Сердце вселенной

Дорогие читатели!

Представляю Вашему вниманию мое первое серьезное произведение! Прошу Вас не судить строго. Творение мое может показаться «зеленым», местами затянутым, возможно, даже громоздким, но это лишь только потому, что покорный Ваш слуга набирается опыта… Заранее хотел бы отметить, что история Эрика и его друзей, описанная в данном произведении, а также все, что выходит за ее рамки не имеет никакого отношения к убеждениям или взглядам автора и не преследует своей целью кого-либо обидеть.

С глубоким уважением к Вам! Алексей Борисович Малахов.

Книга первая

Глава 1

I

Над «Грозовыми вратами» сгустились черные, как смоль, тучи, пошел дождь. То и дело гремели молнии, и некоторые из них били так близко, что, казалось, какая-нибудь могла вот-вот ударить прям по вратам, да так, что их обязательно бы завалило. «Молнии на Кодраке страшная вещь», – подумал Гуно – один из пятерых парней, которому выпало охранять вход во врата после того, как они обезвредили (усыпили) двоих стражей, выставленных караулом для охраны поста номер девять. «Хорошая штука это временное искажающее поле», – мысленно проговорив, улыбнулся Гуно. Благодаря этой штуковине, купленной по частям и собранной у них в гараже, они неплохо так испугали караульных стражей, спустившись с небес, на которых восседал город на огромной платформе. Приспособление, которым они воспользовались, на короткое время стало искажать пространство вокруг них (летящих на скайяре), отчего стражи на вратах видели лишь движущийся в их сторону прозрачный шар: сжимающейся и разжимающейся реальности. Это было похоже на большой пузырь, только нестабильный, постоянно где-то, местами, вгибающийся и разгибающийся. Два точных выстрела (на ходу) специальными патронами (купленными в том же месте, где и детали для устройства) выполнили свою задачу, и теперь парням осталось только успешно завершить дело, на которое они решились, и успех которого теперь охранял Гуно.

Как и все кодравцы, Гуно был высоким и крепким. От остальных своих четырех друзей он отличался редкими для мужчины с Кодрака вьющимися кудряшками на голове. За это в детстве его часто подразнивали: может, из зависти, что он пользовался спросом девчонок, может, из-за того, что он был красив, а, может, и просто потому, что мальчишкам неважно за что дразнить, и повод они уж точно найдут.

Его четверо друзей, для которых он (стоя на стреме) оглядывал мертвую землю – так называли некогда существовавшие два материка, превратившиеся в черное выжженное и непригодное для жизни, из-за ужасных ядерных войн, пространство, лазали внутри «Грозовых врат» – одной из пещер множественных (одиноко стоящих) горных образований (небольшого размера), которые, по непонятной науке причинам, стали появляться на этой земле после того, как ее навсегда покинули. Пещеры эти назывались по-разному. «Грозовые врата», например, получили свое прозвище благодаря тому, что конкретно в эту пещеру часто прилетало молниями, отчего вход в нее выглядел избитым и искусанным, а они (молнии), как думал Гуно, на Кодраке, и правда, были страшны. Внутри врат друзья Гуно искали ядерные кристаллы, запрещенные к извлечению, хранению, распространению, продаже и прочих манипуляций, которые с ними совершали. Ядерные кристаллы – прозрачные твердые тела, обычно, трех цветов: желтые, желто-зеленые и желто-коричневые, прорастающие в подобной «Грозовым вратам» пещерах, обладали сумасшедшей силой и уникальными свойствами. Их добыча любым способом, кроме как государственным, строго каралась законом и высоко ценилась подпольщиками, которые охотно скупали их для последующей перепродажи третьим лицам.

– Ну ничего себе, – сказал Эрик, – да их тут сотни. – Нам крупно повезло парни!

–Точно, – добавил Аман, взглянув на других парней, растерявшихся от такой удачи.

Найти такую кладку кристаллов была даже не удача, это было почти чудом, и парни это прекрасно знали.

– У нас не так много времени, – сказал Эрик. – Показатели уже совсем скоро станут критическими. Собирайте все, что можете и уносим ноги.

Находиться на мертвой земле можно было лишь исключительно в специальных костюмах, оберегающих от пагубного воздействия радиации, но даже они не могли обеспечивать долгую защиту. На руках всех пяти, в виде небольшого прямоугольника, располагался экран, информирующий носителей костюма о состоянии их организма и о предельной дозе облучения. Критические показатели не означали ничего хорошо.

– Стражи! – вдруг закричал Гуно, ворвавшийся в пещеру. – Надо валить!

Собрав сколько можно парни выбежали наружу. Прямо на них летели стражи порядка материка Арий. Конкретно эти стражи относились к низменной охране и выполняли различные задачи по патрулированию выделенных им участков, выставлению часовых на посты и пресечению любых попыток проникновения в пещеры. Их базы, расположенные прям на мертвой земле, хорошо защищались противорадиационными щитами – точно такими же, какими защищались воздушные города двух материков Кодрака. Костюмы у этих стражей были, что надо и потому о безопасности они не заботились.

Рассекая черное пространство, стражи приближались на своих варгах – роботах псах, умеющих, когда нужно, очень быстро летать, а, когда не нужно, не менее быстро бегать. Варги стражей были совершенным оружием убийства и применялись только на мертвой земле, ибо эффективно их использовать можно было только на больших просторах. В городских условиях муравейника они себя не зарекомендовали. Изготовленные из ангорской стали, они были практически не уничтожаемы. Их программировали только на подчинение одному хозяину и жестокую ярость по отношению к тем, кого тот признавал в чем-либо виновным. Не выход часовых на связь (при условии строгости несения службы на мертвой земле) могло означать только одно: с ними что-то случилось. На все про все у парней было не больше десяти или пятнадцати минут (как в плане ответных действий стражей, так и в плане повышения критических показателей).

–Быстро в «Доску», – скомандовал Эрик. – Бегом!

–А где Дарий? – спросил Вараам, оглядываясь по сторонам.

Эрик посмотрел на приближающихся стражей, показатели на руке и пещеру. «Проклятый Дарий, всегда одно и то же», – подумал он.

– Я сказал бегите к «Доске», – грозным голосом сказал он. – Я с ним разберусь.

Дарий валялся на черной пещерной породе, окруженный разбросанными кристаллами. Его руки пылали желтым огнем, и он никак не мог сбить это пламя. Ядерные кристаллы были очень опасны, и именно они, кроме всего прочего, на мертвой земле быстро доводили показатели к критическим уровням. Костюмы парней были самыми лучшими из тех, какие могли раздобыть такие, как они, но не самыми лучшими в принципе, и от того в них, прежде всего, следовало думать о безопасности и не терять головы.

– Жадный идиот, – прокричал Эрик. —Я предупреждал тебя.

Он подбежал к Дарию и попытался сбить пламя, но это было бесполезно. Оно быстро охватило все его тело, и он вспыхнул как спичка. Выбор был прост: или оставаться и смотреть, как твой друг сгорает заживо и ты не в силах ему помочь, или спасаться. Эрик выбрал второе, хоть и решение это далось ему крайне тяжело. Выбежав из пещеры, он увидел,

что стражи очень близко. Один из них пальнул в его сторону, и это чуть не стоило Эрику головы. Открыв ответный огонь, он побежал к скайяру, что уже вот-вот был готов сорваться с земли и взмыть вверх.

– Быстрее, Эрик! – кричали парни с корабля.

Гуно открыл огонь из своей самодельной винтовки, надо признаться, он их любили угодил одному из стражей в грудь (только на этот раз не специальным, а обычным капсюль-патроном), от чего тот свалился с варга и, перевернувшись много раз, скрючился в смертных потугах.

–Ты убил его, – растерянно сказал Аман.

–Хватит тупить, помогите ему забраться, – прокричал Вараам, приведя в чувство испуганных парней.

– Жми, Гуно! – скомандовал Эрик, забравшийся на скайяр. – Они сейчас разнесут нас в щепки.

Гуно потянул рычаг и «Гнилая доска» – так они называли свой скайяр, начала подниматься вверх, обстреливаемая несколькими стражами снизу.

–Твари! – неожиданно прокричал Вараам. – Моя нога!

Гуно набрал нужную высоту и «Гнилая доска» резко понеслась вперед, а затем, развернувшись, снова набрала высоту и взяла курс на город.

– Что с твоей ногой? – спросил Эрик, взглянув на то, как корчится от боли Вараам.

– Пришибленные ублюдки, мне пол стопы пробило! Посмотрите какая дыра! Это корыто совсем не держит удар, изрешетили, как Бог знает что.

– Скажи спасибо, что не убили, как мы одного из них, – сказал Аман. – У нас теперь, кстати, очень большие проблемы, парни. Доигрались…

– Разберемся, – ответил на это Эрик.

– С чем ты хочешь разобраться, Эрик? С трупом стража наземной охраны? Ты в своем уме? Да нам всем за это светит казнь!

–Моя нога! – продолжал скулить Вараам, держась за ногу и смотря как из обугленной круглой раны в дырявой стопе выходили остатки жженого дымка.

– Заткнись уже! А то во второй такую же сделаю, – пригрозил ему Аман.

– Она стальная, идиот.

– Заткнитесь оба, – грозно сказал Эрик, посмотрев на них.

–Что случилось с Дарием? – спросил Гуно, взглянув на Эрика.

–Сгорел…

Гуно смотрел на Эрика. Его лицо было искажено печалью, но он все понимал и больше не задавал вопросов.

«Гнилая доска» приближалась к городу. Дарг был одним из самых далеких городов относительно столицы Ария и самым криминальным среди всех прочих. Кодравцы здесь зарабатывали как могли. Уровень нищеты и бедности в этом городе был высок, уровень малоэффективности действий стражей еще выше, а практически полной вседозволенности преступных элементов самым высоким на материке. Дарг, как и многие другие города Ария, практически полностью весь состоял из высоких небоскребов.

Он был устроен очень просто: чем выше, тем богаче. Снизу, в ужасных условиях, сосуществовали друг с другом те, кому «посчастливилось» оказаться или родиться на дне: нищие и бедняки, воры, убийцы, преступники и прочие из числа, как любили выражаться повыше, сброда и нежелательных элементов. Кодравцы дарговского дна были в основном несчастными существами с тяжелой и уродливой жизнью. Многие из них не заслужили ее и уж тем более не были ее достойны. Но здесь уже, как говорится, кому повезло, а кому нет.

Обитатели дна были единственными жителями Дарга, которые ходили по его улицам. Они, кстати, представляли из себя жалкое зрелище мусорных трущоб. Удачливым удавалось поселиться на первых этажах небоскребов, в огромных лабиринтообразных общежитиях, где на каждого обитателя приходилась небольшая квадратная комнатка. В таких комнатках ютились целыми семьями, спав практически друг на друге. Те же кому не повезло, строили жилища из мусора: причем мусора самого разного. Зловонный, болезненный и безысходный кошмар…

Лучше всех на дне жилось преступникам: целые криминальные сети и семьи промышляли наркотиками, рабством, грабежами, насилием, торговлей запрещенных предметов и прочими незаконными вещами. Со всеми этими проблемами власти Дарга справлялись очень легко – никак. Дно, если так можно выразиться, уже давно было на дне и поднять его, само собой разумеющиеся, не выше по уровню небоскребов, а по уровню жизни уже никто не был в состоянии. В буквальном смысле, кодравцев дарговского дна бросили на произвол судьбы, и кто бы и как не хотел им помочь, все было бесполезно: серьезных успехов меняющиеся градоправители в этом деле не добивались. Ответов на пресловутый вопрос «почему» было много, но все они настолько покрылись водой, что добраться до истины было невозможно. Она была уже слишком глубоко, хотя, казалось, куда еще глубже можно… С преступностью все было еще хуже: половина (если даже не больше) всего, что творилось в этом городе было замешано на криминале и именно благодаря криминалу с низов жило.

Простым беднякам, не зарабатывающим на криминале дна, вырваться из него повыше было великим везением. А повыше, между дном и богатыми верхушками (дорогих квартир, с большими панорамными окнами), так сказать в «серединке», основным жильем были гаражи. Так называли помещения, в которых содержали скайяры – небольшие летные машины. Таким вот скайяром, как раз, у парней была «Гнилая доска». Обычно за комнатой, где держали скайяр располагалась еще и комната для самого его владельца, но бывали варианты и только с одной, где хозяин машины спал или в ней, или рядом. Этакий вариант для бедного средняка. Гаражи не имели окон, и потому середина Дарга выглядела как один большой мир ворот, что были налеплены друг на друге.

Когда нужный гараж был найден, «Гнилая доска» аккуратно в него влетела. Этот гараж принадлежал Кааве – скупщику любых, представляющих ценность предметов. Ядерные кристаллы он ценил особо и платил за них больше, чем могли предложить другие скупщики Дарга. Этот кодравец был типичным представителем криминальной среды его уровня и ничем приятным от нее не отличался.

– Гости, гости мои дорогие! – повторял Каава, выходя к ним на встречу в окружении своих охранников. На нем, поверх разноцветной безвкусной рубашки, был надет дорогой жакет. На руках сияли кольца и браслеты. Из-под расстегнутой рубашки бросалась в глаза толстая цепь, а на мочке правого уха свисала круглая серьга. – Сколько кристаллов вы мне привезли? Целые сундуки? – Смеясь идиотским смехом, шутил он.

– Не совсем. Один из наших сгорел в пещере, – ответил Эрик.

– Я так понимаю Дарий? – спросил Каава, оглядев парней.

– Да.

– Какая досада… Ну, показывайте, что есть.

Перед Каавой выложили кейсы с ядерными кристаллами. Он подал знак, и один из его охранников дал ему рефикатор – устройство, позволяющее видеть содержимое различных предметов. Так как ядерные кристаллы были очень опасны, трогать их голыми руками и даже смотреть на них, не находясь в специальной экипировке, было чистой воды самоубийством. Насчитав определенное количество кристаллов, Каава усмехнулся и посмотрел на парней.

– Какая беда, тут не хватает, – сказал он.

– В каком смысле не хватает? – удивился Эрик. – Мы тебе ничего не должны, чтобы тут что-то хватало. Просто заплати наши деньги и все.

– Да? – начал Каава, улыбаясь. – А ваш мертвый друг считал по-другому.

–Что ты несешь? – вдруг сказал Аман.

– Я с тобой не разговариваю, – ответил Аману Каава, посмотрев на него злым взглядом.

– О чем ты, Каава? – спросил Эрик.

– Вы, наверное, не знаете как ваш дружок любил серебряную пыль и ставки.

– Но он не…

– Да, да, а сколько денег он всадил, – Каава вновь засмеялся. – Даже боюсь вам называть суму. Во всяком случае, тут не хватает еще три таких полных кейса.

– Ты в своем уме? Где мы столько найдем? И зачем нам это? Это не наш долг.

– Теперь ваш, парни. И помните, что проценты никто не отменял. До встречи! – произнес Каава, приказав охранникам забрать кейсы с кристаллами и, развернувшись в сторону выхода, насмешливо помахал пальцами правой руки.

– Стой на месте, Каава, – Эрик держал его на мушке своего пистолета.

Каава и два его охранника резко остановились. Один из охранников попытался схватить пистолет, но Эрик предупредил его о том, что этого не следует делать.

– Медленно развернитесь, – приказал Эрик.

– И что ты сделаешь? – начал Каава, выполнив вместе со своими охранниками команду. – Убьешь меня? Не играй с огнем сынок…

Каава снова развернул себя и своих охранников и направился в сторону выхода. В этот момент Эрик открыл огонь и трое свалились на пол.

– Забирайте кристаллы! – скомандовал он.

– Ты совсем спятил? – возмутился Аман. – Нам теперь в двойне крышка.

–Ты хочешь выплачивать вечный долг из-за этого жадного и глупого идиота?

– А может ты с ним вместе? Кто знает, что у вас там произошло в пещере?

– Повтори это еще раз, – сказал Эрик, направив на Амана пистолет.

– Ну, давай, давай! Застрели еще и меня.

– Успокойтесь! – вдруг крикнул Вараам, встав между ними и раздвинув руки в разные стороны. – Нам сейчас меньше всего нужно именно это. Давайте уже заберем эти чертовы кристаллы и уберемся отсюда. Тем более, что в моей ноге проклятая дыра!

– Вараам прав, давайте уносить ноги, разберемся со всем этим потом, – поддержал его Гуно, стоящий все это время безучастным.

Вылетев из гаража, «Гнилая доска» устремилась по заданному курсу и, отстояв некоторое время в «воздушной пробке», благополучно ее покинула, направившись к гаражу парней. Хороший заработок на ядерных кристаллах позволял им снимать двухкомнатное помещение: мастерскую вечно ломающейся «Гнилой доски» и свою общую, небольшую комнату, в которой располагались капсулы для сна и пока, собственно говоря, ничего больше. Как следует обжиться парни еще не успели. Оказавшись внутри, они помогли доковылять ноющему Варааму до ближайшей стены и сесть. Нога слегка опухла, но ничего серьезного с ней не было, если не считать серьезным средних размеров обожженную дыру, уже покрывшуюся внутри тонкой корочкой, не дающей крови Вараама сочиться в ботинок костюма. Аман замотал его ногу лечебной лентой. Она источала не самый приятный запах, резко бьющий в нос. Сравнить его с чем-либо было просто невозможно, он был мерзким и ничего больше.

– Вот так-то лучше! – сказал Аман, глядя на плоды своей работы. – Ну ты даешь, так можно и второй ступни лишиться.

– Дурак! Что болтаешь то? Всего лишь дырка… – Вараам потрогал аккуратно ступню и осмотрел ее в перемотанном виде. – Не хватало еще второй. – Он посмотрел на Амана и тот молчаливо улыбался.

– Эрик, – Аман вдруг обратился к нему, – прости меня, брат, сказал лишнего. Ты знал о том, что он снова стал играть и нюхать эту дрянь?

– Да, – признался Эрик.

– Но почему ничего не сказал нам?

– Я не знаю, парни, простите меня. Я думал, что справлюсь с ним сам. Он знал обо всем. Его предупреждали сотню раз, и каждый раз он клялся, что завяжет. Конечно, он не заслужил такой смерти, но, можете винить меня за эти слова, я считаю, что это логичный итог. Я любил его также, как и вас всех, и все это дерьмово, парни, очень дерьмово. – Эрик помотал головой, и лицо его приняло печальный вид.

Сложив костюмы, представляющие из себя шлем и, как ее называли, оболочку – собственно говоря, сам костюм, покрытый специальными овальными пластинами, торчащими проводками и трубками, множеством встроенных в него микросхем и еще кучей всякой всячины, в шкафчики, в углу комнаты, парни сели на пол друг к другу и молча смотрели куда-то вперед. Каждый думал о своем и каждому было что сказать, но всеобщая грусть, охватившая всех, не давала это сделать.

– И что мы теперь будем делать после всей этой истории с Каавой? – прервав тишину, спросил Вараам.

– С этим разберемся завтра. Куда деть кристаллы тоже, – ответил Эрик.

Посмотрев на маленький экранчик, встроенный в его металлическую руку и показывающий время, Эрик встал самым первым и залез в капсулу для сна. Через некоторое время, погасив свет, парни сделали то же самое.

Парни спали в капсулах, а Эрик все никак не мог заснуть, вспоминая свое детство. Детство его и правда было очень тяжелым. Своих настоящих родителей он никогда не знал: новорожденным его выкинули на улицу, где, после очередной попойки, возвращаясь дворами и трущобами, его нашел будущий отец, едва сводивший концы с концами. Отец Эрика был кодравцем с большим сердцем и от того пил, и пил много, пропивая все, что заработал на мусоросжигательном заводе (одном из немногих сооружений в городе, не являющимся небоскребом), где он трудился у печи номер двадцать девять. Эрик часто бывал с отцом, помогал ему. Однажды, сидя у печи и отдыхая от нелегкой работы, он загляделся на огонь, что беспощадно уничтожал все, что оказывалось в его власти. Ничто не могло выстоять во встрече с ним. На мгновение, огонь тогда показался Эрику самой страшной вещью на свете. Вещью неконтролируемой, могущественной и жестоко-красивой, зовущей к себе, манящей, словно что-то шепчущей ему. Он подошел к нему поближе, чтобы распознать, понять, что хочет сказать ему огонь, но отец отдернул его и пригрозил кулаком. «Займись делом», – сказал он тогда, и Эрик больше не подходил к огню и не думал о нем, стараясь не поддаваться его обманчивым чарам.

Отец Эрика умер от шального выстрела в «Кроковой норе» – одной из многих, имеющих дурную славу в Дарге пивнух, получившей такое название благодаря маленьким мохнатым существам – крокам, когда-то жившим в каждой дыре дарговского дна (еще не погребенного вместе с городом после ядерной войны). Здорово нажравшись после очередной получки, он оказался, как говорится, не в том месте и не в то время. Двое местных криминальных дельцов, что-то не поделили и устроили драку, закончившуюся стрельбой. Световые лучи летали по всему заведению, и один из них угодил отцу Эрика, мирно спящему на барной стойке, прямо в спину. Эрику было тогда восемь лет. Он вновь оказался на улице: на этот раз выкинутый жизнью.

Кодрак – некогда цветущая, яркая, живая планета повидала за свое долгое существование немало самых разных войн, но хватило лишь одной, чтобы она навсегда превратилась в мертвый черный ядерный шар, наполненный болью и страданиями. За сотни лет беспощадных кровопролитий (включая предпоследнюю войну, ставшую к всеобщему ужасу ядерной, и последнюю) на этой планете практически не осталось целых кодравцев. Киборги с металлическими частями тел, с искусственными органами и вообще всем, кроме мозга – и это только потому, что его еще не научились заменять, стали нормой жизни Кодрака. Врачебная наука двух материков шагнула далеко вперед в технологиях, и операции по замене рук, ног и прочего «родного» материала стали доступны абсолютно всем, ведь стоили они копейки, как и сами протезы, органы и другое добро. Конечно, уровень качества работы врачей в том же Дарге, например, сильно разнился. Если наверху богач мог позволить себе практически ничем не отличающуюся конечность, то на дне о красоте никто не думал. Пришивали ужасные протезы лишь бы работало, и даже это не всегда получалось, и владелец какой-нибудь новенькой руки мог запросто оказаться в ситуации, когда он не мог пошевелить тем или иным пальцем. И хорошо если только пальцем… Чудеса медицинской мысли не требовали зарядки и работали всегда, а вот приживутся ли они или нет уже, как вы могли понять, зависело от многих факторов и, в основном, упирающихся в деньги.

Эрик вспоминал и тот день, когда ему, ребенку, ударом вражеской ракеты раздробило руку до самого плеча, и как он в одночасье стал таким же киборгом. Несчастный ребенок оказался частью последней войны на Кодраке, заключавшейся в обоюдном уничтожении материками друг друга с помощью ракет, волнами которых они обстреливали города. После этой войны копилочка киборгов Кодрака заметно потолстела…

А когда-то очень давно на этой многострадальной планете все было совсем не так. Была и земля с травой, были и деревья, и целые леса, и реки были, и озера, и моря, и океаны тоже были. Небо было голубое, а трава зеленой. Были самые разнообразные и удивительные животные. Кодрак был живым, а потом… А потом случилась ядерная чума… Все, что было на земле пришлось оставить. Земля Кодрака больше не была пригодна к жизни и представляла

собой выжженное черное пространство с руинами некогда стоящих городов. Голубое небо стало почти таким же черным, как и земля, а когда его накрывали тучи, то различить, что чернее было уже просто невозможно. Кодрак впал в мрак. Чтобы существовать дальше, двум материкам, пришедшим в полное уничтожение и понимание ненормальных масштабов совершенной катастрофы, пришлось пойти на компромиссы друг с другом. Материки пришли к выводу, что возрождение жизни невозможно на превратившейся в ужасное пепельное зараженное месиво земле, и что самым разумным вариантом остается выстраивать ее заново на высоте. Сеть небесных городов, защищенных прозрачными синими оболочками, внутри которых все время закачивался синтезируемый кислород и искусственно выращивалась любая еда, в том числе и мясо любых животных, покрыла материки. Обозначились воздушные границы. Казалось, что Кодрак больше никогда не увидит войны, но разумные существа не умеют делать выводов, а развитость цивилизаций только ускоряет их полное уничтожение.

Война началась снова, и Эрик вспоминал о ней с содроганием. Он помнил страдания, помнил боль, помнил как терял друзей и всякую надежду перед могуществом оружия и немыслимой беспощадной ненавистью. Он был: воришкой, разносчиком серебряной пыли, бойцом запрещенных детских драк, игрушкой бандитов и даже рабом. В конце концов, он смог бежать и встретил четверых (таких же, как он) друзей, один из которых все-таки не смог оставить прошлое и поплатился за это жизнью.