....Душевая с утра так и не открылась.
В обычном случае здесь работала бы целая группа «спецов». Но опасность огласки, а также исключительность ситуации не позволили подключить к делу весь имеющийся аппарат.
В душевой были трое.
– Я тебя спрашиваю, в какой кабинке мылся тот мальчишка?
Коренастый широкоплечий мужчина с коротким ежиком седых волос уставился на командира отделения. Снизу вверх. Литые покатые плечи " с головой" выдавали в нем бывшего борца....
Мускулистый бугай-комод, стоявший перед ним на вытяжку, похоже, от страха полностью утратил дар речи: издавал невразумительное мычание – вместо ясных ответов на простые вопросы.
– Да не трясись ты, урод, смотреть противно!
Комод наконец сообразил, что говорить в данном случае не обязательно, достаточно показать пальцем. Он махнул рукой в сторону смесителя – третьего с краю.
– Как гаденышь выглядел?
– Это… как бы…
– Тебе помочь? – участливо спросил шеф. – Позвать дознавателя? Можно.....
Собеседник посерел и выдавил:
– Ро… Рост – вот такой. Сам худющий…
– Особые приметы?
– Отс-с-су…
– Не слышу!
– Отсутствуют.
– И что? Это всё?
Комод часто-часто закивал.
– Урод…
Начальник пригладил широкой ладонью жесткий ершик волос на затылке и отошел в сторону. Командир отделения сглотнул слюну, прерывисто вздохнул…
Так крупно ему не повезло первый раз в жизни.
По закону подлости убитый им вчера боец оказался сыном родной сестры шефа. То бишь его единокровным племянником.
К сожалению, комод узнал об этом слишком поздно – только сегодня, когда его вызвали в штаб для дачи объяснений по вчерашнему инциденту. Вот там-то, за письменным столом, он и узнал, кому имел неосторожность свернуть шею.
Для убийцы это могло означать только одно наказание – смерть.
Комод отлично понимал – пощады не будет. И неважно, кто был зачинщиком драки; неважно, что погибнуть мог любой из её участников. Ему лучше, чем кому-либо другому, было известно, как жестко наказывает шеф "обделавшихся" подчиненных. Единственное, что отсрочивало немедленную расправу – то обстоятельство, что виновник инцидента собственными глазами видел и, соответственно, мог опознать беспризорника, похитившего секретный контейнер из «магистрали».
Мальчишку следовало найти как можно быстрее....
Иначе вся глубоководная база рисковала в любое мгновение превратиться в пыль.... И пока контейнер не найден, человек, убивший родного племянника шефа, может живым и здоровым разгуливать по ПРК....
Такой расклад....
В своей временной незаменимости комод увидел шанс пожить хоть сколько-то еще…
– Тэк-тэк-тэк… – задумчиво бормотал человек с седым ершиком, прохаживаясь вдоль душевых кабинок. – Кто мылся в душевой после вас?
Командир отделения прокашлялся.
– Никто....
– А ведь это хорошо! Хорошо! – неизвестно чему обрадовался шеф. – Чего стоите, как приклеенные? Обыскать душевую! – он сунулся в кабинку, на которую указал комод, и поднял что-то с пола. – Например, вот это – что?
– Обмылок, товарищ командир, – подсказал ближайший к нему боец, новый напарник командира отделения.
– Да вижу, что не кусок говна. Вот эти две волосинки – чьи?
Боец смотрел оловянными глазами.
– Не могу знать!
– Еще один дурак на мою голову… Где вас таких выращивают? Не можешь знать – так беги к тому, кто знать – может. Быстро в лабораторию! Хотя, постой… – он поманил пальцем комода. – Ко мне, любезный!
От этого слова подчиненного передернуло. Шеф вставлял в свою речь подобные старорежимные древности лишь в исключительны случаях, например, когда допрашивал какого-нибудь имперца, самолично укорачивая его при помощи специальных инструментов…
Комод торопливо подошел.
– Какой масти был твой подросток?
– Виноват?!
– Какого цвета у него волосы, кретин?!
– Мокрые они были… товарищ командир.
– А поточнее?
– Русые.
– Какой длины?
Боец молча развел в стороны большой и указательный пальцы.
– А скажи мне, любезный, могут вот эти волосы принадлежать нашему парню? – шеф сунул ему обмылок под нос.
