Цена Огня. Том 2. Дети Левиафана

Глава 7.1

Людвиг держал голову прямо и старался не опускать, иначе отец разозлится ещё сильнее. А он и так зол, хотя и не повышал голос. Только швырнул кубок в стену, когда увидел этот позор. Красное вино стекало вниз.

– Не подумайте, что у меня нет денег на оплату ваших услуг, – сказал отец, чеканя каждое слово. – Вы получите всю оставшуюся сумму, как и оговорено контрактом. И не подумайте, что я сомневаюсь в вашей компетенции, мастер. Вы лучший в своём деле, но даже вам не под силу научить этого безрукого лентяя хоть чему-нибудь.

Отец показал на Людвига.

– Я не могу думать о вас плохо, милорд, – ответил мастер Рейм со своим обычным, немного смешным, выговором. – Но, надеюсь, вы не разозлитесь на старика, если я кое в чём с вами не соглашусь.

Отец нависал над учителем, но Рейм смело глядел в глаза.

– Говорите прямо.

– У этого, как вы сказали, безрукого, всё же две руки, – мастер улыбнулся и поклонился, легко, но уважительно.

– Чтобы научиться фехтованию, нужно нечто большее, чем две руки, – отец сжал губы. Злится ещё сильнее.

– Тут я с вами согласен, милорд. Нужны ещё две ноги и хотя бы один глаз. А у вашего сына их два.

– При всём уважении, мастер, – отец послал свой самый ледяной взгляд. – Он занимается у вас три месяца, но за всё время научился только падать и получать удары. Разве это не говорит о том, что ему не суждено освоить фехтование? И ладно, если бы он старался, он же не старается. Мальчишка вообще редкостный болван, даже читать не умеет. Если это не дано, зачем тратить время?

– Я думаю, милорд, занятия следует продолжить. Три месяца, разумеется, показательный срок, но парню нужно многому научиться. Ведь он же, как вы говорили, хочет попасть в Огненную кавалерию.

– Его дед это хотел. Мальчишке там не место. Итак, ваш ответ, мастер?

– Я за то, чтобы продолжить уроки. Я уже стар и не буду искать другого ученика.

– Как угодно, – отец развернулся и ушёл быстрым шагом.

Мастер Рейм поклонился вслед. Людвиг опустил голову и уткнулся в колени. Безрукий лентяй и болван. А ведь он так надеялся, что сможет добиться хоть чего-нибудь. Он не пропустил ни одного урока, делал все упражнения и много бегал, чаще и больше, чем требовал мастер. Приходилось даже вставать на час раньше, чтобы всё успеть. Но это напрасно, отец прав, это не дано. Непрошеные слёзы текли всё сильнее. Если Рейм скажет об этом отцу, вечером будут неприятности.

– Ну и что ты сел, старина? – спросил мастер. – Мы с тобой только начали.

– Я ничему не научился, – сказал Людвиг сквозь слёзы. – Всё зря.

– Так и есть, – подтвердил Рейм. – А знаешь почему?

– Почему?

– Потому что у тебя нет таланта, старина! Только талантливые люди добиваются успеха. Я вот родился с мечом в руке, а фехтовать научился раньше, чем ходить. Могу срезать мухе любое крылышко на лету, в темноте, с завязанными глазами и ушами. А ещё могу победить десять рыцарей, не получив ни единой царапинки. А твой дед командовал войсками с самого детства, даже не отрываясь от материнской титьки, а первую победу одержал, когда ещё был в утробе. Разумеется, это дар, полученный с рождения.

– Смеётесь? – спросил Людвиг, шмыгнув носом.

Рейм улыбнулся.

– Все говорят, что я безнадёжен. Мой учитель тоже так думает. Сказал, что всегда распознаёт дураков и неучей.

– Это то напудренное старое чучело? – мастер фыркнул, – Я тебя умоляю, да он дальше своего покрытого бородавками носа ничего не видит. Распознаёт он. Он не может распознать дерьмо на своих туфлях! Помнишь, он наступил в какашку и притащил во дворец, а твой отец это увидел и…

– Я помню, – Людвиг рассмеялся.

– Может быть талант и существует. Я знал тех, кто достигал за несколько месяцев то, на что у меня уходили годы. Но увы, у меня таланта нет.

– Да ну! Вы же мастер!

– Я умею больше тебя, потому что я старше и опытнее. Со временем и ты научишься. Я изучал фехтование так же, как и ты, – Рейм сел рядом. – Ходил к учителю и он меня колотил меня деревянным мечом. А это больно, – мастер усмехнулся. – Однажды я спросил, как можно научиться чему-нибудь, если он всегда побеждает, а я валяюсь, как побитая псина?

– И что он ответил?

– Ничего, – Рейм пожал плечами. – Просто ударил меня ещё раз. Злобный старик, который любил бить детей. Но после него никто не смог задеть меня клинком. Вот поэтому такие, как мы с тобой, должны учиться. Мы должны смотреть и видеть, мы должны верить только своим глазам. Мы должны уметь наносить и отразить любой удар. Но для этого нужно учиться.

– И сколько вы учились?

– Я учусь до сих пор! – воскликнул мастер. – Я занимаюсь фехтованием всю жизнь, но с каждым годом понимаю, как мало знаю на самом деле. Я знаю только каплю, а того, чего не знаю – целое море. Ты знаешь ещё меньше и только от тебя зависит, сможешь ли ты узнать больше.

– Но я…

– Тебе нужно выучить многое. Мы изучаем очень древнюю науку, которая старше Старого мира. И она не стоит на месте. Ты должен продолжать учиться каждый день, как это делаю я. Учись не только у меня, но и у остальных. Тогда эта наука не устоит перед тобой. И помни, что молодые фехтовальщики ложатся в могилы намного чаще старых, мало кто доживает до моих лет. А теперь вытри лицо, и мы продолжим. Или мне послушать твоего отца и взять деньги?

Людвиг вытер слёзы и высморкался.

– Я буду учиться, мастер.

– Молодец, – Рейм поднялся. – Я научу тебя тому, что знаю сам и что может пригодиться, когда станешь рыцарем. Это не только фехтование, но и тактика, стратегия, логистика, всё остальное. Научу всему, кроме одного, самого важного: как отличить добро от зла. Я и сам это не знаю. Дам лишь один совет, когда возьмёшь меч в руки, то подумай, будешь ли потом жалеть, что использовал его или не использовал?

– Я запомню.

– Держи это в голове. А что важнее всего в фехтовании?

– Работа ногами

– Видишь? Ты не безнадёжен, – мастер Рейм одобрительно улыбнулся.

Странно было видеть мастера Рейма во сне. Людвиг немного поспал на удобном сидении, пока древний транспорт вёз их к цели. Этот короткий сон – настоящая милость, которая позволила отвлечься от событий утра и не думать о том, в кого он превратился.

Всего за пару часов тёплое летнее солнышко обратилось в раскалённого монстра, выжигающего землю лучами. Людвиг отошёл в тень и снял кирасу, горячую, как печь. Эйнар стоял на солнцепёке, рассматривая путевой камень.

– Ну и куда дальше? – спросил Людвиг, жуя травинку.

– Я думаю, – ответил северянин.

– Ты это уже говорил.

Древний транспорт остановился под землёй и пришлось немного поплутать в туннелях, пока не нашли проход наружу. И вот здесь начались проблемы, уже сколько они стоят у этого путевого камня. Людвигу ничего не говорили выбитые названия, но вот Эйнар слишком уж долго раздумывал.

Он нарисовал карту на песке.

– Так где мы? Ты уже понял?

Нордер кивнул. Людвиг вздохнул, но сдержался, чтобы не сказать что-нибудь обидное.

– Ты заблудился?

Северянин мотнул головой.

– Мы попали не туда, куда хотели?

– Да. И нет.

Людвиг шумно выдохнул через нос. Надо терпеть и не злиться.

– И что это значит?

– Мы вышли туда, куда нам показывали.

– И?

– Но это место не там, где я думал. Из-за этих береговых линий я перепутал, – Эйнар тяжело вздохнул. – Извини.

– Значит, мы в другом месте, – Людвиг пытался говорить спокойно. – Так бывает, – он выдавил улыбку, надеясь, что она не выглядит слишком нервной. – Ты знаешь, где мы?

– Да.

– И в какую сторону нам идти?

– Я думаю, – нордер одним движением ноги стёр карту и швырнул палочку на землю.

Людвиг медленно вздохнул и отвернулся. Если и дальше придётся тянуть слова клещами, он точно не выдержит.

– Эйн, кроме тебя путь никто не найдёт. Где мы?

– В Беллите.

– В Беллите?

– Я перепутал, – оправдывался Эйнар. – Я…

– А где именно мы находимся? Мы что, вернулись?

– Мы… я думаю…

Людвиг едва сдержался, чтобы его не треснуть. Он пнул лежащий на земле камешек, подняв кучу нагретой пыли.

– Ты не можешь быстрее думать? Мы же не рядом с тем полем, где встретили аниссаров?

– Нет. Оно в одном дне пути на восток.

– День пути? Да ты издеваешься?

Столько тащились и всё зря? Лишь бы не разораться, истерика не поможет. Надо думать, как выпутаться из этого дерьма. Людвиг прижал колечко к груде. Надо успокаиваться.

– Послушай, – сказал Эйнар. – В этом, конечно, есть и моя вина…

– Есть и твоя вина? – вскричал Людвиг не выдерживая. – Есть и твоя вина? Да это и есть твоя вина! – от крика заболело горло. – Ты сказал, что именно сюда нам надо! Я же тебя переспросил!

Он сжал кулаки. Здесь нельзя кричать, они на вражеской земле.

– Не мог подумать получше? – он заговорил тише. – Мы шли, как два кретина, угодили по пути в каждую жопу, и это для того, чтобы вернуться туда, откуда начали? И что, повторим? Стража проведаем? В Грензен зайдём? Может, в Фоллерволт ещё заглянем? Ты не соскучился по виселице?

Нордер покраснел.

– Если бы ты держал себя в руках, этого бы не случилось! – Эйнар подошёл вплотную. – Если бы не начал рубить направо и налево…

– Я…

– Не мог, что ли, дослушать Анхеля, а не устраивать сцены, истеричка? Даже времени не дал подумать, лишь бы оружием помахать. Да если бы ты не прикончил тех молокососов, мы бы…

– Лучше помолчи, – прошептал Людвиг. Воздуха не хватало. – Я за тебя вступился.

– Я не просил устраивать кровавую баню. Прикончил людей, как ни в чём не бывало, а ещё…

– А ещё я убил твоего друга, – он взял нордера за ворот жилета и подтянул к себе. – И если не заткнёшься…

Эйнар попытался вырваться, но не смог.

Нечем дышать. Рейм был прав, злость поглощает слишком много энергии. Людвиг выпустил нордера и сжал кольцо в кулаке, чуть не поддавшись порыву зашвырнуть украшение далеко-далеко. Да что этот идиот несёт? Зря ты с ним связался, островитянин, так говорили водоходы на дрэке, изгой трус и неспособен разделить с тобой поражение и вину. Нет, поддаваться ярости нельзя, нужно уметь с ней жить.

– Я сказал лишнее, – произнёс Эйнар.

Не может даже нормально извиниться. Как же хочется ему врезать.

– Куда нам идти?

– В Лефланд. Мы рядом с ним.

Бушевавший в груди огонь так и норовил вырваться, но Людвиг сдержался. Только это становится всё сложнее и сложнее.

– Слушай, прошло достаточно времени, почти месяц, – сказал Эйнар. – Вряд ли здесь до сих пор рыщут патрули. Мы сможем пересечь границу уже завтра.

– Да они знают, что отец отступил туда. Они там всё должны так обложить, чтобы даже мышь не проскочила.

– Если до них дошла весть, что островитяне вторглись в Стурмкурст…

– Так быстро? Вряд ли.

Людвиг посмотрел на солнце. Почти вечер, но всё равно жарко, как перед грозой.

– В какую сторону? На север?

– На север, – подтвердил нордер. – Там пустыня, будет сложно, но есть дороги, за несколько дней управимся. Или можем пойти тем же путём, что и…

– И опять месяц?

Нет, тем же путём идти нельзя, это долго и слишком много они наследили. Лучше рискнуть. И, всё же, разговор с отцом переносится, хоть одна хорошая новость. Может не возвращаться? Нет, надо вернуться. И он обещал нордеру дом. Надо сдержать слово, хотя как же хочется накостылять этому тупице.

– Пошли, – сказал Людвиг.

Глава 7.2

Молчание тяготило. Почти месяц они провели в разговорах, обсуждая всё, что приходит в голову: Старый мир, родные места, недавние события. Болтали об истории, известной её части, о государствах, правителях, древней технике и оружии. О женщинах, хотя Людвиг стеснялся и краснел, об окружающих землях, о выпивке и еде. Эйнар учил парня читать, а тот взамен показывал, как драться топором и мечом.

А теперь рыцарь совсем ушёл в себя и его невозможно разговорить.

– Знаешь, кто это? – спросил Эйнар, когда они стояли на обочине, пропуская солдат.

Следом за марширующими колоннами армии короля Ангварена и не очень ровными рядами аниссаров шли наёмники, конные и пешие, вооружённые чем попало, не соблюдая никакого построения. Их много, некоторые глазеют на путников, но мрачный вид Людвига отбивает у них желание связываться с рыцарем. Замыкали шествие солдаты с ружьями сложной формы и в шлемах, на которых закреплены красные стеклянные наглазники.

– Боденские стрелки! Самое смертоносное войско в мире после армии Левиафана. И самые дорогие.

Людвиг пожал плечами. Воины шли мимо и им наплевать, кто стоит на обочине. Тут всё кишит войсками, все куда-то идут и не всегда в одну сторону. Но это не повод расслабляться.

– Грабитель, – прочитал островитянин на табличке, когда чуть дальше по дороге они наткнулись на висельников, облюбовавших толстое дерево. – Мародёр. Насильник. Шпион.

– Верно, молодец! – воскликнул Эйнар. Прозвучало слишком наигранно. – Королевское правосудие тут стремительное.

– Угу, – рыцарь опять ушёл в себя.

– Раз столько войск уходит, значит, пепельники идут на помощь Стурмкурсту.

– Угу.

Можно пойти следом, но рано или поздно кто-нибудь задастся вопросом, кто они такие, а незнание любой очевидной для местных вояк вещи может погубить их двоих. А ещё там могут быть знакомые аниссары, и вряд ли новая встреча будет приятной.

На ужин доели бруски, которые подарили роботы на прощание. Людвиг так и молчал. А вот нечего было напоминать о тех дворянчиках и остальном. Надо извиниться, но Эйнар засыпал и решил, что обязательно сделает это утром.

Утром он не извинился, и они молча продолжили путь. Только рёв желудков разрывал дурацкую тишину. Еды не предвиделось. Скоро придётся идти через пустыню, но лучше не напоминать об этом, чтобы не разозлить всё ещё злящегося рыцаря ещё больше. Где бы взять еды и воды?

– Почти все деревья срублены, – Эйнар показал на широкую просеку. – Смотри, какой толстый пень. Дуб, не иначе.

Людвиг пожал плечами.

– Не зря говорят, что Ангварен это королевство Пепла, – пошутил Эйнар. – И тут всё вырубили.

Парень молчит, только смотрит куда-то в сторону.

– Битва была за тем лесом, – сказал он. – Мы проезжали это место перед боем.

– Хочешь посмотреть?

– Нет. Говорили, что рядом есть деревня.

Людвиг опять замолчал. Неплохо бы перекусить в той деревне. Главное, не сунуть им эндлерейнские деньги, как в тот раз. Надо набрать воды и купить еды здесь, потому что в Лефланде всё слишком дорого. Золотые монеты там принимают по весу, а все сха достались капитану затонувшей галеры.

Вырубленных пней становилось больше, а за вдали виднелся дым от очагов.

– Похоже на военный лагерь, – сказал Людвиг, когда они подошли ближе.

Нет, это деревня, но сравнение меткое. Вокруг аккуратных и новеньких, судя по свежим брёвнам, домов выстроен частокол с маленькими башенками. Ворот нет, вход перегораживали рогатки из заточенных кольев. За ними стояли люди, непохожие на солдат, в шляпах и одежде из ангваренских фабрик. У каждого знаменитые плотные штаны, в которых ходили Эйнар и Людвиг. Местные вооружены тяжёлыми топорами, которые больше напоминают инструмент, чем на боевое оружие. Но у конопатого паренька длинное копьё, а у плешивого пузана фитильный мушкетон, расширяющийся к дулу.

– Кто такие? – спросил конопатый. У него тяжёлый ангваренский выговор. Откуда здесь пепельники? Поселенцы?

– Путники, – ответил Людвиг. – Идём на север.

– На север?

Деревенские начали шептаться:

– Что им там надо?

– Вдруг они из этих?

– У него рыцарские доспехи.

– Посмотри на их рожи? Оба в шрамах. Точно бандиты.

– Да не могут они быть одними из них, – сказал мужчина, обмахивая потное лицо шляпой. Судя по самому большому пузу и двум подбородкам он тут главный. – Они же идут с юга.

– Нам нужно пройти, – сказал Людвиг.

– Не велено, – ответил пузатый мужчина, ещё раз оглядел рыцаря и добавил неуверенным голосом: – Милорд.

– Нам разбойники покоя не дают, – сказал поселенец с ружьём. – Мочи уже терпеть нету, вот мы и огородились. Нельзя туда идти.

– Мне нужно пройти, – отчеканил рыцарь. – И вы не можете меня задерживать.

Эйнар взял его за локоть.

– Поищем другой путь.

От перегретой кирасы несло жаром, как от костра, но сам островитянин кипятился сильнее. Он высвободил руку.

– Нам велено никого не пропускать, – пузатый мужчина начал озираться по сторонам, ища подмоги.

– Или вы нас пропустите, – Людвиг положил руку на меч. – Или…

– Давай уйдём отсюда, – умолял Эйнар. – Пожалуйста.

Крестьяне напряглись. Неужели опять будет резня?

– Кто там пришёл? – раздался окрик с таким же ангваренским выговором, как у всех.

К ним подошёл, прихрамывая, высокий мужчина с самыми шикарными усищами, которые Эйнару только доводилось видеть. Роскошные усы с зачёсанными вверх кончиками тронула седина, но мужчина кажется ещё крепким. Хоть он и одет в штаны и рубаху, такую же, как у всех, по нему заметно, что он не обычный крестьянин. И дело не только в висящих на поясе коротком мече и устрашающего вида булаве. Мужчина подошёл к рогатке и вытер пот на висках.

– Кто вы такие, добрые сэры? – спросил он, поднимая руку в знак приветствия.

– Я сэр Эммерик из Фоллерволта, – назвался Людвиг. – А это мой друг, Губерт из Грензена.

Соврал без запинки, но перепутал. Эйнар должен был представляться Эммериком, а Людвиг Губертом. Так они договорились после того, как покинул гостеприимный Фоллерволт.

– Эммерик? – мужчина откашлялся, посмотрел на Людвига повнимательнее и представился: – Я сэр Дитрих из Латенрайна, рыцарь-предвестник панцирной кавалерии Его Величества короля Отто.

Он пожал руку Людвигу, Эйнар удостоился небрежного кивка.

– Могу я узнать, куда вы направляетесь?

– На север, – Людвиг показал надетое кольцо. – У меня священный обет, я должен проехать туда.

– Ох, мне жаль, – рыцарь-предвестник расстроился. – Я бы вам с радостью помог, но дорога перекрыта по моему приказу. Ущелье на севере кишит бандитами, а когда королевская армия ушла, они совсем обнаглели. Могут начать штурм в любой момент. Если я вас пропущу, вы не сможете проехать через них.

– А кто нападает? – спросил Эйнар и прикусил себя за губу. Пусть лучше говорит Людвиг, он же рыцарь.

– А кто их знает, бандиты да бандиты, – Дитрих пожал плечами. – В другое время это бы не было проблемой, но когда из всего гарнизоны только такой бесполезный старик, как я… Через эту деревню лежит единственный путь из ущелья на севере. Единственный безопасный, леса вокруг прокляты.

Радиация, тут угадать несложно. Эйнар сдержался, что не достать межер у всех на виду. От одного из домов шёл запах свежевыпеченного хлеба, такой сильный, что желудок заревел.

– А вы же из Стурмкурста? – спросил Дитрих. – Должно быть, странствующий рыцарь?

Людвиг кивнул.

– А вы уже слышали про островитян? Ладно, это потом, – пепельник поправил роскошные усы и повернулся к поселенцам. – Вы что, бестолочи? Где ваше гостеприимство? Разве не видите двух усталых странников? Накормите милорда рыцаря и его друга, да предложите отдохнуть!

– Простите меня, – пузатый мужчина поклонился, смотря немного с опаской. – Не желаете ли пообедать, милорды?

– С радостью, – ответил Людвиг.

Даже не спросил мнения Эйнара. Он бы не отказался, но стало немного обидно.

* * *

В доме старосты, пузатого мужчины в шляпе, ещё пахло свежими опилками. Внутри просторно, окна закрыты настоящим стеклом. Людвиг снял раскалённый доспех и насквозь мокрую куртку с кольчугой. На спине видны белые пятна от пота.

– Деревня выглядит новой, – он уселся за чистый стол и провёл рукой по гладкой доске. Даже прикасаться приятно. – Будто её построили совсем недавно.

– Можно и так сказать, – ответил староста, вешая куртку на крюк в стене. – Островитяне сожгли половину домов, когда отступали после разгрома. Пришлось повозиться, эти леса… они сложные, многие деревья прокляты, надо уметь выбирать чистые.

– Островитяне прошли здесь?

– Вся армия. Битва же рядом с нами была, несколько часов отсюда. Тут гарнизон сидел, всё шутили, что долину надо называть теперь не долиной Горящих сердец, а могилой Потухших.

– Отличная идея, – буркнул Эйнар, усаживаясь рядом и кладя топор на столешницу.

– Вот после битвы островитяне бежали в ущелье через нас.

– А много жителей погибло? – спросил Людвиг.

– Спаситель защитил, нашли хорошее место, чтобы спрятаться.

– А как вы живёте, если леса прокляты.

– Милорд, мы из гильдии лесорубов! – староста ударил себя в грудь. – У нас даже грамота от короля есть! Мы умеем жить в таких местах, у нас и дети здоровыми рождаются. Но тут непросто, да. Деревня чистая, лес поблизости тоже хороший, колодцы с водой мы проверяли, а вот в дальних лесах опасно. Да и в ущелье нельзя задерживаться дольше, чем на день, а жить уж тем более.

– А разбойники давно вас донимают?

– Нет, – староста почесал нос. – Как только из деревни ушли воины, так бандиты сразу пришли…

– Милорд Дитрих нам помог, – жена старосты поставила на стол котелок с чем-то дымящимся.

От голода свело желудок. Людвиг отвернулся и посмотрел на какие-то старые тряпки в углу, чтобы не видеть, как женщина разливает аппетитную похлёбку. Ещё немного и он бы отобрал котелок и начал есть прямо из него. Зря угрожал деревенским, вроде славные люди.

– Милости прошу, – староста поклонился.

– Ульрих, выведи его, – шепнула жена.

– Совсем забыл! – он хлопнул себя по лбу. – Старик, проваливай! Господа обедать будут, не порти аппетит. Простите, милорд.

Этой горой тряпок оказались два человека, старик с клюкой и болезненно худой паренёк. Оба, одетые в рваные обноски, мирно дремали, когда староста их не разбудил.

– Простите меня, милорд. Он недавно припёрся, мы его кормим по очереди. Сейчас прогоню.

– Оставьте его, хозяин, – сказал Людвиг. – Он не мешает, пусть сидит.

– Как угодно вашей милости, – староста выдохнул, раскланялся и ушёл вместе с женой.

Людвиг забросил в рот слишком много и обжёг нёбо за верхними зубами. А они богатые, раз едят мясо и белый хлеб, вряд ли только староста так шикует. Похлёбка слишком пересоленная, а куски морковки недоварены, но после дня голода на такие мелочи не стоит обращать внимания. Людвиг глотал, почти не жуя, отвлекаясь, чтобы вытереть бегущий с лица пот. Эйнар склонился над миской и быстро работал ложкой.

– Приходите ко мне, святой отец, – пробурчал старик, кого-то передразнивая. – Я вас накормлю, горячую воду приготовлю. Чтобы я сюда ещё раз пришёл? Тьфу!

– Ты вявенник? – спросил Людвиг.

– Прожуй сначала, – подсказал нордер.

– Ты священник?

– Да я тут единственный слепой, – старик показал пальцы, усеянные кольцами разных цветов. Белые глаза, на которых не видно зрачков, говорили сами за себя.

– Старая вредная жопа, – шепнул Эйнар.

– Я, может, и слепой, но не глухой. Сам ты жопа.

Северянин усмехнулся и продолжил есть. Паренёк, сидящий рядом со священником, натянул грязную соломенную шляпу до глаз. Сальные волосы отросли до плеч и закрывали лицо, видны только тонкие губы, которые парнишка постоянно кусал. Если присмотреться, то он кажется постарше, может, одного возраста с нордером. Паренёк заметил взгляд Людвига и тут же уставился в пол.

– А вот его пугать не надо, – сказал священник. – Он мои глаза, с ним я и хожу по миру, рассказывая истории.

– И о чём? – спросил Эйнар.

– То, о чём интересно слышать людям. Об Очищении и о том, как Старцы продали мир. И об ошибках прошлого, конечно. Люди почему-то любят, когда их пугают, что тяжёлые времена повторятся.

Нет уж, об ошибках прошлого слушать не хочется. Эйнар вытянул указательный палец, большим взвёл воображаемый курок и прицелился в висок. Людвиг тихо фыркнул, вспоминая безвременно почившего отца Мецгера. Главное, чтобы этот дед не был хотя бы вполовину таким злобным.

– И как пойдём? – спросил Людвиг, жуя ещё тёплый хлеб.

– Посмотрим, – нордер зажал рот рукой и сдержал отрыжку. – Надо замерить, сколько тут… потом обсудим.

Он украдкой включил межер. Светится зелёным. Людвиг зевнул и положил голову на стол. Вот бы теперь поспать, да не на земле. Лучше бы днём, пару часиков.

– Старик, – Эйнар повернулся к священнику. – А ты видел разбойников?

– Да ты шутник? Очень смешно, обхохочешься. Нет, я их не видел. Но треск их костей слышался издалека. Рыцарь повеселился.

– Он один отбил нападение?

– Как говорят, если дело правое, то Спаситель придёт на помощь. А мне приходилось видеть, как свершается божественное правосудие.