Совершенные

Глава 7. Призраки прошлого

Спортивный ferrum mostro, рыча на поворотах, несся по улицам Старограда. Огибая готические старинные здания, шпилями протыкающие ночное небо, укрытых снежком бронзовых святых и сияющие потусторонним синим светом мосты, он вылетел на широкую набережную. Чугунная ограда черной змеей охватывала гавань, служа ненадежной и иллюзорной защитой от скованной льдом реки. Прохожие на узких тротуарах, каменные чудовища на крышах зданий и слепые изваяния небожителей провожали железный шторм и его водителя одинаково укоризненными взглядами, словно пурпурная железная вспышка нарушала устоявшуюся благость этого города.

Впрочем, я их не замечала. А если бы и заметила, вряд ли это заставило бы меня снизить скорость.

Напротив, я вдавила педаль в пол.

Мой монстр завизжал, уходя в дрифт на скользкой дороге, и я с трудом удержала машину от того, чтобы не протаранить чугунную ограду, оказавшись на льду реки. Из-под колес полетела снежная и каменная крошка, Машину повело в сторону, неумолимо вытаскивая в точку невозврата. Я вцепилась в руль, налегая всем своим весом. На лбу, несмотря на открытые окна и врывающийся в салон холодный ветер, выступили капли пота. Тяжелые басы орущей из динамиков музыки стучали в висках.

Рев и рывок, скрип горящих покрышек – и многотонный монстр все-таки сдался и послушался хозяйской руки. Автомобиль замер у ограды, так и не свалившись в реку.

Я медленно выдохнула. Стерла испарину. Протянула руку и выключила приёмник. В наступившей тишине стало слышно шипение железа и мое участившееся дыхание.

Прямо перед капотом ferrum mostro на меня взирал с постамента мраморный ангел. Более тысячи подобных статуй украшали город и набережную, неудивительно, что я едва не врезалась в одну из них. Снег белыми перьями слетал с каменных крыльев, капли небесной воды исчерчивали полосами застывшее в вечности лицо.

Я посмотрела на ангела. Потом на свою ладонь и хмыкнула – она не дрожала.

– Ты по-прежнему бесчувственная ледышка, Кассандра Вэйлинг, – сообщила я своему отражению в зеркальце заднего вида. На ресницах широко распахнутых глаз таяли залетающие в окно снежинки.

Зябкий ветер с реки пощечиной ударил в лицо, и я вздрогнула, словно очнулась. Закуталась в короткую серебристую шубку, сдула прилипшие к щекам волосы.

– Эй, с вами все в порядке?

Кто-то из наблюдающих представление прохожих все-таки решил осведомиться о моем здоровье. В окне замаячило встревоженное мужское лицо.

– Госпожа, вы не пострадали? Кто же так гоняет зимой-то? Лед ведь сплошной, а не дорога, оглянуться не успеете, как окажетесь на дне реки…

Я нажала на кнопку, поднимая стекло, и снова врубила музыку. Симфония ударила духовыми так, что едва не оглушила. Звук мужского голоса исчез, а лицо сердобольного спасителя исказилось, теперь уже от гнева. Похоже, он передумал спасать непутевую девицу и теперь призывал на мою голову проклятия.

– Не переживай, – буркнула я, выруливая на дорогу. – Уже.

Ferrum mostro радостно зарычал, когда я снова вдавила в пол педаль газа, разбрызгивая снег, и помчалась вперед. Правда, на этот раз обошлось без происшествий и уже через пятнадцать минут я притормозила у двери между двумя каменными чудовищами с оскаленными мордами горгулий. Вход стерег громила, мало отличающийся по внешнему виду от своих неживых собратьев. Над полукруглой дверью алела надпись «Глотка», изнутри доносились ритмичные басы.

Отличное местечко!

Охранник окинул быстрым взглядом мою короткую распахнутую шубку и шелковую, расшитую золотом, блузу под ней, узкую юбку ниже колен, сапоги на остром каблуке и тяжелые серьги с рубинами, бросающие сноп алых брызг на мое бледное лицо. Длинные вишневые волосы теребил ветер, и я недовольно повела плечом, отбрасывая пряди.

Дверь передо мной распахнулась, и я окунулась в полумрак с привкусом хмеля и сигаретного дыма.

Посетителей оказалось немного, впрочем, для завсегдатаев этого заведения еще слишком рано. А вот через пару часов, когда полная луна выкатится на небосклон, пытаясь пробиться сквозь завесу туч, здесь будет не протолкнуться.

Заняла место у бара, там, где красные абажуры старинных ламп разливали по деревянной стойке потоки кровавого света, и подняла два пальца, показывая бармену, что девушке необходим ее коктейль. Тот понятливо кивнул и уже через пару минут передо мной стоял узкий непрозрачный бокал с напитком.

Но не успела я сделать и глотка, как сбоку возникла мрачная тень и укоризненный голос произнес:

– Пьёшь? И снова гоняла, верно? Когда ты уже образумишься, Кэсс?

Я все-таки сделала глоток. Выдохнула, сморгнула слезы, выступившие от невыносимой горечи.

– А давай ты просто провалишься к чертям и оставишь меня в покое, Дамир? – предложила я, не глядя на насупившегося парня.

– Я переживаю за тебя.

– У меня все отлично, – сделала еще глоток, на этот раз осторожнее. – Ты убедился, что я по-прежнему жива-здорова, и можешь со спокойной душой катиться в ад. То есть к Джеме, прости.

Дамир тяжело вздохнул, потянул носом.

– Что у тебя за пойло? – брезгливо спросил он.

– Называется – «Твоя голова взорвется под утро», – подмигнула я. – Водка, черный ром, крепкий как деготь кофе, щепотка жгучего перца и капля ванили. Хочешь попробовать?

Дамир скривился и отодвинул в сторону мой бокал. Если бы он все же решился попробовать, у меня могли возникнуть большие проблемы. Но Дамир терпеть не может кофе, да и алкоголь не жалует. Так что я почти не рисковала.

Почти.

Я развернулась, взглядом пригвождая наглеца к барной стойке. Увы, на него это не подействовало.

За прошедшие пять лет Дамир раздался в плечах и нарастил мышечную массу, превратившись из юноши в красивого молодого мужчину. Золотые кудри, от которых млели все девушки колледжа в Нью-Касле, он подстриг, и теперь лишь несколько непокорных завитков падали на высокий лоб. Бежевый свитер под горло, идеальные брюки со стрелками, дорогие туфли из телячьей кожи и роскошное светлое кашемировое пальто с двойным рядом серебряных пуговиц сразу выдавали в нем жителя богатого квартала и казались неуместными в этом заведении. Впрочем, как и мои рубины. Неудивительно, что на нас косились с недовольством и недоумением.

Дамир стянул с рук перчатки тонкой выделки, сел на высокий неудобный табурет и посмотрел на меня.

В целом, он остался все тем же красавчиком, только вечную улыбку на его лице сменила острая насторожённость, а взгляд утратил беспечность.

Впрочем, сейчас меня волновал лишь мой бокал, а не то, насколько взрослым стал Дамир.

– Немедленно верни, – прошипела я.

Златовласый гад брезгливо отпихнул напиток еще дальше и сложил руки на груди, показывая, что бороться с ним бесполезно.

– Кэсс, хватит. Нам надо поговорить. Серьезно поговорить. И я хочу, чтобы ты при этом разговоре была трезвой!

– Это то, чего я меньше всего хочу, глядя на тебя! – уронила я и увидела, как заострились черты мужественного лица.

В глазах Дамира мелькнула застарелая боль, но тут же погасла.

– Прекрати, – тихо сказал он. – Я лишь хочу тебе помочь. Я не могу смотреть, как ты разрушаешь свою жизнь.

– Так не смотри. Кажется, я не раз предлагала тебе этот вариант!

– К сожалению, не могу! – в сердцах бросил он. На миг отвел взгляд и на его щеках заходили желваки.

Выдохнув, Дамир снова глянул на меня. На этот раз его глаза казались бутылочным стеклом – такие же зеленые и непроницаемые.

– Я твой куратор, Кассандра, – сухо продолжил он. – Если ты все еще об этом помнишь. И как куратор могу сказать, что у тебя большие проблемы. Ты до сих пор не выбрала специализацию. Ты не сдашь экзамены Академии, если не возьмешься за ум. Твоя репутация настолько ужасна, что даже я не смогу спасти твою шкуру. Никто не сможет. Ты вылетишь из Академии и окажешься в черном списке. Что ты будешь делать с этим, Кэс? Как жить?

Я фыркнула, с вожделением глядя на бокал. Пошевелила пальцами, в которых уже ощущала его тяжесть. Чертов Дамир! Как же не вовремя он явился!

Тот, кого я мысленно чихвостила, снова тяжело вздохнул.

– Я думаю… думаю, тебе пора наконец поговорить с отцом, Кэсс.

Я обожгла мерзавца злым взглядом. Внутри становилось все гаже, а бокал по-прежнему был слишком далеко.

– Кассандра, ты меня слушаешь? – Мой проклятый недруг повысил голос, и краем глаза я заметила, как позади ворочается кто-то из завсегдатаев. Вероятно, мы привлекали внимание…

Бармен бросил на нашу пару быстрый взгляд и снова начал меланхолично протирать стакан.

– Еще громче, и тебя услышит вся «Глотка», – отозвалась я, сглатывая сухим горлом.

– Так ты поговоришь с отцом?

– Конечно же, нет.

– Кэсс… Ты не разговариваешь с ним почти пять лет. – Дамир свел темно-медовые брови.

Признаться, хмурым он выглядел еще лучше, чем улыбаясь.

– Хватает и того, что ты болтаешь с ним регулярно. И доносишь на меня.

– Он просто хочет знать как у тебя дела, – ничуть не смутился предатель. – Ричард волнуется о тебе, Кэсс. Ты его дочь, и он любит тебя.

Я рассмеялась, заставив Дамира поморщиться.

– Пусть ты в это и не веришь, – продолжил он. – Все видят, как Ричард о тебе заботится. Дорогие меха, украшения, одежда. Апартаменты в Аннонквирхе. Твоя проклятая машина, в конце концов! Кстати, не боишься бросать ее вот так? Ты хоть двери-то закрываешь? В этом районе полно отбросов.

– Ничего, если угонят, папочка купит новую, – хмыкнула я, и Дамир осуждающе покачал головой.

– Он дает тебе все, что ты пожелаешь. А в ответ просит один телефонный разговор! Он ведь твой отец, Кэсс! Неужели ты не в силах найти в своей душе хоть каплю любви к нему?

– Бог мой, да я сейчас заплачу, – чуть хрипло произнесла я. – Твоя беда в том, Дамир, что все семьи ты меряешь по своей. Но такие, как у тебя, встречаются столь редко, что относятся к разряду сказок. Тебе повезло, и поэтому ты видишь любовь даже там, где ее никогда не было.

– Повезло? – Зелёные глаза потемнели, и я прикусила губу.

Мне не хотелось напоминать Дамиру о прошлом. Хотелось убить за то, что он отобрал мой напиток, но напоминать – нет. Потому что тогда и мне пришлось бы вспомнить то, что я так старалась забыть.

– Твоя мама умерла, но она у тебя хотя бы была, – негромко сказала я, отворачиваясь.

Призраки прошлого сгустились за нашими спинами. Два силуэта, сотканные из нашей боли. Женский, обнимающий Дамира.

И мужской, на который я не хотела смотреть.

Голова пошла кругом, меня затошнило. Проклятье! Мне нужен мой бокал!

– Я не буду разговаривать с генералом Вэйлингом. Ни сейчас, ни когда-либо потом, – проглотив комок в горле, отрезала я. – Прекрати это сводничество, Дамир. И слежку за мной. Иначе однажды я решу забыть о том, что когда-то мы были друзьями.

– Мы никогда не были друзьями, Кассандра, – глянув исподлобья, бросил парень. – Я любил тебя. Я сделал тебе предложение. Я хотел прожить с тобой жизнь. Это кое-что иное, чем быть друзьями.

Я пожала плечами.

– Так ты просто не можешь забыть, что я тебе отказала? Поэтому ты меня изводишь и не даешь спокойно надраться?

– Я не даю тебе надраться, потому что беспокоюсь! – рявкнул мой недруг, и позади зашевелилась огромная туша охранника.

Я завела руку за спину и показала охраннику кулак. Туша из поля зрения пропала.

Дамир, не замечая моих жестов, скривился, схватил бокал и сунул мне в руки.

– Не терпится, да? Вот, бери! Бери, Кэсс! Ну?

Я обхватила ледяными пальцами дымчатое стекло. Напиток внутри напоминал черный деготь. Такой же темный, как глаза призрака, стоящего за плечом. Мне не надо было оборачиваться, чтобы видеть его лицо, совершенное, словно ночь. Его внимательный взгляд. И слышать его шепот, зовущий из небытия.

«Я буду твоим якорем, Кассандра…»

Ты не якорь. Ты камень, привязанный к моим ногам и тянущий меня на дно. Не отвязать, не спастись. Впрочем, спастись я и не пытаюсь.

Одним глотком я выпила напиток и закашлялась от горечи чертополоха и полыни.

Дамир скривился и потер лицо, словно пытаясь очнуться от кошмара. Я усмехнулась, глядя на него.

– Тебе тоже не мешало бы выпить, Златовласка. Может, перестал бы быть таким занудой. – Полынный шторм бушевал внутри, медленно согревая холодные пальцы.

Дамир нахмурился, услышав прозвище, которым я наградила его в колледже.

– Вижу, с тобой бесполезно разговаривать. Что ж, я сделал что мог. И кстати… Как твой куратор, я назначил тебе еще один сеанс у менталиста.

– О, отправил меня к мозгоправу? Очень по-дружески. Думаешь, доверительные беседы спасут мою грешную душу?

– Думаю, что еще немного – и даже я сдамся, – сухо сказал Дамир. – В академии о тебе говорят, Кассандра. Слухи один гаже другого. И даже я уже начинаю в них верить.

– И что же обо мне болтают? – полюбопытствовала я.

– Что еще немного – и тебя с позором вышнырнут из академии. Что отец от тебя откажется, если ты вляпаешься в очередную дурную историю. Что ты давно забыла, что такое трезвая голова. Не вылезаешь из ночных баров и сомнительных заведений. Участвуешь в запрещенных гонках, шатаешься по тупикам нижнего города и… принимаешь скверну. А еще… – Дамир запнулся.

Я медленно улыбнулась и, подавшись ближе, посмотрела ему в глаза. Снизу вверх.

Зрачки парня расширились, кадык дернулся. Его взгляд прилип к моим полураскрытым губам.

– Продолжай, – промурлыкала я.

– Что среди твоих любовников не только обладатели нейро-панелей, но еще разные отщепенцы. И что частенько они бывают в твоей постели…не по одному.

– Какая ужасная…– выдохнула я. И добавила, когда Дамир, вольно или нет, склонился ниже, а его дыхание участилось: – … правда.

Он моргнул, глядя на меня. А потом отшатнулся так, словно увидел чудовище. Я тихо рассмеялась.

– Уже не хочешь меня спасать, Дамир?

– Ты… Ты стала монстром, Кэсс. А ведь я…– Он оборвал предложение, не договорив. И закончил сухо, больше не глядя на меня. – Ты обязана пройти сеанс с менталистом академии. Если она даст заключение о твоей стабильности и вменяемости, то ты получишь допуск к практическим заданиям. Если нет – тебя исключат. Это все, что я могу для тебя сделать, Кассандра.

Не попрощавшись, Дамир схватил со стойки свои дорогущие перчатки и покинул «Глотку». Я проводила его задумчивым взглядом.

Бармен поставил передо мной еще один бокал из непроницаемого дымчатого стекла. На этот раз – с теплой водой.

– Кажется, ваш друг расстроился, – негромко произнес он.

– У меня нет друзей, Адриан.

– Конечно. Им ведь надо говорить правду. Что-то я ни разу не видел, чтобы вы принимали скверну. Или хотя бы алкоголь. Кажется, вы упоминали, что у вас непереносимость.

– Каждый верит в то, во что хочет верить, Адриан. – Я одним глотком осушила стакан с водой, подышала, пережидая бурю внутри.

– Ваш приятель говорил дурные вещи, – толстостенный стакан, жалобно звякнув, раскололся в руках бармена. – Я мог бы…

– Это неважно. Просто держи свой рот на замке.

Бармен поднял руки, становясь серьезным.

– Я могила, вы ведь знаете.

Я кивнула. Да, я знала. Адриан скорее откусит свой язык, чем сболтнет лишнее.

Слегка покачиваясь на высоких каблуках от шторма, бушующего внутри, я двинулась к выходу. Пора заканчивать на сегодня. Хоть иногда, но даже мне порой нужны несколько часов сна.

Призрак прошлого, маячивший за плечом, неслышно двинулся следом. Я на него не смотрела.

«Я теперь твой якорь, Кассандра…»

Адриан проводил меня взглядом. Один из посетителей – молодой и наглый – поднялся мне навстречу.

– Ого, какая крошка! Красавица, не хочешь повесели…

Громила-охранник мягко отодвинул его в сторону, зыркнул на остальных. И неслышно пошел следом, пугая посетителей и моего призрака чудовищным видом и чесночным дыханием.

Переглянулся со стражником у дверей «Глотки», распахнул дверь моего железного монстра.

– Хотите, я сяду за руль, госпожа Кассандра? – тихо спросил он. Потом не выдержал и все-таки обернулся, пытаясь увидеть за спиной того, на кого я смотрела.

Но это было невозможно. Ведь его не существовало.

Я покачала головой.

Полынный шторм стихал, успокаивая разум и сердце. Стылое умиротворение наполняло душу. И призрак прошлого таял, сметенный усилившимся снегопадом. Я больше не видела его темных как грех глаз и не слышала его голос.

Без него стало пусто.

– Будьте осторожны, госпожа Кассандра, – смущаясь, выдавил охранник. Кончики его многократно сломанных на ринге ушей покраснели, как бывало всегда, когда он говорил со мной. – Дороги заледенели. Обещают снегопад. Вы уверены, что вам не нужна помощь?

Не отвечая, я завела мотор и нажала на педаль, заставляя железного зверя сорваться с места.

Глава 8. Душевный разговор

– Кассандра, давайте поговорим о ваших снах.

– Не знаю, что вам о них сказать. Разве что – мне их катастрофически не хватает. Может, я посплю вместо нашей неувлекательной и ненужной беседы? Поверьте, от этого будет гораздо больше пользы.

Анна Левкой, менталист с золотым браслетом на запястье, понимающе улыбнулась. Поправила очки в дорогой черепаховой оправе, провела рукой по вельветовой юбке, обтягивающей колени и тяжелой волной расходящейся у лодыжек. И снова посмотрела на меня.

Синие стекла в вытянутых, как кошачий глаз, очках мигнули бликом света.

Я демонстративно зевнула.

Анна улыбнулась.

– На последней…мм… проверке вы говорили, что вас мучают кошмары. Что в них вы видите того парня. Разрушителя, которого не смогли нейтрализовать пять лет назад. Он все еще снится вам?

Пальцы вмиг заледенели. Мне захотелось сунуть их под бархатную подушку кушетки, на которой я сидела, или хотя бы размять, но я не позволила себе этого выдающего нервозность движения.

– Нет.

– Но вы жаловались, что кошмары преследуют вас.

Да, жаловалась. Тогда я была слишком неопытна и слишком разрушена произошедшим, чтобы соображать здраво. Тогда казалось, что мне помогут.

– Я больше не вижу кошмаров. И не думаю о прошлом. Я ведь уже сказала – у меня все в порядке. Не понимаю, зачем трачу ваше время.

– И все же давайте поговорим о тех снах, Кассандра, – не поддалась на провокацию Анна, и я подумала, не швырнуть ли в нее этой самой подушкой. Хотя лучше – кушеткой. – Вы рассказывали, что видите его, погибшего парня. И слышите его голос. Что именно вы видели?

От застывшей на лице маски безмятежности болели скулы.

Мне нужна пауза. Это не будет выглядеть…странным.

Медленно обвела взглядом роскошную комнату в башне Академии Миротворства. Две стены в модном стиле лофт – натуральный камень и кирпич. Одна – бежевая, так густо увешенная дипломами и золотыми наградами миссис Левкой в области менталистики, что рассмотреть цвет почти невозможно. Последняя – выкрашена в светло-зеленый и украшена пейзажем. В углу изящные подставки с живыми цветами, там же столик, на котором высится резная клетка. Внутри прыгает по жердочкам канарейка. За спиной Анны – широкий и основательный дубовый стол, призванный внушать уважение каждому, кто посетит этот кабинет. На нем между тяжелой подставкой с карандашами и бронзовой статуэткой журчит декоративный фонтанчик. Сама госпожа менталист расположилась в удобном кресле напротив меня.

И еще здесь есть окно. Большое и круглое, увитое снаружи морозостойким краснолистным плющом. В стекле тает зимнее солнце, видно заснеженные крыши Старограда и главное здание Аннонквирхе.

Академии, из которой я вылечу уже завтра, если неправильно отвечу на вопросы проклятой Анны.

А мне необходимо здесь остаться!

Медленно выдохнув, я повернула голову к терпеливо ожидающей женщине.

– Все мои кошмары зафиксированы в отчетах, – съязвила я. Все-таки Кассандра Вэйлинг имеет определенную репутацию. Не стоит ее менять. Да и слишком явная незаинтересованность может мне навредить, это будет выглядеть подозрительно. – Ладно. Мне снилось, что… он находится где-то. Странное место. Пугающее. Что-то вроде подземелья. На нем нет одежды, кроме рваных штанов. Там холодно. И еще цепь. Да, на нем была цепь. На левой руке. Поверх… поверх нейро-панели. Его длинные волосы свалялись от грязи и превратились в паклю. И у него была борода на лице. Но я узнала его. Сразу. Его глаза… Я не могла их не узнать. А еще…

Я задохнулась, не в силах продолжать. Еще на его теле были раны.