Девушка вдруг поняла, что эта повязка, единственное, что сейчас на ней надето. Они не стеснялась своей наготы перед братьями, сёстрами, родителями и другими родственниками, которым демонстрировала искусство драконьего полёта. Но эти два парня, совсем другое дело! Девушке внезапно стало жарко, несмотря на наготу, она вспыхнула, сделавшись цвета разогретой бронзы. Первым порывом было сотворить себе какое-нибудь одеяние из плазмы, пропитывающей материю даже во влажных джунглях, но она поняла, что немедленно выдаст себя и напросится на лишние объяснения. Нет, придётся играть роль до конца, раз уж начала.
– Я благодарю вас от своего имени и от имени своего отца – Чёрного Дьявола джунглей, верховного вождя племени Священной Козы, за оказанную помощь, – проговорила она торжественно. – А теперь, не найдётся ли у детей Белого русского дракона куска ткани, чтобы я могла прикрыть своё тело, так-как мою одежду сдуло во время падения вашего родителя, когда я исполняла предбрачный танец призыва жениха?
Глава 4.
Самолёт сидел в зелёной массе джунглей, как булыжник, угодивший в торт. Многочисленных обитателей порушенного зелёного рая спасло то, что они разбежались и разлетелись с места его падения, едва услышали рёв мотора и гул распарываемого крыльями воздуха. Но множество гнёзд всё же погибло, а в одном месте Они увидела панически мечущийся рой диких пчёл, над разбитым дуплом, полным медовых сот.
Здесь уже ничего нельзя было сделать. Джунгли сами залечат свои раны, и в этом им помощь не требуется. Ей же следовало позаботиться о людях – пассажирах потерпевшей аварию летающей машины.
Эти все были живы, и даже не слишком пострадали при падении. Несколько ушибов и вывихов можно было назвать очень скромной платой за смертельно опасное приключение. Правда, люди были удручены и напуганы, но они уже успели организовать подобие временного лагеря, и теперь под руководством бортпроводниц оказывали помощь пострадавшим, разбирали багаж и организовывали ужин.
Когда оба пилота и Они, в лётной куртке первого, доходившей ей едва до бёдер, появились на месте аварии, их немедленно засыпали вопросами и, конечно, жалобами. Девушку поразило то, как мало удивления вызвало у людей обстоятельство, что они встретили в джунглях её, и как много удивления было по поводу её наготы. (Рожки заметили немногие.) Однако когда лётчики представили её, как дочь местного вождя, всё встало на свои места. Людям сразу стало всё понятно, хотя Они теперь сама пребывала в недоумении – что же они такое поняли из её выдумки?
Положительным фактом было то, что для неё тут же нашлись подходящие шорты, блузка и сандалии. В этих джунглях совсем не было кусачих тварей и болезнетворных болот, (дядя Огги постарался, когда подбирал подходящий мир для того чтобы поселить в нём их семью), а потому лёгкая одежда и обувь были самыми удобными для хождения по этим местам. Другое дело крупные хищники. Их здесь было немало, так-как в сочных, наполненных жизнью зарослях обитало множество самого разного мяса, от существ размером с ноготь, до ходячих гор, способных за один присест насытить взрослого дракона.
Когда Они оделась, её пригласили к столу, и тут выяснилось, что вопросов ей всё-таки не избежать. Значит, придётся и дальше заниматься сочинительством. Что ж, ладно! Как там учил дядя Огги? Самая лучшая ложь, это правильно преподнесённая правда.
Нет, она не может отвести их к отцу сейчас, так-как он с семьёй нынче далеко, и ей не под силу преодолеть самой все препятствия, ведущие к его дому. Нет, она не знает, как добраться до цивилизованных мест, но она имеет представление о цивилизации. Если дети Белого железного дракона захотят, то она может вывести их к побережью, где можно подать сигнал одному из проходящих торговых кораблей.
Это устраивало всех, кроме второго пилота. Он всё время хитренько улыбался, а когда девушка ответила на вопросы остальных, то задал свой:
– Так если племя твоего отца, (как его там?), сейчас далеко, то каким образом нарушитель табу сможет попасть на какие-то там вилы, ещё до захода солнца?
– Вилы сами найдут преступника, – ответила Они, сердито нахмурившись, – но тогда поздно будет раскаиваться, и молить о пощаде!
Физиономия второго пилота стала ещё более хитрой. Он уже открыл рот, чтобы спросить что-то ещё, но в этом ему помешал первый пилот, который поспешил сказать, делая товарищу многозначительные знаки:
– Конечно же, мы не допустим, чтобы произошло что-то подобное, – заговорил он, обращаясь к надувшейся от мнимой обиды Они. – Я и мой… брат – старшие сыновья, э-э, железного дракона, который сейчас отдыхает в этих джунглях, спешим заверить почтеннейшую дочь вождя, что тот, кто посмеет нанести ей оскорбление, будет иметь дело с нами, ещё до того, как попадёт на жертвенные вилы. А теперь не угодно ли вам назвать своё имя, чтобы легче было обращаться к уважаемой принцессе?
«Уважаемая принцесса» не видела причин скрывать своё имя или придумывать себе новое, а потому назвала себя. При этом глаза пожилого желтолицего мужчины напротив, бывшие до этого узенькими, стали вдруг больше его очков, а когда девушка по чьей-то просьбе повторила мнимое прозвище своего отца – «Чёрный Дьявол Джунглей», то этот человек и вовсе куда-то исчез, растворившись в сгущающихся сумерках.
К побережью было решено отправиться утром. Даже Они, которая в темноте видела не хуже, чем ясным днём, не рискнула бы отправляться в путь по ночным джунглям, когда большие кошки скрадывают спящих обезьян, и очень легко перепутать удава с толстой лианой, а потом почти невозможно избежать его смертельных объятий.
Правда, она могла превратиться в дракона и прошествовать сквозь заросли, не обращая ни на кого внимания. Но, во-первых, она при этом перепугает людей, которые за ней просто не пойдут, а, во-вторых, прежде чем превращаться, следовало бы подлечить руку, рана на которой профессионально зашита и перевязана. Если она превратится сейчас, то крыло останется распоротым и может неправильно срастись, а тогда не избежать операции, и летать не придётся год, если не дольше. Причём, всё это только в том случае, если она сумеет благополучно добраться домой.
Но последнее невозможно сделать по воздуху, пешком тоже проблематично – далековато. Этак можно нарваться на головомойку за долгое отсутствие. Оставалось одно – идти со всеми вместе к побережью и дожидаться, когда появится корабль. Мимо он не пройдёт – Они знает, как подать сигнал о помощи, который известен всем в этом мире. На этот сигнал люди спешат, бросая любую работу, потому что знают – помощь требуется кому-то из семьи, поддерживающей здесь мир и порядок. Правда, на борту корабля её инкогнито, скорее всего, будет раскрыто, но это уже неважно…
Размышляя, таким образом, Они отходила всё дальше от лагеря, нарушая собственный совет, который она дала людям – не отходить далеко поодиночке. Но если большинство женщин имели возможность попросить мужчин сопроводить их до ближайших кустиков, то Они не могла позволить себе такую роскошь. Ей было просто неудобно! Не пилотов же звать для такой услуги?
Девушка выбрала себе подходящее место, и уже хотела отдать природе то, что предписано всем поглощающим пищу и воду, как вдруг ей на губы легла широкая ладонь, а другая с нахальной лаской прошлась по голове, погладив рожки. Если бы наглец, который позволил себе эту гадкую фамильярность, удержал её ещё с четверть секунды, то он получил бы удар в голень, а затем в пах, и сейчас лежал бы у её ног, но он тут же отпустил Они и отскочил, глупо и бесцеремонно смеясь.
Девушка с негодованием обернулась и увидела второго пилота, у которого было необычное имя – Елизар. Этот Елизар весь вечер глядел на неё то с недоверием, то с насмешкой, то откровенно облизываясь, так что она чувствовала себя от его масляных взглядов не в своей тарелке. (При этом парень был вполне симпатичный, но его глупая самоуверенность сводила на нет всё обаяние, которым природа наделила человека.)
Сейчас он, как дурак активно напрашивался на неприятности. Они уже сжала в кулак здоровую руку, чтобы дать ему в пятак, но тот, продолжая смеяться, ещё отступил, выставив обе ладони вперёд.
– Сдаюсь, сдаюсь! – заговорил Елизар примирительно, не переставая гаденько хихикать. – Не надо меня бить, ведь за осквернение святыни мне положено не битьё, а какие-то там вилы, которые сами меня найдут. Жду не дождусь! А пока они меня не нашли, может, прогуляемся?
Они даже глазами заморгала от такой наглости! Прежде всего, ей было непонятно, зачем ему понадобилось её хватать столь оскорбительным образом, если он хотел пригласить её пройтись? Ну, а, кроме того, звать на прогулку девушку, которая не успела пописать…
– Понимая, понимаю! – воскликнул авиатор Елизар, по-своему расценив её замешательство. – Ты ведь призывала жениха ритуальным танцем? Так вот он я, здесь!
– Я призывала не тебя! – прошипела Они, задохнувшись от негодования.
– Да ну? – не унимался Елизар, в упор не видящий, что у девушки, к которой он клеится, глаза горят недобрым золотым огнём. – Откуда ты знаешь? Может это воля Великой Козы…
Они хотела ответить на это какой-нибудь колкостью, но тут раздался звук, как от удара о днище котелка поленом. Наянистый ухажёр вдруг перестал улыбаться, и глаза на его удивлённой физиономии съехались к переносице. Затем он упал на колени и сложился пополам, уткнувшись лицом в землю, будто молился некоему божеству.
Пожилой узкоглазый человек бросил отломанную ветку, которой вырубил наянистого парня, встал на четвереньки и тоже склонился перед изумлённой девушкой в глубоком почтительном поклоне. Они ничего уже не понимала, и только переводила взгляд с одного склонившегося перед ней мужчины на другого.
– Госпоза! Не убивай позалуйста! – проговорил вдруг желтолицый, не поднимая головы.
– Эй, вы чего это? – спросила Они, чувствуя, что ещё немного, и она бросится от всех этих странностей наутёк.
– Просу, госпоза! – снова заговорил странный дядька, между тем, как второй пилот сохранял молчание и неподвижность. – Если хотес, то съес меня позалуйста! И его тозе съес, если хотес. Только не ес пассазыры, позалуйста!
Они ещё несколько раз хлопнула ресницами, потом её разобрал такой смех, что едва не случилась авария! Усилием воли, подавив охватившую её истерику, девушка наклонилась к пожилому джентльмену, взяла его за руки и заставила подняться.
– Простите… как я могу вас называть? – спросила она, вглядываясь в лицо этого человека, имевшее сейчас несколько отрешённое выражение.
– Мой имя – Сай! – произнёс он отрывисто.
– Скажите, пожалуйста, господин Сай, – спросила Они, как можно мягче, – почему вы решили, что я хочу кого-то съесть?
– Ты – они, госпоза, ты сама это сказала, – ответил он, взглянув ей в глаза с каким-то отчаянием. – Я думал, сто ты будес отпираться и говорить сто ты не они, но ты не стала и сама сказала, сто – они!
– И что с того? – всё ещё не поняла до конца его собеседница.
– Они кусают людей, – был ответ.
Потом желтолицый посмотрел на неё с некоторой застенчивостью и выдал:
– Самой тебе наверно всех не съесть, госпоза. Ты хосес, наверно, отвести нас к своему племени и тогда нас всех скусают твои родиси, другие они.
Теперь Они поняла, что ещё чуть-чуть и аварии не избежать.
– Господин Сай, – проговорила она почти жалобно, – можно попросить вас об одной услуге?
– Да, госпоза, мозно, – ответил старик, посмотрев на неё ещё более удивлённо, чем при первой встрече.
– Не ходите, пожалуйста, за мной вон в те кусты. И помогите этому бедняге добраться до лагеря, когда он очнётся. Ах, да! Я – они-вегетарианка, как и вся моя родня. Вегетарианка в том смысле, что не ем людей, хотя, если этот дурачок продолжит приставать ко мне в своей манере, то я сделаю для него исключение!
Глава 5.
Почему мужчины такие странные? Если второй пилот по имени Елизар был дурковатым нахалом, то первый, которого звали просто – Андрей, вдруг повёл себя с Они робко и мягко, словно боялся обидеть её обычным словом, оскорбить взглядом и сломать прикосновением. Как будто она не живое существо, а тонкая восковая палочка!
Это было чудно и досадно, тем более что Они непрочь была бы с этим парнем подружиться. Андрей ей просто нравился, но кроме этого девушка нуждалась в защите. Елизар не усвоил преподанный ему урок!
Видимо, он относился к категории людей непонятливых, которые не видят намёков, а когда им скажешь что-нибудь напрямую, не верят своим ушам и стоят на своём, пока не доведут дело до скандала. Свою шишку на затылке он объяснил тем, что споткнулся и ударился, подробности разговора с Они не помнил, а помнил только, как господин Сай помог ему добраться до лагеря, где окончательно привёл в чувство, проведя сеанс акупунктуры. Всё это означало для Елизара, что вчерашний «облом» с девушкой всего лишь недоразумение и что сегодня он обязательно добьётся успеха! А как же иначе? Ведь этот мир существует ему на потребу, а девушки, с рожками они там или без рожек, созданы исключительно для его, Елизара, развлечения.
Выражалось это в том, что он не давал Они прохода, и всё старался её поддеть и подначить, воображая, что таким образом веселит и развлекает девушку. Господин Сай смотрел на эту картину с грустным сожалением, видимо относясь к Елизару, как к человеку обречённому, вроде безнадёжно больного, а Они рада была бы спрятаться от этого «безнадёжного» за чью-нибудь спину. Хотя бы за спину Андрея.
Но, увы – первый пилот видимо тоже считал, что козлиные ухаживания Елизара доставляют Они удовольствие. Девушка была вдвойне разочарована, но не подавала вида. В конце концов, Андрей не был обязан за неё заступаться и вообще испытывать к ней какую-то симпатию. Что же касается Елизара, то к полудню она всерьёз начала задумываться, не съесть ли этого обормота, заманив за пальму потолще?
Они бывала в этих джунглях много раз, но до сих пор её интересовали только фрукты. Девушке не приходило в голову здесь путешествовать, тем более, пешком. Если кто знает – ходить по джунглям весьма непросто. На борту самолёта нашлись мачете, предназначенные как раз для такого случая. Кроме того, в аварийном комплекте имелась двустволка с запасом патрон, рыболовные снасти, топор и пила. У пилотов были при себе пистолеты, но в джунглях это оружие врядли могло пригодиться.
Пассажиров на борту самолёта было около сорока. Ровно половину из них составляли мужчины разных возрастов. Ещё было пять детей от трёх до семи лет, остальное – женщины. Такое сочетание давало возможность часто сменять тех, кто расчищал путь, но ведь людям приходилось ещё нести багаж, с которым никто не хотел расставаться.
Они с радостью помогла бы им всем, но её правая рука из-за пореза нуждалась в покое, а потому работать мачете она не могла, хотя умела это делать намного лучше большинства здесь присутствующих. По той же причине носильщица из неё была неважная. А вот присматривать за детьми ей попросту не дали. Когда девушка хотела помочь пухленькому, похожему на ангелочка мальчишке, который запнулся о корень, его мать – высокая видная блондинка с усталым лицом, попросту отодвинула Они движением бедра и сама поставила сына на ноги, несмотря на занятые сумками руки.
Они ничего не оставалось, как идти налегке во главе колонны и указывать направление, хоть и так было ясно, что двигаться нужно согласно выбранному вектору, делая поправку на солнце.
Пилоты брали в руки мачете чаще других и работали дольше. Здесь они стоили друг друга, и как будто соревновались, но ни один не мог другого победить. Оба были молодыми, спортивными, в меру подкаченными, словно античные статуи атлетов. Оба очень напоминали младших братьев Они, но те были моложе и несерьёзнее, а потому сестра смотрела на них, как на детей, хоть самые старшие были её младше только на год. Даже изображающий из себя дурачка Елизар смотрелся по сравнению с ними молодым, но зрелым мужчиной. Сейчас они с Андреем ритмично взмахивали своими громадными ножами, обнажённые по пояс, блестящие от пота, все в брызгах зелёной крови растений. Красивое зрелище, а для девичьих глаз – испытание определённого рода.
Катастрофа случилась неожиданно. Будь Они в воздухе или в море, или хотя бы на берегу, она, наверное, заранее увидела бы признаки надвигающейся бури. Но в джунглях ей ничего не было видно, а потому, когда вдруг потемнело, и голоса птиц внезапно стихли, это для девушки, всю жизнь прожившей в этом мире, было такой же неожиданностью, как и для всех остальных.
Прошли какие-то секунды, и люди едва успели удивиться происходящим переменам, когда раздалось – «Бум-бум-бум! Пум-пум-пум! Тук-тук-тук! Кап-кап-кап!..» Причём, всё это зазвучало одновременно. Капли дождя величиной с кулак, даже не детский, а вполне взрослый, забарабанили по широким пальмовым листьям и переплетению лиан, и джунгли вдруг наполнились настоящим рёвом падающей с неба воды!
Тропический ливень сам по себе опасен, если нет укрытия, но он был лишь прелюдией ко всему остальному. Внезапно стало холодно, что неудивительно – явившаяся из стратосферы влага, несла с собой холод надоблачной выси, которую солнечные лучи пронзают, не нагревая. И тут по джунглям ударил порыв ветра, пригнувший к земле самые толстые пальмы!
Людей словно припечатало большущей зелёной подушкой. Лишь благодаря тому, что толстая масса растений смягчила этот удар, никого не унесло, и трофеями стихии стали только несколько чемоданов.
Андрей, Елизар и ещё несколько мужчин, что-то кричали, призывая пассажиров держаться вместе, но это было излишним – перепуганные путешественники опустились на землю, инстинктивно сжавшись, и вцепились друг в друга, так что пальцы сводило судорогой. Укрываться от дождя было бессмысленно – вода была уже повсюду и все в момент промокли насквозь, как если бы окунулись в неё с головой.
Ураган ударил ещё и ещё! Никто не слышал друг друга, но это было к лучшему, потому что люди были способны издавать только крики ужаса. Казалось, этому кошмару не будет конца, но вдруг рёв бури стал тише. Люди с надеждой подняли головы, полагая, что опасность миновала, но Они поняла – затишье происходило потому, что сейчас они в самом центре бури, представляющей собой гигантское кольцо вращающегося с бешеной скоростью воздуха!
Девушка уже хотела крикнуть, чтобы никто не вставал, потому что светопреставление вот-вот начнётся с новой силой, но вдруг она увидела нечто такое, чего не видела раньше. Ураган повалил несколько крупных деревьев слева от их тропы, и в зелёной массе открылось окно, сквозь которое вдруг стало видно какое-то крупное строение, до этого скрытое сеткой джунглей. Наличие здесь чего-то подобного оказалось для Они совершенной новостью, но рассуждать было некогда – раз есть здание, то у него есть и крыша, а значит, там можно укрыться от бури.
– Туда, скорее туда! – закричала Они, вскакивая.
Первыми отреагировали пилоты и бортпроводницы, несмотря на потерю воздушного судна, стоически выполнявшие служебные обязанности. Прошло меньше минуты, а пассажиры уже перебирались с их помощью через упавшие стволы, чтобы добежать до приоткрытых ворот, пока стихия не ударила снова.
Они успели! Побросав, ставшие неподъёмными чемоданы, передавая друг другу перепуганных детей, помогая тем, кто слабее, пересчитывая и окликая друг друга, успели! Едва тяжеленная, но способная двигаться створка, гулко пропев, захлопнулась за последним из беглецов, ветер ударил в неё, словно молотом, обёрнутым мешковиной. Буря снаружи завопила, как стая голодных демонов, но мощные стены и ворота, на которые пилоты тут же наложили засов, ей были уже не по зубам.
Надо было осмотреться и как-то успокоиться. Внутри странного здания, которое они толком не разглядели, было темно, но в их распоряжении имелись электрические фонари и аварийные факелы. Один из таких светильников немедленно был зажжён, и его света хватило, чтобы озарить ярким светом обширное помещение, в которое попали люди.
С первого взгляда больше всего это место напоминало заводской цех, уставленный оборудованием. Правда, назначение огромных машин, (если только это были машины), осталось непонятным. Но осмотр и исследования приходилось отложить, так-как, прежде всего надо было позаботиться о людях.
– Это не чугун и не сталь, – сказал вдруг Елизар, разглядывая ворота, которые они только что закрыли. – Это золото!
Он достал перочинный ножик, поскоблил им металл створки и указал на заблестевшую жёлтую полоску. Но Андрей не заинтересовался его открытием, он во все глаза смотрел на Они.
– Твои рожки… – сказал первый пилот чуть сдавленным голосом. – Они… Они, что настоящие?
Девушка ощупала голову и поняла, что он имеет в виду. Теперь, когда волосы были мокрыми, со стороны стало видно, что рожки не прикреплены к голове девушки, а растут у неё на голове из-под кожи.
– Конечно, настоящие! – тут же нашлась Они. – Ещё не хватает, чтобы мне вживили во младенчестве не настоящий знак принадлежности к семье вождя.
– Вживили? – удивился и ужаснулся Андрей. – Как? Когда?
– В самом раннем детстве, – продолжала сочинять Они. – Такие вещи у нас проделываются, когда череп ещё мягкий, не буром же его потом бурить? К тому же нужно, чтобы рожки прижились правильно и смогли потом спокойно расти.
Андрей судорожно сглотнул. Елизар, забывший о золотых воротах, чуть позеленел и закрыл ладонью рот.
– Так что? – как ни в чем, ни бывало, спросила Они, внутренне потешавшаяся над их удивлением, (знали бы правду!), – Мы и дальше будем обсуждать мои рожки или займёмся делом?
Сказав это, она демонстративно прошла между парнями и направилась к пассажирам, чтобы узнать, как у них дела.
Глава 6.
Теперь этот олух – Елизар, каждый раз при встрече с Они делал вид, что его тошнит. Ладно, поганец, тебе это зачтётся отдельно, когда придёт время всё припомнить!
Зато Андрей теперь был с ней заботливо-предупредительным. Ожил, наконец! Не совсем то, что хотелось бы, но это уже кое-что, начнём хотя бы с таких игр, а то она устала за день от глупой наглости одного и такой же глупой скромности другого.
Здание, в которое они попали, на поверку оказалось странной формы – круглое, как барабан. Ряды непонятных сооружений располагались внутри него концентрическими кругами и возвышались на особых постаментах-фундаментах. Ворот, оказывается, было много, кажется двенадцать, симметрично расположенных по окружности стены.
Всё это Они заметила лишь мельком – ей по-прежнему было не до исследований. Внутри здания было тепло, а это самое главное. Прежде всего, надо высушиться, затем посчитать материальные потери, благо человеческих потерь не было. Но теперь из-за утраты багажа им было не во что переодеться. Это означало одно – раздеваемся и сушимся.
Девушка убедилась, что люди справляются с ситуацией – кто-то уже успел натянуть неведомо как припасённую верёвку, кто-то развешивал на ней и на всех возможных выступах одежду. Другие раскладывали уцелевшие продукты на доступных плоскостях, осматривали повреждения друг у друга и растирали детей, собрав их в одну кучку. В общем, справлялись.
Тогда Они решила позаботиться о себе, отошла за несколько рядов от сгрудившихся пассажиров, выбрала укромный промежуток между двумя неподвижными громадинами, сняла одежду, хорошенько отжала её и разложила для просушки, после чего занялась слипшимися спутанными волосами. Ну, и, конечно же, к ней сунулись!
– Ой, прости! – воскликнул Андрей, поспешно отворачиваясь.
– Да, ладно, заходи, гостем будешь! – рассмеялась девушка. – Только будь добр – смотри в другую сторону.
– Я только хотел спросить, не нужно ли тебе чего-нибудь?
– Чашечку кофе и пирожок с яблоком!
– Нет, я серьёзно!
– Если у тебя найдётся расчёска, то можешь рассчитывать на мою искреннюю благодарность!
Вожделенную расчёску она получила через пару секунд. Это было, кстати, потому что Они уже предвидела, в какую мочалку превратится её шевелюра после отчаянного природного душа.