Чипированная. Код L-831
– Позови отца, он у себя, – просит она.
Его кабинет располагается на первом этаже возле гостиной, заходить внутрь нам не разрешается. Временами через приоткрытую дверь я замечала, как на столе появляются стопки папок. Я подхожу к кабинету и слышу приглушенный голос: отец разговаривает с Оракулами. Отвлекать его сейчас нельзя, и я переминаюсь с ноги на ногу.
– …Нет необходимости… она наполнена радостью ожидания… да благословит Вселенная.
Звук отключения связи. Я стучусь:
– Отец, – зову, но он не отвечает, приходится приоткрыть дверь, чтобы заглянуть внутрь. – Ужин готов.
Он сидит за столом, подперев голову руками.
– Лесия, я сейчас приду, – отвечает он, не поворачиваясь.
Я возвращаюсь на кухню.
Мы с матушкой моем руки и усаживаемся за стол, к этому времени к нам присоединяется отец.
– Вознесем слова благодарности Совету Великих Оракулов, которые сохранили для нас жизнь, даруя пропитание, – он произносит стандартную фразу перед началом трапезы.
– Благодарим, – мы вторим ему.
Ужин проходит в молчании. Изо дня в день одно и то же. Мы возносим слова благодарности, радуемся прошедшему и будущему дню. И снова все по кругу. По окончании я начинаю собирать посуду со стола. С каждым разом все сложнее улыбаться. Во мне поселилось нечто, распространяющееся по телу. Оно выжимает меня.
– Лесия, ты рада? – торопливый вопрос отца застает врасплох.
Тарелки падают.
– Доченька! – восклицает матушка. Родители смотрят на меня, не сводя взгляда.
– Я хочу замуж… – это все, что могу сказать. Я наклоняюсь, чтобы собрать осколки.
– Ты будешь счастлива, – уверяет меня отец.
Я сильнее, чем надо, сжимаю осколок:
– Ой.
По руке растекается кровь.
– Ничего не трогай.
Матушка бежит к кухонному шкафчику, где хранится аптечка.
Отец сверлит меня взглядом:
– Ты должна верить Вселенной, – а после уходит в кабинет.
– Милая, не переживай.
Матушка возвращается со спреем-регенератором. Я протягиваю ладонь, порез оказывается неглубоким.
– Извини, я помогу прибраться.
– Ты поможешь, если перестанешь крушить дом, – смеется матушка, показывая на пол, усеянный осколками. – Иди спать.
Может, она и права. В таком состоянии я могу разбить и оставшуюся посуду. Поднимаюсь наверх, желая спрятаться в комнате. Родные стены дарят ощущение надежности, замкнутое пространство успокаивает. Но скоро этот дом станет для меня чужим…
Увиденное на рынке не дает покоя. Вопрос старца заставил потерять контроль. Я вытряхиваю из ящика, спрятанного под кроватью, дневники, углубляюсь в чтение. Безжалостно вырываю страницы, раскидывая их по сторонам. Я дрожу, хочется плакать и смеяться одновременно. Моя жизнь предрешена. Каждое слово, каждое предложение – сплошная констатация фактов. Мне подобрали окружение, дали профессию, я исправно служу на благо Системы… Тогда почему я отчаянно избавляюсь от страниц, словно вместе с ними стираю прошлое? Мне надо измениться, избавиться от всего крамольного, что мешает стать истинным жителем Системы. Но хочу ли я этого?
9 лет. Вчера я позвала на прогулку Леонида (это сосед по парте). Он мне нравится. Я сказала, что когда вырасту, то стану его женой, а он убежал. И сегодня не разговаривал со мной. Матушка сказала, что я не должна разбрасываться словами. Оракулы найдут суженого, только тогда я буду счастлива в замужестве.
13 лет. После урока я столкнулась в коридоре с девочкой. Мне хотелось с ней подружиться (я подглядывала за их группой в щель, когда отпрашивалась с занятий). Она сказала, что я не в ее окружении, поэтому она не будет со мной дружить.
15 лет. Отец недоволен: я отказалась надевать на праздник новое платье. Выкинула его в коридор и закрылась в комнате. Мне понравилось другое, которое висело в витрине магазина, не подобранного для нас. Система контролировала даже то, в какие магазины мы должны ходить. Дверь открыли. Отец долго слушал мои причитания, а матушка, прикрыв рот, озиралась по сторонам. Выговор. Мне пришлось надеть то платье.
18 лет. Терпение Оракулов на местах не безгранично – за меня взялись всерьез. Наконец-то мне стало понятно: я другая, мне надо скрываться, если я хочу остаться в Системе, а не отправиться в тюрьму.
Что со мной не так?
Выбившись из сил, я опускаюсь на пол. На календаре маячит дата, обведенная красным маркером. Шестое июня две тысячи четыреста восемьдесят девятого года. Кажется, от нее никуда не скрыться и не убежать. Я закрываю глаза. Она по-прежнему стоит передо мной. Белый потолок – мое спасение. Я смотрю на него, стараясь раствориться, отвлечься от предстоящего. Не выходит. Всего каких-то три дня отделяют меня сегодняшнюю от будущей. Три дня до свадьбы.
Шторы колышутся, пропуская в комнату ночную прохладу. Ласковым прикосновением она окутывает мое разгоряченное тело:
– Здравствуй, Лесия, – слышу голос, который то ли звучит в голове, то ли на самом деле разбавляет тишину комнаты.
– Здравствуй, Ночь.
Сложно объяснить личность возникшего собеседника. Она была и есть, но в то же время ее и нет. Она всегда приходит в ночи, а на утро я и не знаю, было это явью или сном, но мне нравится проводить с ней время. Она умеет слушать, рассказывать истории и молча сидеть рядом, окутывая теплом и покоем. Ее зовут Ночь. Я представляю ее в темном одеянии, окутанном миллионами, миллиардами светил. Она безгранична в своих возможностях. Она неуловимо проскальзывает мимо каждого, отдавшегося на милость сновидений. Ночь, опоясывающая темнота, существовала задолго до сотворения Земли. Откуда она пришла и куда направится далее – неизвестно, как неизвестно и то, что скрывается в ней.
В идеальной Системе у меня нет друзей, кроме Ночи. Конечно, мне подобрали круг общения. Я могу проводить с ними время, и с некоторыми мы на самом деле близки. Но я не могу открыться. Мне приходится думать, анализировать, подбирать слова. И это замужество… оно для меня как высокая башня. Меня навечно привяжут к чужому человеку. Закроют в стенах чужого дома. Окружат неизвестными людьми. Оставаясь одна, я живу верой, что встречу человека, способного понять и принять меня, полюблю его, а потом… потом узнаю, что и Великие Оракулы одобрили наш союз.
– Твое сердце неспокойно. Что с тобой?
– Вызов, – я показываю запястье.
– Не вижу в твоих глазах радости.
– Когда я получила вызов, то сразу поняла его значения, но я надеялась, что ошиблась. А когда увидела письмо – что-то ожило во мне… словно все вопросы, копившиеся эти годы, желают вырваться наружу. Вместо радости одолевают сомнения.
– Почему?
– Я не понимаю, зачем так спешно надо заключать союз. В моем окружении нет R-579… еще этот старец с рынка. Разве это возможно?
– Какой старец?
– Я не могла находиться в четырех стенах, поэтому пошла прогуляться, чтобы немного утихомирить волнение, но встретила его. Он смотрит иначе. Он выглядит не так, как все остальные. Это что-то необъяснимое, но в том, как он поправляет на себе одежду или раскладывает товар на витрине, видна какая-то необычная для меня сосредоточенность, увлеченность, как будто в каждое движение он вкладывает душу. Его глаза, они светятся такой энергией… сложно описать.
– И это все?
– Я остановилась рядом. Он почувствовал внимание к себе, перевел взгляд с витрины на меня. «Желаете?» – спросил он и протянул яблоко. Запястье оголилось – там не было узора. Я замерла, не в силах что-то произнести в ответ. «Желаете?» – повторил он вопрос. Мы неотрывно смотрели друг на друга.
– Что ты ответила?
– Ничего. Я убежала. У него нет узора. Разве это возможно? Почему Совет Великих Оракулов лишил его предначертанного? Если я выдам себя сомнениями, меня тоже лишат предначертанного? Я не понимаю, как он живет… Неужели это мое будущее?
– Все зависит от тебя.
Это просто невозможно! Человек не может жить без предначертанного – я это усвоила хорошо, не зря меня без конца сажали повторять историю. Но если это невозможно, то откуда появился он? Этот старец не скитался по городу, его взгляд был осмыслен, а сам он доволен. Он торговал на рынке! Система оставила его на свободе, но почему? Неужели можно жить не так, как нам рассказывали с рождения, не так, как мы привыкли…
Ветер тормошит волосы.
– Тот старец, у него нет предначертанного. Кто он и откуда? – спрашиваю я.
Мысли не дают покоя.
– Ты уверена, что хочешь отыскать ответы на эти вопросы?
Ночь замирает. Ни единого звука, только мой голос, который шепчет в ответ:
– Да.
С этими сомнениями и размышлениями я и не замечаю, как засыпаю.
Глава 3
– Лесия, доброе утро! – будит бархатный матушкин голос. Она застает меня спящей на полу в окружении страниц дневника. – Отец будет опечален, если увидит тебя в таком виде.
– Прости, волнуюсь перед свадьбой.
Мы обе смотрим на календарь. Остается два дня.
– Доченька. – Она садится на пол рядом, приглаживает мои растрепанные волосы. – И я переживала в свое время. Это долгожданное событие. Свадьба принесет радость в твою жизнь. Дарует семью во благо Вселенной, способствует продолжению рода, обеспечит общество новыми людьми.
– Спасибо, матушка. – Ее слова должны утешить, но вместо этого вносят еще больший диссонанс. Я не хочу обеспечивать общество новыми людьми. Я не хочу выходить замуж лишь потому, что мне наконец-то назначили время, посчитав его идеальным для создания семьи. – Где отец?
– Его призвали с утра, новое схождение звезд. Оно обещает для нас изменения.
Матушка всегда поддерживает отца, но ее ли это выбор, или она не может иначе?
– И что несут в себе эти изменения?
Складывается впечатление, что все мои размышления неслучайны. Вдруг эти изменения связаны с моими крамольными мыслями? Сразу же отмахиваюсь от этого. Кто я такая, чтобы нести изменения.
– Мы не знаем, для этого отца и вызвали.
Матушка помогает собрать листы, задержавшись на одном из них взглядом:
– Извини, не стоило смотреть. Зачем ты возвращалась к тому случаю из старшей школы?
– Случайно.
Я не знаю, могу ли поделиться с ней сомнениями. Мы никогда не говорили о том происшествии. Отцу ясно дали понять: ему следует стать более ответственным, не дело, что его дочь задает ненужные вопросы. Но разве вопросы могут быть ненужными?
– Матушка, расскажи, как это было… впервые встретить отца, уйти из дома родителей и начать новую жизнь?
Судьбы не миновать, а значит, стоит достойно встретить уготованное.
– Восхитительно, – признается она. Иного я и не ожидала, а жаль. – Стоило нам взглянуть друг на друга, как мы почувствовали особую связь. Он взял меня за руки так нежно и уверенно, что я поняла, до чего же пустым было мое волнение. Первые дни мы не покидали нашего нового дома, да и потом какое-то время выбирались лишь по необходимости. Ты все узнаешь после свадьбы.
– Ты про интимную жизнь?
Матушка, слегка зарумянившись, отводит взгляд в сторону.
– Об этом не принято рассказывать. Не беспокойся, слушайся своего мужа, тогда тебе все понравится. Ты будешь счастлива.
И снова я натыкаюсь на стену порядков, которые предопределяют нас. Конечно, я не была несведущей, так как процесс появления новой жизни у представителей флоры и фауны изучался на курсе биологии в школе. Но теория – это все-таки не практика. Даже подруги, с которыми я могла немного выдохнуть, смеясь и смущаясь, желали мне получить долгожданный вызов в зал Свиданий.
– Матушка, ты никогда не думала… а что, если бы ты встретила не отца, а кого-то другого?
Ее глаза округляются. Суматошно оглядываясь по сторонам, словно у стен есть уши, она притягивает меня к себе, крепко сжимая в объятиях:
– Доченька, прошу, никогда больше не спрашивай ничего подобного. Отца предупреждали. Когда ты появилась во мне, мой узор странно изменился. Новая отметка не подлежала расшифровке, но нам удалось добиться твоего рождения. Прошу, прими себя и возрадуйся тому, что Система дарует счастье, лишая ужасов предшествующих поколений.
Ее объятия остаются тесными. Мне не хватает воздуха:
– Матушка, не так сильно, нечем дышать.
Она ослабляет хватку, но не отпускает.
– «Люди, необходимые Вселенной в данный момент времени»… – повторяю слова учительницы, ее металлический голос впечатался в память. – У Вселенной были сомнения в моей необходимости?
– Забудь, зря я это сказала, – голос матушки дрожит. – Отгони дурные мысли прочь, не сопротивляйся предначертанному. Следуй пояснениям Совета Великих Оракулов, и ты будешь счастлива.
Приходится согласиться, все равно матушка больше ничего не расскажет.
– Ты готова отправиться на примерку платья?
Она отпускает меня, резко сменяя тему, словно минуту назад не поднимался вопрос моего существования.
– Да.
Странный вопрос. Как будто я могла отказаться от примерки.
– Матильда подготовила для тебя несколько нарядов. Мне не терпится увидеть доченьку в них.
Матильда – это держательница салона в центре города. Все салоны престижны: только предначертанная швея могла шить, а дизайнер – творить. Матильда состоит в окружении матушки, поэтому мы едем к ней.
– Мне нужно время, чтобы позавтракать и собраться. После мы можем посетить салон.
Перед тем как покинуть комнату, матушка еще раз прижимает меня к себе, желая удостовериться, что я рядом:
– Приготовь что-нибудь сама.
– Конечно.
Она уходит, а я начинаю сборы. Стакан соевого молока на завтрак: аппетита нет. С волосами приходится повозиться: непросто усмирить торчащую в разные стороны копну кудрей. Легкая белая в цветочек юбка ниже колен и нежная бархатная кофточка. До свадьбы приоритет отдается светлым оттенкам.
Примерно через час мы выходим из дома, садимся в такси. Водитель-робот везет нас к салону Матильды. Многие из обслуживающих профессий переданы роботам: вряд ли кто-то по велению Вселенной будет сутками сидеть за рулем, мыть полы, носить тяжести… И несмотря на присутствие железных помощников, Система усвоила урок прошлого – она заботится о сохранении жизни на Земле, поддержании ее ресурсов.
– Лесия, ты взяла с собой туфли? – спрашивает матушка. Она имеет в виду туфли для торжества, чтобы мы могли сразу корректировать длину платья.
Улыбаюсь в ответ, показывая пакет, который держу в руках.
И снова взгляд в окно на прохожих, у каждого из них своя история, свои мысли. Интересно, только я думаю о них, или кто-то сейчас тоже подумал обо мне?
Машина останавливается. Надеюсь, когда я увижу себя в белом платье, смогу выполнить просьбу матушки: отогнать дурные мысли.
– Вы, конечно, извините, но я никак не могу понять, – Матильда скрещивает руки на груди. – Ростом пошла в отца. От матушки переняла хрупкость и изящность. Откуда эти округлые формы?
Последний раз мы были у Матильды пару лет назад, приобретали платье на торжественную церемонию в честь трехсотлетнего юбилея гармоничного функционирования Системы Великих Оракулов. С того времени мои округлости прибавили еще пару сантиметров.
– Ничего, лучше мы немного расставим платье, чем утянем эти формы, – Матильда поправляет платье. – Как вам?
– Потрясающе, – выдыхаем мы с матушкой в один голос.
Я стою перед зеркалом в кружевном шедевре, подчеркивающем каждую линию тела. Квадратный вырез оголяет ключицы, удлиняя шею. Девушка в изысканном наряде кажется такой уверенной и правильной, но это не я.
– Вы вносите предоплату? – Вопрос обращен к матушке, но ждут ответа именно от меня. Оплата – лишь формальность. Все средства поступают на счет Оракулов, поэтому Матильда не получит ничего. Выплаты для всех едины.
– Можно мы придем завтра? – прошу я, ловя недоуменные взгляды. – Мечусь между двумя.
– Ах, конечно. Выбор у нас огромный. – Матильда провожает меня до примерочной и помогает снять платье. – Если определитесь без необходимости повторной примерки, то позвоните и внесите оплату. Мы доставим ваш свадебный наряд.
– Свадебный… – От упоминания предстоящего события руки увлажняются.
– Ах, девочка, долго же ты ждала! – Матильда возвращает меня матушке. – Ожидаю вашего звонка или визита. Хорошего дня.
Чем меньше остается времени до явки в зал Свиданий, тем сильнее нарастает сопротивление предначертанному. Я мечусь, но не могу найти выхода. Я не понимаю, что мне делать.
Мы вновь в машине, которая мчит нас домой.
– Последнее платье мне понравилось больше всего, – нарушаю возникшее молчание. Матушка ободряюще сжимает мою ладонь.
– Не волнуйся, мы съездим завтра. Тогда ты окончательно утвердишься в выборе.
Она говорит про платье, а я думаю о том, что выбора нет – я обязана следовать сложившемуся порядку и необходимости явки в зал Свиданий.
Обратный путь лежит мимо торговой площади, где мне повстречался тот старец. Сегодня он снова на месте.
– Матушка, я хочу купить свежих фруктов.
Нажимаю сигнальную кнопку, чтобы водитель остановил машину.
– У нас есть все необходимое. – Она не понимает внезапного порыва. – Чего именно ты хочешь?
– Чего-то яркого и ароматного.
Я представляю, как рассматриваю дары природы, наслаждаясь буйством красок. Вдыхаю их ароматы – каждого по отдельности и их переплетение, – ощущаю, как обостряются все органы чувств.
Зрительные, от упоения наслаждаться видом.
Вкусовые, от ожидания сочности, которая разольется во рту.
Обонятельные, от исходящих от них ароматов.
Осязательные, от удовольствия прикосновений к гладкости и шероховатости, сменяющих друг друга.
Слуховые, от едва уловимых звуков, определяющих спелость плода.
Они подключают интуицию, которая направит меня на покупку того или иного.
– Хорошо, пойдем, – соглашается матушка.
В ее присутствии откровенного общения не получится.
– Подожди меня, я скоро. – Поспешно выскакиваю из машины, пока матушка не передумала.
Старец вопросительно приподнимает бровь, протягивая яблоко, как и в прошлый раз:
– Добрый день! Желаете чего-то?
Как же мне убедиться в том, что это не игра воображения?
– Желаю.
Решаюсь на отчаянную попытку, которая граничит с еле уловимым намеком.
– И чего же?
– Желаю не только яблоко, но и что-то большее.
– Что-то иное?
Продавец вновь оголяет запястье. Женщина, выбиравшая кочан капусты в стороне от нас, поднимает голову:
– Что вы имеете в виду, если выращиванию подлежит только то, что одобрено Советом Великих Оракулов?
– Прошу прощения за неясность. Все плоды только из одобренного списка, – оправдывается старец.
Женщина одобрительно кивает, возвращаясь к капусте.
– У вас нет… других яблок? – выразительно обвожу взглядом его руку.
– Яблоки из моего сада, – говорит он и совсем тихо добавляет: – Удивительный лес рядом с ним, только и надо, что прямо идти за Полярной звездой. Желаемое можно найти.
– Лесия! – слышу матушкин голос.
– Какое желаемое? – шепчу я, в надежде узнать больше.
– Другую жизнь, где есть выбор и нет предначертанного.
– Выбор? Разве это возможно?
Он кивает.
– Вы счастливы? – спрашиваю я.
– Если нет, я могу что-то изменить. А вы?
– Лесия, ты выбрала? – матушка совсем рядом. Ловлю на себе ее неодобрительный взгляд.
Я показываю плод, что дал мне старец.
– Мы возьмем вот эти яблоки.
– Я работаю каждую пятницу. Приходите.
Старец хочет, чтобы у меня была возможность задать вопросы и получить на них ответы. Следующая наша встреча возможна лишь после свадьбы.
– Будет поздно, – на выдохе произношу я.
Продавец складывает товар в тканый мешок. Матушка расплачивается и уводит меня от прилавка. Пока мы не оказываемся в уединении за стенами дома, она хранит молчание.
– Следи за тем, что говоришь. Прошу, Лесия, это очень серьезно. Я понимаю, ты волнуешься, совершаешь необдуманные поступки. Отец и так постоянно тебя прикрывает, но твои постоянные проступки…
– Извини, матушка. – Неужели действительно я внесла изменения? Нет, невозможно. Нам всем уготован единственный путь, следуя которому мы реализуем себя, напитывая материальными и нематериальными благами общество. – Я прилягу с дороги, к обеду выйду.
– Отдохни, доченька. – Матушка целует меня в лоб и уносит яблоки на кухню.
В своей комнате я не нахожу себе места. В конце концов начинаю перебирать вещи: после замужества придется покинуть отчий дом. Сборы нарушаются повелением матушки:
– Идем обедать, отец вернулся.
– Конечно. – Я приглаживаю выбившиеся волосы и следую на кухню.
Помыв руки, мы усаживаемся за обеденный стол. Слова благодарности – и приступаем к пище: немного свежих овощей, кусок ржаного хлеба, запеченная скумбрия с отварным картофелем. Система обеспечивает нас сбалансированным рационом – мы не переедаем и не выбрасываем продукты.
– Отец, ты ведь знаешь, кто уготован мне.
– Да.
Я смотрю на него с надеждой.
– Расскажи! – Я надеюсь снять пелену сомнений.
– Я не имею права разглашать информацию. Тебе незачем волноваться, – он пытается меня успокоить.
– Лесия, отец прав.
Матушка пододвигает ко мне тарелку с рыбой:
– Ешь.
– Но…
У меня много вопросов, но под строгим взглядом отца я продолжаю трапезу.
– Ты и так засиделась. Скажите на милость, в самый край определили суженого! Выбрали наряд?
Отец не заостряет внимание на моем неповиновении, но новая тема не становится спасением.
– Почти. – Я отправляю очередной кусок еды в рот. Отец продолжает внимательно наблюдать за мной. Молчание, пока я пережевываю пищу. – Я в сомнениях между двумя платьями. Завтра еще раз посетим салон…
– Женщины, – вздыхает отец, откидываясь на спинку стула.
Матушка нежно дотрагивается до его плеча. Мне бы радоваться семейной идиллии, но вместо этого чувствую себя некомфортно. Я нахожусь рядом с ними, но кажется, я далеко от них. И с каждым словом, взглядом, жестом расстояние между нами увеличивается. У меня кружится голова.
– Прошу прощения, я оставлю вас. Хочу еще раз взглянуть на вещи, которые возьму с собой.
Я не могу оставаться за столом, аппетита нет. Матушка одобрительно кивает, а отец поднимается со своего места, чтобы поцеловать меня в макушку.
– Это и твой дом тоже. Ты всегда можешь вернуться, чтобы забрать то, что оставила, – ободряет отец.
Вернуться, чтобы забрать, а не чтобы остаться. Хотя чему я удивляюсь – никто не возвращался. Зачем, если и так все наполнено гармоничной радостью совместного существования.
– Я знаю.
Глава 4
Возвращаюсь к себе в комнату и пытаюсь понять, что я чувствую. Может, я заболела неизвестной болезнью, симптомы которой – окрашивание жизни в серый цвет и ощущение неудовлетворенности, тяжести. Прикладываю ладонь ко лбу. Температуры нет.
Покидаю комнату и медленно иду к гостиной, родители должны быть там. Мне надо узнать, точно ли я здорова.
– Он моложе ее. Их соединили, полагаясь на идентичность нерасшифрованных отметок. Больше ждать нельзя. Промедление опасно – Совет и так несколько раз присылал уточнения по ней, – как всегда сухой и бесстрастный голос отца. Останавливаюсь, прислушиваюсь к разговору.
– Еще два дня, – голос матушки, и затем тяжелый вздох, то ли ее, то ли отца. – Что со звездой?
– Она создает свою колыбель… нельзя отменять союз. Если бы он не пропал! – отец говорит тихо. Мне приходится приблизиться вплотную к залу и прижаться спиной к стене. – Его сестра связалась с нами, наполненная опасениями. Она предполагает, где он может быть. Обычно мы не вмешиваемся в мироустройство иных, как и они в наше. Нас разделяет не только лес, но и само отношение к жизни. Только глупцы могут жить без предначертанного! Совет узнал о них слишком поздно, их много – Вселенная не одобряет жестокости, поэтому приходится мириться с их существованием, пока они не мешают нам. К тому же они полезны: благодаря Соглашению они обязаны обеспечивать Систему сельскохозяйственными продуктами.
– Как некстати он пропал… Вы обязаны найти и привести его, – матушка полна решимости.
– После возвращения его сестры и Филиппа был издан Указ, добровольно ушедшие не подлежат принятию. Если он ушел сам… А нам и так известно об этом.
– Прошу, придумай что-нибудь. Не стоило их принимать. Это исключение ведет за собой неприятности.
Отец снова что-то ей объясняет, но я не могу расслышать.
Стараясь сохранить самообладание, я на носочках возвращаюсь к себе в комнату. Про каких иных говорил отец? Кто бежал? Мне кажется, они говорили про моего суженого. Новое переживание захватывает меня, неприятно давит в области груди. В то же время мне безумно интересно копаться в нем, словно я заново начинаю узнавать себя. На автомате продолжаю складывать вещи в чемодан.
Стук в дверь, она отворяется. На пороге стоят родители. Они выглядят странно. У отца растрепаны волосы, матушка крепко сжимает его руку.