Учитывая, что Древние, которым мы когда-то поклонялись, в конце концов оказались просто могущественными фейри, я думала, что, скорее всего, они разозлились. После того как выяснилось, кто они такие на самом деле, разразилась война, разорвавшая Нотрек надвое. Целые города оказались разрушены руками Древних богов, которые пришли в ярость от того, что им больше не собирались поклоняться.
Я подняла руку и поднесла ее к Завесе настолько близко, насколько хватило смелости. Меня охватило чувство небытия, и я уставилась в Туман за Завесой. Звезды мерцали в унисон с чем-то внутри меня. Тишина тьмы стала долгожданной передышкой от хаоса у меня в голове. И мой нездоровый интерес к тому, что таилось по ту сторону Завесы, уж точно нельзя было причислить к моим достоинствам.
– Я вижу, что наш последний урок, касавшийся приличий, пошел, как обычно, не впрок, мисс Барлоу, – прозвучал где-то у меня за спиной голос лорда Байрона.
Я вздрогнула и убрала руку от того места, куда тянулась, чтобы почувствовать близость к магии, возбуждавшей мое любопытство.
Развернувшись, я посмотрела в лицо обладателю мягкого голоса, который преследовал меня в ночных кошмарах.
– Лорд Байрон, я могу объяснить…
– Милорд, – поправил он меня, не спеша пробираясь через рощу, которая, как я думала, могла скрыть меня.
Множество стражников Тумана, которые не могли похвастаться его природной грацией, по пятам следовали за ним. Они двигались грубо и напористо, как их и учили. И они напомнили мне обо всем, о чем мне не хотелось думать, – о тикающих часах, которые лорд Мистфел сейчас держал у меня над головой.
– Милорд, – повторила я, опуская взгляд, пока он не уткнулся в пожелтевшую траву у ног лорда Байрона.
Я предпочла ее фальшивой доброте голубых глаз и привлекательным чертам лица, которые, несомненно, заставляли многих девушек стремиться в его постель.
Исполнять роль любовницы лорда Мистфела было задачей не из легких, пусть даже у него имелась жена.
– Я совершенно уверен, Эстрелла, что это не моя библиотека, – сказал он, остановившись передо мной, сунул два гладких пальца мне под подбородок и поднял мое лицо, ища мой взгляд своим.
– Да, это не библиотека, – подтвердила я, подавляя стремление плюнуть ему в лицо.
– Женщине вашей грации не пристало бубнить себе под нос.
Он провел пальцами вниз по моему горлу, прижал их к ключице, подталкивая меня назад, чтобы я выпрямилась и приняла благородную позу, как будто не было на мне ни грязного драного платья, ни ботинок, стоптанных до дыр во время сбора урожая в течение долгих лет.
Лорд Байрон смотрел на меня и видел нечто, нуждавшееся в шлифовке и обладании, а мне хотелось только одного – стать свободной.
– Этого больше не повторится, милорд, – сказал я, сопротивляясь желанию «побубнить» еще.
– Постарайся, чтобы не повторилось, – сказал он, убирая руку с моего тела и делая шаг назад. – Я говорил серьезно о том, что нам нужно кое-что обсудить.
– Раз мы оба здесь… – сказала я, заглядывая через его плечо.
Пусть присутствие стражников Тумана служило ложным утешением, но все же помогало мне, поскольку я не оставалась с лордом наедине. Худшие муки мне приходилось терпеть там, где не было посторонних глаз.
Он изучал меня, отступив назад и держась за свой подбородок теми же пальцами, что касались меня.
– Лорис, не могли бы вы помочь мисс Барлоу найти дорогу в библиотеку? Нам бы не хотелось, чтобы она снова заблудилась.
Лорд Байрон повернулся к Лорису и уставился прямо на него, пока тот пытался спрятаться за другими солдатами Стражи. Кадык Лориса заметно дернулся, когда он нервно сглотнул, памятуя о том, что лорд Байрон знает о его проступке, и встретился с его взглядом. Резко кивнув, стражник шагнул вперед.
– Да, милорд, – пронзил окружавшую нас тишину его голос.
Другие стражи, среди которых были и его друзья, молча наблюдали. Он двинулся ко мне, и на его лице не отразилось ни просьбы простить его, ни заботы обо мне. Лорис крепко ухватил меня за локоть и потащил к особняку.
Я попыталась вырваться.
– Я и сама могу дойти! – рявкнула я, глядя на него.
Но он не обратил на эти слова никакого внимания и продолжил тащить меня с той же силой.
– Надеюсь, это послужит вам уроком, Эстрелла, чтобы вы не забывали: главный здесь – я. Что бы ни происходило в Мистфеле, это происходит только с моего позволения. Потому что эта деревня и все ее жители принадлежат мне, – сказал лорд Байрон, шагая за Лорисом и мной.
Фраза казалась незаконченной, слова повисли в воздухе, и я обернулась, чтобы посмотреть на своего мучителя. Он поправил плащ, перекинув через плечо бархатную полу насыщенного красного цвета, и встретился со мной взглядом:
– И ты тоже принадлежишь мне.
Светлый камень усадьбы Мистфел сиял в лунном свете, пока Лорис вел меня по тропе. Наконец мы подошли к входу для слуг, располагавшемуся в боковой стене усадьбы. Это был тот самый вход, которым я пользовалась каждый раз, когда лорд Байрон просил меня прийти в библиотеку и я пробиралась в дом тайком, чтобы не привлечь внимания ни одного из шпионов Верховного жреца. Ночные бабочки входили через парадную дверь, нисколько не скрываясь. А мне приходилось красться через боковую, будто я представляла собой грязную тайну, которую требовалось прятать ото всех.
Один из стражей усадьбы поспешил открыть нам дверь. Лорис затащил меня внутрь и быстро повел по залам до самой библиотеки. Он взялся за позолоченную ручку одной из огромных дверей и толкнул ее, чтобы войти.
Как только мы перешагнули через порог и ступили на полированный камень с золотыми прожилками, Лорис резко отпустил мой локоть, склонив голову как можно ниже, и я, от неожиданности споткнувшись, едва удержалась на ногах. Подняв руку, я потерла локоть – по коже расползался синяк. Краем глаза Лорис наблюдал за мной, и лицо его на мгновение скривилось, когда он заметил, как легко меня ранить физически.
Но гораздо сильнее меня ранило его предательство, хотя я и так знала, как он поступит, если ему придется выбирать между привязанностью ко мне и долгом перед Мистфелом. Я пыталась убедить себя, будто мне все равно, но это было ложью. Боль от предательства перехватила горло; сглотнув, я оторвала взгляд от лица Лориса и оглядела комнату, которую слишком хорошо знала.
– Оставьте нас! – пролаял лорд Байрон, входя в комнату и освобождая стражника Тумана от дальнейшего присутствия в библиотеке.
Он предпочитал не иметь свидетелей того, что последует дальше. Свидетелей наказания, которое он мне приготовил.
– Вы опять меня ослушались, мисс Барлоу. Что прикажете с вами делать? – спросил лорд Мистфел, когда двери библиотеки закрылись за отступающими стражами.
Я осталась наедине с ним в комнате, которой боялась больше всего на свете. Я ненавидела это место, неразрывно связанное со всей той болью, что я испытывала здесь, и с порочными действиями лорда Байрона.
Вокруг на богато украшенных деревянных полках стояли книги. Полки доходили до самого потолка, и для доступа к верхним из них требовались лестницы. Книги хранили знания многих поколений. Знания, которыми сам лорд Байрон интересовался крайне редко. Он был сосредоточен на настоящем и на том, как упрочить собственное могущество в королевстве, а это требовало слишком много времени.
Его письменный стол стоял в дальнем конце комнаты. На нем лежал пергамент, рядом стояла чернильница с пером. Я провела очень много ночей, склонившись над его гладкой поверхностью, вонзая ногти в край полированного дерева и слушая свист его хлыста, рассекающего воздух, в ожидании вспышки боли от удара.
Сколько ночей я провела, погружаясь в тексты, которые он заставлял меня читать, забивая себе голову знаниями о целомудрии Матери и последствиях греха, пока лорд писал письма королю в Инеберн-Сити? Я давно сбилась со счета. В груди у меня шевельнулось что-то похожее на отчаяние, заставив кровь пульсировать в груди.
Лорд Байрон подошел к столу, взял графин и спокойно налил себе бокал красного вина. Стоя спиной ко мне, он потянулся и, расстегнув свой плащ, повесил его на стул рядом со столом.
– Разве я могу вам приказывать, милорд? Я недостойна чести выбирать себе наказание, – произнесла я и прикусила язык, чтобы не усугубить то, что могло произойти дальше.
Он налил еще один бокал вина, повернулся и протянул его мне:
– Пей.
Я шагнула вперед, нахмурив в замешательстве брови, когда приблизилась к нему. Ни разу за все время, что я провела с ним в библиотеке, лорд не предлагал мне вина.
– Это поможет тебе расслабиться – думаю, сегодня ночью тебе это понадобится.
Раньше он говорил, что вино слишком сильно притупляет мои ощущения. У меня сильно закружилась голова, и комната поплыла, когда я сделал шаг к лорду Байрону и взяла бокал из его руки. Какие же мучения этот человек мне приготовил, если приходится пить вино?
– Уверен, у тебя есть вопросы, – сказал он, отклонившись назад.
