Не оставляй меня
– Собака на дорогу выскочила, господин лейтенант. А за ней – ребенок.
– Собака, говорите? А мне кажется, там что-то другое. И если это «другое» подтвердится…
Голос лейтенанта то приближался, гремя в ушах набатом, то отдалялся, почти затихая. Кара не могла понять, почему командир вдруг изменил привычке говорить четко и ясно, почему бубнит что-то себе под нос? И окружающий мир с ума сошел – все словно выцвело, потеряло яркость, а после и вовсе пустилось в пляс.
– Кара Хань! – лейтенант в два прыжка оказался возле упавшей девушки. Похлопал по щекам, прислушался к дыханию.
– Разойтись. До отбоя – свободное время. Из казарм – ни ногой. Ты, – кивнул Лу, – за мной.
Он почти бежал, торопясь в лазарет. Уложил девушку в полевой форме прямо поверх простыней, не думая о чистоте. И ужаснулся: их белизна страшно перекликалась с бледностью Кары.
Врач проверил зрачки, дыхание, расстегнул верхнюю пуговицу куртки и прослушал сердце:
– Что с ней? – спросил, не оглядываясь.
– Она сегодня попала в аварию. Сбежала из больницы. Я сейчас принесу документы, которые мне передали.
– Поскорее, пожалуйста. И разуйте её. На кровати, в ботинках…
Лу кинулась распутывать шнуровку. Потом сняла с подруги куртку, кепи, укрыла простыней.
Лейтенант вернулся быстро. Врач просмотрел документы и нахмурился:
– Вы свободны, лейтенант. Вы тоже, курсант-рядовой.
– Что с ней? – не удержалась от вопроса Лу. Лейтенант нахмурился, но не одернул и вопросительно уставился на врача.
– Судя по документам, последствия сотрясения. Возможно, придется переводить в госпиталь. Точнее будет ясно завтра. Всего хорошего, господа.
***
Принц просматривал страницу за страницей. Планшет мерцал то красным, то голубым, то желтоватым – в зависимости от сайта.
– Нам удалось заблокировать все видео. В новостях происшествие тоже не появится.
Секретарь положил перед принцем бумагу. На нем виднелись столбики цифр.
– Потрудись, чтобы это – его высочество подписал счет, – тоже осталось в тайне.
– Разумеется, – листок вернулся в папку.
Принц потянулся всем телом и заложил руки за голову.
– Всю ночь работал?
Секретарь улыбнулся:
– Так заметно?
– Глаза выдают. Ты редко так выматываешься. Сегодня никаких важных дел не намечено?
Вместо ответа из папки появился еще один листок:
– Ваше расписание.
– Так… благотворительный концерт… ужин с послом… Ну, с этим я и без тебя справлюсь. Иди домой, отдохни…
– Но ваше высо…
– Считай это особым поручением. Иди, иди скорее.
Едва дверь за секретарем закрылась, принц кинулся к шкафу. Сменил костюм на джинсы и толстовку, накинул куртку с капюшоном. До концерта оставалось около трех часов. Вполне достаточно.
***
– Как это – ушла? Куда?
– Не знаю, она не докладывала, – медсестра приемного отделения никак не могла объяснить посетителю, что его родственница отказалась от лечения.
– Но хоть диагноз узнать можно?
– Это не в моей компетенции. Тем более, – она пролистала журнал, – мы все уже передали опекуну госпожи Хань.
– Опекуну? Какому?
– Лейтенанту Высшей Королевской Военной Академии Нэю Байю.
– Благодарю, – принц чуть растянул слова, чтобы скрыть недоумение. А выйдя из больницы, дал волю ярости: – От лечения она отказалась! Ну, Делька…
Телефон отозвался длинными гудками. Принц считал:
– Один, два… три… Делька, возьми трубку! Не возьмешь, я приеду в Академию и гори оно все синим пламенем!
Она взяла на восьмом.
– Да?
– Уф. Ты спала, что ли?
– Ну да. В кои-то веки спать можно от пуза, а тут звонят, будят…
– Ты что вчера учудила?
– Ты о чем? – судя по бодрому голосу, упоминание об аварии прогнало остатки сна.
– О больнице. Зачем сбежала?
– А ты бы не сбежал? Лейтенант…
– Ты своим лейтенантом мне все уши уже прожужжала. Еще раз пожалуешься, и я приму меры! Отправится твой обидчик на границу рядовым. За что разжаловать – найду. Сама как?
– Говорят, сотрясение.
– Что? Ты где сейчас? Я приеду!
– Не смей! – заистерила Кара. – Тебя тут каждая собака знает! Сорвешь мне операцию…
– Да плевал я на твои тайны! У тебя травма, и ты не в больнице!
– Не паникуй. В лазарете я. Обмотана капельницами, как киборг проводами. Еле уговорила врача оставить меня здесь. Но он ругается, сказал, малейшее подозрение на ухудшение, и поеду в госпиталь, как миленькая. Братик! Миленький! Мне нельзя в госпиталь!
– Поговори мне еще! – прикрикнул принц. – Значит так. Я на телефоне. Но, не приведи судьба, узнаю, что ты от меня что-то скрыла…
– Не-не-не! – затараторила принцесса. – Ничего не скрываю. И не буду. Ну, брааатик! Ну, пожалуйста.
– Доиграешься. Деля, если что – сразу звони. Нам твое геройство не нужно, нам ты нужна. Живая и здоровая.
– Да, да, да. Договорились! Ой, лейтенант идет! Я потом позвоню.
Соединение прервалось. Принц улыбнулся, глядя на темный экран. И заторопился во дворец.
Кара отложила телефон. Говорить с братом не хотелось, вот и соврала.
– И вправду, пришел бы! Хоть какое развлечение!
Но вместо лейтенанта явилась медсестра. Проверила капельницы, подала таблетки и проследила, чтобы больная проглотила их все.
– Обед скоро? – поинтересовалась Кара.
– Скоро. Голодной не останешься, прямо в палату принесут.
Кара вздохнула:
– Как в одиночной камере здесь.
– Ну а что ты хотела? Постельный режим… А не надо было головой биться.
– Что верно, то верно… Ой, Лу!
– Привет, подружка! Отдыхаешь? – вместе с Лу в палату ворвался запах улицы и пороха.
– С ума схожу. Ты со стрельб, что ли?
– Ага, этот… изверг, – подобрала она слово, – такое нам устроил. Ну да ладно, он всегда на гадости щедр. Ты как? Голова не кружится?
– Кружится. И спать хочется. Скучно. Лу, ты бы хоть книжку какую принесла, мой планшет отняли, а с телефона неудобно читать, глаза устают.
– Принесу. Только… до увольнительной подождешь? А то в местной библиотеке только устав найти можно.
– Ну, в увольнительную уже вместе пойдем. Думаешь, я тут надолго застряну?
– Это в какую увольнительную ты собралась?
Лу пискнула и вытянулась, отдавая честь.
– Вольно. Курсант-рядовой Роис, свободен!
Кинув полный сочувствия взгляд на подругу, Лу испарилась. Кара осталась один на один со своим кошмаром.
– Итак, куда это ты собралась? Судя по заключению врачей, к занятиям ты сможешь приступить не раньше, чем через полтора месяца.
– Никак нет. Я планирую встать в строй по истечении недели, господин лейтенант.
Нэй поморщился. Кара с трудом сдержала улыбку – вывести командира на проявление эмоций…
– Вы увидели что-то смешное? – резкий переход к официальной речи не сулил ничего хорошего.
– Никак нет!
– Скажи, Кара, – девушка напряглась еще больше. По имени к подчиненным лейтенант обращался очень редко, – это на самом деле была собака?
– Ребенок, господин лейтенант. Тормозить на трассе ради собаки… чревато.
– Кто был за рулем?
– Брат, – не стала врать Кара.
– Брат? – брови Нэя поползли вверх. – Но в личном деле указано, что ты – единственный ребенок.
Кара прикусила язык. Она совсем забыла об этой «мелочи»! Но тут же нашлась:
– Названный брат. Мы росли вместе, – и уставилась на командира, ожидая, поверит или нет. На всякий случай завела руку за спину и скрестила пальцы – на удачу.
Лицо лейтенанта осталось бесстрастным. Но вот взгляд… взгляд изменился. Теперь он смотрел на неё, как на насекомое. Вроде и надо прихлопнуть, да вреда не приносит… пусть ползает. И снова заговорил официально:
– Впредь потрудитесь называть вещи своими именами, курсант-рядовой. Желаю скорее поправиться и вернуться в Академию. Если пропустите слишком много, вас отчислят.
– Так точно! – согласилась Кара. Отвечать не по уставу желания не возникло. Во-первых, за год выработалась привычка, а во-вторых… Во вторых её не покидало чувство, что она и без того сказала много лишнего.
– Да, чуть не забыл! – лейтенант уже открыл дверь, но вернулся. На одеяло легла книга. – Надеюсь, она поможет.
Кара не верила глазам. Смотрела то на книгу, то на командира. Все, что смогла сделать, выдавила:
– С…спасибо.
И получила в ответ:
– В госпиталях, особенно таких, скучно. А это не способствует выздоровлению. Ваша же задача, как курсанта и солдата, как можно скорее вернуться в строй. Все это – он обвел рукой палату, указав на капельницы и бинты, – деньги налогоплательщиков. Мы не имеем права тратить их впустую.
– Пф, – пробормотала Кара ему в спину. – Как будто Академия не содержится на личные средства королевской семьи!
Санитарка принесла обед, но девушка все не могла успокоиться:
– Это он меня, меня! деньгами попрекает. Да я на армию потратила больше, чем он за всю свою жизнь заработает! Умник нашелся.
Но постепенно возмущение утихало. Когда дело дошло до компота, мысли Кары потекли в другом направлении:
– Нельзя волноваться. И ругаться нельзя. Тем более, за глаза. И на стране отразится, и поправиться не поможет. Раз, два, три…
Она считала медленно, совмещая дыхательную гимнастику с медитацией. Голова тут же взбунтовалась: окружающие предметы затеяли хоровод.
Кара терпеливо переждала приступ. Но и после не решилась подняться. Взгляд упал на книгу.
– Интересно, что он притащил? Не очередной устав?
С обложки улыбалась девушка в платье с открытой спиной. На заднем плане скрестили мечи два кавалера. У одного из-под плаща выглядывал хвост, другой имел острые уши.
– Он такое читает? – Кара повертела книгу в руках, вчиталась в аннотацию. – Да ладно?
Свежие, не измятые листы пахли типографией.
– Специально, что ли, купил для меня? Приятно, но… он это серьезно?
– Сама с собой разговариваешь? – в палату вошел врач. – Не очень хороший признак! Голова не болит?
– Кружится, – доложила Кара.
– Так она и будет кружиться. А это что у нас? Книга? Знаешь, тебе бы лучше сейчас воздержаться, хотя… хотя такое чтиво в самый раз будет, мозги не загрузит, они отдохнут… Но все же соблюдай меру!
Врач осмотрел раны, заглянул в оба глаза, подсвечивая себе фонариком, проверил рефлексы.
– Ну, что могу сказать, не все так плохо. С месяцок полежишь…
– Месяц? – Кара ухватилась за матрас, чтобы не упасть, – от резкого движения её повело в сторону.
– Тише, тише! Это в лучшем случае. Так что наберись терпения. Читай вот. Отдыхай.
Кара недоуменно переводила взгляд с полуголой девицы на обложке на закрывшуюся дверь.
– Они что, сговорились?
У Лу на этот счет было другое мнение:
– Вот очень ты… неприятная! Тут стараешься, изучаешь их, себя в тонусе держишь… и хоть бы цветочек подарили! А тут книжка! Её «по пути» не купишь, специально в магазин идти надо. И ведь пошел! И выбрал! И купил! Заметь, без всяких усилий с твоей стороны! Всего-то надо было в лазарете денек поваляться!
– Поменяемся? – тут же предложила Кара.
– Заманчиво, – усмехнулась Лу, – и все же – откажусь. Мордочку портить не хочется!
Кара осторожно провела по щеке кончиками пальцев:
– Они клянутся, что шрама не будет.
– Ну конечно, не будет! – кинулась утешать подругу Лу. – Просто кожу немного содрала. В крайнем случае, соберем тебе денег на пластику!
– Ну, спасибо!
– Да пожалуйста. Ой, – спохватилась Лу, – мне пора! Пока, подруга! – она поцеловала ладонь и помахала, прежде чем скрыться за дверью.
Кара доковыляла до окна. В открытые окна вырвался воздух, пахло землей и зеленью. Издалека доносились голоса – за решеткой лазарета кипела жизнь.
Спина слегка заныла – мышцы привыкали к пластику. Возвращаться за подушкой Кара не стала, корка на ссадинах трескалась при малейшем движении. Да и тело ломило, хотя уже прошло несколько дней.
Книга оказалась полной ерундой, но Кара честно читала страницу за страницей – делать в палате все равно было нечего.
Её жалобы на скуку врач пропускал мимо ушей, но на десятый день сообщил:
– Послезавтра у тебя консультация у невропатолога.
Так Кара не волновалась и перед вступительным экзаменом! От вердикта врача зависело очень многое: одним росчерком пера её могли признать негодной к службе.
Явившийся поддержать подопечную лейтенант только накалил обстановку.
– Врач сказал, что у тебя дополнительные обследования. Надеюсь, все будет в порядке.
– Я тоже… – Кара отложила книгу и подалась навстречу гостю: скука сводила с ума, а тут хоть какое разнообразие.
– Тебе понравилось?
– Да, – с раннего детства Каре вкладывали в голову понятия о тактичности. – Довольно… любопытно.
Что еще сказать, она не знала. А лейтенант молча ждал продолжения.
Неловкость замял телефон. Затренькал, завибрировал на тумбочке. На зеленом фоне высветилась надпись: «Братик».
Нэй успел прочитать, Кара видела, как расслабились напряженные губы. И прощебетала в трубку:
– Привет. Я занята, потом перезвоню!
Лейтенант уже неприкрыто улыбался, но заметив взгляд Кары, снова посерьезнел:
– Если все хорошо, я пойду. Отдыхай.
– И чего приходил? – спросила Кара у закрывшейся двери. И набрала номер.
– Это я. Докладываю: температура по палате нормальная, комнатная!
Брат звонил каждый день. Уговаривал пройти обследование в хорошей клинике:
– Я все устрою, никто и не узнает, что это ты. Ну, Делька?
– Кара! Называй меня Карой! Вдруг кто услышит!
– Не сердись… Кара. Ну так что?
В этот раз она обрадовала брата новостью:
– Послезавтра к невропатологу. А потом – по ситуации. Так что пока отбой.
– Обещай, если что…
– … то первым, кому я позвоню, будешь ты. Как родители?
– Скучают. Знала бы ты, чего мне стоило уговорить их не звонить тебе на личный телефон! Нам это аукнется!
– Ну, за этот год ничего страшного не случилось? Ни наводнений, ни засухи… Так что все хорошо. Спасибо, братик! Целую тебя.
В госпиталь Кара собиралась, как на свидание: начищенные ботинки, отглаженная форма. Заставить медсестру пронести в палату утюг оказалось нелегко, но переговоры прошли успешно: Кара пообещала добыть фото наследного принца с автографом. Понимала, что брат не обрадуется, но не являться же миру в мятом!
– Готова? – врач подхватил папку с документами: амбулаторной картой, результатами исследований, бланками анализов. – Тогда пойдем. Твои документы у командира, – пояснил сам, хотя Кара ни слова не сказала.
Вместо спецмашины у крыльца ждал легковой автомобиль. На месте водителя сидел лейтенант. Солнце рождало на лобовом стекле сотни бликов, мешая рассмотреть как следует, но Кара не сомневалась: он смотрит прямо на неё. Иначе отчего так вспотели ладони, и хочется вытянуться в струнку, как на смотре?
– Лейтенант Байю все равно в город едет, – неправильно понял её врач. – Проще с ним добраться, чем кучу бумажек заполнить. Ну, чего встала? Садись?
Неожиданно лейтенант вышел из машины и сам открыл дверцу:
– На заднем сиденье не укачивает?
– Ннет, – выдавила Кара и нырнула в прохладное нутро. Врач уселся рядом с водителем.
До госпиталя ехали молча. Так же молча высадились у ворот – пропуска для въезда на территорию у лейтенанта не было.
– Голова кружится? – врач по-своему понял замешательство Кары.
– Нет, все в порядке, – она закинула на плечо рюкзак с личными вещами и вошла в ворота.
Невропатолог подошел к обследованию серьезно. Он погнал Кару на обследования. Из всех аппаратов она узнала только махину МРТ, а над остальным даже голову ломать не стала. Куда больше мудреной техники её занимал диагноз.
– Ну, что, – врач пролистал стопку заключений, – вы перенесли сотрясение мозга, предварительный диагноз подтвердился. К счастью, лечение оказалось своевременным и верным.
– Так я теперь здорова?
– Почти, – врач задумчиво покивал и еще раз вгляделся в цифры на бланках. – Вам необходим покой.
– Если я пропущу слишком много, меня отчислят! – взмолилась Кара.
– Для вас служба в армии так важна? – взгляд врача походил на рентген. – Вы готовы даже собственное здоровье поставить на кон?
– У меня нет другого выхода.
– Академия… Там тоже не звери преподают. Я напишу освобождение от физической нагрузки, рекомендации избавить от ночных дежурств. Скажем, на месяц. А потом, если не ошибаюсь, у вас начнется очередной отпуск?
– Так точно!
Кара не верила своему счастью и напряженно наблюдала, как врач что-то пишет на бланках.
– Вот, это передадите командиру. А это – врачу Академии. И вот еще… – перед Карой легла стопка рецептов, – в отпуске вам придется все это принимать. И отдыхать! Как можно больше! Если есть возможность выехать к морю…
– Есть, – улыбнулась Кара, – но позвольте вопрос: почему вы это делаете? Насколько я знаю, учащимся Академии редко делают поблажки, даже по состоянию здоровья.
– Особенно по состоянию здоровья, – поправил врач. – У вас глаза горят. Вы любите то, чем занимаетесь. Ну, а кроме того… красивая девушка наверняка украсит лейб-гвардию! Только представьте: мундир, белое с золотом! Кивер, украшенный галуном! Над козырьком – герб его величества… Вы будете великолепны!
Поверх стопки бланков лег еще один. Кара, не глядя, сунула их в рюкзак.
– Надеюсь, мы еще увидимся, – невропатолог проводил пациентку до двери. Она улыбнулась, отвечая на рукопожатие:
– Все может быть.
Своего врача Каре пришлось ждать в холле – он получал лекарства, относил начальству рапорты, отчитывался о делах в Академии.
– Ну, как у тебя дела? Что сказали? Давай карточку, погляжу. Может, какие-то вопросы возникнут, так решу, пока здесь.
Кара достала бумаги.
– Вот.
– А это что? – врач протянул ей бланк. Тот, который невропатолог отдал последним. На нем, по диагонали, от угла к углу, пролег ряд цифр – номер телефона.
– А ты пользуешься спросом!
Каре стало жарко. Она боялась взглянуть на спутника, пока прятала бумажку в самый дальний карман рюкзака – урны поблизости не наблюдалось.
– Так, это сюда… Это – туда… – врач раскладывал документы по папкам. – А знаешь, все не так плохо. И каникулы скоро. Ты голодная? Пошли, поедим. Лейтенант звонил, он еще не скоро освободится.
Торговый центр, что расположился через дорогу от госпиталя, распахнул стеклянные двери. В витринах красовались манекены. Эскалаторы сновали вверх-вниз. На экранах крутили рекламу.
– Кафе на втором этаже, – сообщил Каре спутник.
– А может, на фуд-корт? – в последнее время ей нравились такие незамысловатые забегаловки с вредной, но очень вкусной едой.
– Смотри, с гастритом я тебя лечить буду. Твой поклонник на других болезнях специализируется.
Кара сделала вид, что не услышала, и шагнула на эскалатор.
У врача в сумке нашлись антибактериальные салфетки:
– Держи!
– У меня есть, – Кара продемонстрировала тюбик с антисептиком, – всегда с собой ношу.
– Здравая привычка! Ну, где заказывать будем? И никакого спиртного!
– Пицца. Кофе. И мороженое!
– Как скажешь! Какую пиццу?
– Я сама закажу, – Кара направилась к прилавку, – пожалуйста, с морепродуктами. И морской коктейль!
Врач с сомнением посмотрел на тарелки на подносе Кары, но пугать последствиями не стал. Мало того, себе заказал то же самое. Только без мороженого.
Ели молча. Кара смотрела по сторонам, наслаждаясь отдыхом. Звонки привлекали внимание посетителей, и в воздух взмывали флажки с номером заказа. Вокруг шумели дети, школьники смеялись слишком громко для общественного места, но это не напрягало.
– О чем задумалась?
– Странно. Раньше я считала, что отдохнуть можно только в тишине, когда рядом никого нет… А сейчас вокруг круговерть, а я ощущаю покой.
– Смена обстановки. Ты вернулась в давно забытое, связанное с детством. Родители же водили тебя в детские кафе? Ты резвилась на площадках, а потом ела мороженое, сидя вот так, за столиком в центре толпы. Тебе было хорошо, вот подсознание и связало настоящее – с прошлым. Это нормально.
Кара улыбнулась. Детские кафе. Да, собеседник прав – она была счастлива, когда родители выводили её «в люди». Только ни шума, ни гомона, ни прыжков на батуте это не подразумевало.
Мелодия, напоминающая набат, выдернула её из воспоминаний.
– О! – Врач взял трубку, – наш таксист звонит! Нэй! Мы в торговом центре. Как это – что делаем? Обедаем! Не присоединишься? Ну, как знаешь. Ты подъедешь, или нам выйти?
И пояснил Каре:
– Злой он что-то. Наверное, начальство выволочку устроило. Или с отцом виделся. Ну, доела? Пойдем, а то он нас сожрет и не подавится.
В это Кара поверила.
Машину лейтенанта узнала сразу – тот подогнал её к центральному входу.
– Да мы как VIP! – рассмеялся врач и открыл дверцу. – Кара, ныряй! Нэй, что-то случилось?
Всю дорогу он пытался разговорить приятеля. Но лейтенант мола смотрел на дорогу, изредка вставляя реплики голосом, способным заморозить океан.
Кара вжалась в сиденье, радуясь, что после поездки отправится в лазарет, а не в казарму: сегодня отряду не позавидуешь.
– Нэй, представляешь, Кара себе даже в госпитале поклонников найти умудряется! Ей уже врачи телефончики подсовывают!
Кара захотелось выйти, невзирая на скорость. А врач все не унимался:
– И ведь бабником его не назовешь! Всегда серьезно к отношениям… Эй, Нэй, ты чего?
Кара решилась посмотреть в зеркало. И поняла, что лейтенант смотрит не на дорогу…
Стало жарко, да так, что испарина выступила. Но Кара скорей бы умерла, чем расстегнула куртку при командире. Даже кепи снять не решилась. Но мучилась она не долго: жар сменился холодом. Озноб остудил тело, проник до самых костей и заставил их заледенеть.
– Ты, Кара, только не… – врач, не заметив этот обмен взглядами, повернулся к девушке и осекся, – Эй, что с тобой! Нэй, останавливай! Живо!
Машина вильнула к обочине. Мужчины выскочили одновременно.
– Господи, да у неё губы посинели. Ты что, замерзла? Дай руку… Пульс частый. Черт, я фонендоскоп не взял! – врач рванул ворот куртки.
Пуговицы раскатились по асфальту.
– Футболка мокрая. Дура, почему сразу не сказала, что плохо?
– Что с ней?
– Похоже на стресс. Отсроченная реакция? – пробормотал себе под нос и велел: – Поворачиваем. Ей нужно лечение посерьезней.
Кара замотала головой:
– Не надо в госпиталь… в Академию…
– И чтобы тебя там шарахнуло? Нет уж…
– Я… сейчас.
Ноги не держали. Опираясь на руку врача, Кара доковыляла до машины.
– Эй! Это моя сумка!
Кара не слушала. Открутила крышку с бутылки и хлебнула.
Виски обожгло язык, живым огнем пробежало по пищеводу и запылало в желудке. Озноб мгновенно исчез, в ушах зазвенело от пустоты.
– Ты хоть знаешь, сколько оно стоит? Настоящее же! – обиженно бормотал врач.
Но возвращать бутылку Кара не собиралась.
Еще один глоток, и стало совсем хорошо. Предметы приобрели дополнительный объем, звуки – глубину…
– Дай-ка… – лейтенант одним движением выкрутил из рук бутылку и толкнул девушку в машину. – Заблюешь салон – сама отмывать будешь!
Врач оказался мягче:
– Ты как? Тебе легче?
– Спать хочу! – Кара поудобнее устроилась на сиденье.
Лейтенант поинтересовался:
– Может, выключить кондиционер?
– Не нужно, духота может спровоцировать новый приступ.
Нэй хмыкнул и заглянул в машину. Кара спала, подложив под голову куртку. Во сне черты лица стали мягче, суровость исчезла, словно макияж смыли. Губы расслабились и казались чуть полнее, чем обычно. Розовые. Мягкие.
Нэй сглотнул и снял куртку. Кара тут же перестала ежиться, раскрылась. Нэй прислушался: с заднего сиденья доносилось ровное сопение. Всю дорогу он посматривал в зеркало заднего вида, но не для того, чтобы увидеть, что происходит за машиной.
Температура держалась три дня. Кара извелась. Тело ломило, в голову словно ваты напихали. Озноб сменялся жаром, и только уколы ненадолго снимали состояние «невесомости».
– Ты просто подхватила вирус. Ну вот как умудрилась? – врач каждый раз брал термометр так, будто он мог укусить. – Летом! Я бы понял ангину, но грипп?
Кара не слушала. Заворачивалась в одеяло и проваливалась в сон – там было легче.
Карантину она радовалась – сил видеть даже Лу не осталось. Читать тоже не могла, глаза как будто ложкой из глазниц выковыривали. Но, как только температура вернулась к норме, начались другие мучения: Кара с ума сходила от безделья.
– Ну что ты мечешься? Не выпущу я тебя отсюда, пока карантин не закончится. Ты же мне всю Академию перезаразишь! Хорошо, лейтенант здоров, не успел нахвататься.
Нэй приходил каждый день. Стену в палате заменяло стекло. Жалюзи от пола до потолка давало очень слабое ощущение привата, но правила никто нарушать не собирался.