Требуется помощница, или Светлая против темного

Глава 1

Кара

– Вот, держи. – Я опускаюсь перед подругой на корточки и протягиваю ей коробку с бумажными салфетками. Джен выдёргивает сразу две и громко в них сморкается, а потом продолжает заливаться слезами. – Джен, ты меня пугаешь…

– Он… он…

Моя соседка задыхается от непрекращающихся рыданий, и я уже всерьёз подумываю о том, чтобы вкатить ей убойную дозу успокоительного. Но сначала решаю заменить стоящий перед ней стакан с водой бокальчиком сильры. Вдруг поможет.

– Вдохни, выдохни и говори.

Джен следует моему совету, после чего, истерично всхлипнув, выталкивает из себя:

– Он меня изнасиловал! – и прячет лицо в ладонях.

– О боги, Джен… Рассказывай! – требую я, позабыв о лечении алкоголем. Пересаживаюсь в соседнее кресло, беру её за руку и мягко, но в то же время настойчиво продолжаю: – Где ты всю ночь пропадала и что с тобой произошло?

Джен часто возвращается домой ближе к утру. Не потому, что заядлая тусовщица – жизнь в Кадрисе стоит недёшево, особенно для иностранных студенток. Приходится работать, по вечерам, а иногда и ночью, чтобы иметь возможность оплачивать аренду квартиры, пусть даже и за четвёртым контуром, и питаться хотя бы так, как мы питаемся.

Я подрабатываю барменом в забегаловке неподалёку. К счастью, она закрывается в полночь, поэтому я более-менее высыпаюсь. Дома, а не на лекциях, как это делает Джен. До недавнего времени она пробовала себя в роли официантки в ночном клубе в центре города и возвращалась домой на первом аэроэкспрессе, чтобы быстро перекусить, принять душ и потом сразу летела в универ.

На днях она вернулась с пар счастливая, заявив, что однокурсница пообещала помочь ей устроиться в какое-то элитное эскорт-агентство. Я к такого рода подработке всегда относилась, мягко говоря, скептически, но подруга была вне себя от восторга и даже не стала слушать мои намёки, что эта работа попахивает… В общем, не только эскортом. Если учесть, сколько девочки из «Лакшари-как-то-там» получают за ночь.

– Далия говорит, что за один выход она, бывает, получает по пятьсот-шестьсот дрейхов. Представляешь?! Да эта не работа, а сказка! – изливала на меня свои восторги соседка. – Во-первых, не каждый вечер, во-вторых, такие деньги! Я за неделю столько не зарабатываю, даже с чаевыми. Главное понравиться хозяйке агентства. О боги, пусть я ей понравлюсь! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!!!

И она ей понравилась. Джен у нас само очарование. Стройная, миниатюрная, с аккуратными чертами лица и длинными тёмными волосами. Шайранок в Кадрисе много, но только не таких красоток, как она. Глаза у Джен слегка раскосые, как и у всех представителей её расы, но очень выразительные, глубокие и яркие, как и пухлые губки, и пикантная родинка в уголке рта.

В общем, экзотическая красота.

– Смотри осторожнее. Те, кто пользуются услугами подобных контор, иногда могут пожелать нечто большее.

Но Джен лишь беззаботно отмахнулась от моего предупреждения:

– Ты так говоришь, будто я нанимаюсь в бордель проституткой.

В ответ я пожала плечами. Уточнять, что для меня это одно и то же, не стала, вернулась к зубрёжке (я тогда как раз готовилась к зачёту), а теперь сижу и ругаю себя последними словами за то, что не проявила настойчивость и не отговорила её от этой грёбаной работы.

Йорги!

– Сначала всё было хорошо, – всхлипывая, рассказывает подруга. – Мы встретились (он забрал меня прямо из агентства на своём лимо) и полетели на вечеринку. Я немного волновалась, но потом постепенно расслабилась. Он оказался очень обаятельным, и голос у него был такой приятный… такой… Какой-то гипнотический, что ли. – Джен смахивает с щёк слёзы и снова начинает мять в дрожащих пальцах бумажную салфетку. – Наверняка красивый, хотя лица я его не видела, да и имя он предпочёл не называть. Вечеринка была в масках, и своё лицо я тоже прятала. Поначалу… Около одиннадцати мы ушли. Он сказал, что подбросит меня до дома, только сначала ненадолго залетим в одно место. В какой-то клуб для соноров, для… для тёмных.

– Только не говори, что он был тёмным.

А вот теперь мне хочется материться, хоть феи обычно не матерятся. Правда, я иногда об этом забываю. И вот сейчас тоже очень хочу забыть.

Понимаю, что подруга – жертва и её надо жалеть. И я жалею, честно, и вместе с тем дико на неё злюсь. Ну вот как можно было вести себя так беспечно? Отправилась йорг знает куда с высшим, а теперь рыдает от того, что ему захотелось её трахнуть!

Так этим обычно с ними всё и заканчивается.

– Бы-ы-ыл! – Джен судорожно вздыхает, и истерика начинается сначала. – Он… он предложил мне вы-ы-ыпить. Бокальчик шнайса… Я сделала всего пару глотков, и меня повело. Всё, что происходило дальше, было как… как в тумане. Но кое-что… самое страшное… я… я помню… Понимаешь?! Хотела бы забыть, да не получается!

– Он так и не снял маску? Ты видела его лицо?

Джен мотает головой. Делает несколько жадных глотков из стакана, а отставив воду в сторону, продолжает:

– Помню, что когда… он меня уже оттуда забирал, синтана обратилась к нему, как к сонору Хоросу. А до этого… в том адовом клубе… кто-то из тёмных его окликнул, назвав Ксанором.

Вот йорги!

Вспоминать о Ксаноре Хоросе мне категорически противопоказано. Да что там! Мне даже думать о нём опасно. У меня не то чтобы портится настроение… Просто при мысли о нём во мне просыпается чудовище. Та моя часть, которая всегда, при любых обстоятельствах и в любых жизненных ситуациях, должна крепко, очень крепко спать.

– Ты уверена, что это был он? – уточняю, сама того не осознавая с силой сжимая руку подруги.

– Ай! Ты делаешь мне больно! – Джен вырывает ладонь из моих одеревеневших пальцев и, обхватив себя за плечи руками, глухо роняет: – По-моему, в мире существует только один Ксанор Хорос.

Да, к счастью, земля носит только одного такого подонка.

Чувствуя, что эмоции выходят из-под контроля, я подскакиваю на ноги и принимаюсь нервно мерить шагами нашу маленькую гостиную, совмещённую с такой же микроскопической кухней. Два шага вперёд, три назад. Особо здесь не разгуляешься. Только и получилось, что запихнуть сюда два кресла с журнальным столиком и стеллаж со всякой мелочью. В основном безделушками и сувенирами, которые я и Джен привозим из путешествий по миру.

Зато у нас есть классная терраса с видом на парк Ла-Сайя. На ней мы часто проводим время весной и летом. Правда, сейчас даже по вечерам стоит адская жара, которая отступает лишь ближе к полуночи.

Есть у меня такая особенность: чтобы собраться с мыслями и успокоиться, я начинаю думать на отвлечённые, порой совершенно идиотские темы. Журнальный столик, терраса, парк и полуночная жара – всё это нужно, чтобы вернуть себе контроль и решить, как быть дальше.

– Тебе надо в полицию, – наконец говорю, обернувшись к подруге.

На что Джен изумлённо округляет глаза.

– Ты с ума сошла?! Я, между прочим, ещё жить хочу!

Её страх перед высшими мне вполне понятен, но мерзавец должен быть наказан.

– Джен, этот тёмный тобой воспользовался. Накачал наркотиками и трахнул, как какую-нибудь шлюху.

Я тут же прикусываю язык, потому что говорить такое жертве насилия… Ну, Кара, девочка, ты даёшь. Я всегда была не в меру откровенна и просто обожала делиться с окружающими своими соображениями, но сейчас мне следует засунуть свои соображения йоргу в задницу, да там их и оставить.

– Джен, послушай… – снова опускаясь в кресло, мягко говорю ей. – Понимаю, это неприятно, но я буду рядом. Дашь показания, у тебя возьмут кровь на анализ, и сразу станет ясно, что вчера тебя опоили и…

– Ты всерьёз думаешь, что анализ что-то покажет? – Подруга горько усмехается. – Он ведь меня накормил не дрянью из какого-нибудь дешёвого притона.

– Иногда тёмные ведут себя слишком беспечно, потому что уверены, что им всё позволено.

– Но не настолько, – отрезает Джен. – К тому же он был… осторожен. Видишь, ни одного синяка на теле. Ничего! Он не сделал мне больно.

– Тебя осмотрит врач, – снова начинаю я.

Но Джен перебивает:

– В том-то и дело, Кар, что он ничего там не найдёт. – Она слабо улыбается, и от этой её вымученной улыбки становится совсем тошно. Настолько, что хочется сию же минуту разыскать и пристрелить эту высшую сволочь. – Ну то есть найдёт, что секс был, но вот принуждения по факту не было. В дряни, что он мне дал… в ней было что-то возбуждающее. Я тоже его хотела. Вернее, хотело моё тело, хоть головой я понимала, что всё это неправильно. Но не могла, просто не могла ему сопротивляться.

Теперь уже мне нужно заняться своим дыханием, а заодно хорошо бы и медитацией, потому что самоконтроль и выдержка уже готовы разбиться вдребезги.

– То есть ты даже не попытаешься за себя постоять?

– Постоять как? Моё слово против его. Да они даже дела заводить не станут. А у меня могут потом возникнуть реальные проблемы с этим высшим. Я хочу остаться жить в Грассоре, понимаешь? Хочу получить диплом и навсегда здесь осесть. С врагом среди тёмных сделать это будем непросто. Он может уничтожить меня одним щелчком пальцев и забыть обо мне уже к обеду. Нет, – Джен качает головой, – мне сейчас, конечно, хреново, но я не хочу, чтобы потом стало ещё хуже. Как-нибудь справлюсь… забуду…

Она сжимается в комок и замыкается в себе, и я вынуждена оставить попытки убедить её обратиться в полицию, потому что вижу: каждое моё слово ранит её ещё больше, заставляя переживать вчерашнее снова и снова.

И я сдаюсь. Лишь спрашиваю перед тем, как перестать её мучить:

– Помнишь, как назывался тот клуб?

Подруга хмурится, пытаясь вспомнить название места, в которое её притащил тёмный.

– Кажется, «Эррера»… Да, точно, «Эррера».

Джен настолько разбита, что даже не интересуется, на кой йорг оно мне сдалось. Проводив подругу в спальню, всё-таки даю ей успокоительное, небольшая доза которого свалит с ног даже лошадь. Мне приходится иногда им пользоваться, когда мысли на отстранённые темы не помогают справиться с живущими во мне йоргами.

Соседка быстро засыпает. К счастью, у неё сегодня нет занятий, потому что за пропуски нас распинают. А вот у меня есть. Две лекции и консультация перед дичайшим экзаменом у дичайшего профессора – сонора Каннибала.

Нет, он не балуется человечиной. В буквальном смысле этого слова. Но любит пожирать своих студентов фигурально, на семинарах и экзаменах.

Надеюсь, мной сонор Каннибал подавится, потому что его предмет у меня уже от зубов отскакивает.

Сейчас мне надо по-быстрому запихнуть в себя завтрак (хоть не уверена, что после этого разговора мне кусок в горло полезет) и лететь на пары. Вот только последнее, о чём я сейчас думаю, – это о парах. И даже жуткий профессор в мыслях больше не появляется. Налив в чашку, скорее смахивающую на кастрюльку, убойную дозу брула, верчу в руках сейт, прокручивая в уме всё, что сейчас здесь произошло, а потом, пожелав себе удачи, кидаю вызов брату.

Кладу сейт на стол и жду, нервно постукивая ногтями по чашке с надписью «Не будите во мне зверя (зачёркнуто) Кару» – подарок всё того же братца. Жду, когда над экраном вспыхнет, растягиваясь в пространстве, голограмма.

Вскоре передо мной возникает половинка Рена. Судя по тому, как тяжело дышит брат, во что он одет (футболка, облепившая крепкое, тренированное тело, полностью промокла от пота) и какая картинка у него за плечами, я прервала его пробежку по Айзенскому парку.

– Блудная сестра вспомнила о своей семье! – Ренард останавливается и поворачивается так, что теперь мне видно простирающееся у него за спиной кристально чистое озеро и сумасшедше яркую траву, прогретую жарким солнцем Делеса.

Иногда, вот как сейчас, я очень скучаю по дому.

– Я никогда о вас не забываю. – Несмотря на паршивое настроение, я всё равно улыбаюсь. С Реном по-другому не получается.

– Но прилетаешь к нам только по великим праздникам. Не надоело шифроваться? Ещё не разочаровалась в жизни босячки?

– Да я её просто обожаю.

– Кара – ты у нас такая Кара, – качает головой брат.

Кажется, у него хорошее настроение. И это просто шикарно!

Ну что ж, удачи мне.

– Послушай, Рен, – начинаю издалека, постепенно подбираясь к цели своего звонка. – Ты ведь часто бываешь пролётом в Кадрисе?

– Соскучилась? Хочешь, чтобы навестил независимую нашу?

– Нет!

– Что значит нет?

Кажется, на меня сейчас серьёзно обидятся.

– Я не то имела в виду. Навещай, конечно, – спешу поправиться, пока меня куда-нибудь не послали, а потом быстро продолжаю: – Зная твои, хм… увлечения и привычки, я почти уверена, что ты стопроцентно имеешь членство в клубе «Эррера».

Боги, пусть так и будет!

Эррера – древняя мифологическая богиня любви. Очень символичное название для закрытого мужского клуба тёмных – королей жизни и правителей нашего мира. Сразу становится ясно, чем эти самые короли там занимаются.

На несколько секунд воцаряется молчание. За это время у меня появляется возможность понаблюдать за мелкой рябью, бегущей по воде, и проводить взглядом в небе стайку птиц.

– И зачем нам это знать? – наконец спрашивает брат.

– Просто скажи: есть или нет?

– Ну, допустим, – отвечает коротко.

Это уже что-то.

– А у тебя, допустим, есть там друзья? Не из членов клуба, а из тех, кто там работает.

– Ка-а-р, – недобро щурясь, тянет брат, – во что ты вляпалась?

– Пока ни во что.

– Но собираешься? И ты всерьёз решила, что я соглашусь тебе помогать?

– Не поможешь ты, мне придётся искать другой способ попасть в этот притон. И вот тогда я уже точно могу во что-нибудь вляпаться.

– Это не притон, а приличное место, – встаёт Рен на защиту своего тёмного вида и обслуживающего его заведения.

Угу, приличное место, в котором пользуют доверчивых студенток.

– И я там, обещаю, буду вести себя более чем прилично. – Говорю это, а сама скрещиваю за спиной пальцы. Детская привычка, от которой никак не получается избавиться. – Просто хочу немного подшутить над старым другом. Ничего такого.

– С каких это пор у тебя среди тёмных появились друзья? – недоверчиво хмыкает брат. – Ты ведь нас терпеть не можешь.

– Конкретно тебя я обожаю, тебя и папу, а к остальным высшим отношусь стабильно прохладно. Ну, Рен, ну, пожалуйста. Я просто хочу порадовать друга сюрпризом на день рождения.

Понятия не имею, когда у Хороса день рождения, но сюрприз ему уже почти обеспечен.

Ренард снова замолкает, и по выражению его лица становится ясно, что брат просчитывает все «за» и «против». А просчитав, пусть и неохотно, но соглашается. Просто знает, что если уж мне что-то взбрело в голову, отговорить меня всё равно не сможет. А если поможет, возможно, обойдётся малой кровью.

– Ладно, заноза, я свяжу тебя с человеком, – сдаётся Ренард. – Только смотри, чтобы мне потом не пришлось вытаскивать тебя из какого-нибудь дерьма.

О, милый братец, в дерьмо попаду не я.

– Обещаю, всё будет чинно и благопристойно. – На этот раз приходится сдержаться и не заводить руку за спину, потому что Рен сканирует меня хищным взглядом, присущим всем тёмным без исключения. – Только, плиз, не затягивай.

– Сейчас ей напишу, – ворчит брат, и голосвязь обрывается.

Заметно повеселевшая, я одним глотком допиваю брул, хватаю сумку и, удостоверившись, что Джен продолжает крепко спать, метеором выскакиваю из квартиры.

Осталось придумать, где раздобыть блокирующие магию наручники. У меня нет знакомых среди копов, а брат за такую просьбу уже точно открутит мне голову.

Но, кажется, я знаю, кто мне в этом поможет.

Глава 2

Ксанор

– Умеешь делать минет?

Глаза блонды широко распахиваются. Несколько секунд она усиленно о чём-то соображает, после чего, томно потупив взгляд, выдыхает:

– Я могу постараться.

А то я не знаю.

– Не надо стараться. Свободна.

Я закрываю её резюме – быстрым движением руки смахиваю со стола голограмму и взглядом прошу эту уже готовую стараться больше не тратить моё время и выметаться из кабинета.

А вот теперь она ими растерянно хлопает. Глазами. Подаётся вперёд с расчётом, что мой взгляд хотя бы на секунду утонет в вырезе её блузки. Он там, конечно, тонет – что я, импотент какой-то, не способный оценить прелести этой крошки, которыми её более чем щедро наградила мать-природа. Но мы не в ночном клубе, поэтому я быстро теряю интерес к тому, что не слишком-то и прячется за расстёгнутыми пуговицами блузки.

– Но я могу…

– Я знаю, что ты можешь, детка. А до тебя могли ещё шестеро, и это только за сегодня.

– Но вы же хотели…

– Свободна, – повторяю я, добавляя в голос ноток в стиле Гаранора Хороса.

Брат всегда и со всеми так в офисе разговаривает. И теперь я понимаю, что это реально экономит время. Девица тут же подскакивает и пулей летит к выходу. А я откидываюсь на спинку кресла и, стараясь засунуть раздражение кому-нибудь в задницу (да вот хотя бы той же блондинке), бросаю Урсуле по коммуникатору:

– Приглашай следующую.

Моя нынешняя помощница на днях уходит в декрет. И это, между прочим, не я накосячил. Ну то есть не я сделал ей ребёнка. Но зато мне теперь мучиться без такой полезной и трудолюбивой девчонки.

Кто бы мог представить, что будет так сложно найти толковую сонорину, которая на работе будет думать только о работе, а не о том, как бы поскорее залезть ко мне за ширинку.

Следующий кадр меня немного обнадёживает. Стройная, симпатичная – всё как я люблю. Не сажать же за стол в приёмной чучело. Минимум макияжа – сразу видно, что на собеседование собиралась, а не на охоту за самым желанным холостяком Грассоры.

Мной, если кто ещё не понял.

– Добрый вечер, сонор Хорос, – скромно здоровается новенькая.

– Присаживайтесь, сонорина, – раскрываю её резюме и пробегаюсь по нему взглядом, – Веласко.

Поначалу всё идёт нормально. Девчонка явно толковая, опыт работы имеется, как и желание трудиться на благо Хоросов. Но вот мою проверку минетом она не проходит. Нет, она не готова стараться сделать боссу приятное и, вообще, судя по подозрительно заблестевшим глазам, сейчас расплачется.

А истерички, как известно, хуже шлюх.

– Извините меня, но я… я не могу, – лепечет девчонка, опуская голову, и быстро семенит к выходу.

Туда ей и дорога.

– Урсула, – рычу я в коммуникатор. – Ты где их вообще понабирала?!

Пара секунд, и помощница уже в моём кабинете. Стоит, в тапочках, прижимая рабочий сейт к своему безразмерному животу, и смиренно ждёт, когда я начну её дрю… Выплёскивать на неё накопившийся за день негатив.

Взгляд снова цепляется за йорговы тапочки. Нет, ей точно пора в родильную палату. Ничто так не портит красивую женщину, как вот это уродское подобие обуви. Особенно в офисе.

Особенно в моём офисе.

– Я дал тебе простое задание – найти себе замену, – цежу слова, напоминая себе, что нервничать беременным нельзя.

Но судя по непроницаемому лицу Урсулы, нервничать она даже не думала. За два года со мной она уже успела обрасти непрошибаемой бронёй, или же это существо, поселившееся в ней, превратило её в абсолютную пофигистку.

– И я ищу, сонор Хорос. К вам на собеседование попадают сонорины с лучшими резюме.

Если вот это лучшее, тогда что же представляет из себя худшее?

– Продолжишь искать в том же духе – никакого декрета, – угрожаю ей.

На что Урсула улыбается:

– Тогда мне придётся рожать прямо у вас на столе.

От такой картины мне сразу хочется выпить.

Сегодня явно не мой день. Да и в принципе не моя неделя.

– Вот скажи, зачем вообще тебе этот ребёнок? Нам же так хорошо вместе работалось.

Улыбка на красивом лице ассистентки (фигура у неё тоже была высший класс, пока она не надумала пополнить ряды молоденьких мамаш) становится шире:

– И будет работаться ещё лучше, поверьте… Через несколько месяцев.

– А мне в это время что прикажешь делать?

Урсула понимающе вздыхает:

– Я найду вам помощницу, обещаю. Не обещаю, что она будет соответствовать всем вашим требованиям (такой девушки просто не существует во вселенной), но заменить меня точно сможет. Я продолжу поиски.

– Попробуй поискать где-нибудь, кроме борделей, – советую я, и Урсула, хмыкнув, выходит из кабинета.

Поднявшись, подхожу к бару. От моего прикосновения голограмма, имитирующая стекло, расползается, открывая мне доступ к бутылке сильры.

Святые яйца! Ну не брать же себе в помощницы какой-нибудь божий одуванчик, которая будет просто не в состоянии в силу возраста на меня забраться.

Деловые встречи не всегда проходят в деловой обстановке. Мне нужна красивая помощница, с которой будет не стыдно показаться на людях и у которой голова будет занята не навязчивой мыслью «трахни меня, босс», а другими не менее полезными идеями. И нервы у неё должны быть, что стальные канаты, иначе она со мной и недели не протянет.

Девочку на вечер я и так снять могу, без лишних телодвижений, а вот найти хорошую правую руку, как оказалось, сложнее, чем затащить в постель монашку-девственницу.

Хотя нет, это сложно не было.

Сейт на столе начинает вибрировать. Коснувшись прозрачного экрана, принимаю головызов от Хана:

– Ксан, брат, спасибо за перстень! Тебе сегодня его завести, или ты в ближайшее время не собираешься в «Эрреру»?

– В ближайшее не собираюсь, но побрякушку жду сегодня. Ты просил разовый билет в клуб. Понравилось – оплачивай членство.

– Не вопрос. Уже подлетаю, – соглашается Ханар и отсоединяется.

Опустившись на край стола, я залпом осушаю бокал.

«Эррера» – закрытый клуб для высших вроде меня. Для тех, кому не жалко выбрасывать ежегодно полмиллиона дрейхов, чтобы иметь в него доступ. Зачем мне это надо? Да йорг его знает. Наверное, просто для статуса. Я уже забыл, когда в последний раз там был, и долго матерился, убивая время на поиски украшения. В конце концов то обнаружилось в бардачке моей старой машины вместе с другим кольцом, которое, как мне казалось, я уже давно выбросил.

Владельцы «Эрреры» выбрали очень странный способ прохождения фейсконтроля. Вместо стандартной проверки персонального кода каждому новому члену клуба они дарят перстень с выгравированными на нём инициалами владельца. Как они сами это объясняют – мы не супермаркет, чтобы считывать коды наших клиентов, дух старины – наше всё и прочая тому подобная хрень. Как по мне, так просто выделываются.

Хан – сын посла из Делеса, с которым я уже знаком пару лет и которому хотелось понять, что представляет из себя лучшее заведение Кадриса, прежде чем выбрасывать на него полмиллиона.

Надеюсь, понял, что не стоит.

Раньше мы вместе часто тусовались, в последнее время – нет. В последнее время я вообще забыл, что это такое – нормальный отдых. Брат снова ударился в политику, вознамерившись во что бы то ни стало победить в следующих выборах, и повесил на меня… Да всё повесил.

Девочки? Нет, не слышал. Шумные вечеринки с зажигательными малышками? Разве что в следующей жизни. А хотя… С одной такой малышкой я бы вполне мог сегодня поужинать и зажечь. Я уже давно не расслаблялся, и небольшая разрядка мне сейчас точно не помешает.

– Урсула, – касаюсь коммуникатора, – как звали ту модель с нереально длинными ногами, с которой я был на вручении… А на вручении чего я вообще был? На прошлой неделе. Эва? Эма?

– В прошлом месяце. И это было вручение премии доктору Монтойя, а сонорину, которая вас сопровождала, зовут Эва Мартинес.

Точно. Мартинес. Милая девочка. И уж она-то точно может и умеет.

Проверено.

– Узнай, в городе ли она, и, если да, скажи, я поужинаю с ней сегодня в девять.

– Мне самой выбрать ресторан?

– Да.

– Уже назначаю свидание, – привычно отзывается помощница и добавляет: – К вам сонор Морено.

– Пусть заходит.

От вида Ханара – бодрого, свежего, отдохнувшего, как будто он только что проснулся, у меня начинают чесаться руки.

– Если не перестанешь улыбаться, я тебе врежу, – предупреждаю честно.

– Что-то ты, брат, совсем заработался. Не хочешь отдохнуть сегодня?

Знаю я отдыхи Хана. Завтра в девять у меня важная встреча, на которой нужно быть трезвым, поэтому придётся ограничиться обществом Эмы… Авы… Короче, модели!

– Возможно, на выходных.

Вообще, тёмные не пьянеют, но я долбаное исключение. На меня алкоголь действует, как если бы я был обычным низшим. В добавок к этому я не чувствую магию светлых, в то время как любой другой высший может учуять их чары издалека.

К счастью для меня, большинство светлых носят блокаторы, купирующие их магию, что делает их такими же слабыми, как и низшие, приравнивает к обычным людям. Исключение составляют наиболее одарённые светлые, в основном мальчики с сильным даром – таких после лет изнурительных тренировок и муштры ждёт неплохое будущее где-нибудь в разведке, при правительстве или в худшем случае, если дар не такой уж сильный, в полиции. Остальным магию купируют ещё в детстве.