Правила чужой игры

– Благодарю, учту.

– Ну иди, коллега… Успеха.

Он кивнул, прощаясь, и закрыл за мной дверь.

– …Так что с разведкой придется завязать. Только разовые операции и то по личному распоряжению начальства. А в остальном – предельно жесткий режим секретности и маскировки. Ущелье забаррикадируй, дорогу завали… Словом, никто не должен сюда попасть.

Свард легким движением вскрыл бутылку с пивом, сделал большой глоток. Бутылка долго лежала в руках и успела нагреться, пиво стало тепловатым. Уверан заметил недовольство на лице начальства, достал другую бутылку, стенки которой запотели от холода.

– Они что, ждут вторжения?

– Не знаю. Окончательного решения по планете так и не приняли. Хотят создать комиссию по расследованию и устроить тестирование аппаратуры.

– Она в порядке. Наши техники едва ли не на микросхемы все разобрали, никаких неполадок в «железе». И программы нормальные.

– Это ты им скажешь… – Свард вытер усы, скользнул взглядом по столу, отыскал среди тарелок небольшую посудину с рукранскими креветками, сваренными в соленой воде, натертыми чесноком и чуть высушенными, захватил горсть и бросил в рот. – Похоже, начальство испугалось.

– Неисправности?

– Возможности проникновения сюда противника. Делить такой мир с кем-то еще не хочется.

– Не хочется… Да, мир богат и развит. Только… – Уверан последовал примеру куратора, прожевал креветки, сделал большой глоток и продолжил: – Как бы нам не получить здесь второй Кафти, но похлеще. Местные правители не постесняются в случае чего и термоядерными ракетами ударить. А от такого подарка никакая маскировка не спасет.

Свард пожал плечами. Рассуждать на тему «что может быть?» он не хотел. Хватало догадок и в Управлении. Глянул на электронные часы.

– Завтра к тебе прибудет новый взвод охраны, они привезут технику. Расставьте ее так, чтобы перекрыть все подступы к станции. А потом попробуйте запустить зонд.

– Зонд? Его снесут через полчаса после взлета. Как спутник.

– Не снесут. Новая технология, стопроцентная маскировка в любых диапазонах. Ни один радар не возьмет. И глазами не увидеть. Будешь поднимать его по мере необходимости. Попробуй просканировать Зону, выявить новые точки прорыва.

Уверан кивнул. В стопроцентную защиту зонда он не верил. Спутник новейшей конструкции «Венро» тоже был защищен отлично. Но успел сделать всего один виток в режиме ускорения. После чего был замечен космической станцией наблюдения Ругии и сбит ракетой с взлетевшего по тревоге истребителя. Оказывается, местные технологии кое в чем могли посоперничать с техникой будущего. Но если начальство хочет еще раз попытать счастья, то пусть.

– Значит, все работы в Зоне прекратить? Так выходит?

– Вплоть до особого распоряжения.

– Плохо. – Уверан швырнул бутылку в утилизатор, точно попав в горловину приемника. – Мы наработали связи, создали агентуру, нашли контакты с людьми из Зоны и Ламакеи. Потихоньку стали подбираться к спецслужбам Ругии. Если прервем связь – потеряем все, что сделали за эти годы.

– Таков приказ. – Было видно, что куратора такой поворот событий тоже не устраивает, но изменить ситуацию он не мог. – Думаю, там… в центре, скоро поймут, что сидеть с закрытыми глазами и ушами нельзя. А пока… пока выполняем команду «замри».

– Есть! – безо всякого энтузиазма отозвался Уверан. – Чтоб им пусто было.

Не ясно, кому был адресован сей выпад – руководству, врагам или неведомым силам, которые взбаламутили ситуацию и создали столько проблем. Скорее всего – всем сразу…

– …За леском дорога сворачивает и идет вдоль русла реки. Кроме моста, два брода. Один старый, другой новый, насыпной. Боевики года три назад щебенки навезли. Глубина всего по щиколотку. Так они его еще и заминировали. Погоню отсечь, на тот берег не пустить. Это Белик придумал. Знает, гад, место… А дальше Мединск, там бандитов как собак нерезаных… Впрочем, ты и сам знаешь…

Капрал мельком глянул на меня, отвернулся и буркнул:

– Больше показывать нечего, ты и так Зону наизусть… с закрытыми глазами…

– Не всю. – Я разглядывал лес и поле в бинокль. – И здесь был только раз.

– Ладно, хватит глазеть. Завтра будем торчать полдня, насмотришься. – Он глянул на часы. – Пошли.

Я вернул бинокль капралу, поправил автомат на плече и зашагал следом.

Солнце уже падало за темнеющие на горизонте деревья, окрасив западную часть неба в розово-багровый цвет. На фоне огромного диска стоящий на взгорке бронетранспортер выглядел зловеще неподвижным. Едва мы подошли ближе, навстречу выскочили двое бойцов.

– Что, командир, едем?

– Да. Возвращаемся в город. – Капрал достал из кармашка разгрузки радиостанцию, вызвал штаб и коротко доложил: – Объезд закончен, идем обратно.

Он первым залез на броню, я последовал за ним, сел рядом, упер ноги в поручень и положил руку на приваренный станок АГС. Машина дернулась и покатила вниз, набирая скорость.

Позади, задевая меня прикладом автомата, сидел Димид Товырин – молодой парень, мне ровесник, впереди капрал Младан Дувкович – седой мужчина лет сорока пяти, а у пулемета – весельчак и балагур Свен Ласкич. Они да еще двое бойцов внутри БТРа – все отделение взвода быстрого реагирования, где я служил с позавчерашнего дня. В моей трудовой книжке, которую завели в кадровом отделе городского управления УОП, появилась первая запись: «Принят на должность сотрудника военизированной полиции в отряд ОБР. 29.06.95».

Я долго вертел синий прямоугольник, рассматривая его со всех сторон. Глянул на фотографию, полистал страницы и вздохнул. Мои планы не сбылись. В МОП меня не взяли. Кто-то из руководства решил не допускать вчерашнего водителя Зоны в особое подразделение.

Вместо этого предложили службу в только что организованном отряде быстрого реагирования при городском отделе полиции Валдана. Так что я все равно добился своего – был рядом с Зоной и даже внутри нее. И попал в самое пекло.

Громкое название отряда никак не соответствовало его сути. Кто-то в центральном аппарате Управления после неоднократных просьб и напоминаний решил добавить к куцему штату полиции Валдана еще один взвод. А так как набирать людей было неоткуда, поступили просто – перевели из различных подразделений по нескольку человек, выделили кое-какую технику, дали помещение и нарезали круг задач. Силовое обеспечение проводимых криминальным отделом операций, патрулирование окраинных районов города плюс усиление блокпостов при нападении боевиков.

Меня взяли, видимо, только потому, что просто больше некого было брать. В горотделе повертели личное дело, потом махнули рукой и сплавили в ОБР. А здесь приняли без восторгов. Командир взвода Лабедин – молодой щеголеватого вида лейтенант – бегло просмотрел личное дело, недовольно сморщил нос.

– Да… кадр… по какому случаю к нам? Надоело баранку вертеть?

Я промолчал, игнорируя очевидную насмешку.

– Ладно… – Лейтенант махнул рукой и бросил папку на стол. – Во второе отделение. Там посмотрим, каков ты в деле.

На складе выдали комплект формы – два камуфляжа, берцы, кепку с козырьком, ремень и прочее. В оружейной вручили новый, в заводской смазке АКМС и четыре запасных магазина. Служи, парень…

Окинув скорбным взглядом выданное богатство, я глубоко вздохнул, сплюнул и пошел. Служить…

– …В «Заставу» сегодня свежее «Приморское» завезли. Можно сходить завтра, пока не разобрали.

– Откуда здесь «Приморское»? Опять бурду нальют, а потом с толчка не слезешь.

– Не гунди. Там никогда паленого не бывает. – Свен содрал с себя пропахшую потом, запыленную куртку и швырнул в угол, где стоял таз для грязной одежды. – Не хочешь идти – так и скажи. Обойдешься баночным. Эту гадость точно не разбавят – дальше некуда.

Его собеседник Буен Дескин – белоголовый крепыш с плечами кузнеца и повадками лисы – качнул головой, насмешливо ответил:

– Пивком я и сегодня побалуюсь, а завтра ты вместо бара можешь угодить на дежурство. Если будут готовить трассу, нас опять в усиление погонят.

Свен махнул рукой, тихо бурча под нос, попробовал развязать шнурки берц, но после пробежки по мелководью те намокли, и узлы встали намертво. Повозившись с ними минуты две, Свен резанул узлы ножом и сбросил ботинки с ног.

– Черт! Ведь хотел же обменять на другие, с липучками.

Он встал, сбросил штаны и в одних трусах выбежал в коридор – в душевую. Буен проводил его насмешливым взглядом, крикнул вдогонку: «Место займи!» и повернулся ко мне:

– Артур, ты как завтра пивка глотнуть?

– Как выйдет. – Я пожал плечами. – Если других планов не будет.

– Если Свен не соврал, действительно «Приморское» привезли. Давно я не пробовал настоящего…

Собрав вещи, Буен поспешил за Свеном в душевую, сильно хлопнув дверью. Ожило висевшее на стене радио, хриплый голос диктора заговорил низким голосом. Я невольно прислушался.

– …По информации из пресс-центра министерства вооруженных сил, активность боевиков в районах форпостов в последние дни несколько снизилась. Это можно объяснить тем, что специальные армейские отряды взяли под контроль территории, прилегающие к форпостам, и перекрыли трассы доставки товаров от мятежников в Зону…

Официальная Арланда до сих пор самозваную Ламакею называет не иначе как мятежная территория. В крайнем случае – мятежная республика. Но радио передало новости трехдневной давности. Как всегда там, на материке, все, что связано с Зоной, идет во вторую или третью очередь.

Я снял форму, вытер полотенцем мокрую спину, достал из шкафчика пакет с мылом, мочалкой, зубной щеткой и пастой. Надо и мне посетить душ.

…Для ОБР отвели двухэтажный особняк, бывший некогда спортшколой-интернатом. Бойцы жили в отдельных секциях по четыре человека. Кроме собственно комнаты, здесь была крохотная кухня, туалет и закуток для двух платяных шкафов. Вдобавок установили пирамиду для оружия, небольшие ширмы возле коек и несколько тумбочек и стульев. Так что быт волонтеров худо-бедно обустроили.

По графику отделение один день дежурило, второй день сидело в казарме в состоянии готовности, а третий день отдыхало. В выходной отсек нашего отделения пустел – у кого-то семья в городе, у кого-то подруга, родственники. Тем, кто вроде меня не имел угла в Валдане, оставалось развлекать себя всеми доступными способами.

…День выдался беспокойным. Мы дважды выезжали по тревоге, и оба раза ложной. Второй раз, получив приказ взводного, махнули к старым складам на юге города. Ничего, кроме полуразрушенных кирпичных пакгаузов и ржавой техники, не нашли. Буен и Свен по своему почину решили осмотреть ближайшие гаражи и угодили в лужу на месте осмотровой ямы. Так что путь до казармы мы проделали под их дружный мат.

Я привыкал туго. В армии не служил, опыта казарменной жизни нет, и хотя местный вариант «защиты Отечества» здорово отличался от российского, с непривычки было сложно. А самое неприятное – некоторое расхождение моих планов и намерений с обязанностями бойца взвода быстрого реагирования.

…В комнате Свен и Буен продолжали спор о достоинствах и недостатках пива, изредка апеллируя ко мне, как к арбитру. Погруженный в собственные мысли, я неохотно откликался, но просто молчать было нельзя. С этими ребятами мне при случае в бой идти, надо налаживать контакт и строить взаимоотношения.

– И вообще, – заявил Свен, доставая из холодильника продукты. – Кроме «Приморского», я лично предпочитаю только две марки пива. Чешское и немецкое. Все остальное – так себе, пойло.

– Потому что не пробовал. Ты куда колбасу потащил?

– Жарить.

– Чего с ней возиться? Режь – и на хлеб.

Когда взвод сидел в казармах, нас кормили в столовой, а на выезды и дежурства продукты выдавали сухим пайком. Тогда готовили сами. Благо было где и на чем.

– Кушать, как говорится, подано. – Свен достал из холодильника пиво и первым сел за стол. – Сидайте, чего ждать? Ну что, по бутылочке перед сном?

– Давай…

Мы едва успели проглотить первый кусок, когда трель сигнала тревоги сорвала нас с места…

Район Батомка уже много лет имел весьма скверную репутацию. Жители покинули его еще до войны, а когда вернулись правительственные войска, мало кто захотел вновь заселить брошенные дома.

Со временем ближняя к городу часть района все-таки ожила, а другая часть стала прибежищем всякого отребья и перевалочной базой боевиков. Патрули заезжали сюда только днем, а лихие парни из МОП и ночью, когда устраивали облавы, но всегда с сильным прикрытием.

Редкие смельчаки, занявшие дома в дальней части района, после наступления темноты не показывали из дома носу, вполне обоснованно опасаясь за свои жизни.

…Два бронетранспортера летели по широким улицам города, распугивая редких прохожих и заставляя запоздавших автомобилистов уходить к обочине. Привычные к таким вещам жители не суетились, только с тревогой смотрели вслед машинам, гадая, что могло произойти на ночь глядя.

– Стрельба неподалеку от «Шторма», – кричал мне на ухо Дувкович. – Знаешь, где это?

Я кивнул – один раз там был.

– Патрульные услышали шум, пошли глянуть и попали под огонь. Кого-то зацепило.

– А где эти… из МОП?

– Хрен их знает. Укатили куда-то.

БТРы миновали центр, проскочили единственную в городе площадь Литую и въехали на Батомку. Высотные дома сменились частными, дороги стали уже, почти все фонари не горели. До бара оставалось меньше километра.

– «Комета», я «Заслон», – заговорила радиостанция в кармане разгрузки у капрала. – Перекройте мост и реку. И возьмите под контроль школу.

Дувкович быстро достал радиостанцию, торопливо крикнул:

– «Заслон», понял. Перекрываю. – Он нырнул в люк, и через несколько секунд БТР свернул вправо.

Машина лейтенанта помчалась дальше по прямой.

Асфальтовая дорога вскоре сменилась грунтовой и стала еще более узкой. БТР едва не задевал изгородь, ветки акаций, вишен и боярышника били по броне и норовили хлестнуть по глазам.

– Куда нас несет? – проорал Свен, закрывая лицо рукой. – Мост в другой стороне.

– Зайдем от реки.

Я наклонился к Буену, тот сидел спиной вперед, и ветки били его по плечам. При каждом ударе он вздрагивал и выдавал руладу мата.

– Где мы?

– Угловая. Дальше река и окраина. Черт! Надо было в отсек залезть. Все равно в темноте ничего не увидишь.

Сумасшедшая гонка сквозь строй деревьев внезапно закончилась, мы выскочили на небольшое поле. Впереди темнел железнодорожный мост, а слева и справа шли дома. БТР встал. Капрал первым спрыгнул на землю, глянул по сторонам и крикнул:

– Давайте вниз. Пройдем вдоль реки метров сто, до оврага. Здесь единственная дорога, где они могут проскочить.

В этот момент где-то слева разом заработали несколько автоматов. А потом грохнула граната.

– Наши! – Капрал подскочил к машине, крикнул водителю. – Встаньте у моста и никого не подпускайте. Мы туда.

Он махнул рукой в направлении стрельбы и повернулся к нам.

– Пошли.

Бежать по полю в темноте, когда дорогу освещает ущербный месяц и слабый свет карманного фонаря, невесело. Я дважды попадал в небольшие ямки, и только реакция спасала от падения. Рядом пыхтел Свен, сзади бежал Буен, не переставая ругаться. Он уже пропахал носом землю и теперь на ходу вытирал лицо и руки.

Какого черта лейтенант раздробил наши и без того скудные силы, непонятно. В «Шторме», насколько я помню, бывало до сорока бандитов сразу, при желании они сметут семь человек вместе с БТРом. И куда исчезли другие отряды полиции?

Перестрелка у бара уже перешла в настоящий бой, и, судя по плотности огня, бандиты смогли протащить мимо блокпоста не только пистолеты. Но за каким им шум?..

Мы добежали до оврага – длинного рва, заросшего кустарником, – и встали у края. Капрал, тяжело дыша, перехватил автомат и показал рукой на темнеющую впереди коробку строения:

– Там школа. Свен и… ты, Артур. Давайте туда. Если мимо вас пойдут бандиты, дайте сигнал.

– Как?

– На. – Он протянул мне фонарик. – Помигаешь.

– Капрал, с такими силами мы не удержим ни школу, ни мост. Надо вызывать помощь.

– Это лейтенант решит. Топайте.

Чертыхнувшись, я побежал следом за Свеном к школе.

Двухэтажное здание было обнесено штакетником и живой изгородью. Когда-то ее исправно подстригали, но за двадцать лет кустарник вымахал в рост человека. Сквозь такие заросли пройти можно только с топором.

Возле центрального входа мы встали. Я посветил фонариком по сторонам, луч выхватил кирпичную стену здания, разрушенную беседку и яму возле изгороди.

– Эта дорога к бару?

Свен огляделся, кивнул:

– Вроде. До него метров семьсот.

– К реке, они могут и там выскочить.

– Там обрыв и глубоко. А на противоположном берегу арматура торчит – хотели другой мост строить. В темноте налететь можно. Если уходить, только здесь или через Бранку. Но там наши в первую очередь перекроют.

– Не слишком-то они перекрывают…

Я прислушался к стрельбе. Шум боя явно шел к нам. Грохотал крупнокалиберный пулемет БТРа, рвали воздух гранаты, гулко били автоматы. Сколько же их там?

– Давай к кустарнику. И дорогу видно, и подходы к школе. – Чувство боя уже захватило меня, я выбросил из головы лишние мысли и сосредоточился на главном. – И пока они не выскочат на пятачок перед школой – не стреляем.

– Угу.

Сидеть в темноте, слушать грохот боя и знать, что скоро эта катавасия дойдет до тебя, – не очень приятно. Место незнакомое, подходы не разведаны, данные о противнике туманные. Да еще лейтенант намудрил с решением.

…Офицеров в полиции дико не хватало. Половина штата не укомплектована, в ротах ППС и охраны взводами командуют старшины. Чтобы как-то ликвидировать нехватку, им присваивают звания, задним числом оформляют на заочный факультет спецвуза. Главное, чтобы человек был опытным, послужившим.

Выпускники института полиции не спешат приезжать сюда, всеми правдами и неправдами остаются в Ругии, а если кто и едет на полуостров, то прилагает все усилия, чтобы попасть на ту сторону границы.

В Валдане на блокпостах служат в основном выходцы из здешних мест. Впрочем, едут и романтики в военной форме, патриоты, считающие своим долгом защищать страну, любители острых ощущений. И те, кто хочет под шумок наварить капитал. Эти идут на контакт с боевиками, передают информацию, обеспечивают коридоры для поставки контрабанды по обе стороны, служат передаточным звеном между главарями банд и высокопоставленными чиновниками, замешанными в сделках с боевиками.

Чем дольше идет война, тем больше народу начинает получать от нее прибыль. Здесь противостояние длится двадцать лет, за этот срок вокруг Зоны сплетены такие паутины, что госбезопасность и полиция не раскрутят вовек.

Лейтенант Лабедин попал сюда по блату. Его родственник сидит в управлении кадров, он и обеспечил хорошее место молодому офицеру. Служба в таком подразделении здесь, на границе с Зоной, помимо материальных благ, позволяет в дальнейшем быстро продвинуться по карьерной лестнице. Командир отдельного отряда быстрого реагирования – звучит неплохо. У ОБРовцев полуострова репутация смелых и жестких бойцов. Имея такой багаж в начале карьеры, можно к сорока сесть в кресло регионального комиссара или получить должность в центральном аппарате Управления.

На беду, Лабедин слишком высокого мнения о себе, заносчив, высокомерен. А опыта никакого, только диплом получил. До сегодняшнего дня взвод в настоящем бою не был, а командовать в спокойной обстановке просто. Но как поведет он себя сейчас, под огнем, когда надо принимать быстрые, а главное – безошибочные решения?

…Стрельба немного стихла, единый клубок боя распался на несколько малых. Они затухали и вспыхивали вновь, всякий раз возникая в другом месте. Бандитов гнали к реке, думая прижать к обрыву и перещелкать, а те ужом ускользали из лап облавы и упорно шли к мосту и к улице Бранка.

– Слышишь? – Свен толкнул меня в плечо. – Вроде к нашим помощь пришла.

Впереди у дороги метрах в сорока негромко затрещали кусты. Щелкнула сломанная ветка, другая. Я лег на землю и выставил автомат вперед. Свен упал рядом. Прошипел:

– Идут…

Три неясные тени выскочили из кустов, замерли, оглядываясь, и медленно пошли к школе. За ними на дорогу вышли еще двое.

– Много… – едва шептал Свен. – Стреляем?

Я мгновение раздумывал, глядя, как боевики топают к изгороди. Понятно, они сначала разведают подходы к мосту, а потом дадут сигнал другим. Но сколько этих других?

– Гранаты есть?

– Две.

– Нормально. Я к школе, там встречу троих. Ты дай нашим сигнал, а потом глуши тех, двоих.

– Ага… – Голос Свена дрожал от возбуждения. – Давай…

Он прижал фонарик к груди, прикрывая его одеждой, и несколько раз нажал кнопку. Что решит капрал – идти к нам или ждать на месте?..

Я обогнул кустарник, пробежал метров тридцать и засел за кирпичной кладкой ступенек. Выглянул из-за укрытия. Боевики, оглядываясь и водя стволами по сторонам, шли к школе. Встав на пятачке перед входом, коротко переговорили, видимо, решая, что делать дальше.

Свен все молчал. Наверное, никак не мог выбрать момента. Я беззвучно поставил переводчик огня на очередь и взял на мушку ноги крайнего слева. Еще секунду-другую…

Взрыв бухнул неожиданно. Яркая вспышка на миг высветила дорогу и напряженные лица боевиков. Заорал раненый, кто-то из бандитов крикнул:

– Засада!

Следом рванула вторая граната. Одновременно с ней я нажал на спусковой крючок.

Отдача подбросила ствол вверх и вправо, пули ударили по ногам первого боевика, прошили живот второго и разнесли грудь и голову третьего. Прервав очередь, я мгновенно отпрыгнул в сторону, за край кладки, и снова открыл огонь, добивая раненых.

Заработал автомат Свена, дав две очереди. Я выждал несколько секунд, наблюдая за дорогой. Тихо. Никто не спешил к месту боя.

Тогда, выйдя из-за укрытия, подошел к убитым и при слабом свете луны почти на ощупь осмотрел тела. Все трое наповал. Охлопав карманы и разгрузки, снял три гранаты, вытащил несколько автоматных магазинов.

Подоспел Свен, светя фонариком под ноги.

– Как?

– Порядок. Что у тебя?

– Оба готовы… – Голос дрожал, тембр стал выше, звонче. – Одного аж разорвало.

– Отлично. Теперь…

Длинная автоматная очередь заглушила слова. Мы вскинули головы, одновременно глянули в сторону реки.

– Наши! Напали!

У оврага завязалась перестрелка. Значит, боевики пошли несколькими путями…

– Вырубай фонарь, давай туда. По дуге.

И мы рванули к берегу, забирая вправо, чтобы не попасть под огонь.

Капрал зря открыл стрельбу раньше времени, с большой дистанции. Кого-то, наверное, зацепил, но остальные боевики залегли и стали обстреливать позицию капрала и Буена с нескольких сторон. В чем, в чем, а в скоротечных встречных сшибках они поднаторели.

Мы подбежали к оврагу с другой стороны и обогнули его справа, у реки. Надо зайти бандитам во фланг. Благо огоньки стреляющих автоматов выдавали их позиции.

Однако добежать до наших не успели. Бандиты тоже пошли в обход, и мы столкнулись с ними почти нос к носу.

…Ветки кустарника вдруг затрещали, крупное тело вылетело на открытое место, хрипя и чертыхаясь. Я только вылез из низины, и бандит едва не наступил мне на руку. Слабого света месяца хватило, чтобы мы увидели друг друга. Бандит попробовал вскинуть оружие, но я резко выбросил автомат вперед, угодив стволом в горло. И тут же добавил ногой в пах. Бандит завалился назад, сломав несколько веток. За его спиной кто-то вскрикнул. Я присел и, падая вбок, дал очередь по упавшему, а потом веером по остальным.

Свен закричал, стрельнул от пояса, упал на землю и стал поливать кустарник из автомата.

– Засада! – заорал визгливый голос метрах в тридцати впереди. – Уходим!

Я тут же бросил на голос гранату, перекатился вбок и, едва прогрохотало, выдал очередь.

– Свен, в овраг!

Вторая граната взорвалась в воздухе – я сделал секундную выдержку и бросил ее по крутой траектории.

Ломая ветки, обдирая руки и лица, мы прорвались сквозь кустарник, выбежали на самое дно оврага и полезли наверх.

Капрал и Буен были зажаты с двух сторон. Плотный огонь не давал поднять головы. Они меняли позицию, но и там, дав одну-две очереди, снова оказывались прижатыми к земле. Боевикам терять было нечего: позади погоня, а впереди единственное спасение – мост, который никогда толком не охраняли. При удаче можно проскочить до подхода облавы. И они перли вдурь, не считая потерь.

Во время перестрелки капрал получил пулю в плечо и ослабел от потери крови. Буен какое-то время один сдерживал натиск противника, не имея времени даже перевязать командира. Когда мы прибежали к ним, Дескин на ощупь шарил в кармане куртки, ища перевязочный пакет.

– Свен, перевяжи капрала. – Я упал рядом с Буеном и глянул вперед.

Боевиков было не больше десяти, они залегли метрах в сорока – пятидесяти от нас и били короткими очередями наугад, не видя нас. Либо просто пугали, либо прикрывали выдвижение своей разведки.