Беззаветный. Роман

Его лицо не состарилось, его лицо было изуродовано. Длинные густые волосы были совершенно седыми. Он перевязывал их кожаным ремешком. Когда он сидел у камина и пламя освещало его лицо, то он казался ей изможденным старцем, усталым но когда он смотрел на нее с крыльца, то в его голубых глазах играли совсем озорные, молодые искорки.

Улыбался ли он ей когда нибудь? Она не могла вспомнить. Наверное нет. Если он рассказывал, что то или вообще говорил, она слушала, но не всегда улавливала смысл его слов. Порой, ей казалось, что он говорит на непонятном языке. Наверное на том странном языке, знаки, которого она разглядела в старой записной книжке, которую он всегда прятал, как только она входила в комнату.

Что она могла сказать о нем? Как рассказать о их странной встрече? Хотелось бы с замиранием сердца рассказывать скептическим подружкам, как героический солдат спас юную деву и они полюбили друг друга. Ведь это так естественно. Нет, все было совсем не так. Он должен был умереть, погибнуть, но именно она вытащила его из этой лодки, которая готова была отчалить.

Она нашла его. Она тащила его на себе под нескончаемым ливнем, тяжеленного, матерящегося и стонущего. Больше она ничем не могла ему помочь. Просто тащить, рыдать от бессилия, подскальзываясь в грязных лужах.

_____

В тот вечер она мчалась на своем велике под нескончаемым дождем проклиная все на свете и думая, «Ну почему я не посмотрела прогноз? Ну почему я опять так ступила? Ее тонкое платье промокло и облепило худенькое тело как мокрая простыня. Дорога была скользкая и казалось, что ночь навалилась раньше времени. Редкие машины обдавали ее дополнительной порцией грязи и воды, но она сжав зубы крутила педали, чувствуя как рюкзак на спине становится все тяжелее. Свет фар ослепил ее. Она резко затормозила и почти упала, наткнувшись на что то большое и мягкое.

Сначала она решила, что он мертв. С детства она боялась мертвецов и истошно заорала перекрикивая дождь, но он поднял на нее глаза полнее покорной мольбы. Такие глаза, наверное бывают у раненых или умирающих животных. Помутневшие от боли и страдания они действительно казались глазами животного, темными и влажными в темноте грозовой ночи. Она была совсем недалеко от дома и ей стоило остановить машину, кричать, звать на помощь, но в тот миг, с той самой минуты, когда он ледяной мокрой рукой схватил ее за запястье, и еле разжав губы властно приказал «Не ори»., Она больше ни о чем не спрашивала и только делала как он говорил. Да и не одна машина больше не блеснула фарами на мокром лесной шоссе.

Она низко наклонилась над ним пытаясь расслышать, что он шепчет, но сначала слышала только стон. Потом он еле еле прошептал просьбу., отвести его домой. Она подумала, что он рехнулся. Она закричала на него, но он схватил ее за шею и прижал к себе. Ему так было легче говорить.

И она потащила его. Это огромное, неподъемное тело, гору каких то мышц укутанных в грубую солдатскую одежду. Она волокла его шаг за шагом, все дальше в чащу, темную, непроглядную, грязную. Она ничего не видела, она только слышала его слова. Она кричала, у нее не было сил, а он даже не пытался встать и помочь ей хоть как то. Он только направлял. Иногда он стонал, иногда матерился. Он был груб, он был невыносим, он вонял и она тащила его через лес туда, где как он утверждал, был его дом.

На крыльцо он заполз сам, тяжело подтягиваясь на руках. Его руки дрожали и не слушались, когда он вытаскивал ключ из мокрых штанин. Маленький, обычный ключик на длинной капроновой ленте, он очень был похож на ее ключ, на ключ от ее квартиры,,до которой она сегодня так и не доехала.. Она замерзла и она плакала. Она не знала откуда взялись силы, но сейчас все что она чувствовала это была боль, холод и отчаяние. Она открыла дверь его ключом. Она с трудом попала в замочную скважину в полной темноте грозовой ночи и когда она распахнула дверь он с дичайшим криком перевалился через порог. Как большой раненый зверь он прополз вперед и замер.

В глубине комнаты, как темную тень, она увидела камин отделанный грубым кирпичом и большие поленницы дров вдоль стен. Она вошла вслед за ним. Присела на корточки и посмотрела ему в лицо. В полумраке лицо выглядело грязным, израненным, разорванным мелкими порезами но оно показалось ей почти красивым. Блестящие от дождя впалые щеки были покрыты мелкими порезами и шрамами. ей даже показалось, что раны кровоточат и порезы совсем свежие.

Он лежал с закрытыми глазами и почти не дышал. Она молча сидела рядом пока он, наконец стяжело дыша  не произнес :

– Крайд, меня зовут Крайд. Будем дружить.

– Здесь холодно- ответила она, можно растопить камин?

– Конечно. Теперь ты всегда будешь разжигать для меня этот камин.– прошептал он

– Почему?

– Потому, что она так написала.

********

Сейчас же уже была поздняя осень, Пахло прелой листвой, сырой и безжизненной. Дожди заставляли падаль гнить и она подскальзывалась на мокрых пятнах опавшей листвы.

Только, что прошел дождь и пока она пробралась по тропинке вымокла насквозь задевая за тяжелые мокрые ветки. Они поливали ее гнусным дождем, вонючим и блеклым как этот день. Тошнотворный запах потушенных дождем костров заставлял ее мелко покашливать. Ее светлые волосы, ничем не прикрытые, поблекли в сером свете дождливого заката. «Самая скучная пора» -подумалось ей и тут она снова увидела его.

Заметила его высокую фигуру в конце аллеи. Заросли шиповника были почти голые и только гроздья алых ягод блестели каплями среди колючек. Она виделась с ним уже год, каждый день, но каждый раз ей казалось, что она видит его впервые.

Крайд стоял на своем неизменном месте, под кованым козырьком полуразвалившегося крыльца и напряженно вглядывался в заросли, из которых она обычно появлялась В его руках, в любое время, даже летом, были неизменные березовые поленья. Белые, светлые и казалось хрустящие в своей молочной свежести.

Она вынырнула из кустов, зацепилась рукавом, поскользнулась на размазанных по дорожке листьям и выглядела совершенно нелепо, но он даже не улыбнулся.

Он сурово взглянул на часы. Его седые волосы казались сегодня совсем серыми, но редкие дождевые капли были похожи на жемчужины. Она залюбовалась им. Былов этом лице и вэтом ритуале, что то особенное, волшебное. Не красота, а непохожесть. влекла ее душу.

– Сирена, осталась одна минута до заката.. Сказал он спокойно. У него был очень красивый голос, ровный приятный баритон. – Этот ритуал нарушать нельзя. Камин должен быть растоплен точно на закате. На закате любого дня. На закате любого сезона. Он развернулся и шел в дом оставивь дверь открытой. Она отцепилась от шиповника и вытирая ноги на мокром крыльце вошла вслед за ним.

Сирена, он назвал ее так сам. Однажды она спела ему. Она хорошо пела и давно училась этому, но ее школу, закрыли как и весь город где она жила. Она спела случайно, одну маленькую народную песенку -колыбельную. Он был тронут. Она даже заметила, что в его глазах блеснуло, что о вроде слез, но может она и ошиблась. Она никогда не могла предугадать его, понять его. – У вас были дети? – робко спросила она и положила руку на его изувеченные руки. Он выдернул их резким движением и встал.

– Да у меня был сын.. Он был мне поручен и я его потерял. Он редко рассказывал о себе, но постоянно спрашивал ее о ней самой, о ее жизни и о ее матери.

Она с удовольствием рассказывала, пока он доставал из маленького чемодана оружие. Целую коллекцию каких то автоматов, револьверов и еще странных больших ружей. Он сидел у камина и натирал все эти детали, какие то пружины, разбирал и снова собирал всю эту коллекцию..«Оружие всегда должно быть готово к бою. День может наступить уже завтра. “– говорил он смотря на нее исподлобья..Сирена не разбиралась в оружии, не интересовалась им и совершенно не боялась. Она знала, что он никогда не причинит ей вред.

Сейчас она быстро вошла за ним и видела как он опять спрятал ту самую записную книжку, которую вечно вертел в руках. Это была единственная книга в доме, и она видела, что он все время, зачем то читает ее. Однажды она видела и странные знаки на страницах, и рисунки и что то похожее на карты. Уговор ничего не спрашивать самой, был сродни уговору растапливать камин на закате. Поэтому она молчала и не спрашивал ни о чем.

Она присела у самых его ног и стала раскладывать поленья, он зажег лучину и аккуратно положил ее среди сухих дров. Сирена думала о том, что с ним рядом как то всегда спокойно, что с ним рядом она так и хочет остаться в этом молчаливом доме, гд он чего то ждал и боялся, а она просто была рядом. Он смотрела на его босые ноги и увидела, что страшные шрамы от ожогов, которые обхватывали его лодыжки как кандалы распухли и покраснели. Ее уже не пугали раздробленные пальцы ног. Они выглядели уродливо, но они не мешают ему ходить. Быстро и мягко, как дикому зверю.

– Я могу вам помочь? – спросила она и посмотрела на него снизу вверх. Она кивнула в сторону покалеченных лодыжек. Хотя ни смотря ни на что, ей всегда казалось, что она смотрит на него снизу вверх и не только потому, что рядом с ним она была совсем крохой. Он вообще был «большой человек». Из города, откуда она приходила, давно уехали «Большие люди». Там остались только женщины, дети и старики. Она приходила сюда уже год, но всегда робела перед ним. Он был очень резкий, властный и она не могла предугадать, что он ответит даже на самые простые слова. Крайд скосил глаза и его взгляд потеплел. -Все нормально, девочка- ответил он. Он опустился на пол рядом с ней и они вместе стали дуть на занимающееся пламя. Это было их ежедневной игрой. И тут она первый раз увидела как он улыбнулся. Его лицо в этих странных шрамах и ожогах, которые уродовали его когда то красивое лицо, изменилось и словно помолодело.

– Знаешь, Сирена всех Сирен, – сегодня у меня будет к тебе, первый раз одна не совсем обычная просьба. Она даже не могла представить себе, что он может попросить. Иногда он просил принести спичек, иногда хлеба. Остальную еду он добывал как то сам, и она никогда не спрашивала как.

Когда я смотрю в это лицо, то каждый раз вспоминаю ее слова Я эти слова то ли услышал то ли прочитал. « Ты ее встретишь, ты ее не узнаешь, но она тебя спрячет. Он будет и искать, он найдет тебя, и она будет твоим единственным спасением. Красивое или некрасивое? Девочка похожая на зверька, милая и в тоже время дикая. Если я прикоснусь к ней она, думаю, отпрыгнет как неприрученное животное. Она орудие, она причина и я наблюдаю. Мы топим камин, провожаем закат и ждем. Я ловец -она проводник. У неё такие странные чулки, но здесь у всех давно такие

Уже целый год я в этой конуре, но до сих пор не могу смириться, что должен прятаться вместо того чтобы идти. Хотя ходить я стал гораздо хуже. Их последний визит оставил слишком много отметин на мне. Сюда я еле вполз. До сих пор я помню эту боль, когда втащил, то что осталось от меня за этот чистенький порог чистенького дома. Они покалечили меня так, как не калечила ни одна война, ни одна армия. Я пробирался, сквозь пламя, я пробирался сквозь дождь, и теперь я знаю, что тот кому я доверял, следил за мной годами. Как затаившийся зверь, готовый к прыжку, как раб готовый убить жестокого господина. Все мы для кого то хозяева и для кого то рабы. И не один не уйдет от возмездия. у. Так вот, хозяином немого Дика, мальчика с отрезанным языком был не я. Я думал, что помогаю ему, но помогал созданию совершенной машины для возмездия и убийства. Все было бы просто если бы ты не была из Них и не была так сильна.

Тот, кого я годы тяжелые и тягучие называл « мой мальчик» и «славный парень», стал моей бездной разочарований и боли и разрушенной любви. Ведь в какой то миг, я полюбил его. Мое сердце было пусто и было измучно. Там было место и состраданию и и любви. Я выбрал его. Нет, я ошибся он выбрал меня, судьба, планы выбрали меня, а я просто сделал шаг.

Она предупреждала, тогда, в своем письме, Но я не поверил. Мне казалось, что вот, теперь, теперь мы переехали границу. Границу запрета и дозволенности, одновременно. Мне казалось, что дав мне карту и вручив ключ ты дала мне дорогу к независимости, к свободе от тех кого я презирал и от тех кто презирал меня. Я получил ключ. Мы вышли из за стены. Я оторвался от них. И от тех и от этих. Твоя книга была у меня на груди и мы мчались по ночной дороге, выруливая из канав, будто летели. У нас были полные баки, еда и совершенная тьма ночного леса кругом. Сначала я думал, что остатки Секты будут преследовать нас, но нас не преследовал никто. Мы мчались по маршруту твоей карты, твоему плану придуманной для нас жизни.

Сначала был ливень, потом грязь, потом взошло солнце. Пролом в Лесной стене был такой огромный, что я не сомневался, что даже наш тяжелый военный грузовик проскочит и не ухнет в грязь бездны.

Утро было бледное скучное мокрое. Окна запотели от нашего дыхания. Сырость и жар наших тел заполнил кабину, но я знал открываться рано. Тогда я был наполнен силой охотника, я был еще тем, Крайдом, который перешел Пустынное море, бросил детей победил пожар и нашел твоего безгласного звереныша. Я боролся за жизнь наполненную кровью и силой. Я не знал, что выживание после пожара требует другой силы. Силы березовых поленьев.

Добрый огонь Я давно отвык от доброго огня и не хочу привыкать. Я знаю как доброта превращается в зло, как война рождается из ничего из вот этой искры в камине, из вчерашних слов вытекает расплавленная лава лжи и боли. Поленья трещат. Она так и не объяснила почему поленья должны быть березовыми, хотя, когда я проснулся в этом доме, на следующий день, эта была первая мысль. Почему береза? Береза —белое дерево. Она просили жечь березу. Каждый день. Каждый день, что бы никогда не замерзнуть и когда нибудь возвратиться. Потом, уже в ее книге я увидел руну – Беркана, женская руна роста и неумолимого развития жизни. Что еще о березе? Какие ассоциации? Я не могу найти ответ. Что еще? Блютуз. Означается этой же руной, но он давно запрещен и закрыт. Может быть кто то еще и использует его. Наверное только мои, те мои которые стали чужими, окончательно чужими, когда генерал Торн повис на моем ноже, своим плотным телом жирного ублюдка. А еще я помню березовую рощу, но именно ее я хочу забыть.

Эта девочка, откуда ты ее узнала? Она такая смешная. Ты нашла ее как меня, где то в чем то. Кто то сильный ответил на зов. Тебе отвечают сильные, но она такая хрупкая, мне кажется, что она не очень умна, совсем не образованна и Она какая то дурочка, хотя те кто остался в Городе, все немного подтупливают. Кто смог уехать, забыли их. Забыли их будто ими пожертвовали. В старых сказках так бросали детей. Лишние рты.. Расплатились. Я бы к этому городу и близко не подошел. Но в чем то ты права, здесь не так просто найти старого солдата с длинным списком преступлений. Она так странно рассказывает и вообще, очень тихая. Я пока не понял зачем она тебе, или мне, но я жду.

Когда я первый раз стал вчитываться в знаки я ничего не мог понять пока. ты не стала нашептывать. Как я к чертям слышу твой шепот, я не понимаю до сих пор.! Я стал слышать как только тогда, странным серым утром, в городе твоей жизни, я открыл дверь этим ключом и споткнулся о березовое полено.

Наверное это был один из последних домов. Улицы были пусты, те кто остался заколотили окна и я не был уверен, что здесь вообще кто то есть. Они ждали твоего возвращения. Я заменил тебя и они требовали от меня того же, что требовали от тебя Они открылись как только я повернул ключ.. Мне было легко. Они приняли меня за посланца. Дик не говорил и они страшно боялись его, как боятся уродов и калек.

Лидия, если бы ты увидела меня, то не узнала бы. Что я говорю! ты никогда не видела меня, а я никогда не видел тебя. Не узнала не потому, что они сделали с моим лицом, когда колючка цепляла мне щеки и била разрядами. Нет, я стал другим, когда научился читать твою книгу. Я перестал быть солдатом, я стал вождем, неведомого мне племени. Я стал жесток, и совершенно спокоен. Истинная жестокость живет без эмоций и страстей поэтому не знает жалости.

Сирена – Сирена. Сколько же тебе лет? Думаю лет восемнадцать, но ты, как и все в этом месте настолько худа и «залатана», что тебе может быть и четырнадцать и двадцать пять. Хотя умишко недалекий. Маленькая дурочка в вязаных чулках. Я не буду настолько безжалостен насколько бы мог. Очень даже бы мог.

___________________________________

Сирена поджала ноги и натянула на колени старую клетчатую юбку. Это была еще совсем хорошая юбка.. В том месте» было много старых вещей. можно было найти и обувь. Там не было только еды, но им она и не была особо нужна. Она заметила как Крайд разглядывает ее чулки. Толстые вязаные. Ма и Ба распускали вещи и вязали эти чулки. Они вязали, вязали беспрерывно что то вязали, почти не вставая со своих кресел. Чулки были совсем не красивые, нитки старые и чулки быстро рвались, как и все эти вещи, которые они находили в «Том месте».

Она поняла, что Крайду неприятна его одежда и ей вдруг захотелось ему понравится. Что в ней задрожало под его взглядом. Он смотрел на нее так, что она не просто робела, сейчас она была смущена. Год назад она встречалась с одним парнем. Было лето, хоть и пасмурное, но теплое. Дождей почти не было. Они вместе катались на велосипедах и даже целовались в роще, но он никогда не смотрел на нее так, вот так тяжело и неотступно. Потом он куда то делся. Уехал наверное. О не мне осталось больше воспоминаний.