Техотдел. Второй роман трилогии «Хоррор русского захолустья»

– Серьезно! – выпалил молодой человек. – Я не вру! – Приложил правую ладонь к груди, будто принося клятву.

– Ладно, верю, так и быть, – согласился Белкин. – Он не сказал, кто его нанял?

– Нет, не говорил.

– Спасибо, у нас все, – объявил сыщик. – Все свободны. До новых встреч.

Мы поднялись и вышли. Нас проводили перепуганными кроличьими взглядами.

Подходим к машине. Белкин что-то говорит, но я слышу лишь обрывки: поблизости ошалело воют сирены. Башка трещит. Накатывает слабость. Поташнивает. Ноги подкашиваются. Все вокруг раздражает. Алкогольный психоз можно унять… только алкоголем. Унять и вызвать снова. Замкнутый круг…

Мимо нас промчались два полицейских авто и карета «скорой помощи». От нестерпимого завывания сирен у меня заколотило в висках. Стас все разглагольствовал, но я его не слышал. После сирен в больной голове остался звуковой шлейф – шум, как в испорченном телевизоре. Он заглушал все.

По дороге меня быстро укачало и затошнило.

– Останови машину, – попросил я, когда подъехали к центру города.

– Что с тобой? – Белкин окинул меня взглядом. – Аж позеленел весь, бедненький.

– Останови. Сраную. Машину, – повторил я сквозь зубы.

– Ладно, черт с тобой, – сказал он, тормозя. – Проваливай. Я позвоню. Аккуратнее будь. И с синькой завязывай.

Я промямлил что-то на прощание, вывалился на тротуар. От холодного влажного воздуха в голове сразу прояснилось. Тошнота поулеглась. Надо было срочно приземлиться на какую-нибудь скамейку и дождаться, когда мозги придут в норму. А потом пойти домой и завалиться спать. А назавтра проснуться с новыми, свежими силами и… выпить. Немедленно, как говорил классик!

Ветер отнес меня на бульвар Гагарина. Все лавки оказались мокрыми. Сидеть на таких опасно для здоровья. Поэтому я зашел в кофейню, заказал зеленый чай, уселся за столик у окна.

В небольшом уютном зале приятно пахло свежим кофе.

Я отхлебнул из чашки, и у меня заурчало в животе. Как будто что-то высвободилось. Стало полегче. Мысли сделались четче, объемнее.

Итак. Что мы имеем?

Ни хрена хорошего. Есть Рита, которой уже, может быть, нет в живых. Есть социально опасный полоумный бывший бойфренд. Есть членофрукт, который угрожает мне и преследует, – Хмырь. Сообщник?

И еще вопрос чисто практического характера: как возвращаться домой? В подъезде даже с включенными лампочками полумрак. Достаточно затаиться на лестничном пролете чуть выше моего этажа – дождаться, пока я приду и начну тыкать ключом в замочную скважину.

Может, переночевать в офисе? Там хотя бы сторож…

Я смотрел в окно. Пытался собрать в кучу сумбурные мысли о спасении собственной задницы, как вдруг появилась…

Она.

Рита.

Или Лена.

Идет по бульвару. В короткой красной куртке, обтягивающих джинсах. Лицо по самый нос скрыто розовым вязаным шарфом. Но я все равно ее узнал. Казалось, я знал ее всю жизнь лучше, чем себя самого. Нашел бы с завязанными глазами в многотысячной толпе.

У меня перехватило дыхание. Голова, поскрипывая шейными позвонками, сама собой поворачивалась вслед за стройной фигуркой, плывущей мимо окон кофейни.

Почему она не пришла, как обещала?..

Я вскочил из-за столика. Остатки чая вылились на пальто, но меня это не волновало. Я кинулся к выходу, выбежал на бульвар. Она маячила метрах в двадцати впереди.

– Рита! – крикнул я. – Стой!

Она обернулась и…

…бросилась бежать. Рванула с места, как чертова спринтерша!

Я кинулся за ней.

Когда-то – наверное, в школьные годы – я хорошо бегал. Слишком много времени с тех пор прошло. Слишком много литров алкоголя выпито, слишком много сигарет выкурено. Годы уже не те, как говорится. А сегодня вообще самочувствие ни к черту.

Как и в прошлый раз, когда гнался за отморозком, я быстро выдохся. Набрать достаточно воздуха в легкие не хватало сил.

– Рита! – прерывисто хрипел я. – Ост… ановись! Пож… алуйста!

Она будто не слышала. Может, и вправду не слышала. Бежала, сохраняя ровный темп. Быстро. Слишком быстро для меня.

Через пару минут изнуряющей гонки расстояние между нами стало стремительно увеличиваться. Я уже смирился было с тем, что снова ее потеряю, как вдруг…

…она юркнула во двор одного из трехэтажных домов.

Дом-колодец, сталинка. Выйти на улицу можно лишь тем же путем – через арку.

Вот ты и попалась.

Буераки, турники с бельевыми веревками, трансформаторная будка, ржавая карусель…

Открытый подвал.

Сныкаться удумала? Не сегодня.

Прежде чем нырнуть в черный проем, я отдышался и закурил. Она точно в подвале, больше здесь негде спрятаться: на подъездах кодовые замки, двери плотно закрыты. Ни ключом, ни с помощью кода она не успела бы открыть подъезд. Даже будь такая прыть возможна, я бы услышал стук закрывающего магнита. Теперь она никуда не денется. По крайней мере, пока я здесь, у входа в подземелье. Хотя она запросто обдурит меня там, внизу. Зрение-то у нее наверняка получше моего. Пока я в темноте буду тыкаться носом в стены, она обойдет меня стороной и взбежит наверх. Если достаточно тихо, то я даже знать не буду.

Сучка!

Меня охватила злость. Не люблю, когда кидают, тем более так нагло. Мало того что поимела меня, так из-за нее я теперь еще и в опасности. В ДЕРЬМЕ. А я даже реального имени ее не знаю. Может, никакая она не Рита и не Лена, а… Милана… Матильда… Хуильда… черт ее знает, кто!

Я швырнул окурок на землю, стал спускаться. Под подошвами скрипела грязь. В нос ударил запах сырости, плесени и голой земли.

Внизу – дверь с металлической обивкой. Незапертая. Я открыл. Запах стал гуще. Я хватал ртом воздух, кислорода катастрофически не хватало.

Первым делом попытался найти выключатель. Должен же здесь включаться свет, наверное. Нащупал. Щелкнул. Лампочка под низким потолком загорелась.

Самый обычный старый подвал. Спроектированный непонятно как. С лабиринтами, деревянными дверями, неровным земляным полом. В доме, где я жил в детстве, был такой же. Я всегда боялся туда ходить, потому что думал…

…нет, я знал! Знал, что он не только под моим домом. Знал… и сейчас знаю: под тем микрорайоном чудовищно разветвленная сеть катакомб. Если проникнуть в них достаточно глубоко, можно наткнуться на нечто страшное…

Матвей.

Матвеюшка.

Очнись.

Ты бредишь, дружище. Что ты вообще несешь? Ты себя слышишь?

– Рита? – позвал я.

Мне ответило лишь эхо. Голос загустел, отяжелел в темноте неосвещенных участков подвала. Он вернулся ко мне таким, словно его проиграли на жеваной кассетной пленке.

В одном из коридоров послышался шорох. Я заставил себя двинуться туда, хотя мне было ОЧЕНЬ не по себе. Мало ли, кто или что тут может прятаться, кроме Риты…

А может… может, она специально меня сюда заманила? Ее дружок пырнет меня ножом, потом они схоронят труп в самом темном углу – закидают землей и гнилой картошкой. Никто меня не найдет. Когда-нибудь дом снесут, подвал засыпят, сверху положат асфальт. Моя гибель так и останется тайной.

Хотя… какая, к черту, тайна. Кому я на хрен нужен. Меня даже искать, скорее всего, не будут. Когда квартплата перестанет поступать, выкинут барахло на помойку – и дело с концом. Подумаешь, сгинул какой-то Матвей Иванов. Какая в нем ценность-то? Такие пропадают без вести тысячами каждый год, и никто по этому поводу особо не расстраивается.

Кто может интересоваться моей судьбой? Да никто…

Бабушка?

Я подобрал валявшийся под ногами кусок кирпича. Не слишком удобное орудие самообороны, но всяко лучше, чем ничего.

Шагнул в коридор, стал искать выключатель. Не нашел. Достал из кармана мобильник, включил экран. Источник света хреноватый. В полной темноте можно осветить не больше метра перед собой.

Вот он, выключатель. Наконец-то.

Щелк.

Щелк-щелк.