, не зная, как поступить. Выйти и признаться, что курил в неположенном месте? Опять же неизвестно, кто там. Может, такие же заплутавшие любители табака. Покурят и уйдут. Даже не узнают, что он тут стоял. Главное, чтобы за шкафы прятаться не полезли, да дверь не закрыли уходя.

На балкон вышли двое. Зашипели две зажигалки, с разницей в пару секунд, и двое уставших без курева посетителей разошлись в разные части балкона. Они молчали, затем завели разговор.

– Ну и как он тебе? – Спросил тот, что устроился ближе к шкафам.

Майкл узнал голос мужчины, встречавшего его у зала.

– Неплох… – второй голос донесся с другого конца балкона. Слышно было хуже, но все же слышно. Майкл старался запомнить все, что они говорят. Обладателя второго голоса он не узнавал, но зато понимал, о чем, вернее, о ком шла речь.

– И? – Первый желал услышать полное мнение своего коллеги.

– Я не понимаю, почему именно его пророчат на должность. – Второй голос ответил только через несколько мгновений. – Слишком молод и амбициозен.

– Это все заметили, – встречавший затянулся сигаретой. – Он же понимает, что рядом с другими кандидатами ему и делать нечего.

– Рядом с какими кандидатами? – Второй, судя по шагам, подошел к коллеге. – Кроме Лэира никого достойного и нет.

– Лэир… – встречавший хмыкнул. – Тоже не подарок. Амбиций выше крыши. Хочет быть одиночкой. Набивает себе цену, отмахиваясь от королевских предложений. Ты в курсе, какие слухи ходят?

– Что он приближенный короля? А ты верь таким слухам меньше. Король, он сам себе на уме, но мозги у него есть.

– Вот поэтому я и верю таким слухам… Все догадываются что король играет на две, а то и на три стороны. Все три Совета словно с двойным дном. И я не удивлюсь, если у него еще и вольных приближенных помощников не мало.

– Паук… – Второй пошел к выходу. – И все же не понимаю. Эшнера предложили, как потенциально сильного алхимика, но я не вижу ничего кроме амбиций. Это что, очередная попытка показать, какой хороший и несравнимый Лэир?

– Не знаю, – встречавший тоже направился к выходу с балкона. – Но правило испытательного срока остается. У Эшнера будет месяц что бы доказать, что он достоин должности. Там решим…

Балконная дверь глухо стукнула о косяк, но щеколду на ней не поворачивали, значит, выход был свободен. Но Майкл не спешил уходить с насиженного места. Балкон выходил на парк, значит, посетители будут покидать здание с другой стороны. Его еще долго не обнаружат. Да как-то и не хотелось встречаться с представителями Алхимического Совета. Парень стоял и смотрел на закат, сжимая и разжимая кулаки, словно готовясь к драке. В душе росли раздражение и злоба. Выходило, что Совет собрался как раз не по своей воле. Теперь понятно, почему они изначально не проявляли к нему интерес. Глупый фарс, отыгрыш необходимого спектакля. Вот только кому необходимого и зачем? Чтобы выставить его на сравнение с Лэиром? Глупая затея. Уже хотя бы потому, что фамилия Грея Лэира звучала и без того часто. Незаслуженно часто.

Славу этот странный алхимик-одиночка снискал именно своими выходками. Иначе ведь его действия и не назовешь. То внезапные идеи, то странные открытия, то помощь королевству в таких размерах, что диву даешься. Да и если бы в материальном плане, было бы понятно. Но нет, он предложил помощь в разработке рудников в западных горах, и отказался помогать армии в подготовке оружия, хотя приказ касался всех алхимиков. Король спускал ему с рук все выходки. Грей не состоял в клубах, не входил в организации и сообщества. Изредка посещал неофициальные собрания. Ему уже пять лет пророчили место в Совете, но он упрямо отказывался. Его личная жизнь оставалась тайной, если не считать тех слухов, что ходили по городу. Мол, его жена – уроженка другого мира. А может и того хуже – он сам ее и создал. По крайней мере, люди, с ней знакомые, считали ее странной. А как еще назвать женщину, чей муж – владелец немалого состояния, способный обеспечить ее слугами и служанками в любых количествах, а она сама ходит на рынок за продуктами? Да еще разбирается в политике, и даст фору любому мужчине по знанию отборной уличной брани. Кстати, еще вопрос, как ее муженек свое состояние заработал. О его родителях мало что известно, вряд ли они имели отношение к магии или алхимии. А значит, без махинаций тут не обошлось. Слухи о Грее Лэире ходили разные. А он, то ли не обращал на них внимания, то ли жил за их счет. Майкла это сильно бесило. И он не мог даже представить, что это от зависти. Как можно завидовать тому, кто живет независимо от общества?

***

Майкл Эшнер вернулся домой, когда уже совсем стемнело. Уходящая осень растекалась по городу, оседала на коже и одежде мелкой противной моросью, сверкала в неровной свете кристаллических фонарей холодной паутинкой. Пахло снегом. Молодой алхимик простоял на балконе Старшего здания почти полчаса, затем, молча забрав свои вещи у равнодушного швейцара, вышел на улицу и побрел через парк к остановке трамвая. Правда общественным транспортом он так и не воспользовался. До своего дома он решил добраться пешком, но неудачно попал на вечернее разведение мостов. Наблюдая, как трёхъярусные грузовые суда проходят по реке, как блестят их корпуса в свете заходящего солнца, парень вдруг понял, что ужасно замерз. Вместе с холодом пришла усталость и разочарование. Создавалось впечатление, что весь мир ополчился против него. И друзья, и совет алхимиков, и даже железные мосты города.

Небольшие повозки, предназначенные для частных перевозок, нашлись почти у самого причала. Их хозяева о чем-то болтали под трехрогим фонарем, только-только разгорающимся. Майкл махнул рукой. Хозяева повозок переглянулись, и через пару секунд от общей группы отделился невысокий худой мужчина в кепке. Он кивнул клиенту на серебристую повозку и сам забрался на место возчика. Майкл устроился внутри повозки, сообщив своей адрес. Возчик довольно хмыкнул. Ехать предстояло не мало, так что можно было заломить хорошую цену. А тут еще морось с неба. Удачно. Клиент не станет выбегать на полпути, а судя по его лицу, измученному то ли попойкой, то ли зарождающейся болезнью, и торговаться не станет. Возчик вдавил педали в пол. Механическая часть повозки, оформленная под лошадь, зашуршала и застучала не самыми новыми деталями и шарнирами. Сквозь щели в обшивке пробивался слабый свет кристаллов, служивших источниками энергии. Тихонько поскрипывая, повозка отправилась в путь по улицам города.

Клиент оказался с норовом. И покинул транспорт за пару кварталов до цели. Заплатил, правда, всю сумму, так что возчик смолчал, и даже пожелал странному пассажиру удачной дороги. Майкл кивнул. Его разбирала злоба. Чувство родилось совершенно внезапно, после того как его подкинуло на очередной выбоине.

Прогулка под дождем, набиравшим силу, парня успокоила. Ушли мысли о двуличности Совета. Размышления о том, кто предложил его кандидатуру на рассмотрение и участие в глупом фарсе, тоже отошли на второй план. На их место пришло осознание того, насколько он устали и замерз. А еще желание выспаться.

Собственно, последнее желание он и реализовал, как только вошел в дом. Не раздеваясь, Майкл рухнул на диван в гостиной и практически сразу же уснул. В неудобной позе, укрывшись собственным мокрым плащом.

Разбудил его терпкий запах свежеприготовленного кофе. В первые минуты, Майкл подумал, что это Линда вернулась, простила его. Парень сел на диване, тряхнул головой, отгоняя сны, которые под утро превратились в обрывки образов и сцен. Вместе с воспоминания о них, ушла и мысль, что он мог быть виноват перед своей девушкой. Бывшей, поправил он сам и себя и удивлено осмотрел на источник запаха – чашку крепкого черного кофе, явно приготовленную несколько минут назад.

– Проснулся, спящий принц, – со стороны окна донесся до боли знакомый голос.

Майкл замер с чашкой в руках. Медленно повернул голову к источнику звука и невольно сглотнул. Комната утопала в солнечных лучах, усиленных блеском снега за окном. Видимо, ближе к утру температура значительно упала, и дождь превратился в снег. Молодой алхимик в любой другой день залюбовался бы им, но сегодня было не до этого. За десять лет обучения он слишком хорошо запомнил этот голос и манеру общения. И меньше всего на свете он ожидал увидеть в своем доме именно этого человека. Но Данарел, его учитель и наставник, стоял у окна, пил кофе и улыбался. Как всегда спокойно, словно не было его исчезновения из города, не было слухов и сплетен. Словно он жил здесь все время, именно в этой комнате.

– Вы? – Майкл хотел что-то еще спросить, но Данарел его опередил.

– Ты кофе то пей, ради кого я тут все утро на кухне возился.

Ну, конечно. От этого человека другого и ожидать нельзя было. Во время эпидемии или войны он мог бы спокойно варить кофе или читать книгу. Его не занимала земная суета, ну или казалось, что не занимала. Данарел умел держать марку и лицо в любой ситуации, чем сильно злил своих коллег. Вот и сейчас, он стоит у окна, прямой и ухоженный. На первый взгляд – импозантный мужчина средних лет с коротко подстриженными темными волосами, гладковыбритый, в сером костюме без единой складки. И мало кто знал, что за этой внешностью скрывался уже девятый десяток лет и огромный опыт в области алхимии. А еще деспотичный характер и хитрый хваткий разум, строящий гениальные планы, разрабатывающий невероятные ходы, и не важно, касалось это работы или политики, любовных историй в обществе или детективных линий в книгах. Данарел умел держать себя в руках, но иной раз его спокойствие давало трещины, выпуская в мир едкие холодные шутки, оскорбительные замечания и прямые хлесткие комментарии. Майкл знал, что Данарела в обществе боялись и уважали. Он не любил окружать себя людьми, но в то же время, всегда поддерживая связь с учениками и некоторыми товарищами и коллегами. Этот круг избранных видел алхимика во всей его красе, получая от него ценные знания и советы. Стать учеником Данарела – значит получить доступ ко многим тайнам алхимии. Майкл на своем опыте знал, что его учитель – человек требовательный, но надежный.

– Где вы были? – Молодой алхимик залпом выпил кофе, поморщился. В напиток традиционно не доложили сахара. Но Данарел считал, что именно такая крепость и пробивает мозги лучше всего.

– Мотался по миру, осознавал, насколько изменилось общество. – Мужчина покинул своей пост у окна и устроился в кресле напротив Майкла. – Смотрел как старшее поколение играет младшим… Хотя, я так думаю, ты с этим явлением и сам недавно столкнулся.

Майкл невольно вздрогнул.

– Вы о чем? – Он подозрительно посмотрел на учителя.

– О том, как красиво и изящно тебя выставили в виде лакмусовой бумажки для величия Лэира, – Данарел спокойно улыбнулся. – Ты же не думаешь, что я просто так взял и бросил своего ученика? Я, между прочим, слежу за твоими успехами. А ты ведь знаешь, что следить и узнавать информацию я умею.

Майкл кивнул. Он помнил, что его учитель умудрялся узнавать важные новости, иной раз даже раньше людей, которых они касались.

– И так… – Данарел поудобнее устроился в кресле и продолжил рассуждения. – Если я правильно понял, то вчерашний фарс на так называемом собеседовании привел к новому уровню потенциальных унижений? Тебе дали испытательный срок, который ты по факту завалишь, если, конечно, не удивишь своих наблюдателей. А ты не удивишь, так как, не смотря на выдающиеся успехи и знания, ты банальный алхимик, без намеков на гениальность. Впрочем, как и все в Совете.