Сказки про ведьмака
– Кирюш?.. – за дверью стояла мама, топталась в нерешительности. Она видела, как сын вечером пришёл домой после работы. Она становилась свидетелем, как её ребёнка постепенно высасывает конторка, выдающая кредиты нищим под безумные проценты, но прошлым вечером она едва узнала сына, – Кирюш, ты живой? Может врача вызвать? Я боюсь за тебя.
«Врач. Осмотр. Могут насильно осматривать. Могут закрыть в мягкой комнате. Нужно избегать», – существо думало. Этот процесс был для него неестественным. Существо осознавало себя. Это настолько возмущало законы вселенной, что ткань реальности истончилась и сморщилась – тело даже поднялось над полом на несколько сантиметров.
– Мам, всё нормально, – существо излучало звук, а не произносило, продолжая адски гримасничать, в точности копируя голос Кирилла, – Я просто очень устал. Я через час выйду ужинать. Ладно?
– Хорошо, сына.
Женщина отошла от двери. Она ничего не почувствовала, но тёмная тварь на её плече одеревенела и осыпалась прахом, который быстро испарился с линолеума без следа.
– Кхтхо ях? – тихо прошептало существо чужими губами, стараясь подчинить чужое горло. Память двадцатилетнего мальчишки словно лежала отдельно от памяти последних восьми часов. Ещё глубже копались, словно черви, воспоминания более давние, даже древние, но полностью состоящие из примитивных эмоций: страха, ненависти, жажды, алчности, похоти, зависти. Воспоминания, лишённые образов, слов, мыслей, только эмоции и чувства, как у неразумного животного.
Существо силилось принять память Кирилла, срастись с ней – это казалось естественным, тьма, осознав себя, стремилась обрести смысл.
– Я – Кирилл.
Существо произнесло это чисто, неотличимо от человека. Остановилась дикая пляска глаз, взгляд сосредоточился на цветке в горшочке. Растение слегка вытянулось и выпустило крупный бутон. Кирилл протянул руку к одежде, и ткань зашевелилась, футболка и джинсы помогали надевать себя.
– Мама так не умеет… – в голосе различалась грусть и досада. Воспоминание вспыхнуло яркой болью: он сегодня видел, как человек умело обращался с Силой. Кто-то разумный рвал плоть чёрного существа когтями из чистейшей ненависти и пожирал плоть. Кирилл помнил, что трое зашли к нему на работу. Помнил их в двух линиях памяти, одновременно смотрел на них из человеческих глаз и из вечной тёплой тьмы. Один из троицы будто состоял из ненависти, и внешне был очень похож на то, кем сейчас был Кирилл. Только Кирилл не хотел ненавидеть – это было неприятно, даже больно.
Мысли текли спокойно. Словно река несла сознание. Движение приостановилось и оформилось мыслью. Нужно найти эту троицу. Только они могут ответить на свербящие в разуме вопросы: Кто такой Кирилл? Есть ли у него место в этом мире?
Свет немного резал глаза, когда он зашёл на кухню. Мама сидела в углу и смотрела пузатый телевизор, стоявший на холодильнике.
– Кирюш, может найдёшь другую работу? Ты на этой каторге выгораешь, – женщина смотрела с любовью и не видела щупальца, скользящие по телу сына. Чернота шевельнулась, замерла и жадно бросилась впитывать сыновью любовь, сначала вытащив её из памяти, а после научившись чувствовать её обретённым телом.
– Да, мамуль, я найду. Нужно найти что-нибудь, чтобы можно было ещё и учиться. Нельзя же всю жизнь быть продавашкой.
Женщина улыбнулась и встала, чтобы обнять сына. Она украдкой смахнула несколько слёз от радостной гордости.
Существо видело и чувствовало всё это, и ему было стыдно. Оно притворялось человеком. Кирилл поймал себя на мысли, что должен погибшему хозяину тела, должен прожить его жизнь самым лучшим образом. На поверхность мысленного потока всплыли остатки личности Кирилла Витальевича Погодина. Образ мальчишки помахал рукой на прощание и внятно произнёс: «Спасибо. Только не будь занудой». Человек умер окончательно. Осталось нечто, обладающее разумом очень стремящееся стать хорошим человеком.
Глава 12
Олег вернулся домой в приподнятом настроении – всё на работе в этот понедельник сложилось быстро, получилось хорошо. «Слишком просто всё», – пробормотал он, завернув в свой двор. Уже темнело, и ведьмак не сразу заметил среди сугробов человека, а когда заметил, ему стало тошно. В свете единственного фонаря силуэт колебался, словно на фигуру наложили множество лишних теней существ, состоящих из щупалец. Ведьмак развернулся и снова вернулся на оживлённую улицу. Сердце колотилось, выталкивало из груди глухими ударами адреналиновую истерику. Через секунду Олег справился со своими руками и позвонил Егору.
– Ты так дышишь! Ты так никогда не дышал! – заговорила трубка.
– Тут у моего подъезда человек с паразитом.
– О! А мы как раз к тебе едем. Ты пока глистов не выгоняй – мне очень любопытно.
Прошло всего пара минут, и знакомая машина с шашечками вырулила из потока и припарковалась в кармане перед магазином.
Егор выскочил с пассажирского места и быстро побежал к Олегу, Влад задержался на миг и тоже поспешил.
– Как думаешь, сразу в драку полезет или сначала будет зубы заговаривать? – Блондинчик дышал тяжело.
– Понятия не имею, но тварь мощная. Он выглядит жутко.
– Пойдём? – Влад достал из кармана кожаный ремешок и обернул вокруг правой ладони.
– Конечно пойдём! – уже на ходу произнёс Егор, – Чего годить-то?!
Кирилл ждал уже почти час. Ноги начали мёрзнуть, и он нехотя воспользовался чернотой для обогрева. Совершенно не хотелось выглядеть пугалом для человека, которого он караулил, но и переохлаждаться не хотелось. Ведьмак, которого Кирилл считал своим создателем точно жил здесь – след силы указывал однозначно. А совсем недавно он почуял, что кто-то, обладающий силой, приближается. За спиной раздались шаги нескольких человек. Шли трое. Все смотрели внимательно, испытующе, решительно. Один сразу же преобразился и покрылся чернотой, отрастил когти на руке.
– Здравствуйте, – Кирилл улыбнулся и развёл руки в стороны, показывая пустые ладони, – Вы вчера меня создали.
Блондинчик оступился от неожиданности и удержался только благодаря Седому. Олег продолжал идти вперёд, накачивая силой тьму в руках.
– Стой! – Егор выкрикнул и бросился перехватить друга.
– Я это добью сегодня, – Олег медлил наносить первый удар – что-то было в улыбке этого мальчишки, что-то совершенно незлобное, а осмысленное.
– Олег, он разумный, – Егор вцепился в чёрную лапу ведьмака и порезался о шипы, – Он сейчас вообще другое. Я такого никогда не видел.
– Оно в теле человека, – Олег шипел со злостью.
– И мы можем узнать от него очень важные вещи.
– Я сам мало знаю, ещё меньше понимаю, но хочу научиться. Я Кирилл.
– Не смей называться его именем! – Олег оттолкнул Егора и замахнулся.
– Твоя ненависть убила меня… Убила нас… Твоя ненависть убила душу этого парня, когда внезапно вырвала отросток тьмы. А тьмы там было так много, что она растекалась повсюду. Я думаю его мозгом, я осознал себя благодаря человеческой способности это делать, – Кирилл говорил, а Олег постепенно принимал свой нормальный облик, – Теперь у меня есть две памяти: человеческая и чёрная. Я не паразит. Больше нет. Но я и не совсем тот Кирилл. Я вчера был создан. А память… Это как знание.
– Пойдём, – Седой вышел вперёд и взял парня за руку, повёл за собой.
– Я не сяду с этим в одну машину, – Олег не двинулся с места, – Я его боюсь…
– Я сам уже полные штаны наложил, – Блондинчик примирительно улыбнулся и снегом вытер кровь с ладони, – Ты реально меня пугаешь.
– Он не человек.
– Мы тоже не совсем люди. Олег, пойми, он разумный. Других таких нет. И он смотрит на нас как цыплёнок на курицу. Поедем, – последнее Блондинчик произнёс Голосом, вложив очень много силы. Олег заметил, как друг украдкой сделал необычный жест раненой рукой, и на снег упало несколько капель крови, образовав причудливый узор. Ведьмак-охотник молча пошёл к машине.
Кирилла посадили впереди, Олег расположился позади него и держал наготове свою изменённую руку-клинок.
Машина тронулась и юркнула в вечерний поток.
– Как сделать, чтобы сила влияла на реальный мир? – Олег задал вопрос и посмотрел сначала на Егора, потом на Кирилла.
– Она всегда влияет на видимый людьми мир, – ответил Кирилл, – Ты просто сам хочешь скрывать свои действия. Ты привык считать себя сумасшедшим, а свою силу галлюцинацией…
– С чего ты взял?! – Олег перебил резко, грубо, со злостью.
– Когда ты убивал меня… нас… ты смешивался со мной. Все чёрные твари питаются эмоциями, они… мы из… ОНИ из них состоят.
– Чего ОНИ хотят, – спросил Егор.
– Ничего. Что может хотеть плесень? Чего хотят твои ногти? – Кирилл помолчал несколько секунд, – Вся эта штука – людские эмоции и желания. У них нет разума. Я считаю, что разум отторгает ненависть, жадность… Всё это противно природе. И когда всё это выталкивается наружу, то формируются твари. Чем тупее человек, чем быстрее поддаётся влиянию и чем меньше способен к критическому мышлению, тем чаще он «родит» чёрную тварь или заразится чужой.
– Почему ты теперь на нашей стороне? – спросил Егор, Олег сморщился и помотал головой.
– Я не на вашей стороне… – Кирилл сделал паузу, – У меня есть живой мозг. Я не паразит. Я пришёл к вам, потому что мы похожи. И вообще нет сторон. Они не злые, они всего лишь ваши эмоциональные фекалии.
– Мы куда едем? – Олег решил на минуту сменить тему и переварить новую информацию.
– У меня за городом есть огород с будкой, – ответил Влад, – Там электричество есть и место, где поспать.
– На хрена так? – Олег внезапно вспомнил, что умеет удивляться.
– Меня возле дома пасли гопники, – Егор говорил спокойно, чуть тянул слова, будто объяснял что-то ребёнку, – Если не в курсе, то мы на выходных пожгли аппаратуру, вырубили работника и подозрительно вели себя в офисе одной совсем не альтруистической шарашки.
– Мы ничего не взяли. Это по камерам видно.
– Камерам в офисе хана – на записи видно, как мы вошли, но не как вышли. А данные особой бухгалтерии этой точки стёрты. Стоят эти циферки денег. А главное, – Егор поднял вверх палец, – Главное это то, что кто-то угрожает их «бизьнису». Меня и Влада пасли у дома, а за Кириллом следят через его мобилку.
Кирилл достал мобильник и с сожалением выбросил в окно.
– Это ты зря, – Егор поцокал языком, – Можно было использовать для дезинформации. Вот ты, Олег, хотел научиться использовать свои силы в реальности… Теперь придётся.
– Что, превращаться в монстра и пугать мафиозников?
– Нет… Будешь внезапно вырывать из них паразитов.
– Убивать их? – Олег запнулся, посмотрел на Кирилла, на Егора, снова на Кирилла.
– Как с Кириллом не получится. Он был неплохим парнем. А эти уроды сами источники зла.
– Стой, Егор, ты хочешь сказать, что мы будем драться с людьми? – Олег ощущал, что окружающий мир прыгнул на него и кружил, кружил, кружил.
– Они не люди, – ответил Кирилл, – Я помню их как сгустки мерзости. Они всегда приносили много еды.
– Вы с ума сошли! – Олег откинулся на сиденье, – Нас прибьют, если будем охотиться на людей – для всех нормальных они люди!
– Они сами приедут – я-то мобилку не выбросил, – сказал Влад, – Так что никакой охоты не будет – будет самозащита. А для «нормальных» будут без вести пропавшие. Олег, ты сам не лезь без нужды. Увидишь, как всё происходит, – Голос Седого стал тихим, появилась трескучая хрипотца.
В тишине они ехали по загородной дороге. Снег шёл почти вертикально. Сзади маячили ещё две фары, иногда скрываясь в ночном буране.
– Наверное, тут место ничем не хуже, – пробормотал Влад и съехал на обочину, – Готов?
– Не знаю – я первый раз, – слова Егора высыпались в открывшуюся дверь и смешались со снежинками, – Мы быстро, – сказал Блондинчик в салон и хихикнул.
Олег смотрел в окно. Пытался разглядеть хоть что-то, но тщетно – видимость резко ухудшилась, а друзья отошли уже метров на двадцать. В мельтешении белых хлопьев исчезли их силуэты. Внезапно навстречу ведьмакам ударил дальний свет фар. Непогода поглотила несколько окриков. Олег увидел, как вспыхнуло два столба белого пламени – сила ведьмаков прогоняла ночь и срывала с кого-то черноту сгнивших душ. Один столб внезапно замерцал и погас. В заднее стекло клюнула пуля, но никого в машине не задела. Олег хотел выбежать наружу, но задняя дверь открылась. Седой помог Блондинчику сесть, а сам бросился на водительское место. Колеса взрыхлили плотный снег на обочине, и машина понеслась.
– Ничего страшного, – Седой говорил громко, возбуждённо, – Ногу ему на вылет прострелили. Я его к утру залатаю. Мы справились, парни! Сегодня мы справились…
Глава 13
Кирилл пытался понять людей изо всех своих сил. Парни с ним в машине обладали общностью, но были очень разными. Тёмная память хранила людей в виде серых смазанных сгустков эмоций, особенно выделяя те, которыми питались чёрные твари, а Кирилл помнил людей по их поступкам и словам. Умом второй вариант казался правильнее, однако видение эмоций помогало лучше и быстрее понимать мотивы.
Двое вышли из машины навстречу очень опасным тварям. Кирилл понимал: его и Олега оставили тут потому, что Егор не мог предсказывать их поведение и совершенно не представлял, чего ждать перед лицом опасности. Кирилл видел, как Олег думал о том же и сделал другие выводы: Охотник решил, что должен охранять подозрительного новенького.
В снежной темноте Кирилл не видел глазами ничего, но чётко различал энергетические сигнатуры двух ведьмаков и пять чёрных сгустков. Ростовщики не спешили выходить из машины, следили за двумя людьми, идущими им навстречу, включили дальний свет, чтобы получить преимущество. Кирилл ощутил родство своей чёрной части с липкой ненавистью, сочившейся от преследователей. Он словно вдохнул чужие чувства и встал за спиной братков. Он чувствовал их пальцами тепло от нагревшегося под одеждой оружия. Им не терпелось выпустить свою злобу, но в то же время они понимали, что сначала необходимо разузнать и действовать наверняка – устранить угрозу для своего поганого болотца. Сознание Кирилла легко вплеталось в примитивные мысли. Несмотря на присущую всем социопатам хитрость и изворотливость, собственно сознания и разума практически не осталось среди сложных конструкций, позволяющих имитировать мышление. Биологическая нейросеть этих людей приспособилась решать исключительно задачи выживания в условиях постоянного страха перед наказанием и разоблачением.
Кирилл окончательно соединился с каждым из пятерых источников черноты, и люди с оружием нехотя одновременно поставили свои пистолеты на предохранители. Их взгляды стали рассеянными, движения замедлились.
Ведьмаки стояли под ярким светом фар и наслаждались холодными поцелуями снежных хлопьев. Двигаться дальше к зелёной девятке – свидетельнице многих событий, что обычно происходят подальше от людских глаз – было бы лишним. Кирилл почувствовал, как пятеро вышли под снег и чуть ослабил контроль над разумами.
– У вас сломалось что-то? – со стороны бьющего света участливая фраза прозвучала зловеще, угрожающе, с шутливой издёвочкой.
– Не-а, – Егор демонстративно зевнул, – Чёт разморило – проветриваемся, чтоб за рулём не закемарить.
– Вот недавно нашу точку обнесли, – заговорил бизнесмен, – Очень похожие на вас ребятки были.
– А что украли-то? Что за точка? – Егор засветился ярче, проявился в ночном буране, Кирилл различал каждый его волос и слышал не только голос, но и дыхание. Чернота застыла и спряталась за спинами своих носителей, рваные клочья затрепетали. Две силы напряглись в ожидании: разум ослеплял, изливался на своё извращённое отражение. Кирилл воспринимал это так, словно с двух сторон светили два мощных прожектора, но источники существовали в разных мирах. Человеческие глаза видели двух обречённых смельчаков, не способных разглядеть пять стволов, направленных на них. Восприятие же через призму силы рисовало противостояние обезличенных сил, без эмоций, словно движение циклонов на карте погоды.
– Так что у вас украли-то? – повторил Егор.
– Не еби мозги! Кто ещё в машине? – человек с оружием сопротивлялся вмешательству Кирилла и кричал громче, чем было нужно.
– Светим? – спросил вполголоса Егор.
Влад коротко кивнул, а на его лице заиграла очень добрая улыбка. Кирилл ощутил тепло, и десять глаз защипало до слёз, в пяти головах сознание избавлялось от паразитов и превращалось в кашу. Стало не за что держаться, и он сорвался, резко прервал контроль. Четыре тела безвольно упали, ещё живые, но уже без личностей – людей в них больше не было. Один человек ещё сопротивлялся, он стал живым щитом, в котором спряталась агонизирующая Чернота.
– Может попробуем как с Кириллом? – Влад на секунду ослабил давление на тьму, и та воспрянула, оживились. Сам Кирилл внезапно понял, что будет дальше и открыл рот, чтобы закричать, но не успел. Собравшись, воплощение подлости, жадности и трусости запустило свои щупальца в жертву максимально глубоко. Злобная тварь на мгновение стала очень сильной и вплотную приблизилась к разумности, однако, остатки сил полностью истратила на последний приказ телу. Оружие сначала выстрелило четыре раза подряд. Лежавшие перед машиной тела раскрасили ярко-белый снег красными брызгами. Чернота опознала Кирилла как предателя и стремилась во что бы то ни стало предотвратить появление других таких же. Она действовала не разумом, а инстинктами, не понимала, что четыре бывших подельника никогда не станут подобными этому мальчишке с грустными глазами – слишком сильно деградировал их мозг, слишком далеко зашли изменения. Чернота ощущала инстинктивный страх и действовала бездумно.
Седой с Блондинчиком резко усилили давление, Кирилла отбросило, и он снова оказался в машине, ослеплённый бураном, пистолет истерично сплюнул ещё три пули, исчез сначала свет одного из ведьмаков, через несколько мгновений второго, а потом и Чернота исчезла. Фары девятки моргнули и погасли. Ночь накрыла тьмой сцену трагедии. Чёрно-бело-красная инсталляция с резкими контурами нуарного комикса превратилась в переплетение теней, плавно переходящих друг в друга. Кирилл заметил, что прострелены заднее и лобовое стекло. В машине все были целы. Оцепенение прошло одновременно с открывшейся задней дверью. Седой забросил раненого Егора на широкое сиденье, а сам быстро занял место водителя. Машина резко тронулась и помчалась по дороге.
– Ничего страшного, – Седой говорил громко, возбуждённо, – Ногу ему на вылет прострелили. Я его к утру залатаю. Мы справились, парни! Сегодня мы справились…
Кирилл снял с себя ремень и набросил на ногу Егора выше кровавого пятна.
– Жгут не обязательно. Там ни одного сосуда не задето, – Влад засмеялся, – Счастливчик! Блондинчик-счастливчик!
Кирилл заметил, что крови действительно было очень мало, а на слегка побледневшем лице, обрамлённом чересчур отросшими пшеничными прядями, играла улыбка.
– Вы бы не смогли повторить то, что Олег сделал со мной, – Кирилл сомневался, стоит ли говорить им об этом сейчас?
– Ты узнал что-то новое? – Егор уже пришёл в себя и копался в аптечке.
– Не могу дать сто процентов… но у Черноты есть подобие своего разума. Она не осознаёт себя и мыслит примитивно, как рыба или ящерица. Она приспосабливается, учится. Мне кажется, ваше вмешательство создало условия для её развития. Раньше ей хватало просто жрать и всё. А теперь она научилась реагировать.
– Как её уничтожить? – три ведьмачьих голоса прозвучали одновременно.
– Уничтожить всех глупых людей. Построить общество, где все будут образованными, где мракобесие будет невозможно, где… – Кирилл замолчал.
– А что, если она станет ещё умнее? – спросил Олег, – Что, если она получит сознание?
– Нет… Сознание и разум всегда приводят к рационализму. Она зло, пока тупая, а если станет как я, то будет как я. Я не вижу смысла в паразитизме на людях – это не выгодно. В радости других людей гораздо больше смысла, чем в их страданиях. Эти чёрные твари могут питаться и горем, и счастьем. Не имея разума, можно склонять людей только к дурному. Чтобы усилить излучение счастья нужно уметь создавать, а значит думать.
– Смотрите, – Олег развернулся в кресле и изумлённо уставился на Кирилла.
Кирилл пощупал себя рукой, но ничего не почувствовал, обратился к своим ощущениям, но не заметил особой разницы с сегодняшним утром.
– Его щупальца светлеют… – прошептал Егор. Машина остановилась, и Влад тоже принялся разглядывать изменившиеся отростки, ставшие из непроглядно-чёрных тёмно-серыми с серебристыми переливами.
– Он переваривает негатив в чистую энергию, – Седой видел в блестящих металлом всполохах силы что-то своё, что-то, вселявшее уверенность.
– А разве вы не то же самое делали, когда только что светились?
– Перевёртыш, – Олег говорил через смех, – Мы выжимаем силу из своей черноты… Блин, не знаю, как это сказать!
– Мы чернотой пользуемся как силой, а ты, кажется, научился пользоваться своей чистотой, – Седой смог сказать это вслух и продолжил, – А главное, что ты меняешься целиком. Меняется природа твоей силы.
– Поехали по домам! – Егор немного сморщился – рана всё-таки болела.
– Хотели же на дно залечь? – Олег вместе со всеми ощутил подъём и облегчение, радость и прилив сил.
– А уже не надо, – ответил Блондинчик, – Я не чую, что за нами кто-то будет гоняться теперь. Менты подумают, что обычная разборка корешков. Да и не только менты. Я так чую в будущем… Я чую… Я всегда чую! – Блондинчик закончил хриплым голосом, подражая герою известного кинофильма.
– Домой, так домой, – Седой снова сел за руль, – Только по другой дороге поедем – от греха подальше. И ты, – он указал пальцем на Егора, – поедешь ко мне. Надо в любом случае тебя подлечить.
– А я к Насте хочу, – тихо сказал Кирилл, – Я соскучился.
– Это твоя девушка? – спросил Олег и добавил, – Девушка настоящего Кирилла?
– Это моя девушка! Я настоящий Кирилл!
Ведьмаки немного помолчали.
– Вот вы тоже со временем меняетесь. Я просто уснул. Сознание отключилось. Сердце остановилось. А потом снова всё заработало. Только проснувшись, я обнаружил, что добавилась память и способности, – Кирилл нарушил тишину скороговоркой, – Вы завтра утром будете не такими как были сегодня!
– Угомонись, – Олег говорил спокойно и улыбался, – Ты ребёнок. Мы тебе верим. Даже я. Ты Кирилл. Но всё равно Перевёртыш. Ты перевернулся. Быстро и внезапно. Хочешь конфетку?
– Нет, не хочу. Я рад, что с вами. И меня отпускает… Внутри меня сначала было холодно и… механистично как-то. А теперь совсем оживаю.
– А я хочу конфетку, – Блондинчик протянул руку, – Тем, кто кровь сдаёт положено шоколад употреблять.
Парни рассмеялась вместе. Стресс растворялся в дружбе и поддержке. И ни у кого не оставалось ощущения, что они сделали что-то плохое.
Глава 14
Олег лёг спать поздно и утром чувствовал себя скверно. Усталость расположилась не в теле, а внутри сознания. Вчерашний подъём прошёл, и темнота за окном вкупе с писком будильника угнетали. Очень хотелось вернуться под одеяло и уснуть, лет на тысячу впасть в сладкую дрёму. Однако он собрал волю в кулак и быстро оделся. Зимняя свежесть не бодрила, и не разгоняла ни мозг, ни одеревеневшие мышцы. Олег не сразу обратил внимание, что снежинки мечутся перед ним и уворачиваются, словно боятся – он не хотел намокнуть и сам не заметил, как воспользовался силой. Это наконец дало толчок к полному пробуждению. Закрутилась навязчивая мысль, что вот так можно попасть в неприятности – не только оказаться в центре ненужного внимания, а ещё навредить кому-нибудь.
Олег быстро взял над собой контроль, и тут же одежда покрылась влажной белой корочкой. Маленькая парковка на несколько машин перед магазинами, на которой его обычно забирали на работу, не чистилась и превратилась в огромный сугроб – коммунальные службы сваливали туда снег с дороги. Уже почти месяц приходилось ходить на соседнюю улицу и едва не на ходу запрыгивать в машину.
Город уже полностью приготовился к новогоднему безумию. Олег, устроившись на переднем сидении, разглядывал лица прохожих. Утренние маршруты у автолюбителей и пешеходов повторялись изо дня в день. Каждое утро люди в одних и тех же местах встречали знакомых, сейчас при этом все поздравляли друг друга с «наступающим», и в предвкушении праздника улыбались. Часто между встречами лицо не успевало полностью разгладиться от этой улыбки. Складывалось впечатление, что настроение у всех приподнятое, что каждый радуется чему-то. Впечатление это было ложным. Стоило кому-нибудь из прохожих выпасть из калейдоскопа поздравлений минут на десять – пятнадцать, то глаза тускнели, уголки губ опускались – люди снова становились угрюмыми.
Машина быстро выбралась из города, и мимо замелькали снежные перелески, сгрудившиеся в кучки домики маленьких деревушек. Через двадцать минут показался завод. Он нависал громадиной над пейзажем, доминировал над трёхэтажками посёлка. Серо-розовые стены поднимались на высоту почти ста метров и слегка смазывались в мелкой снежной крошке, висевшей в воздухе. Даже без усилий в такую погоду можно было представить, что крыша главного производственного цеха задевает низкие облака. Олег несколько раз в неделю совершал обход и поднимался на самый верх. До облаков с крыши было так же далеко, как с земли.